— Волчица оказалась нам очень полезна.Тут Полгара начала ругаться, причем на нескольких языках попеременно.— Но, Пол, — мягко упрекнул дочь Белгарат, — ты ведь даже не знаешь значения всех этих слов — по крайней мере, я на это надеюсь.— Ты недооцениваешь меня, старик! Мы с тобой еще поговорим. А теперь, Сенедра, твоя очередь.— Полагаю, я предпочту поговорить с его величеством один на один — тогда я смогу высказаться куда более определенно, чем при свидетелях, — ледяным тоном произнесла маленькая королева.Гарион вздрогнул.И тут, к изумлению всех присутствующих, подала голос Цирадис:— Весьма неучтиво с твоей стороны, император маллорейский, подвергать себя смертельной опасности, не посоветовавшись прежде со мною.Таким образом выяснилось, что Белгарат, беседуя с прорицательницей перед схваткой с драконом, высказывался весьма обтекаемо и по обыкновению позабыл сказать конкретно, что они собираются предпринять.— Молю тебя о прощении, великая прорицательница, — голосом кающегося грешника затянул Закет, бессознательно переходя на старинный слог. — Столь безотлагательным было дело наше, что спрашивать совета не нашлось времени.— Кудревато сказано, — пробормотала Бархотка. — Эдак, чего доброго, мы сделаем из него благовоспитанного человека!В ответ Закет приподнял забрало и улыбнулся девушке чарующей, совершенно мальчишеской улыбкой.— Пусть так, Закет, — сурово продолжала Цирадис, — но знай, что я сердита на тебя за твою бездумную опрометчивость.— То, что я оскорбил тебя, великая прорицательница, разрывает мне сердце — могу лишь трепетно надеяться, что в твоем сердце довольно доброты, чтобы простить мне мою оплошность.— О-о-о… — вздохнула Бархотка. — Он великолепен! Хелдар, ты записываешь?— Я? — изумился Шелк.— Да. Ты.От всего происходящего у Гариона уже круги плыли перед глазами.— Дарник, — жалобно попросил он, — можешь ты вызволить меня из всего этого?И он постучал по своей закованной в железо груди.— Если хочешь.Даже голос Дарника звучал холодно.— Неужели он обязательно должен с нами спать? — жалобно спросил Гарион около полудня.— Он тепленький, — все еще ворчливо ответила Сенедра, — чего порой нельзя сказать о некоторых. К тому же он хоть немного заполняет пустоту в моем сердце — конечно, совсем чуть-чуть, но все же…Волчонок, ворочаясь под простынями, воодушевленно облизывал пальцы на ногах Гариона и вскоре, увлекшись, начал их покусывать.Они проспали почти полдня, затем послали слугу к королю с просьбой освободить их от ночного веселья, ссылаясь на величайшую усталость.— Но разве сейчас не время вновь завести разговор о карте? — спросил Белдин.— Не думаю, — ответил Белгарат. — Нарадас вне себя. Он знает, как злопамятна Зандрамас, и пустится во все тяжкие, чтобы не допустить нас до карты. Он все еще пользуется безграничным доверием короля и напридумывает кучу поводов, чтобы нас остановить. Так пусть помучается, теряясь в догадках, что у нас на уме. Это поможет сбить злодея с толку, покуда Сади не усыпит его навеки.Евнух шутовски отвесил всем поклон.— Есть предложение, Белгарат, — заявил Шелк. — Я могу пошнырять по дворцу и добыть важную информацию. Если мне удастся разузнать, где находится карта, то изящная ночная кража со взломом разрешит все наши проблемы.— А если тебя схватят? — спросил Дарник.— Помилуй, Дарник! — возмутился Шелк. — Ты меня обижаешь!— У него есть шанс, — сказала Бархотка — Хелдар способен стащить зубы у человека, не раскрывающего рта.— Лучше не экспериментировать, — возразила Полгара. — Нарадас — как-никак гролим и, возможно, расставил вокруг карты малоприятные ловушки. Он знает всех нас — по крайней мере, чем мы славимся. Уверена, ему известно и о необыкновенных талантах Шелка.— Неужели нам и впрямь придется его убить? — печально спросил Эрионд.— Похоже, другого выхода у нас нет, друг мой, — ответил Гарион. — Покуда он жив, мы будем натыкаться на него за каждым углом. — Он нахмурился. — Может, у меня разыгралось воображение, но мне кажется, что Зандрамас отчаянно не хочет предоставлять Цирадис право выбора. Если мы не явимся на место встречи, она будет считаться победительницей.— Твои предчувствия не всегда верны, Белгарион, — сказала Цирадис. — Не спорю, Зандрамас делает все, что в ее силах, чтобы не дать мне выполнить мою миссию. — Девушка слабо улыбнулась. — Скажу вам честно, она так досаждает мне, что, когда придется выбирать между ею и вами, у меня возникнет труднопреодолимое искушение сделать выбор не в ее пользу — хотя бы в отместку.— Странно слышать нечто подобное от прорицательницы! — Белдин был поражен. — Неужели ты не свободна от симпатий и антипатий, Цирадис?