https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/umyvalniki/
Это было неожиданностью даже для меня, не то что для Галины, решившей, что неизвестно откуда нарисовавшаяся соперница просто смеется над ней. Но, сделав несколько шагов в нашу сторону, она вдруг остановилась в недоумении. Возможно, ей в голову пришла мысль, что это какая-нибудь местная сумасшедшая, уже давно заблудившаяся в коридорах и после бесконечных скитаний потерявшая рассудок.
Галочка посмотрела на меня и тихонечко поинтересовалась:
– Она что, больна?
Этот, можно сказать, участливый вопрос вызвал новый приступ смеха волшебницы. Она веселилась вовсю и, едва ей удавалось поднять взгляд на нашу ошарашенную компанию, снова заходилась в смехе. Вообще-то я ее понимал – побыв здесь всего пару недель, невозможно не испытать отчаянную скукотищу, – но быть объектом ее затянувшего веселья абсолютно не хотелось. Может быть, поэтому более импульсивная Галина сделала по направлению к волшебнице несколько угрожающих шагов, на что та, так и оставаясь в скрюченном положении, вытянула руку с растопыренными пальцами, словно пытаясь остановить надвигающееся в лице моей девушки возмездие, и сквозь душащий ее смех выдавила:
– Не бейте бабушку!
Галочка замерла, уверенная, что с приведенной мною красоткой определенно не все в порядке. А острячка, уже не в силах бороться со смехом, рухнула на пол. Честно говоря, я даже заволновался за нашу проводницу, когда подскочили девочки и, склонившись над девушкой-старушкой, пытались привести ее в чувство.
И через какое-то время нашим врачевательницам удалось вывести хранительницу из состояния удушающего смеха, в продолжение которого я пытался убедить Галину, что это и есть наша пожилая защитница. Я был очень убедителен, но Галя, в конце концов поверив мне, была далеко не в восторге от чувства юмора хранительницы музея. Какой девушке может понравиться шутка с прижимающейся к ее парню незнакомой девицей? И совсем неважно, сколько ей на самом деле лет, если выглядит она просто куколкой. Галочка бросила на волшебницу такой сердитый взгляд, что я даже стал опасаться, что моя девушка не справится с охватившим ее гневом и не удержится от того, чтобы не пнуть лежащую на полу молодку под ребра.
Наконец Динара пришла в себя.
– Извините, ребятки, бога ради. Ну простите старую.
– Нашли время забавляться, – пробурчала Галочка.
– Просто не могла удержаться, – Наша провожатая с помощью девочек поднялась на ноги, наклонила голову и, забормотав, провела ладонями по лицу, а затем по складкам своего комбинезона.
Когда она, тряхнув головой, выпрямилась, на нас смотрела красивая статная дама возраста «баба ягодка опять». Волосы изменили оттенок, на лице появились мелкие морщинки, в глазах – знание и уверенность в своих силах, а фигура под комбинезоном пополнела в нужных местах, в общем, «ягодка» и есть.
Женщины они всегда женщины. Начинают кокетничать в детском саду, затем жеманятся в школе, многообещающе улыбаются в юности, а потом почему-то, вместо того чтобы обольщать конкретного мужчину, начинают меряться силами между собой, частенько забывая, с чего началось их противостояние. Я был уверен, что и Динара прибегла к этим метаморфозам только для того, чтобы заставить понервничать Галину. Мне не нравилось происходящее, но, поскольку на территории Школы магии такая скучная мирная жизнь, я понимал, почему волшебница-ниндзя решила блеснуть другими своими умениями.
– Так лучше? – поинтересовалась вредина у Гали, всем своим видом давая понять, что, несмотря на возраст, ей все по плечу.
– Лучше, – с вызовом буркнула Галочка и для надежности схватила меня за руку.
Но Динара уже достаточно позабавилась, чтобы давать развитие скандалу, поэтому посерьезнела и, вспомнив, зачем мы, собственно, тут оказались, повела нас вперед. Через какое-то время она спросила:
– А как вы дверь-то открыли? Ключ нашли?
– Нет, у меня девчонки профессиональные домушницы, – ответил я и добавил: – Боюсь, как бы в плохую компанию не попали.
– Отмычкой?
