Лицо Николаса было белее снега, лоб покрылся испариной. — Гарри поможет мне добраться до моей комнаты. Спасибо за заботу.Прежде чем Маркус успел ответить, Накор подошел к Николасу вплотную и хмуро спросил:— Признайтесь, вы сломали себе что-нибудь?— Вовсе нет. Только немного ушибся. И чувствую себя вполне сносно.— Уж и повидал я на своем веку мертвецов, — крякнув, вмешался в разговор Гуда, — и многие из них были на вид поздоровее, чем вы нынче, ваша милость. Так что дозвольте уж мне отнести вас наверх.Но Энтони опередил старого солдата, обхватив принца за талию и положив его свободную руку себе на плечо.— Не трудитесь, сэр. Мы с сэром Гарри поможем его высочеству.Из-за спины Маркуса выглянула Маргарет. При виде Николаса она о участием и неподдельной тревогой спросила:— Вам худо, кузен? Могу я чем-нибудь вам помочь?Николас заставил себя улыбнуться.— Благодарю вас, кузина. Я немного ушибся, только и всего.Эбигейл стояла подле принцессы ни жива ни мертва, чувствуя себя невольной виновницей случившегося. Она молча наблюдала за тем, как принц еле передвигая ноги брел по полю, поддерживаемый с двух сторон Гарри и Энтони.Когда все трое добрались до конца ограды Принцессиного сада и свернули за угол, Николас потерял сознание. *** Принц очнулся в своей каморке на узком соломенном ложе. Гарри с тревогой спросил его:— Что же все-таки с тобой сделалось?— Кто-то наступил каблуком на мою больную ногу, и в ступне что-то хрустнуло. — Николас проговорил это с заметным усилием. Лицо его по-прежнему было бледно, и на лбу блестели капли пота.— Придется снять с вас сапог, — вмешался Энтони.Принц вздохнул, зажмурился и стиснул зубы. Гарри и Энтони вдвоем стащили сапог с его раненой ноги. Энтони оглядел ступню и удовлетворенно кивнул:— Так я и думал. У вас ничего не сломано. От удара произошло незначительное смещение костей и растяжение связок. Все могло быть гораздо хуже. Взгляните-ка сюда.Николас со стоном приподнялся на локтях и посмотрел на свою уродливую ступню. Энтони указывал ему на багровую припухлость немного выше отростков, отдаленно напоминавших пальцы. Чародей стал осторожно надавливать на ушибленное место, и резкая боль, которую Николас и без того едва мог переносить, усилилась настолько, что он жалобно вскрикнул. Но боль в тот же миг прошла, и принц удивленно воззрился на Энтони. Тот с улыбкой велел ему лечь и бережно опустил его стопу на ложе.— Я велю слугам принести вам ведро морской воды. Опустите в него ногу и подержите так с полчаса. А потом закутаете ее потеплее и поднимете как можно выше. Я скажу его сиятельству, когда он вернется с охоты, что вы нездоровы. Он позволит вам отлежаться здесь пару дней. Этого будет довольно. Но хромота пройдет не вдруг, ведь место ушиба сильно распухло. — Он направился к двери.— Завтра поутру я обязательно зайду вас проведать.Гарри, ловивший каждое его слово, почтительно осведомился:— Неужто ты не только чародей, но еще и придворный лекарь его сиятельства?Энтони кивнул:— Да, я пользую всех в замке.— А я думал, что это умеют только святые отцы.Энтони улыбнулся и пожал плечами:— Как видишь, некоторые из чародеев тоже знают толк во врачевании. До завтра, Николас!Он взялся за дверную ручку, но тут принц его окликнул:— Энтони!— Что вам угодно? — чародей распахнул дверь и обернулся.— Спасибо.Губы Энтони слегка тронула лукавая улыбка. Он понимающе кивнул:— Рад вам служить.Когда шаги его стихли в коридоре, Гарри с недоумением обратился к принцу:— У вас с Энтони был сейчас такой вид, точно вы поняли друг друга без слов. А мне вот невдомек, что ты имел в виду, когда благодарил его. — Он вынул из кармана камзола зеленое яблоко, разломил его и протянул половину Николасу.Принц, жуя яблоко, охотно пояснил:— Я ему благодарен прежде всего за то, что он подставил мне плечо и не дал Гуде взять меня на руки, точно младенца, на глазах у всех. А кроме того, я признателен Энтони за его сдержанность. Он ведь не стал уговаривать меня пойти с Маркусом на мировую.— Так насчет этого и я все понял, — нахмурился Гарри. — Ну, что вы с Маркусом выскочили на поле, только чтоб намять друг дружке бока. Послушай, Ники, ты ведь за целый сезон в Крондоре, а это как-никак тринадцать игр, не получал столько ушибов, сколько нынче за какой-нибудь час. У вас обоих был такой вид, будто вы готовы убить один другого.Николас горестно вздохнул:— И как меня только угораздило попасть в такую переделку?— А очень даже просто, — усмехнулся Гарри и вонзил зубы в яблоко. — Тебе посчастливилось обратить внимание на ту самую девицу, по которой сохнет наш Маркус. Он сразу же понял, что его карта бита, и решил отомстить тебе как умел. — Прожевав и проглотив. остаток яблока, он вытер руки о рейтузы. — Ты можешь сколько угодно изображать из себя сквайра, но всем ведь известно, кто ты есть на самом деле. А он — всего лишь сын герцога.