– Наш новый интерфейс позволит мне манипулировать естественной электромагнитной энергией вашего тела.
– И это идет на пользу?
– В данном случае, да. Я смогу увеличить энергию, сфокусировать ее через ваш доспех и реверсировать магнитную силу.
– То есть, создать мне силовое поле?
– Вот именно.
– Ты способен на это с новым интерфейсом?
– Доверьтесь мне, босс. Я уже не инертный наблюдатель, я включаюсь в процесс.
– Ладно, приятель, – согласился я, нацеливая палец на кнопку аварийного выброса. – Поехали.
Я вылетел из крутящегося в падении аппарата на высоте двадцати пяти метров (и на скорости, о которой мне не хотелось думать) и закувыркался в свободном падении вниз, к воде. Предвечерний ветерок ударил меня в лицо ледяной бритвой и я понял, что удар (будь то оводу или нет) расплющит меня как виноградину под прессом винодела.
Неожиданно я ощутил раскаленный поток энергии, бегущий по моему телу от головы к ногам – и обратно. Мои зубы застучали, пальцы непроизвольно затряслись, а волоски на руках зашипели и вспыхнули, ГАРВ электризовал меня.
– Это уже лучше, ГАРВ, – пробормотал я.
– Заткнитесь, босс. Вы убиваете момент.
Я сгруппировался в позицию пушечного ядра и врезался в пруд как метеор, вначале скользнув камешком по его поверхности, затем войдя в полный контакт. Сила удара взметнула в воздух десятиметровые водяные стены на манер грибовидного атомного облака, которое затем обрушилось на меня в момент погружения. Очутившись под водой я был слишком слаб даже для того, чтобы держать глаза открытыми, не говоря уже о попытке всплыть на поверхность.

XXVI

Я очнулся ранним вечером. Солнце как раз садилось над горизонтом Нью-Фриско и его красно-оранжевое сияние заставило поверхность пруда вспыхнуть словно тлеющие угли под стеклом.
Промокший до костей, я лежал навзничь в тине и пара медботов сканировала мое тело в поисках повреждений. Краем глаза я заметил, как справа от меня прошел кто-то бледнокожий и попытался проводить его взглядом, но тело отказалось выполнить команду.
– Не двигайся, Зак, – проговорил Рэнди и медленно наклонился ко мне. Медботы держат тебя в статическом поле, пока не убедятся в отсутствии повреждений позвоночника.
– Рэнди?
– ГАРВ отправил мне предупреждение, что вы падаете. Я прибыл сюда как раз вовремя.
– Ты выудил меня из воды?
– Я сумел сделать цифровую запись твоего падения с четырех разных углов, – возбужденно поведал Рэнди. – Это было восхитительно, Зак. Водяной фейерверк при твоем ударе о воду будет являть собой поразительное зрелище в сверхзамедленном режиме воспроизведения, не говоря уже об искрящем в момент погружения доспехе. Просто дух захватывает.
– И ты выудил меня как раз после этого?
– Фактически, я находился тогда на сотовой сети вместе с моими корпоративными спонсорами. Я приказал вытащить тебя на берег дроиду.
– Дико благодарен, – сказал я. – ГАРВ?
Голограмма ГАРВа спроектировалась из моей глазной линзы. Он тоже казался промокшим до нитки (наверно, из симпатии ко мне – очень мило).
– Я здесь, босс.
– Хорошо сработанно.
– У меня нет слов, этот интерфейс не из кладовой вашего дедушки.
Рэнди просмотрел выборку информацию по сканированию тела, выполненному медботами.
– Кажется, у тебя все в порядке, – заметил он. – Никаких внутренних повреждений. Никаких сломанных костей. Только несколько сильнейших ушибов и легкое сотрясение.
Он кивнул медботам и те отключили статическое поле. Я попытался было встать, но движение оказалось слишком болезненным.
– Должен предупредить тебя, – сказал Рэнди. – Следующие двенадцать часов или около того ты будешь ощущать крайнюю усталость. ГАРВ выкачал много твоей физической энергии, чтобы генерировать достаточное для твоей защиты электричество. Тебе понадобится время, чтобы восстановить ее.
– Дело того стоило, – сказал я. – Мне сейчас плохо, но гораздо лучше, чем тогда в ховере… о нет! Где ховер Кэрол?
– Большей частью вон там, – ГАРВ указал на север.
– ДОС, – пробормотал я садясь. – Она убьет меня.
– Полегче, босс. – ГАРВ безуспешно пытался придержать меня своими голографическими руками.
Я встал на колени и огляделся. Само собой, воздушное авто Кэрол лежало вверх тормашками в высокой траве, в ста метрах от меня. Отдельные искры все еще сыпались из покореженного шасси.
– Неприятностей не счесть, – проговорил я.
Ощущая головокружение и жар, я поднялся на ноги и шатаясь направился к останкам аппарата.
– Она убьет меня, – повторил я. – Поджарит мой мозг и заставит меня считать себя уткой.
– Босс, угомонитесь, – увещевал меня ГАРВ. – Мы купим ей новый ховер. Она понимает, что такие вещи случаются – особенно с вами.
Но мне было не до него. Я подошел к останкам аппарата и внимательно огляделся – нет ли чего-нибудь, что стоило спасти.
– Она убьет меня, – снова повторил я.
– Мне кажется, вас на этом немного «заклинило», босс.
Три гороскопа были уничтожены. Два сорвало с корпуса при ударе. Третий был изуродован до неузнаваемости. Корпус походил на старый аккордеон, смятый и рваный от фронтальной до тыльной частей. Ховер превратился в полный хлам. Тут я заметил исходящее из корпуса тусклое свечение.
– Посмотри, ГАРВ, – произнес я, плюхаясь на колени, чтобы разглядеть получше. – Компьютер все еще работает. Может, нам удастся…
Затем я увидел это, и все изменилось.
– Это не W-O-W 13 – Woman of War (Женщина Войны)