Девочки от негодования даже остановились, и Варя взбеленилась:
– Мы что, жулики?! Поколдовали чуть, делов-то, замочек ерундовый, вы бы еще одним шпингалетом обошлись! Неужели ничего серьезнее поставить нельзя, с секретом? Даже ригель, и тот некаленый. А механизм? Грегор ключ найдет, даже волчьими лапами его отпереть может.
Пока я размышлял, с каких это пор девочки так интересуются замками, хранительница музея возразила:
– Да тут замок просто для отвода глаз стоит, дверь на охранном заклинании, его не взломать.
Но тут к сестре подключилась Даша:
– Если для отвода глаз, так что же вы его вскрыть не смогли? А если охранные заклинания такие надежные, почему же надо Сашу домой возвращать? Подошел бы Грегор, потыкался, порычал, а охранное заклинание ему по лбу бац! Могли бы его даже с поличным взять. – И она, прищурившись, добавила: – Что-то ваше волшебство не очень-то и работает.
Но хранительница не стала одергивать зарвавшихся школьниц, а любезно спросила:
– И как вам удается замки чужие вскрывать? – После обличающей девичьей тирады слово «чужие» было вставлено как нельзя кстати.
Девочки смутились на какое-то время, но затем Варя, вкинув голову, словно красноармеец на допросе у белых, произнесла:
– Как-как? Прощупаю его, цилиндр поверну, и все, – она задумалась и добавила: – Это если на собачку не закрыто. Тогда сначала собачку, а уж потом цилиндр. При вращении еще неплохо ригель подтолкнуть.
Я с ужасом ее слушал, сообразив, что моя шутка про «домушниц» могла оказаться правдой, но волшебница внимательно посмотрела на сестер и уточнила:
– Чем подтолкнуть?
– Ну не руками же. Мы же в Школе магии как-никак.
– Вот именно! – обрадовалась Динара Равильевна решив, что она загнала сестер в ловушку. – В музее очень сильный блокиратор, у вас бы не получилось.
– Ах так? – обиделась Даша, не привыкшая надолго передавать сестре пальму первенства. – Вы, как хохотали, помните?
Волшебница кивнула и спросила:
– А при чем здесь мой смех?
– При том, – не стала более миндальничать Даша. – Я его забрала, там еще минут на семь осталось. Смех не болезнь, и я подумала, что ничего страшного не будет, если его немного у себя подержу, да и все равно его тут смыть некуда. Хотите, назад отдам?
И, не дав возможности хранительнице музея ответить согласием, потерла ручки одна об другую, раскрыла ладони в сторону женщины и слабо дунула. Сначала абсолютно ничего не происходило, затем из скептически настроенной Динары Равильевны стали вырываться отдельные смешки, затем их частота увеличилась, а когда волшебница засмеялась в полный голос, мне это вдруг показалось таким забавным, что и я не смог удержаться от смеха. Но самым смешным, просто умопомрачительно смешным оказалось то, что поведение хранительницы музея нашли забавным как девочки, так и Галя. Конечно, мстительная Галина могла испытывать радость оттого, что девочкам удалось посрамить заслуженную волшебницу и теперь, содрогаясь в конвульсиях, та уже не выглядит такой респектабельной, да и радость девочек тоже могла быть вызвана этим же поводом. Но почему смешно мне? Правда, после того как Даша дунула на Динару, та очень комично засмеялась, словно автомобильный двигатель, который периодически схватывает, а потом глохнет, пока наконец не наберет хорошие обороты. Но сейчас она снова чуть ли не падала на пол, а я, вместо того чтобы помочь пожилой (где-то в глубине) женщине, продолжаю смеяться так, что начинает болеть диафрагма.
Я уже задумался, есть ли у меня шансы выжить, как через минуту наше коллективное безумие начало затихать. Сначала перешла на редкие всхлипывания, а потом и вовсе замолчала, утирая потеки заграбастанной ею косметики, Галочка. Удивляясь, с чего это дорогая тушь не справилась с потоком слез и гримасами смеющейся, я уставился на разукрашенное лицо Галины. Неужто и на территории Школы магии в ходу «контрабандный товар, изготовленный на Малой Арнаутской»? Сама Галя пока не догадывалась, какое безобразие творится у нее на лице.
