И понял, каких,
Беспутен и лих,
Успел накрутить петель!

А что впереди?
Неисповедим
Всевышний разум богов!

Под солнцем искрясь,
Гора вознеслась
В короне белых снегов!

И понял я' вот
С каких бы высот
Земной увидеть предел!

Я ногти срывал.
Валился со скал.
Я сам, как снег, поседел.

Но все же достиг!,
Взобрался на пик.
Открылся такой простор!..

Вблизи и вдали
Все страны земли
Нашел любопытный взор.

Куда же теперь?..
И снова я вверх
Гляжу, мечтой уязвлен.

Там синь высока.
И в ней облака.
И солнца сизый огонь.

Там правды престол…
Но божий орел
Пронесся рядом со мной:

«мой друг, не тянись
В запретную высь,
Коль нету крыл за спиной!

Немногим из вас
Та тропка далась;
Тебе они не чета.

Мой друг, ты и так
Душой не бедняк.
О большем Ц и не мечтай!..»

Я спорить не стал.
Я попросту встал,
Не жалуясь и не кляня,

И прыгнул вперед…
Паденье? Полет?..
Пусть небо судит меня.


3. На третью ночь

Когда Волкодав покинул ущелье и шел назад, он почувствовал приближение О
тца Мужей и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть его.
Кого другого, менее знакомого с повадками вилл, подобное зрелище могло н
апугать не на шутку. Желтоглазый зверь с мордой пса и крыльями летучей мы
ши беззвучно плыл в прозрачном воздухе прямо на него, в полураскрытой па
сти влажно блестели клыки. Седовласый всадник сидел выпрямившись, поток
встречного воздуха разглаживал длинный мех шубы. Он не стал окликать Вол
кодава, не помахал ему рукой. Оба были мужчинами, а значит, умели обходитьс
я без жестов и слов. Соплеменницы Волкодава могли бы еще посмеяться и доб
авить, что мужское немногословие происходило в основном от неумения обр
ащаться со словами и заставлять их складно выражать мысли… Да, подумал в
енн. Дома любили посмеяться и пошутить…
Мыш сорвался с его плеча и бросился догонять дальнего родственника. Он, н
аверное, не преодолел бы расстояний, которые легко покрывал симуран, но в
коротком рывке не собирался уступать никому.
Небесный всадник легко скользнул над самой землей, отворачивая мимо луж
айки, где происходило сражение. Волкодав последовал за вождем. Ему всяко
не хотелось возвращаться к мертвым телам. Его народ полагал, что о павшем
враге следовало позаботиться: расстегнуть одежду и пояс, позволяя душе в
ылететь без помех, завалить останки камнями, чтобы не добралось зверье…
Пренебреги этим, и мертвые не скоро обретут покой, начнут вставать из мог
ил, шастать ночами в поисках погубителя… А и пусть себе встают и приходят.
Шестеро убитых не заслуживали того, чтобы называться врагами.
Волкодав не чтил и не боялся их ни живыми, ни мертвыми.
Следуя за Отцом Мужей, он долго лез на откосы, спускался с обрывов и прыгал
с камня на камень. Возбуждение битвы неотвратимо рассеивалось, накатыва
ла усталость, хотелось лечь и заснуть. Спустя время виллинский вождь при
вел его на берег ручья, бежавшего с ледников и прыгавшего водопадом в под
ставленные ладони скалы. В озерке плескался большой симуран, а его хозяи
н сидел на берегу, присматривая за троими людьми. Один из троих был соверш
енно гол и, судя по всему, зверски избит. В чем, в чем, а в побоях Волкодав пон
имал толк. Наверное, решил он, это и есть тот парень из наемников, что пытал
ся заступиться за виллу. Похоже, молодой воин дрался отчаянно и умело, но п
ротив шестерых все же не выстоял. Люди, которых он считал своими соратник
ами, в конце концов свалили его наземь и жестоко били ногами. Чтоб сдох или
впредь жил как все и поменьше кричал о какой-то дурацкой воинской чести…