протянул я и смолк.
– Босс, – осторожно начал ГАРВ. – Кажется, не мешает пригласить медботов для повторного осмотра по поводу вашего сотрясения.
Я опустился на четвереньки и попытался пробраться внутрь аппарата, чтобы получше разглядеть экран, но я и без того знал, что на нем находится. Это был снимок Пирса и Новы, обнимающихся на пляже. Но на этот раз я увидел его вверх ногами и татуировка на плече Пирса приобрела новый смысл. Она не была посвящена Нове Пауэрс. И означала не «Женщина Войны».
– Это не W-O-W, – повторил я.
В голове у меня эхом прозвучали слова Новы: «Я сроду не видела такого большого маменького сынка».
Татуировка была сделана таким образом, чтобы читать ее мог только сам Пирс. Теперь я это понял. И знал, что она означала.
«МОМ»!

XXVII

– С кем?
– Ты слышал, ГАРВ, – втолковывал я (наверно, в восьмой раз). – Пирс находится у своей матери. Там мы и найдем его.
– О, я все понял, босс. Мне просто показалось, что ваше падение в пруд не прошло для вас бесследно, как мы решили вначале.

* * *

Дело было утром. Я находился дома и пробыл в постели уже двенадцать часов, десять из которых крепко проспал. Я все еще был очень слаб и мои мускулы не желали иной работы, как оставаться недвижными в постели, но меня заверили, что мое тело восстанавливает запас энергии и силы вернутся ко мне на следующий день.
Мне также сказали, что в дом приходила Электра и осмотрела меня ночью просто, чтобы удостовериться, что я в порядке. Несомненно, она хотела убедиться в моем здоровье с тем, чтобы позже вернуться и попинать мою задницу. Но даже в этом случае я был рад, что она приходила. Я чувствовал запах ее духов на подушке рядом со мной и одного этого было достаточно, чтобы поднять мне настроение.
Итак, я находился на пути к выздоровлению. Теперь мне требовалось лишь убедить ГАРВа в том, что я не сумасшедший и, как минимум, прав насчет Матушки Пирс.
– Ты слышал, что сказала Нова о Пирсе. Он был маменькин сынок, у него семейные проблемы, и все такое. Говорю тебе, что татуировка сделана не ради Новы. Она ради его матери.
– Но она перевернута.
– Для него она не перевернута, он поднимает руку и видит «МОМ». Это абсолютно ясно. ГАРВ – Пирсу нужна его мамочка.
– Как скажете, босс.
– Он не в Шри-Ланке, он не на луне. Мы найдем его мать, найдем и Пирса. А теперь перестань спорить и добудь мне адрес Матушки Пирс!
– Давайте на миг предположим, будто я, не принимая вашу теорию всерьез, все же провел кое-какие поиски прошлой ночью, пока вы лечили сном последствия смертельной опасности, – сказал ГАРВ. – Просто, чтобы утешить вас.
– Хорошо, давай предположим.
– И представим себе, – продолжал ГАРВ, – что я нашел неоспоримое доказательство безосновательности вашей теории. Убедит ли это вас оставить свой «эдипов» поиск?
– Что ж, это зависит…
– От чего?
– Для начала от непонятного слова «эдипов». И от уточнения твоего «неоспоримого доказательства».
ГАРВ покачал головой и выдал на настенный экран картинку престарелой женщины.
– Эйприл Пирс, мать доктора Бенджамина Пирса, возраст 122 года. В данное время находится на участке 567 Вечных поместий Беверли-Хиллз, шесть футов под землей.
– Она умерла?
– Нет, босс, она выращивает грибы.
– Когда она умерла?
– Четырнадцать месяцев назад. Причина смерти: дыхательная непроходимость в результате пневмонии.
– Это вызвало подозрения?
– Ей было 122!
– А ты уверен, что это наверняка была она?
– Тесты ДНК убедительны, – сказал ГАРВ. – Я сверился с компьютером в офисе патологоанатома и сам видел образцы тканей.
– Четырнадцать месяцев назад. Это как раз перед тем, как Пирс порвал с Новой, именно перед тем, как проект ББ-2 вышел из под контроля и Пирс исчез.
– Думаете, ее смерть подтолкнула его «через край»?
– У меня ощущение, что Пирс был на краю задолго до смерти его матери. Но думаю, ее смерть подтолкнула его к действию.
– И что нам теперь делать? – спросил ГАРВ.
– То, что я тебе сказал, ГАРВ. Мы найдем мать Пирса.
– Босс, – всплеснул руками ГАРВ. – Мне придется предположить, что ваша укороченная память – следствие травмирующего опыта прошлого вечера, поэтому я вынужден повторить (причем, весьма спокойно), что мать Пирса умерла. Она сыграла в ящик, откинула копыта, ее интерфейс дал дуба и теперь она маячит в эфирнете того света. Она посылает письма электронной почтой из Великой Запредельности и ее адрес кончается «вечность точка орг». Я могу повторить это на ста пятидесяти языках, если хотите. Но как бы я не говорил, она все равно У-М-Е-Р-Л-А, умерла, умерла, умерла.
– Это всего лишь чуточку усложнит ее поиски, – сказал я.
– Что?
– Послушай: Пирс считается одним из величайших ученых на планете, верно? Он не позволит досадной помехе в виде смерти его матери воспрепятствовать его налаживанию с ней отношений. У него наверняка есть какой-то «дубль».
– То есть, клон?
– Да, клон.
– Но это незаконно.
– Как и создание киллеров-андроидов на ядерной энергии. Нам необходимо отыскать клона Матушки Пирс.
– Чудесно, – сказал ГАРВ. – С чего вы хотите начать?
– Ну, поскольку я сейчас едва ли способен куда-то идти, начнем прямо здесь. Влезь в компьютер ЭксШелл и займись-ка банальным «скачиванием» информации.