Почему-то у всех полосы на лице ассоциируются исключительно с боевой раскраской индейцев, которую, к слову сказать, вживую никто и не видел. А мне же Галочкина физиономия с растекшейся тушью напомнила только меланхоличного поэта Пьеро, лицо которого меня всегда удивляло. Понятно, что бледность может быть свойственна поэту, голова которого занята только рифмами, но почему потеки от слез черные? Этому может быть два объяснения – мальчик, играющий несчастного поклонника голубоволосой Мальвины, либо красил ресницы не очень профессиональным составом, либо на самом деле был темнокожим, и слезы в этом случае смывали грим с его лица.
Пока я, успокоившись, думал о сказке Толстого, перестала хихикать Варя. И только Даша и стоящая напротив нее Динара Равильевна продолжали всхлипывать еще в течение минуты.
– Извините, – восстанавливая дыхание, вытолкнула из себя Дарья. – С фокусировкой ошиблась, всем досталось.
– Это что, вся радость мне предназначалась? – спросила хранительница музея.
– Ну это же ваше было, – честно ответила врачевательница-заразительница.
– Уф, – выпрямилась Динара Равильевна. – Давно так не смеялась.
Не знаю, откуда мы нашли силы, но после неосторожного высказывания волшебницы, почти заставившей поверить нас в ее сумасшествие, мы просто сползали по стенам из-за нового, к счастью непродолжительного, рецидива смеха.
Все когда-нибудь кончается, отсмеялись и мы, но у нас даже не было времени сохранить замечательное настроение, потому как его почти сразу испортил рев, в котором можно было опознать слово «куратор». Похоже, Грегору, как-то научившемуся обманывать магические преграды, удалось захватить новый кордон. Я надеялся, что извилистый коридор, порядком меня измотавший, сбавит прыть неугомонного мстительного футболиста, и двинулся за хранительницей музея по коридору, который внезапно закончился стеной с обычной покрашенной в белый цвет дверью. По ее внешнему виду предполагалось, что внутри окажутся швабры, ведро и халат уборщицы. Рядом в деревянной рамочке висела какая-то картинка, состоящая из разнообразных цветных геометрических фигур, разбросанных по черному фону.
Хранительница музея остановилась:
– Пришли. Зайдете внутрь – ничего не бойтесь. Через пару минут будете дома. Галина, извините за шутку, а вы, Саша, берегите девочек, честно говоря, я и не ожидала, что они…
Совсем близко раздался рык, она оглянулась, сунула мне в руку какую-то бумажку, кинулась к картинке, побарабанила по ней пальцами, распахнула дверь и по одному буквально втолкнула нас всех четверых внутрь.
– За меня не беспокойтесь, извините за прямоту, но если я буду одна, то сумею выкрутиться.
Она захлопнула дверь, и мы оказались в темноте, нарушаемой лишь небольшой полоской света под дверью. Меня покоробило сообщение волшебницы, что мы все-таки являлись ей обузой, и к тому же выражение «выкрутиться» совсем не означало «поймать зверя». Но затем в коридоре что-то грохнуло, щель окрасилась в яркий зеленый цвет, раздался рык, полный разочарования, и я, к моему ужасу, услышал тяжелые шаги, приближающиеся к нашему укрытию. Я пошарил по стенам, чтобы убедиться, что хранительница музея по ошибке не закрыла нас в самой обычной бытовке, но тут за дверью послышалось тяжелое сопение: «Ушли», и дверь затрещала от яростного удара. Я сделал шаг назад, споткнулся о какой-то предмет, на меня что-то упало, и я, понимая, что оборотень, услышав шум, разломает дверь, крепко ударился затылком о стену.