Второй парень, в котором Волкодав сразу узнал Асгвайра, особого сопротив
ления явно оказать не сумел. А посему и отделался легко: ему всего лишь сло
мали правую руку. На руке белела повязка. Виллы вправили кости и полечили
молодого сегвана взглядом и прикосновением, как это умели только они… да
еще звездный бродяга Тилорн. Через две седмицы рука будет как новая.
При виде Волкодава Асгвайр поднялся на ноги, хотел пойти навстречу, но по
чти сразу как-то присмирел и остановился. А потом вдруг поклонился ему. Во
лкодав невольно задумался, с чего бы такое почтение. Сделал еще шаг и сооб
разил: Асгвайр уже прослышал о его расправе над шестерыми. И про себя сопо
ставил ее со вчерашней дружеской возней во дворе. Тогда он чувствовал се
бя оскорбленным. Теперь ему оставалось только почтительно кланяться…
Подле избитого сидел Эврих и держал его за руку, прижимая пальцами живчи
к: выслушивал сердце. Солнце проливало живительное тепло на распластанн
ое тело, бледное как лягушачий живот. Парень почти не шевелился, только вр
емя от времени облизывал губы. В углах рта при дыхании пузырилась кровь. К
репкий малый, решил про себя Волкодав. Может, и не помрет.
Первым долгом он подошел к виллину и негромко посвистел, спрашивая на ег
о языке:
«Как там маленькая сестра?»
Вместо ответа виллин показал ему каменные домики, казавшиеся игрушечны
ми на цветущем склоне горы. Волкодав хорошо помнил почти точно такие же, т
олько стоявшие за сотни верст к югу. Он увидел дверь, возле которой, хмуро
насупившись, сидел и с самострелом в руках от когоЦ то стерег жилище рыж
ий жених. Венн смог бы пройти в эту дверь, только согнувшись в три погибели
. Внутри дома, на широкой лавке, спала, свернувшись калачиком, светловолос
ая девушка. Волкодав отметил про себя, что ее лицо было безмятежно, дыхани
е Ц спокойно. Рядом с девушкой на лавке сидела женщина, при виде которой н
а ум просилось одно слово: величественная. У нее были вороные с густой про
седью волосы, а глаза Ц фиолетово-синие, как горное небо. Мать Женщин, соо
бразил Волкодав.
Предводительница почувствовала взгляд и обернулась к нему. Ей не было ну
жды спрашивать, кто он такой и довершил ли он дело, за которое взялся. И, как
когда-то, Волкодав не мог отделаться от мысли, что этой Женщине было о нем
известно гораздо больше, чем он сам про себя знал.
И Она сказала ему единственное, что сейчас имело значение:
«Твой Друг Ц очень хороший лекарь, щедро вознагражденный Богами. Он гов
орил с внутренним разумом маленькой сестры, с тем разумом, что глубже рас
судка. Теперь она спит и будет спать еще долго. А когда проснется Ц поймет
, что от того, что с ней приключилось остались лишь телесные раны, которые
со временем затягиваются… Ц Мать Женщин чуть улыбнулась и добавила: Ц
Ее жених только рад будет ее в этом уверить…»
Волкодав хотел преклонить перед Нею колени и попросить благословения, н
о вовремя одумался. О каком благословении может просить мужчина, только
что проливавший кровь?!.
Однако ему не зря показалось, будто Мать Женщин видела его насквозь.
«Мир тебе, Волкодав», Ц тихо и ласково проговорила Она. И он ощутил прико
сновение ко лбу.
За несколько лет венн успел отвыкнуть от общения с виллами. Он даже слегк
а удивился, обнаружив, что попрежнему стоит на поляне у водопада, и вылезш
ий из озера симуран вежливо обнюхивает его руку.
Ц Спасибо, брат, Ц гладя рыжего зверя, сказал виллину Волкодав. Тот с дос
тоинством поклонился в ответ, а венн отошел к Эвриху с Асгвайром, сидевши
м подле избитого.
Молодой аррант поднял голову и посмотрел на Волкодава с таким видом, что
тот приготовился выслушать очередное поучение вроде: «Иногда я просто б
оюсь тебя, друг варвар!» Эврих, наверное, именно так про себя и подумал, но в
слух сказал совершенно другое:
Ц Сердце что надо… выкарабкается, я полагаю… Ц Помолчал и добавил: Ц Ви
ллы обещали помочь им обоим добраться к Асгвайру домой.
Ц Хорошо, Ц сказал Волкодав. Он всматривался в распухшее, обезображенн
ое лицо, и ему все сильнее казалось, будто он уже где-то видел этого челове
ка. Он собрался было покопаться в памяти, но мысль вязла в трясине усталог
о безразличия. Шесть жизней, вопя, проваливались сквозь границу миров, чт
обы вечно мерзнуть в нетающих снегах Исподней Страны. Или возродиться, е
сли за них кто-нибудь отомстит. И с ними, хочешь не хочешь, уходила в небыти
е толика жизни самого Волкодава. Покамест венн только видел, что светлов
олосый молодой наемник был сегваном из береговых. Об этом говорила татуи
ровка Ц черно-синий свернувшийся кольцами зверь, выколотый посередине
груди. И сломанный боевой нож в три пяди длиной, лежавший на обрывках одеж
ды. Вот так. Еще утром ходил здоровый, ладный и крепкий… теперь лежит, точн
о под срубленную сосну угодил…
Парень вдруг приоткрыл заплывшие щелочки глаз и посмотрел на Волкодава
сквозь слипшиеся ресницы и зыбкую пелену страдания.
Ц Ты стерег кнесинку, Ц пополам с кровавыми пузырями выдохнули бесфор
