Мередит еще выше задрала подбородок.
— Если вас интересует мое мнение, она просто обязана была убежать. У нее были все основания полагать, что, если она останется и кротко примет все ваши планы, вы и папа все равно не согласитесь выслушать ее. У Фебы очень сильная воля.
— Своеволие, вы хотите сказать, — поправил ее Габриэль.
— Вы должны были поговорить с ней, — настаивала Мередит, — вы должны были объясниться.
— По-моему, когда мужчины и женщины пытаются объясниться по такому деликатному вопросу, у них ничего не получается, — вздохнула графиня. — Всем известно, ни один мужчина не умеет этого. Они тут же раздражаются и выходят из себя — так уж, наверное, у них мозги устроены.
— Несомненно! — откликнулся Габриэль. Пожалуй, с него достаточно. — Итак, раз уж вы ухитрились упустить мою невесту в тот самый день, когда должны были дать объявление в газету, то позвольте мне сейчас откланяться.
— Что вы собираетесь предпринять, Уальд? — Энтони поспешно поднялся вслед за ним.
— А что остается? Поеду за ней, конечно. От меня ей так легко не сбежать. — Габриэль быстро пошел к дверям.
— Постойте, я с вами, — сказал Энтони.
— Нет. Я купил лицензию на брак. Мы с Фебой во всем разберемся сами.
— Вы собираетесь жениться на ней? — встревожилась Мередит. — Подождите минутку, Уальд. Я должна вам кое-что сказать.
— Что? — задержался у дверей Габриэль. Он с трудом сдерживал гнев.
Мередит умоляюще глянула на него.
— Надеюсь, вы будете к ней снисходительны, когда нагоните? Прошу вас, попытайтесь понять ее чувства. Она кажется своевольной, но ее так легко обидеть. Она нуждается в понимании…
— Она нуждается в хорошей порке, — рявкнул Габриэль, решительно захлопывая за собой дверь.
Но последние слова Мередит преследовали его всю дорогу из Лондона. Вспомнилось лицо Фебы, когда вчера в полдень Кларингтон наконец вызвал ее в библиотеку, чтобы объявить, что они с Габриэлем решили ее будущее; оно казалось слишком спокойным, слишком замкнутым.
Теперь Габриэль отчетливо понимал, что подобное смирение было для Фебы просто неестественным. Он мог бы уже вчера заподозрить, что дело неладно. Но ему и в голову никогда не приходило, что она сбежит — сбежит, только бы не выходить за него замуж.
Для меня вы ничуть не лучше Килбурна.
Она сбежала от него. Эта мысль ножом резала сердце. Габриэль понял, что почему-то был совершенно уверен, будто его Феба, своевольная, строптивая Феба, уже никогда не покинет его.
Она совершила ужасную ошибку. Феба призналась себе в этом, едва отъехав на пятнадцать миль от Лондона.
Какая глупость! Она бежит от человека, которого любит.
Не беда, что Габриэль пока не любит ее! До конца сезона она придумает план, как пробудить в нем любовь. Это просто новое, замечательное приключение.
И тут сильный толчок, едва не опрокинувший дилижанс, и перепуганные крики пассажиров прервали ее размышление.
— Колесо сломалось, черт меня подери! — пробормотал сквайр, прикладываясь к фляжке с джином. — Теперь надолго застрянем.
А для Фебы это сломанное колесо было не чем иным, как знаком свыше. В жизни своей она еще ничему так не радовалась, как этому дорожному происшествию.
То и дело заваливаясь набок, дилижанс все-таки дополз до ближайшей гостиницы. Феба с другими пассажирами выбралась из повозки и направилась к дверям.
С трудом пробравшись через толпу к конторке хозяина гостиницы и не выпуская из рук багажа, она спросила билет на ближайший лондонский дилижанс.
— Мест нет, мэм, — неприветливо ответила ей жена хозяина. — Еще вчера все билеты распродали. Я могу предложить вам билет на завтра, на десять часов утра.
— Но я должна быть в Лондоне сегодня вечером, — не сдавалась Феба.
— Придется подождать до завтра. — Хозяйка смерила ее оценивающим взглядом. — Могу лишь предложить вам комнату на ночь.
— Нет, благодарю. Я не намерена оставаться здесь на ночь.
Только теперь Феба поняла, что положение у нее катастрофическое. Если кто-нибудь прознает, что она провела ночь в гостинице, ее репутация будет безнадежно погублена.
Закрыв вуалью лицо и прихрамывая, она отправилась в таверну при гостинице, чтобы хоть немного подкрепиться. Ей необходимо все как следует обдумать, а на пустой желудок рассуждать невозможно.
Усаживаясь за стол, она поймала на себе несколько наглых взглядов. Одинокие путешественницы могут ждать оскорбления от любого. Когда наступит вечер, станет еще опаснее.
Знает ли Габриэль о том, что она сбежала? При этой мысли она еще больше помрачнела. Если он обнаружит, что она тайно покинула Лондон, то может от нее отказаться.