* * *
Когда светящиеся точки прекратили свой хоровод, я смог увидеть, что дверь бытовки, почему-то изнутри представляющая собой металлический каркас с приваренными плохо покрашенными в белый цвет листами железа, приоткрыта, а сверху что-то противно гудит. Теперь, располагаясь между кривым цинковым ведром с надписью «2 этаж» и кучей тряпья, не поддающегося никакому описанию, я думал, почему еще жив. Гудящая голова не позволяла мне думать иначе, у мертвых вроде ничего болеть не может. И это требовало некоторых раздумий. Если дверь отперта, то почему медлит оборотень? И где мои попутчицы? Лежа на полу, я понимал, что площади бытовки не хватило бы для того, чтобы вместить всю нашу компанию. Может, Грегор, увидев такой богатый улов, схватил моих попутчиц и решил заняться моей персоной позже? Но с другой стороны, ведь это именно я был нужен ему, причем не как источник питательных веществ, а в качестве объекта мести. Так почему же его нет? Неожиданно что-то щелкнуло, заставив меня вздрогнуть, и гудение смолкло.
Я аккуратно поднялся на ноги, стараясь производить поменьше шума, и стал прикидывать, есть ли у меня шанс освободить моих дам, в случае если безумный зверь еще не успел расправиться с ними. Решив не думать пока о том, что Грегор мог сделать за то время, в течение которого я не контролировал происходящее, я выглянул в коридор.
– Здрасьте, – послышался недовольный девичий хор. – Мы уж думали, тебя оттуда и калачом не выманить. Гремит там чем-то, а наружу не выходит. А что сидеть, если даже трансформатор выключился? Приехал, значит.
– Здорово, – сказал я машинально, отряхиваясь от пыли.
За дверью вместе с Галей нетерпеливо переминались близняшки. Динара Равильевна сдержала обещание, и, хотя я не оказался у себя в квартире, меня наполняла уверенность, что мы покинули оказавшуюся не очень-то гостеприимной Школу магии. Моему взгляду предстали бетонный пол без каких-либо признаков покрытия, серые неоштукатуренные стены с пустыми оконными проемами и кучи разнообразного строительного мусора. Возникло ощущение, что я нахожусь в недостроенном заброшенном здании, располагающемся где-то на окраине города. Другой версии о причине пустующих квадратных метров такой дорогой ныне площади не было. Осталось только понять, куда мы попали и далеко ли от этой развалины до моего дома. Мысль о том, что хранительница музея могла отправить нас в другой город, я старательно отгонял.
Вспомнив о бумажке, которую мне сунула на прощание волшебница, и надеясь, что именно в ней и будут представлены развернутые ответы на все мои вопросы, я раскрыл ладонь с запиской, но измятый засаленный прямоугольник в моей руке представлял собой потрепанный билет Банка России достоинством сто рублей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Галочка посмотрела на меня и тихонечко поинтересовалась:
– Она что, больна?
Этот, можно сказать, участливый вопрос вызвал новый приступ смеха волшебницы. Она веселилась вовсю и, едва ей удавалось поднять взгляд на нашу ошарашенную компанию, снова заходилась в смехе. Вообще-то я ее понимал – побыв здесь всего пару недель, невозможно не испытать отчаянную скукотищу, – но быть объектом ее затянувшего веселья абсолютно не хотелось. Может быть, поэтому более импульсивная Галина сделала по направлению к волшебнице несколько угрожающих шагов, на что та, так и оставаясь в скрюченном положении, вытянула руку с растопыренными пальцами, словно пытаясь остановить надвигающееся в лице моей девушки возмездие, и сквозь душащий ее смех выдавила:
– Не бейте бабушку!
Галочка замерла, уверенная, что с приведенной мною красоткой определенно не все в порядке. А острячка, уже не в силах бороться со смехом, рухнула на пол. Честно говоря, я даже заволновался за нашу проводницу, когда подскочили девочки и, склонившись над девушкой-старушкой, пытались привести ее в чувство.
И через какое-то время нашим врачевательницам удалось вывести хранительницу из состояния удушающего смеха, в продолжение которого я пытался убедить Галину, что это и есть наша пожилая защитница. Я был очень убедителен, но Галя, в конце концов поверив мне, была далеко не в восторге от чувства юмора хранительницы музея. Какой девушке может понравиться шутка с прижимающейся к ее парню незнакомой девицей? И совсем неважно, сколько ей на самом деле лет, если выглядит она просто куколкой. Галочка бросила на волшебницу такой сердитый взгляд, что я даже стал опасаться, что моя девушка не справится с охватившим ее гневом и не удержится от того, чтобы не пнуть лежащую на полу молодку под ребра.
Наконец Динара пришла в себя.