Пророчица вновь улыбнулась.— Дорогой мой, добрый Белдин, — нежно сказала она. — Наш нейтралитет — вовсе не прихоть, а святой долг, завещанный нам еще задолго до того, как даже ты появился на свет.Поскольку они почти целый день проспали, то вечером проговорили за полночь. Утром Гарион проснулся отдохнувшим и вполне готовым к дневным торжествам.Придворные короля Ольдорина употребили весь предыдущий день и, вероятно, половину ночи на выдумывание речей — длинных, цветистых и невероятно скучных, призванных восславить «непобедимых победителей». Надежно защищенный от любопытных взоров забралом, Гарион то и дело клевал носом — вовсе не от усталости, а единственно от скуки. Неожиданно он услышал громкий лязг и ощутил слабый толчок в бок.— Ой! — вскрикнула Сенедра и принялась потирать локоть.— Что стряслось, дорогая?— Ты действительно все время должен таскать на себе эти железки?— Да. Но ведь тебе же прекрасно известно, что на мне доспехи. Зачем же ты толкаешь меня под ребра?— По привычке, наверное. Не спи, Гарион.— Я не спал, — солгал он.— Правда? Тогда почему ты храпел?Когда закончились заздравные тосты, король, оглядев осоловевших от вина придворных, попросил «доброго Фельдегаста» развеселить собравшихся.Белдин в тот день явно был в ударе. Он ходил на руках, делал потрясающие сальто, очень ловко показывал фокусы — и при этом, не умолкая, шутил.— Сдается, мне удалось хоть чуток расшевелить их, ваше величество, — в простонародной манере заявил он, откланявшись под бурные аплодисменты зрителей.— Вы воистину виртуоз, добрый Фельдегаст, — восхищенно сказал король. — Воспоминания о вашем сегодняшнем выступлении скрасят нам долгие зимние вечера, когда мы будем томиться скукой в этом зале.— Вы непозволительно добры ко мне, ваше величество, — низко поклонился монарху Белдин.Перед банкетом Гарион и Закет удалились в свои покои и там перекусили — ведь за столом они все равно не смогли бы ничего съесть, не поднимая забрал. Однако в качестве почетных гостей они обязаны были присутствовать в пиршественном зале.— Никогда так не развлекался, глядя, как другие едят, — тихо сказал Закет, садясь за стол рядом с Гарионом.— Хочешь настоящего развлечения — гляди на Белдина. Полгара вчера вечером очень серьезно беседовала с ним. Ты прекрасно знаешь, каким манером он обычно ест, но сегодня он непременно будет из кожи вон лезть, силясь выглядеть пристойно.Нарадас сидел по правую руку от короля. В белых глазах его заметно было замешательство. То, что Белгарат прекратил попытки завладеть вожделенной картой, сбило гролима с толку.Но тут слуги стали вносить всевозможные яства. От дивных ароматов рот Гариона наполнился слюной, и он пожалел, что не наелся до отвала в покоях.— Мне непременно надо повидаться с королевским поваром прежде, чем мы уедем, — сказала Полгара. — Этот суп просто изумителен!Сади сдавленно хихикнул.— Что смешного я сказала, Сади?— Смотри внимательно, Полгара. Не стану портить тебе удовольствие.Внезапно во главе стола возникло замешательство. Нарадас привстал, схватившись обеими руками за горло. Белые глаза его вылезли из орбит, он захрипел.— Эрезель подавился! — закричал король. — Кто-нибудь, помогите!Несколько придворных вскочили с мест и наперебой принялись колотить Нарадаса по спине. Но гролим продолжал задыхаться. Язык вывалился у него изо рта, а лицо начало синеть.— Спасите его! — отчаянно закричал король. Но Нарадас был обречен. Тело его, выгнувшись дугой, напряглось — и в следующий миг он рухнул на пол. Отовсюду неслись тревожные крики.— Как тебе это удалось? — шепотом спросил у Сади Шелк. — Поклясться могу, что ты и близко не подходил к кушаньям!Сади хитровато ухмыльнулся.— А мне этого вовсе и не требовалось. Я внимательно примечал, где он обычно сидит за столом. Всегда только по правую руку от государя. Примерно час тому назад я потихоньку проскользнул сюда и кое-чем смазал его ложку — от этого зелья опухает гортань и жертва задыхается. — Он помолчал. — Надеюсь, он успел насладиться супом. По крайней мере, я полакомился от души.— Послушай, Лизелль, — сказал Шелк. — Когда мы вернемся в Боктор, почему бы тебе не потолковать с дядюшкой? Сади нынче не у дел, и я уверен что Дротик нашел бы достойное применение человеку с его талантами.— В Бокторе зимой идет снег, — недовольно проворчал Сади. — Я терпеть этого не могу.— Вовсе нет надобности тебе жить в Бокторе, Сади. Тол-Хонет тебя устроит? Хотя тебе придется отрастить волосы.Закет умирал от смеха.— Восхитительно, Сади! И удивительно, кстати! Нарадас отравил меня в Рэк-Хагге, а ты его — здесь. Вот что я тебе скажу: готов переплатить вдвое против любого жалованья, которое предложит тебе Дротик, если ты пойдешь ко мне в услужение.