* * *

Пару слов о человеческом клонировании: оно не действует.
Разумеется, это просто мое мнение. Мнение, разделяемое, кстати, Всемирным Советом и примерно восьмьюдесятью пятью процентами населения планеты – однако, это всего лишь мое мнение. Тем не менее, в научном сообществе есть масса первоклассных мозгов, которые с жаром оспорят мою точку зрения.
«Простейшее программирование ДНК, – говорят они. – Человеческий ген. Кубики для построения жизни» (заметьте, они никогда не говорят законченными предложениями).
Мир, подстегиваемый азартом научного сообщества, сразу и с энтузиазмом воспринял принцип клонирования. Первые (и достаточно успешные) эксперименты по клонированию в начале века захватили воображение общества и фактически завершились недолговечным, но памятным «психозом клонирования» двадцать лет назад.
Я встречал клонов. Я разговаривал с клонами. Я даже однажды ухаживал за клоном (это было в мой экспериментальный период в колледже), и все, что могу сказать относительно клонирования людей – разработка лимонада «Новая Новая Кока» для общества полезней.
Почему? Одно слово: «Разум». Тело (мозг и прочее) – легкая проблема. Чуточку ДНК, необходимое оборудование – и мы сможем вырастить его в большой пробирке. Мы можем посадить его на солнечное крыльцо рядом с геранью и украшать по праздникам. Однако, построить разум – это вам не два пальца …
При всей нашей продвинутой технологии, мы до сих пор не понимаем механизма работы разума. Сложная смесь памяти и оригинальных мыслей, подстегиваемых чувствами, инстинкт и характер, превращающие каждого живого человека в уникальный индивид не поддается схематическому изображению на «карте» долей и полушарий мозга. Множество величайших современных ученых не в состоянии даже пообщаться на коктейль-вечеринке, не говоря уже об идентификации и воссоздании тонкостей и нюансов человеческой личности.
Тем не менее, научное сообщество сделало доблестные попытки отобразить, каталогизировать и воссоздать человеческий разум. Он просто-напросто оказался для них чересчур сложен. Иное размещение нескольких нейронов или направление внутричерепных связей, как обнаружили, на свое несчастье, ранние исследователи, отвечают за тончайшую грань между любовью и ненавистью (а заодно между гениальностью и шизофренией, уверенностью и мегаломанией, прогрессивным роком и диско).
Психоз вокруг клонирования неизбежно привел к тому, что ныне драматически именуют «войнами клонов». Оглядываясь назад видишь, что все это было скорее глупым и надуманным, нежели серьезным, но войны внесли неразбериху в положение вещей, включая национальные правительства, мировую экономику и рыночный спрос на «людей действия».
Всемирный Совет в итоге запретил любое клонирование людей десять лет назад и с тех пор никто, за исключением научного сообщества, уже не уделяет этой проблеме внимание.
Сегодня еще существуют несколько узаконенных лабораторий, клонирующих организмы, но их работа в основном ограничена штаммами бактерий, разведением быков-призеров, кошек для рекламных роликов голо-видения и нескольких индивидов, почитаемых в качестве «идолов масскультуры» (но они не часто появляются на публике, поскольку не контролируют свое слюноотделение и нередко теряются в открытом пространстве).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37