— Всего лишь! — фыркнул Николас.— Вот именно! — с горячностью воскликнул Гарри. — Он ведь был самым знатным из юношей этого захолустья, пока в Крайди не появился ты! В любом городе, кроме, разумеется, Рилланона и Крондора, он считался бы весьма завидным женихом, но по сравнению с тобой он всего лишь отпрыск провинциального герцога, тогда как ты — брат будущего короля и, поскольку Эрланд и Боуррик уже вступили в брак, наивыгоднейшая из всех возможных партий в нашей стране. Ты это понимаешь, Ники? — Принц уныло кивнул. — Прелестная леди Эбигейл, может статься, по уши влюблена в Маркуса, но, стоило тебе приехать в Крайди и проявить к ней интерес, как она наверняка приготовилась обратить свои нежные взоры на тебя. — Он выразительно развел руками. — Да и любая на ее месте поступила бы точно так же.Николас встревоженно спросил:— Ты уверен, что именно так все и было?— Что?— Ну, что леди Эбигейл была влюблена в Маркуса?— Понятия не имею, — пожал плечами Гарри и с хитрой усмешкой предложил:— Но я могу это выяснить, если хочешь.— Нет-нет! — испугался Николас. — Ни в коем случае не делай этого! А не то она еще чего доброго узнает, что ты: всех и каждого о ней расспрашиваешь. Это выйдет так неловко!— А-а-а, так ты боишься, что она проведает о твоем к ней интересе, — расхохотался Гарри.— Так можешь успокоиться: ей все давно известно.Николас страдальчески замычал и обхватил ладонями голову:— Ты уверен?— Еще бы! Ники, любому достаточно посмотреть на тебя, когда она где-нибудь рядом, чтоб все понять. У тебя, когда ты с ней говоришь, делается такое лицо, будто ты сейчас грохнешься в обморок. А как еще, по-твоему, Маркус прознал обо всем? Ведь никто кроме тебя самого не мог рассказать ему о том, что ты чувствуешь к леди Эбигейл. А ты этого точно не делал. Просто он внимательно на тебя посмотрел и обо всем догадался.— Уж он-то — крепкий орешек, — с неприязнью и невольным уважением пробурчал принц.Гарри не мог с ним не согласиться:— Это ты верно подметил. Знаешь, вы с ним очень похожи. Но ведь он постарше и потому лучше умеет скрывать, что у него на душе.Николас помотал головой:— Не правда! У нас с ним нет ничего общего!Гарри счел за благо не спорить с принцем. Он поднялся с тюфяка и направился к двери.— Ладно, я, пожалуй, пойду. Сейчас тебе принесут морскую воду. Когда все отужинают, я попрошу тетушку Магью передать со мной что-нибудь и для тебя.— А куда ты идешь, если не секрет?— Хочу побродить по саду. Может, встречу там Эбигейл.— Гарри! — с упреком воскликнул Николас. — Неужто же и ты…— Да успокойся, — перебил его Гарри. — Я оговорился. Мне нужна вовсе не она, а другая.— Маргарет? — удивился принц. — Вот уж никогда бы не подумал.— И зря, — усмехнулся Гарри. — Я готов любить ее только лишь за то, что ты нипочем не станешь за ней ухаживать и не сделаешься моим соперником. Ведь она — сестра твоего врага Маркуса! А кроме того, она мне и в самом деле нравится.— Ты это серьезно?— Еще как, — убежденно кивнул Гарри. — При одном взгляде на нее у меня внутри все сжимается до боли. Прежде я за собой такого не замечал! — не прибавив к этому больше ни слова, он вышел в коридор и оставил Николаса одного.Принц привалился к стене с блуждающей, мечтательной улыбкой на губах. Уходя, Гарри дал удивительно точное описание того, что творилось с ними обоими на протяжении последних дней и что сам он тщетно пытался облечь в слова. Ведь и у него тоже при одном лишь взгляде на Эбигейл все внутри сводила судорога боли. Глава 5. НАСТАВЛЕНИЕ Николас поморщился от боли и перенес тяжесть тела на здоровую ногу.Близился рассвет. Весь предыдущий день принц пролежал на тюфяке в своей каморке. Теперь же, хотя каждый шаг давался ему с трудом и боль в ушибленной ноге по временам становилась нестерпимой, он занял свой пост у дверей в покои герцога и ждал его появления.Из своей спальни вышел Маркус и стремительно зашагал по коридору. На ходу он кивнул Гарри, чтобы тот следовал за ним. Когда шаги их стихли вдали, дверь в опочивальню герцога отворилась, и Мартин, пропустив вперед Бриану, ступил в коридор.— Как твоя нога, Николас? — участливо спросила герцогиня.Принц невесело усмехнулся:— Надеюсь, что останусь жив. Мне еще больно на нее ступать, но со своими обязанностями я уж как-нибудь да справлюсь.— Я тебе очень сочувствую, сэр Николас, — нахмурившись, сказал Мартин, — но ведь такое со всяким может случиться. Боюсь, однако, что мне от тебя нынче будет мало проку. Ступай-ка к сенешалю и передай, что я велел ему дать тебе на сегодняшний день какую-нибудь работу по силам.