– Извините, ребятки, бога ради. Ну простите старую.
– Нашли время забавляться, – пробурчала Галочка.
– Просто не могла удержаться, – Наша провожатая с помощью девочек поднялась на ноги, наклонила голову и, забормотав, провела ладонями по лицу, а затем по складкам своего комбинезона.
Когда она, тряхнув головой, выпрямилась, на нас смотрела красивая статная дама возраста «баба ягодка опять». Волосы изменили оттенок, на лице появились мелкие морщинки, в глазах – знание и уверенность в своих силах, а фигура под комбинезоном пополнела в нужных местах, в общем, «ягодка» и есть.
Женщины они всегда женщины. Начинают кокетничать в детском саду, затем жеманятся в школе, многообещающе улыбаются в юности, а потом почему-то, вместо того чтобы обольщать конкретного мужчину, начинают меряться силами между собой, частенько забывая, с чего началось их противостояние. Я был уверен, что и Динара прибегла к этим метаморфозам только для того, чтобы заставить понервничать Галину. Мне не нравилось происходящее, но, поскольку на территории Школы магии такая скучная мирная жизнь, я понимал, почему волшебница-ниндзя решила блеснуть другими своими умениями.
– Так лучше? – поинтересовалась вредина у Гали, всем своим видом давая понять, что, несмотря на возраст, ей все по плечу.
– Лучше, – с вызовом буркнула Галочка и для надежности схватила меня за руку.
Но Динара уже достаточно позабавилась, чтобы давать развитие скандалу, поэтому посерьезнела и, вспомнив, зачем мы, собственно, тут оказались, повела нас вперед. Через какое-то время она спросила:
– А как вы дверь-то открыли? Ключ нашли?
– Нет, у меня девчонки профессиональные домушницы, – ответил я и добавил: – Боюсь, как бы в плохую компанию не попали.
– Отмычкой?
Девочки от негодования даже остановились, и Варя взбеленилась:
– Мы что, жулики?! Поколдовали чуть, делов-то, замочек ерундовый, вы бы еще одним шпингалетом обошлись! Неужели ничего серьезнее поставить нельзя, с секретом? Даже ригель, и тот некаленый. А механизм? Грегор ключ найдет, даже волчьими лапами его отпереть может.
Пока я размышлял, с каких это пор девочки так интересуются замками, хранительница музея возразила:
– Да тут замок просто для отвода глаз стоит, дверь на охранном заклинании, его не взломать.
Но тут к сестре подключилась Даша:
– Если для отвода глаз, так что же вы его вскрыть не смогли? А если охранные заклинания такие надежные, почему же надо Сашу домой возвращать? Подошел бы Грегор, потыкался, порычал, а охранное заклинание ему по лбу бац! Могли бы его даже с поличным взять. – И она, прищурившись, добавила: – Что-то ваше волшебство не очень-то и работает.
Но хранительница не стала одергивать зарвавшихся школьниц, а любезно спросила:
– И как вам удается замки чужие вскрывать? – После обличающей девичьей тирады слово «чужие» было вставлено как нельзя кстати.
Девочки смутились на какое-то время, но затем Варя, вкинув голову, словно красноармеец на допросе у белых, произнесла:
– Как-как? Прощупаю его, цилиндр поверну, и все, – она задумалась и добавила: – Это если на собачку не закрыто. Тогда сначала собачку, а уж потом цилиндр. При вращении еще неплохо ригель подтолкнуть.
Я с ужасом ее слушал, сообразив, что моя шутка про «домушниц» могла оказаться правдой, но волшебница внимательно посмотрела на сестер и уточнила:
– Чем подтолкнуть?
– Ну не руками же. Мы же в Школе магии как-никак.
– Вот именно! – обрадовалась Динара Равильевна решив, что она загнала сестер в ловушку. – В музее очень сильный блокиратор, у вас бы не получилось.
– Ах так? – обиделась Даша, не привыкшая надолго передавать сестре пальму первенства. – Вы, как хохотали, помните?
Волшебница кивнула и спросила:
– А при чем здесь мой смех?
– При том, – не стала более миндальничать Даша. – Я его забрала, там еще минут на семь осталось. Смех не болезнь, и я подумала, что ничего страшного не будет, если его немного у себя подержу, да и все равно его тут смыть некуда. Хотите, назад отдам?
