— Если я был излишне резок вчера, признаю себя виновным. Но по опыту прошлых лет могу сказать, что иначе с Леоном не договоришься.
Молли притихла. Гарри не прочь был бы узнать о чем она думает. Ему вдруг пришла в голову мысль, что ей могло не понравиться то, как он обращается со своими родственниками.
— Я понимаю что это не мое дело, — прервала паузу Молли. — Но не мог бы ты мне сказать, как тебе удается влиять на Леона? Неужели он действительно опасается, что ты развенчаешь его героический образ в глазах Джоша?
— Да.
— Что заставляет его так думать?
Гарри решил, что она имеет право знать правду. Возможно, он потому и пригласил ее с собой в палату к Леону, что хотел объяснить ей смысл происходящего.
— У нас с Леоном есть общий секрет. Только я и он знаем, что отец Джоша погиб из-за того, что механик, обслуживающий его мотоцикл, не проверил как следует исправность двигателя накануне циркового представления. Там была какая-то неполадка в подаче топлива. И механик, проведи он надлежащий осмотр, обязательно обратил бы на это внимание.
Молли чуть развернулась на сиденье.
— А кто был механиком Вилли?
— Леон.
— Я так и знала. Что же случилось? Почему Леон не проверил двигатель?
— Потому что был слишком занят, развлекаясь в мотеле с женой шерифа.
Молли была потрясена.
— Я помню, ты рассказывал о том, что Леон сидел в тюрьме в день гибели Вилли.
— Да, сидел. Шериф арестовал его часов в десять утра. Вилли погиб в час дня.
— А как ты догадался о том, что мотоцикл был неисправен?
Гарри задумчиво смотрел на дорогу.
— После аварии я осмотрел машину. Разбирая обломки двигателя, я понял, что барахлила подача топлива.
Молли пристально посмотрела на него.
— Так сразу и понял?
— Я очень долго копался в обломках, просматривал каждый осколок, — тщательно подбирая слова, ответил Гарри.
— Тебе помогло ясновидение?
— Можно и так сказать.
— Так же как и в тот день, когда погибли твои родители? — осторожно спросила она. — Когда ты, обнаружив их лодку и рядом чужую, сразу понял, что произошло нечто ужасное? Поэтому ты взял с собой под воду гарпун?
Гарри замер.
— Джош говорил с тобой?
— Да.
Гарри так крепко сжал руль, что самому показалось странным, как тот не треснул.
— Если бы я успел всего на несколько минут пораньше…
— Нет, — перебила она его. Голос ее звучал на редкость спокойно и уверенно. — Ты не имеешь никакого отношения к их гибели. И не виноват в том, что произошло. Жизнь полна этих бессмысленных «что, если». Ты человек, посвятивший себя науке и рациональному мышлению, и кому, как не тебе, знать, насколько тщетны попытки ответить на эти «что, если». Ведь ответы ровным счетом ничего не меняют.
Гарри растерянно молчал.
— Ты способен контролировать многое в своей жизни, — продолжала Молли. — Но есть вещи, тебе не подвластные Гарри. Ты должен принять эту простую истину, иначе доведешь себя до сумасшествия.
— Иногда я и сам всерьез задумываюсь над такой возможностью. — Гарри впервые высказал вслух свои тайные опасения. И от этого признания угроза сумасшествия становилась еще более реальной.
— Не говори глупостей. — Молли слегка улыбнулась. — Я привела образное сравнение. Тот факт, что ты задумываешься над возможностью сойти с ума, означает лишь одно: ты очень далек от этого. Настоящие сумасшедшие не задают себе подобных вопросов, считая, что только они и есть нормальные люди. На самом деле это первый признак больной психики.
— Интересный взгляд с точки зрения современной клинической психологии, — сухо сказал он. Молли тронула его за плечо.
— Помнишь, что ты писал в «Иллюзиях уверенности»? «Абсолютная уверенность есть величайшая из всех иллюзии».
— Я помню. Но какое это имеет отношение к теме нашего разговора?
— Полный контроль — тоже иллюзия, Гарри. Возможно самая большая из всех. Ты не вправе считать себя ответственным за все и вся. Ты всего-навсего человек.
14
Переступив порог своей квартиры, Гарри сразу же прошел в кабинет. Молли, позевывая и мечтая о горячем душе и чашке хорошего чая, поплелась за ним. Она уже начинала привыкать к его распорядку и жизненному ритму.
Она остановилась в дверях его святилища и, сложив руки на груди, стала наблюдать за тем, как он методично прокручивает пленку с записью телефонных звонков по частной линии связи.
Автоответчик записал три послания. Молли поняла, что все они поступили этой ночью. Ее не слишком удивило то, что все три звонка были от Стрэттонов.
Гарри? Это Брэндон. Где тебя черти носят? Позвони мне, как придешь. Нужно поговорить.
Аппарат зажужжал и щелкнул.
Гарри, говорит твоя тетя Даниель. Позвони мне немедленно.
Опять щелчки.