Она должна вернуться прежде, чем он обо всем услышит. Какую же она совершила глупость. Может быть, удастся уговорить какую-нибудь семью, которая направляется в Лондон в собственном экипаже, и ее возьмут с собой? Но надо еще, чтобы эта семья остановилась в этой же гостинице. И потом, придется назвать свое имя, а этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах.
Ее захлестнула волна отчаяния. Тщетно она искала хоть какой-то выход.
Феба незаметно вглядывалась в лица посетителей таверны в надежде, что кто-то из них сможет ей помочь. Наверняка кто-то из них направляется в Лондон. Вдруг ей удастся перекупить билет за двойную или тройную цену.
И тут какое-то странное необычное чувство пронзило ее. Она поспешно оглянулась и, к своему ужасу, увидела, как в распахнутую дверь таверны входит… Габриэль.
Габриэль уже здесь.
Сначала она ощутила огромную радость и облегчение. Он последовал за ней. Он хотел ее вернуть! Но в следующую же секунду Феба осознала, что Габриэль никогда еще не выглядел столь грозным, как сейчас. Лицо застыло хищной ястребиной маской, глаза превратились в две зеленые ледышки. С минуту он стоял неподвижно, озирая заполненный людьми зал.
Феба затрепетала. Перед ней был не отважный любовник, устремившийся вслед за своей возлюбленной в отчаянной надежде вернуть ее. Совершенно очевидно, что Габриэль не собирается прямо тут поклясться ей в вечной любви и преданности.
На миг Феба замерла, разрываемая желанием броситься в его объятия и столь же сильным желанием бежать от него. В этот краткий миг ее замешательства взгляд Габриэля упал на ее скрытое вуалью лицо.
Он сразу же узнал Фебу. Быть может, потому, что она была одета в ярко-синее дорожное платье. Он направился прямо к ней, забрызганные грязью сапоги громко стучали по деревянному долу. Несколько любопытных взоров обратились на него, но Габриэль не смотрел по сторонам. Его пылающие глаза не отрывались от Фебы.
Когда он подошел к ее столу, она уже чуть дышала от страха.
— Вы разочаровали меня, Феба, — спокойно произнес Габриэль. — Это на вас совсем не похоже — бежать, вместо того чтобы честно принять бой.
Это уж слишком! Феба вскочила, пронзая его яростным взглядом.
— Я вовсе не сбежала. Если хотите знать, я жду здесь дилижанс, чтобы вернуться в Лондон.
— В самом деле? — приподнял брови Габриэль.
— Да, именно так. Можете спросить у жены хозяина, если мне не верите. Она подтвердит, что я пыталась купить билет.
— Пытались?
— Не моя вина, что на ближайший дилижанс билетов уже нет, — решительно ответила Феба. — И я надеялась перекупить билет у кого-нибудь из пассажиров.
— Что ж, я все понял. — Голос Габриэля чуть потеплел, глаза смотрели уже не так грозно. — Право, сейчас не важно, есть билеты на этот дилижанс или нет. Вам билет не понадобится.
— Почему же? — встревожилась она.
— Вам ни к чему дилижанс, вы поедете в моей карете. — Габриэль подхватил ее под руку.
— Вы отвезете меня обратно в Лондон?
— Нет, мадам. Я отвезу вас домой.
— Домой? — Ее глаза широко распахнулись, это было видно даже под вуалью. — Вы хотите сказать, домой к вам?
— Да. — Он смотрел сейчас на нее почти нежно. — У меня с собой лицензия, и мы поженимся, немедленно. И в «Дьявольский туман» мы прибудем уже мужем и женой.
— Боже, — прошептала она, — я совсем не уверена, что это разумно, милорд…
— Вы полагаете, что можно сохранить в тайне сегодняшнее приключение?
Она покосилась на него, когда он вел ее прочь из людного зала.
— Я уже думала об этом, милорд. Полагаю, если соблюдать осторожность, мы сумеем незаметно вернуться в Лондон.
— Позвольте объяснить вам, Феба, что вы просто не понимаете, что значит осторожность. И не стоит откладывать нашу свадьбу в надежде, что вам удастся отговорить меня. В утренней газете будет опубликовано объявление о помолвке, так что ни вам, ни мне пути к отступлению нет. Мы должны все немедленно уладить.
Феба содрогнулась.
— Но вы действительно хотите на мне жениться, Уальд?
— Да.
Она собрала все свое мужество.
— Потому что любите меня?..
Габриэль нахмурился и многозначительно оглядел забитый людьми зал.
— Бога ради, мадам, не место и не время рассуждать на эту тему. Посидите здесь, я распоряжусь насчет лошадей и соберу ваш багаж. У вас, надо полагать, были с собой какие-то вещи?
— Да, милорд, — безнадежно выдохнула Феба, — конечно же, у меня были с собой вещи.
Весь остаток дня Феба прожила как во сне. Временами она начинала думать, что все происходящее ей действительно только снится, но порой какая-то восторженная, немыслимая надежда охватывала ее.