И, не дав возможности хранительнице музея ответить согласием, потерла ручки одна об другую, раскрыла ладони в сторону женщины и слабо дунула. Сначала абсолютно ничего не происходило, затем из скептически настроенной Динары Равильевны стали вырываться отдельные смешки, затем их частота увеличилась, а когда волшебница засмеялась в полный голос, мне это вдруг показалось таким забавным, что и я не смог удержаться от смеха. Но самым смешным, просто умопомрачительно смешным оказалось то, что поведение хранительницы музея нашли забавным как девочки, так и Галя. Конечно, мстительная Галина могла испытывать радость оттого, что девочкам удалось посрамить заслуженную волшебницу и теперь, содрогаясь в конвульсиях, та уже не выглядит такой респектабельной, да и радость девочек тоже могла быть вызвана этим же поводом. Но почему смешно мне? Правда, после того как Даша дунула на Динару, та очень комично засмеялась, словно автомобильный двигатель, который периодически схватывает, а потом глохнет, пока наконец не наберет хорошие обороты. Но сейчас она снова чуть ли не падала на пол, а я, вместо того чтобы помочь пожилой (где-то в глубине) женщине, продолжаю смеяться так, что начинает болеть диафрагма.
Я уже задумался, есть ли у меня шансы выжить, как через минуту наше коллективное безумие начало затихать. Сначала перешла на редкие всхлипывания, а потом и вовсе замолчала, утирая потеки заграбастанной ею косметики, Галочка. Удивляясь, с чего это дорогая тушь не справилась с потоком слез и гримасами смеющейся, я уставился на разукрашенное лицо Галины. Неужто и на территории Школы магии в ходу «контрабандный товар, изготовленный на Малой Арнаутской»? Сама Галя пока не догадывалась, какое безобразие творится у нее на лице.
Почему-то у всех полосы на лице ассоциируются исключительно с боевой раскраской индейцев, которую, к слову сказать, вживую никто и не видел. А мне же Галочкина физиономия с растекшейся тушью напомнила только меланхоличного поэта Пьеро, лицо которого меня всегда удивляло. Понятно, что бледность может быть свойственна поэту, голова которого занята только рифмами, но почему потеки от слез черные? Этому может быть два объяснения – мальчик, играющий несчастного поклонника голубоволосой Мальвины, либо красил ресницы не очень профессиональным составом, либо на самом деле был темнокожим, и слезы в этом случае смывали грим с его лица.
Пока я, успокоившись, думал о сказке Толстого, перестала хихикать Варя. И только Даша и стоящая напротив нее Динара Равильевна продолжали всхлипывать еще в течение минуты.
– Извините, – восстанавливая дыхание, вытолкнула из себя Дарья. – С фокусировкой ошиблась, всем досталось.
– Это что, вся радость мне предназначалась? – спросила хранительница музея.
– Ну это же ваше было, – честно ответила врачевательница-заразительница.
– Уф, – выпрямилась Динара Равильевна. – Давно так не смеялась.
Не знаю, откуда мы нашли силы, но после неосторожного высказывания волшебницы, почти заставившей поверить нас в ее сумасшествие, мы просто сползали по стенам из-за нового, к счастью непродолжительного, рецидива смеха.
Все когда-нибудь кончается, отсмеялись и мы, но у нас даже не было времени сохранить замечательное настроение, потому как его почти сразу испортил рев, в котором можно было опознать слово «куратор». Похоже, Грегору, как-то научившемуся обманывать магические преграды, удалось захватить новый кордон. Я надеялся, что извилистый коридор, порядком меня измотавший, сбавит прыть неугомонного мстительного футболиста, и двинулся за хранительницей музея по коридору, который внезапно закончился стеной с обычной покрашенной в белый цвет дверью. По ее внешнему виду предполагалось, что внутри окажутся швабры, ведро и халат уборщицы. Рядом в деревянной рамочке висела какая-то картинка, состоящая из разнообразных цветных геометрических фигур, разбросанных по черному фону.