— Закет! — только и смог вымолвить Шелк.— Похоже, у меня неожиданно возникает широчайший выбор, — заметил Сади.— Добрых слуг нынче особенно трудно отыскать, друг мой, — ответил Закет.Короля Ольдорина, бледного и трясущегося, тем временем под руки выводили вон. Когда он проходил мимо них, Гарион расслышал сдавленные рыдания.Белгарат начал вполголоса браниться.— Что такое, отец? — спросила Полгара.— Этот идиот будет убиваться недели напролет. Кажется, я никогда не заполучу карты! Глава 16 Когда они возвратились в свои покои, Белгарат все еще бранился.— Кажется, я перемудрил, — бушевал он. — Надо было разоблачить Нарадаса перед королем, покуда этот гад был еще жив! А теперь поздно!Цирадис, питавшаяся исключительно самой простой пищей, сидела за столом и завтракала, а подле нее стоял ее верный защитник Тоф.— Что тебе удалось, древнейший? — спросила она.— Нарадас навсегда нас покинул, — ответил Белгарат, — и теперь король по нему убивается. Возможно, пройдет не одна неделя, прежде чем он оправится настолько, чтобы показать мне карту.Лицо прорицательницы стало бесстрастным, и Гариону почудилось, будто он слышит шепот таинственной сверхдуши далазийцев.— Мне позволено оказать вам помощь в этом деле, о древнейший, — сказала пророчица минуту спустя, словно очнувшись. — Дитя Тьмы ослушалась нашего приказания. Колдунья послала своего приспешника за картой, вместо того чтобы явиться сюда самой. И теперь я свободна от некоторых запретов.Цирадис откинулась на спинку стула и кратко приказала что-то Тофу. Гигант кивнул и бесшумно вышел.— Он приведет того, кто нам поможет, — объяснила прорицательница.— А что конкретно ты собираешься предпринять? — спросил Шелк.— Опрометчиво было бы с моей стороны открыть это преждевременно, принц Хелдар. Кстати, по силам ли тебе определить местонахождение останков Нарадаса?— Еще как по силам, — отвечал он. — Пойду пошепчусь с придворными. — И он тоже вышел.— Когда принц Хелдар вернется и сообщит нам, где лежит непогребенное пока тело Нарадаса, ты, король Ривы, и ты, император Маллореи, идите прямиком к королю и убедите его, употребив все дарованное вам красноречие, сопроводить вас ровно в полночь в это самое место, ибо истина, что откроется ему там, утишит его скорбь.— Ах, Цирадис, — вздохнул Белдин, — ну почему ты вечно все усложняешь?Прорицательница смущенно улыбнулась:— Это одна из немногих доступных мне забав, добрый Белдин. Когда я говорю загадками, меня гораздо внимательнее слушают. А наблюдая, как в умах слушателей постепенно начинает брезжить догадка, я получаю удовольствие.— Но ты забываешь, что это невероятно бесит!— Возможно, отчасти поэтому мне это и нравится, — почти озорно заявила Цирадис.— А знаешь, думаю, она все-таки обыкновенное человеческое существо, — сказал Белдин Белгарату. Минут через десять возвратился Шелк.— Я его нашел, — самодовольно ухмыльнулся он. — Гроб с телом стоит в часовне Чолдана, что на первом этаже дворца. Я даже полюбовался на него. С закрытыми глазами он куда симпатичнее. Погребение назначено на завтра — как-никак на дворе лето, и дольше он не продержится.— Как думаешь, который сейчас час, добрый человек? — спросила Цирадис у Дарника.Кузнец подошел к окну и поглядел на звезды.— До полуночи остался примерно час, — ответил он.— Тогда пора, Белгарион и Закет! Уговаривайте короля любыми доступными вам способами. Совершенно необходимо, чтобы Ольдорин в полночь был в часовне.— Мы приведем его, великая прорицательница, — пообещал Закет.— Если понадобится, волоком притащим, — прибавил Гарион.— Как бы мне хотелось знать, что она задумала, — говорил Закет, когда они с Гарионом шли по коридору. — Сдается мне, было бы легче убедить короля прийти, если бы он знал, чего ему ожидать.— Но это могло бы его и насторожить, — возразил Гарион. — Подозреваю, Цирадис готовит нечто в высшей степени экзотическое, а некоторые с трудом воспринимают подобные вещи.— Еще бы, — ухмыльнулся Закет.— Его величество приказывал его не беспокоить, — ответил один из стражников у дверей королевской опочивальни, когда они попросили позволения войти.— Прошу вас, сообщите государю, что у нас дело важное и неотложное, — сказал Гарион.— Я попытаюсь, господин рыцарь, — неуверенно сказал стражник, — но государь вне себя от горя после смерти своего друга.Минуту спустя стражник возвратился.— Его величество выразил согласие встретиться с вами и вашим доблестным товарищем, господин рыцарь, но умоляю вас, будьте кратки. Страдания его невыносимы.— Твердо обещаю, — пробормотал Гарион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55