Церемония, сделавшая ее женой Габриэля, прошла быстро, почти поспешно. И уж точно ничего романтического в этой церемонии не было. Габриэль предъявил специальную брачную лицензию, а деревенского священника интересовала лишь цена.
Габриэль усадил Фебу в свою коляску, опустился на сиденье рядом и взялся за вожжи. Странное тревожное молчание воцарилось между новобрачными.
Тщетно Феба повторяла себе, что сегодня день ее свадьбы, что она только что вышла замуж за человека, которого любит, — все равно невозможно было в это поверить.
Приближался вечер, и ощущение нереальности происходящего все усиливалось. С моря поднимался туман, весь Сассекс уже был окутан серой пеленой. Феба вздрогнула, когда вечерняя прохлада добралась до нее, несмотря на плотное дорожное платье.
Она уже совсем было приготовилась заговорить, чтобы хоть как-то нарушить тяжелое гнетущее молчание, но тут увидела преступившие из тумана неясные очертания замка. В таинственном вечернем свете замок казался призраком, заколдованным дворцом, явившимся из средневековых легенд.
Теперь глаза Фебы заблестели неподдельным любопытством. Она выпрямилась.
— Что это, Габриэль?
— Это «Дьявольский туман».
— Ваш дом? — Она восторженно схватила его за руку. — Вы живете в замке?
Впервые с той минуты, как он вытащил ее из придорожной таверны, губы Габриэля тронула улыбка.
— Я так и думал, что вам понравится.
Все чувства Фебы ожили, словно цветы под солнцем.
— Просто замечательно. Я понятия не имела, что вы живете в таком чудесном замке. Правда, я сейчас подумала, что это так похоже на вас.
— Я думаю, вам тоже здесь понравится, Феба.
— Еще бы, — в полном восторге согласилась она. — Я всегда мечтала жить в замке!
Когда час спустя Феба и Габриэль садились ужинать, ее восторг все еще не померк. Габриэль с довольной улыбкой наблюдал за ней. Его новоявленной жене явно понравилась величественная, с высокими сводами столовая.
Его жене. Он смотрел на нее с предощущением страсти. Всего через несколько часов она действительно будет принадлежать ему.
В вырезе платья он видел нежную линию ее плеч и грудь, млечно-белые округлости, словно полные луны. Свет канделябра играл яркими искорками в ее волосах. Глаза цвета топаза сияли, но в глубине их мерцала тайна. Он видел, как легкий румянец окрасил ее щеки, и понимал, что и она думает о предстоящей ночи.
Страстное желание немедленно схватить ее, стиснуть в объятиях и унести в спальню прямо сейчас охватило его. Скоро, пытался он успокоить себя. Совсем скоро она будет полностью принадлежать ему.
— Мне нравится «Дьявольский туман», — сказала Феба в то время, как дворецкий наливал вино в ее бокал. — Я с нетерпением жду завтрашнего утра, когда смогу осмотреть весь замок.
— Сразу после завтрака я сам поведу тебя на экскурсию, — пообещал ей Габриэль. — Ты увидишь все, даже катакомбы.
— Катакомбы? — Феба была совершенно очарована.
— Когда-то их использовали как кладовые для хранения припасов, ну и, наверное, как темницу, — пояснил Габриэль. — Но я называю их катакомбами, поскольку там получилось что-то вроде лабиринта. Ты должна обещать, что никогда не отправишься туда одна.
— Почему?
— Там опасно, — сказал Габриэль. — Там множество потайных дверей и проходов, которые открываются и закрываются скрытыми в стене механизмами.
Феба не помнила себя от восторга.
— Это же просто замечательно! Я хочу немедленно пойти туда!
— Конечно, утром, сразу после завтрака, — заверил он ее. И уж он постарается, чтобы завтрак был очень поздним. Он не собирается вскакивать чуть свет, когда рядом с ним в постели будет Феба.
— А откуда у тебя эти замечательные доспехи? — спросила Феба, принимая из рук лакея пирог с телятиной. — Их так много в главной зале — самая необыкновенная коллекция, какую я когда-либо видела!
— Отовсюду понемногу.
— А этот девиз над дверью. Audeo. Это девиз графов Уальдов?
— Всех графов Уальдов, начиная с меня, — подтвердил Габриэль.
Феба быстро глянула на него.
— Ты хочешь сказать, что сам его придумал?
— Вот именно.
Феба поощрительно улыбнулась.
— На латыни это значит «я посмею», не так ли?
— Совершенно верно.
— Этот девиз вам прекрасно подходит, граф.
— И вам тоже, графиня, — многозначительно ответил он. Феба явно обрадовалась.
— Ты правда так думаешь?
— Убежден.
— Это очень лестно, милорд! — рассмеялась она. — Но тебе, вероятно, моя смелость не очень-то пришлась по вкусу. Знаешь, сегодня утром, когда я увидела тебя, мне показалось, что серьезных неприятностей не миновать. Но все уже позади, правда?
Габриэль коротким кивком отослал дворецкого и лакея. Когда дверь за слугами закрылась, он откинулся в кресле и поднес к губам свой бокал.
— Что касается того, что произошло, Феба, — тихо начал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41