— Слушаюсь, ваша светлость. — Николас поклонился и медленно, прихрамывая побрел вдоль длинного коридора.Путь до противоположного крыла замка, где помещались слуги и где у Сэмюэла был собственный кабинет, дался ему с большим трудом и отнял едва ли не полчаса. А ведь прежде он его проделывал за считанные минуты! Николас со скоростью улитки продвигался по лестницам и коридорам, терзаемый болью и преисполненный глубочайшего презрения к себе. Рот его был сердито сжат, а брови сдвинулись к самой переносице. Он не мог простить себе того, что так глупо повел себя в минувший шестой день. И зачем только он позволил Маркусу втянуть себя в этот нелепый поединок, который к тому же столь плачевно для него закончился?Сегодня он как никогда остро, болезненно ощущал свою врожденную ущербность. Разумеется, ему и прежде не раз случалось ушибать увечную ступню в самые неподходящие для этого моменты — накануне государственных праздников или парадных приемов, когда придворный протокол требовал его появления на людях. Но одно дело — выйти с отцом и старшими братьями на балкон и простоять там несколько минут, приветливо помахивая рукой собравшимся внизу горожанам, или неторопливо прошествовать по главному залу к своему столу, и совсем другое — пытаться выполнять обязанности оруженосца, когда каждый шаг сопровождается мучительной болью и хромота усиливается настолько, что становится очевидной для всех и каждого.Николас ругал себя не столько за участие в том злополучном футбольном матче, сколько за манеру игры, к которой прибег впервые и которая прежде не была ему свойственна. Он всегда считался блестящим защитником, способным словно бы шутя отнять у противника мяч и с помощью ловкой комбинации передать его одному из своих игроков, который, как правило, забивал гол прежде, чем соперники успевали понять, что же собственно произошло. А нападение всегда оставалось уделом более активных и быстроногих футболистов, таких, как его приятель Гарри. Николас нисколько не льстил себе, полагая, что они с Маркусом все же были достойными друг друга соперниками и играли на равных. Если бы не досадная случайность, из-за которой он не смог продолжать борьбу, ему почти наверняка удалось бы взять верх над кузеном. Но ведь когда страдаешь врожденным недугом, надо всегда помнить о том, что он может дать о себе знать в самый ответственный момент. Принц был слишком сердит на Маркуса, ему не терпелось проучить его за злоречивость, и теперь он горько попрекал себя в том, что позабыл о всякой осторожности. Ему придется дорого заплатить за свою несдержанность, ибо он поддался порыву гнева, не подумав о последствиях.Еле переставляя ноги, он добрел до двери в кабинет Сэмюэла и негромко постучал:— Сенешаль!— Войдите! — раздалось изнутри.Николас, крепко выругавшись про себя, переступил порог кабинета. Он ведь уже добывал здесь до рассвета, прежде чем идти к герцогу, и узнал от Сэмюэла, что тому не было дано никаких особых распоряжений на его счет. Сенешаль поднял на него глаза, кивнул и красноречиво развел руками.— Вижу, сэр, что его светлость поручает мне найти для вас какое-нибудь дело. Но мне по-прежнему нечего вам предложить. Идите-ка вы к себе да отдохните еще денек. Вашей больной ноге это пойдет на пользу.Николас понурил голову и с печальным вздохом побрел прочь. Участливость старика, лишнее напоминание об увечье кольнуло его самолюбие. Добравшись до своей каморки, он растянулся на тюфяке, но заснуть ему не удалось. Воспоминания о футбольном поединке теснились в его сознании, разгоняя сон. Он ворочался на убогом ложе с боку на бок, но лежать было неудобно, к тому же твердые соломинки кололи щеку сквозь грубую мешковину. Внезапно он почувствовал, что зверски проголодался. Принц поднялся с тюфяка, потянулся и хромая вышел из каморки в коридор. Он направлялся теперь к замковой кухне.Запах свежей, аппетитной стряпни ударил ему в ноздри еще на нижней лестнице. Николас ускорил шаг. В просторной кухне было по обыкновению жарко, дымно и шумно. В недрах огромной плиты и в очаге весело трещали дрова. Повара сновали туда и сюда с большими блюдами, сковородами и противнями. За всеми их действиями зорко следила тетушка Магья — деловитая, распорядительная и чрезвычайно проворная, несмотря на свое дородство и тяжелую поступь. Она была, в эти минуты удивительно похожа на бравого генерала, производящего смотр своих войск. Николас при этой мысли едва не прыснул со смеху. Заметив принца, Магья приветливо улыбнулась и поманила его к себе.— Надеюсь, вам сегодня уже получше, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109