Хранительница музея остановилась:
– Пришли. Зайдете внутрь – ничего не бойтесь. Через пару минут будете дома. Галина, извините за шутку, а вы, Саша, берегите девочек, честно говоря, я и не ожидала, что они…
Совсем близко раздался рык, она оглянулась, сунула мне в руку какую-то бумажку, кинулась к картинке, побарабанила по ней пальцами, распахнула дверь и по одному буквально втолкнула нас всех четверых внутрь.
– За меня не беспокойтесь, извините за прямоту, но если я буду одна, то сумею выкрутиться.
Она захлопнула дверь, и мы оказались в темноте, нарушаемой лишь небольшой полоской света под дверью. Меня покоробило сообщение волшебницы, что мы все-таки являлись ей обузой, и к тому же выражение «выкрутиться» совсем не означало «поймать зверя». Но затем в коридоре что-то грохнуло, щель окрасилась в яркий зеленый цвет, раздался рык, полный разочарования, и я, к моему ужасу, услышал тяжелые шаги, приближающиеся к нашему укрытию. Я пошарил по стенам, чтобы убедиться, что хранительница музея по ошибке не закрыла нас в самой обычной бытовке, но тут за дверью послышалось тяжелое сопение: «Ушли», и дверь затрещала от яростного удара. Я сделал шаг назад, споткнулся о какой-то предмет, на меня что-то упало, и я, понимая, что оборотень, услышав шум, разломает дверь, крепко ударился затылком о стену.
* * *
Когда светящиеся точки прекратили свой хоровод, я смог увидеть, что дверь бытовки, почему-то изнутри представляющая собой металлический каркас с приваренными плохо покрашенными в белый цвет листами железа, приоткрыта, а сверху что-то противно гудит. Теперь, располагаясь между кривым цинковым ведром с надписью «2 этаж» и кучей тряпья, не поддающегося никакому описанию, я думал, почему еще жив. Гудящая голова не позволяла мне думать иначе, у мертвых вроде ничего болеть не может. И это требовало некоторых раздумий. Если дверь отперта, то почему медлит оборотень? И где мои попутчицы? Лежа на полу, я понимал, что площади бытовки не хватило бы для того, чтобы вместить всю нашу компанию. Может, Грегор, увидев такой богатый улов, схватил моих попутчиц и решил заняться моей персоной позже? Но с другой стороны, ведь это именно я был нужен ему, причем не как источник питательных веществ, а в качестве объекта мести. Так почему же его нет? Неожиданно что-то щелкнуло, заставив меня вздрогнуть, и гудение смолкло.
Я аккуратно поднялся на ноги, стараясь производить поменьше шума, и стал прикидывать, есть ли у меня шанс освободить моих дам, в случае если безумный зверь еще не успел расправиться с ними. Решив не думать пока о том, что Грегор мог сделать за то время, в течение которого я не контролировал происходящее, я выглянул в коридор.
– Здрасьте, – послышался недовольный девичий хор. – Мы уж думали, тебя оттуда и калачом не выманить. Гремит там чем-то, а наружу не выходит. А что сидеть, если даже трансформатор выключился? Приехал, значит.
– Здорово, – сказал я машинально, отряхиваясь от пыли.
За дверью вместе с Галей нетерпеливо переминались близняшки. Динара Равильевна сдержала обещание, и, хотя я не оказался у себя в квартире, меня наполняла уверенность, что мы покинули оказавшуюся не очень-то гостеприимной Школу магии. Моему взгляду предстали бетонный пол без каких-либо признаков покрытия, серые неоштукатуренные стены с пустыми оконными проемами и кучи разнообразного строительного мусора. Возникло ощущение, что я нахожусь в недостроенном заброшенном здании, располагающемся где-то на окраине города. Другой версии о причине пустующих квадратных метров такой дорогой ныне площади не было. Осталось только понять, куда мы попали и далеко ли от этой развалины до моего дома. Мысль о том, что хранительница музея могла отправить нас в другой город, я старательно отгонял.
Вспомнив о бумажке, которую мне сунула на прощание волшебница, и надеясь, что именно в ней и будут представлены развернутые ответы на все мои вопросы, я раскрыл ладонь с запиской, но измятый засаленный прямоугольник в моей руке представлял собой потрепанный билет Банка России достоинством сто рублей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40