менные губы, и воин поспешно опустился на колено, чтобы не заставлять его
тратить «скудевшие силы. А тот продолжал: Ц Ты венн… Я знаю тебя. Тогда те
бя называли Волкодавом.
При этих словах глаза у Асгвайра полезли на лоб, и от Волкодава это не укры
лось. Ну еще бы. Навряд ли его скоро забудут в здешних краях…
Он все-таки совершил насилие над отупевшей памятью и добился ответа. Пам
ять, правда, не смогла дать ему имени, да оно никогда и не было доверено ей. З
ато он снова увидел перед собой юношу, с отчаянной ловкостью игравшего д
линным боевым ножом: «Я буду охранять кнесинку вместо тебя, потому что лу
чше сражаюсь!» А потом Ц Мыша, ринувшегося в лицо оскорбителю и вдруг, пос
ле пяти лет беспомощного увечья, впервые осознавшего, что ЛЕТИТ…
Ц "Сперва побей»! Ц сказал Волкодав. Наемник слабо улыбнулся, и венн пон
ял, что память не подвела. Потом слипшиеся ресницы медленно моргнули, и ра
спухшие губы дернулись снова.
Ц Мое имя Имнахар, второй сын Мерохара, третьего сына Меробиха, Ц услыш
ал венн.
Вот так. «Мое имя». То есть Волкодав нимало не сомневался, что сегван назва
л ему свое истинное имя, сокровенное и тайное, известное только отцу с мат
ерью да братьям, вошедшим в мужеский возраст. Ни один человек в здравом ум
е не назовет это имя полузнакомому. Только сумасшедший или пришелец из д
алекого мира, вроде Тилорна. С какой стати понадобилось сегвану…
Ц Владей моим именем, Волкодав, Ц сказал Имнахар. Ц Я умру.
Он не просил ответного дара, однако венн сказал:
Ц Я бы дал тебе свое имя, сын славных родителей, но у меня есть только проз
вище. А его ты и так знаешь.
Ц Я умру, Ц повторил молодой сегван. Ц Я не очень хорошо жил. И этот посл
едний бой я проиграл. Радужный Мост обломится у меня под ногами, и двери Зв
ездного Чертога не раскроются передо мной. Жадный Хегг будет вечно гнать
ся за мной по отмелям холодной реки…
Асгвайр благоговейно помалкивал, слушая их разговор, только переводил п
одозрительно блестевшие глаза с одного на другого. Волкодав без труда ул
овил, о чем думал мальчишка. Рядом с ним навеки прощались двое великих муж
ей, два воина, о каждом из которых впору было складывать песни… Ничего не п
оделаешь, с героическим сказанием ему придется повременить.
Волкодав самым кощунственным образом усмехнулся и проворчал:
Ц А у тебя для умирающего язык неплохо работает… Подождет тебя твой Хра
м… успеешь еще в последнем бою победить.
Его не обступали призраки великих деяний. И потому, в отличие от Асгвайра,
он обратил внимание: Имнахару больше не требовалось подолгу отдыхать и с
обираться с духом, чтобы сказать еще одно слово. Изувеченные ребра по-пре
жнему превращали каждый осторожный вздох в пытку, но дыхание выровнялос
ь и обрело силу. И кровь изо рта больше не шла.
Имнахар и подавно не мог видеть себя со стороны. А потому не замечал, как н
ачали постепенно рассасываться страшные следы побоев. Слова венна заст
авили его попробовать пошевелиться. Как следует повернуть голову он еще
не сумел, только обнаружил, что глаза стали открываться вроде бы лучше. Че
рная опухоль синяков, заливших веки, медленно, но верно спадала. Молодой н
аемник прислушался к себе и вдруг заметил, что жуткая бездна неведомого,
в которую заглянула было душа, словно отодвинулась. Вернее, это его самог
о отводили от последнего края чьи-то дружеские руки. Все тело по-прежнему
терзала боль, и очень жестокая, и он откуда-то знал, что так будет продолжа
ться еще долго. Однако грех сетовать на горести выздоровления. Эврих обл
егченно вздохнул и выпустил его руку.
Ц Как сейчас, парень? Ц спросил он тоном деловитого лекаря.
Имнахар растянул непослушные, разорванные губы в подобии улыбки и вперв
ые пожаловался:
Ц Больно…
Виллин подошел к ним и вытащил из котомки сверток тонкого полотна. Волко
дав с Эврихом осторожно приподняли Имнахара. Асгвайр помогал им здорово
й рукой. Виллин ловко запеленал наемника, потом стал кутать его поверх по
лотна пушистым меховым одеялом. К тому времени, когда они опустили его об
ратно на землю, сегван уже спал.
Скоро на поляну у водопада опустилось еще шесть симуранов: два рыжих, сер
ый, пегий, белый и вороной, все под седлами, но без всадников. К спине одного
из них был приторочен плотный тючок, оказавшийся свернутой сетью. Вся ше
стерка благородных летунов первым долгом окружила Волкодава. Их зверин
ые рассудки осязали в нем далекого родственника, глаза же и носы сообщал
и совершенно иное. Значит, требовалось подойти, подробно обнюхать, лизну
ть, как следует рассмотреть… Пегий вожак недовольно заворчал на арранта
, когда тот принялся отвязывать тючок. Вдвоем с виллином Эврих расправил
сеть, потом виллин строго посвистал симуранам, а Волкодав перенес Имнаха
ра и устроил его посередине.
Ц Садись рядом, Ц сказал он Асгвайру.
Тот опасливо и как-то по-детски жалобно смотрел на него, и венн снова отче
тливо понял, о чем думал юнец. Он, конечно, боялся путешествия по воздуху, н
о это было не главное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12