Гарри это Гилфорд. Если ты дома и просто не хочешь подходить к телефону, я тебя прошу все-таки снять трубку. Если тебя нет, перезвони мне, как только появишься. Где ты шляешься, черт возьми? Семь тридцать утра.
Автоответчик засвистел, указывая на конец записи. Гарри нажал кнопку перемотки. Потом взглянул на часы и потянулся за ручкой и бумагой.
— Хочешь совет? — негромко спросила Молли. Гарри даже не поднял головы, продолжая делать какие-то пометки, но удивленно повел бровью.
— Какой же?
— Вот уже несколько часов как ты только и делаешь, что занимаешься семейными проблемами. Сделай перерыв.
Он мрачно усмехнулся.
— Это уже другая семья.
— Нет, все та же. Твоя. Гарри, у тебя была длинная бессонная ночь. Прими душ. Выпей чашку кофе. Ты сможешь ответить на эти звонки позже. Значительно позже. — Молли сделала паузу. — Скажем, сегодня днем или даже завтра. А еще лучше — на той неделе.
Он медленно отложил ручку и взглянул на нее.
— Что это значит?
— Это значит, что ты вправе хотя бы раз подумать прежде всего о себе. — Она протянула ему руку. — Вставай. Пошли примем душ.
Она увидела, что он заколебался и потом, к ее великому облегчению, взял ее за руку и позволил увести себя из кабинета.
В пять часов пополудни Молли вывесила табличку «закрыто» на двери магазина и громко застонала.
— Я выжила, Тесса. Сейчас заеду к себе, проверю, как там дела и заодно захвачу чистую одежду. Оттуда — прямиком к Гарри. Мечтаю вытянуть ноги и махнуть стаканчик прохладного «шардонне».
— В самом деле? — спросила Тесса, подкрашивая губы густой темно-коричневой помадой.
— Я уже становлюсь старовата для бессонных ночей, после которых предстоит рабочий день. Не знаю, как тебе удается выдерживать такой ритм.
— Мне помогает музыка. — Тесса бросила помаду в огромный кожаный мешок. — Она заряжает меня энергией. Сколько еще времени ты собираешься прожить у Тираннозавра?
— Не знаю. — Молли наблюдала за тем, как туристы штурмуют широкую лестницу, направляясь к Первой авеню. — По правде говоря, ситуация уже начинает меня беспокоить. Я себя чувствую узницей.
— Меня тоже волнует твое положение. Я понимаю, почему ты не хочешь оставаться у себя, но может, тебе все-таки лучше переселиться к тетушке? Мне не нравится, что ты живешь с Тревельяном. Я тебя не узнаю.
Молли опешила.
— Что за черт? Ты же мне месяцами вдалбливала, что нужно завести любовный роман.
— А разве ты это получила? Любовь? — В ярко очерченных глазах Тессы промелькнуло беспокойство. Это старомодное проявление чувств совсем не вязалось с кольцом, продетым в носу неоновым цветом волос Тессы, закованными в тяжелые браслеты запястьями. — Или может, здесь речь идет лишь о сексе?
Этот вопрос странно подействовал на Молли. У нее вдруг возникло ощущение, будто она ступила в открытый космос. Внутренности бешено завибрировали в невесомости.
— Если бы я знала…
— Проклятие. Этого-то я и боялась.
— Тесса, уже пять часов. Тебе пора.
— Послушай, если ты хочешь поговорить…
— Не хочу. Но в любом случае спасибо тебе.
Тесса остановилась в нерешительности.
— Конечно. Как скажешь, босс. Если я понадоблюсь, я всегда в твоем распоряжении.
— Я знаю. Спасибо.
Тесса открыла дверь.
— Да, чуть не забыла.
— Что такое?
— Моя подруга из ансамбля хочет поговорить с тобой. Она работает над фантастическим проектом. Я рассказала ей о твоем фонде, и она очень заинтересовалась. Ей как раз нужны деньги, чтобы построить свой прибор.
Молли разом забыла о своих проблемах.
— Так твоя подруга — изобретатель?
— Да. Ее зовут Хелуаз Стикли. Она играет на бас-гитаре. Но ее основной интерес — это изучение альтернативных уровней сознания.
— Как интересно, — сказала Молли. — И что это за уровни сознания?
— Убей меня Бог, я ничего в этом не смыслю. Знаю только, что речь идет о том, что некоторые люди обладают сверхинтуицией. Ну, скажем, как цвета, которые не укладываются в обычный спектр. Что-то в этом роде. Так вот, она работает над прибором, который улавливает эти специфические волны сознания.
Молли поморщилась.
— Мне кажется, ей не стоит связываться с фондом Аббервика. Гарри не жалует изобретателей, которые работают в области психоанализа. Откровенно говоря, он считает все это чушью.
— Тебе что на каждый проект нужно одобрение Тревельяна?
— Да нет. Но я плачу большие деньги за его советы. И глупо было бы ими не пользоваться.
— Ну, ты только поговори с Хелуаз. Что тебе, трудно?
— Нет, конечно, нет. — Молли устало улыбнулась. — Ты и снег зимой Аляске продашь, Тесса. Скажи Хелуаз, что я с удовольствием с ней встречусь.
— Отлично, — улыбнулась Тесса, уже стоявшая у выхода. — До завтра.
Молли подождала, пока за ней закроется дверь. Потом в последний раз обошла магазин, следуя ежевечернему ритуалу. Она выровняла на полках банки с чаем, проверила регистрационные журналы. Опустила жалюзи в витринах.
Убедившись, что все в порядке, она вышла и закрыла на замок входную дверь. На лестнице, спускающейся к набережной, было людно, но толчея быстро рассасывалась В лучах предвечернего солнца поблескивали струи фонтанов.
Молли поднялась к Первой авеню и направилась к ближайшей автобусной остановке. Она как раз проходила мимо бара Брука, когда в дверях показался Гордон.
— Молли. — Он приветливо улыбнулся ей. — Идешь домой?
— Да. — Она замедлила шаг. — Удачный день?
— Вполне. Послушай, я хочу извиниться за тот скандал, что учинил на днях у тебя в офисе. Я не хотел тебя обидеть, да еще в присутствии Тревельяна.
— Да ладно, забудь об этом.
Гордон вздохнул.
— Я был очень взволнован, но я искренне переживаю за тебя. Похоже, ты серьезно настроена в отношении Тревельяна.
— Не беспокойся обо мне, Гордон.
— Вот-вот, но я очень за тебя переживаю. — Он засунул руку в карман своих модных, цвета бронзы брюк. — В конце концов, мы старые друзья. И я не хочу, чтобы ты теряла голову из-за какого-то Тревельяна. Он совсем не подходит тебе.
— Удивительно, как все кругом озабочены моим новым увлечением. Извини, Гордон. Я тороплюсь на автобус.
Молли побежала вверх по ступенькам, пересекла улицу и впрыгнула в переполненный автобус, следовавший в сторону Капитал Хилл. В середине салона она углядела пустовавшее сиденье, но оно, как оказалось, было заставлено бесчисленными пожитками дородной дамы, восседавшей рядом. Это был Сиэтл, и никто из стоявших пассажиров не смел обратиться к женщине с просьбой убрать с сиденья ее вещи.
Маршрут автобуса пролегал меж бесконечных рядов книжных лавок, кафе, салонов иглоукалывания, магазинчиков кожгалантереи, которые и придавали особый колорит району Кэпитол Хилл. Когда автобус притормозил в старом жилом квартале, Молли вышла. Она шла по тихим тенистым улицам, приближаясь к поместью Аббервиков. Завидев раскинувшийся за чугунными воротами старинный особняк, она почувствовала прилив нежности. Келси ошибалась. Она не сможет продать особняк. Это был родной дом.
Массивные чугунные ворота послушно распахнулись, стоило ей вставить в замок магнитный ключ. Она прошла по аллее, мысленно отметив, что сад имеет довольно ухоженный вид. Автоматический разбрызгиватель воды, сконструированный отцом, работал без сбоев.
Она поднялась по ступенькам и вошла в дом. В холле она немного постояла, вызывая в памяти воспоминания о доме и его обитателях. Все они ушли в прошлое, стали домашними привидениями, но бросить их, забыть Молли не могла, ведь они были частью ее семьи, частью ее самой.
Молли машинально посмотрела под ноги. Деревянный пол блестел. Робот-полотер явно постарался. Она прошла в прихожую. На книжных полках не было и следа пыли, робот, очевидно, убирался совсем недавно.
По массивной лестнице Молли поднялась на второй этаж. Из холла она прошла в свою спальню.
«Нет ни за что не продам свои дом», — думала Молли, вытаскивая из шкафа одежду и складывая ее в фирменный аббервикский чемодан, в котором вещи не мялись. Этот бестолковый старинный особняк никто не купит, разве что какой-нибудь предприимчивый делец, который перепланирует его под жилые апартаменты и будет сдавать внаем. Полюбить это уникальное нелепое строение так, как любит его она, никто не сможет.
Молли решила, что вполне сможет жить здесь одна. По правде говоря, дом действительно огромен, но благодаря всевозможным отцовским изобретениям поддерживать в нем порядок было ей вполне под силу.
Чего недоставало дому, так это семьи. Семьи нетрадиционной, главой которой мог бы стать незаурядный человек с ясными глазами цвета древнего янтаря.
Мысль об этом пришла ниоткуда. Молли замерла посреди спальни, зажав в руках красный пиджак, который только что сняла с вешалки.
В сознании возник образ двух темноволосых с янтарными глазами детишек. Мальчик и девочка, они весело смеялись в предвкушении очередной проделки. Она догадывалась, что они намерены бежать вниз, в старую мастерскую своего деда, где их поджидали механические игрушки, сконструированные когда-то Джаспером Аббервиком для своих дочерей.
На мгновение у Молли перехватило дыхание. Дети Гарри.
Видение исчезло, но душевное волнение не оставило Молли.
Она отрегулировала встроенный в чемодан автоматический держатель одежды и захлопнула крышку. Потом прошлась по комнатам второго этажа и, убедившись, что все в порядке, быстро спустилась вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45