..

Впрочем, любоваться и рассуждать приходилось урывками, в краткие мгнове
ния, когда удавалось отвести глаза от опасной крутизны под ногами и пере
вести дух. После сражения с наемниками Волкодав заспешил, точно на пожар,
а по здешним косогорам он ходил, как не всякие люди поспели бы по ровной до
роге. К середине первого же дня Эврих буквально высунул язык и несколько
раз был близок к тому, чтобы попросить поблажки. Гордость заставляла сти
скивать зубы. Он лишь сверлил взглядом спину ненавистного венна и сам по
ражался, как это вышло, что не далее как накануне он беспокоился за этого ч
еловека. Сделается с ним что-нибудь, пожалуй. Держи карман шире.
Время от времени он выбирал впереди синеющий гребень и угрюмо загадывал
: если не помру и все-таки взберусь на него Ц упаду уже точно. Вот только но
ги почему-то раз за разом исполняли все то, чего боялись глаза. Эврих взби
рался на загаданный гребень… и, вместо того чтобы упасть без сил, отыскив
ал впереди новый…
Вечером, когда Волкодав посмотрел на небо и облюбовал для ночлега камени
стый пятачок под свесом скалы, молодой аррант пребывал в состоянии живот
ного безразличия. Ни пища, ни костер не стоили того, чтобы ради них шевелит
ься. Эврих даже не стал раздеваться или раскладывать одеяло. Он просто се
л прямо на жесткий щебень, обнял свой заплечный мешок и мгновенно уснул. О
Боги Небесной Горы!.. А ведь он считал себя выносливым и крепким, и, во имя По
сланца, не без некоторых оснований. Сам небось напросился в это путешест
вие с Волкодавом, который…
Венн разбудил его некоторое время спустя, уже в сумерках. Эврих коеЦ как
разодрал прочно слипшиеся веки и увидел, что под скалой был натянут поло
г и теплился костерок. Обоняния мученика коснулся запах горячей похлебк
и, и живот тотчас отозвался голодной судорогой. Волкодав сидел подле Эвр
иха на корточках, держа в руках кусок хлеба, ложку, луковицу и котелок. Он н
е стал насмехаться.
Под утро с моря поползли серые клочковатые тучи. Они накрывали берег, упи
рались в отвесную стену дальних хребтов и застревали на месте, медленно
вращаясь, клубясь и помалу утекая за перевалы. Зябкий день разгорелся не
охотно, словно стояла не цветущая весна, а глубокая осень. Тучи, напоминав
шие грязновато-серые комья только что состриженной шерсти, цеплялись мо
крыми космами за гребни предгорий. Все кругом кутал тяжелый плотный тума
н, серебристым бисером оседавший на волосах и одежде. Время от времени пр
инимался моросить дождь.
Потемневшие скалы и молчаливые, нахохлившиеся деревья едва проглядыва
ли в сплошном молоке. Проснувшийся Эврих высунул нос изЦ под одеяла, пос
мотрел кругом и испытал ни с чем не сравнимое облегчение. После вчерашни
х трудов у него жаловалось все тело, даже между ребрами почему-то болело,
хотя валунов он не ворочал. Однако было очевидно, что сегодня выдастся от
дых. Здравомыслящие люди в такую погоду смирно сидят там, где их застигло
ненастье. Иначе недолго и заблудиться на первой же каменной осыпи. Или во
все провалиться в тартарары, поскользнувшись на снежнике. Молодой арран
т счастливо улыбнулся и вновь прикрыл было глаза Ц досматривать сны…
Ц Вылезай, Ц сказал ему Волкодав. Он появился с другой стороны полога, н
еся котелок с прозрачной водой из ручья. Повесил котелок на перекладину
и стал оживлять костер.
Ц Заблудимся! Ц простонал аррант. При мысли о том, что вчерашнее истяза
ние будет продолжено, на глаза навернулись слезы. Он забыл даже о гордост
и: Ц Ну не видно же ничего!..
Волкодав покачал головой:
Ц Не заблудимся. Мне показали дорогу. Ц И пояснил: Ц Виллы.
Мыш выглянул у него из-за пазухи, сладко зевнул и спрятался обратно в тепл
о. Эврих отчаянно позавидовал беззаботному зверьку, у которого всегоЦ т
о и было в жизни важных дел: набить брюшко чем-нибудь вкусным, вволю поигр
ать, потом найти хороший уголок для сна… повстречать в лесу веселую подр
ужку-летунью… Иногда, когда бывало тяжко, Эвриху хотелось стать таким же
созданием, не отягощенным особой разумностью, а стало быть, и печалями, ко
торые несет с собой разум. Эврих заскрипел зубами и выбрался наружу, в хол
од и сырость. Спорить с венном было бесполезно.
Весь этот день, как и предыдущий, они шли вперед, Зато я умней, мрачно думал
Эврих, разглядывая заплечный мешок на спине Волкодава. Я ученый. Моя книг
а уже хранится в Силионской библиотеке, ее люди читают. Напишу и вторую, ес
ли… этот… этот… меня до смерти не загонит. Тоже… вообразил… только драке
и выучился…
При этом молодой аррант вполне отчетливо сознавал, что погубил себя сам.
А нечего было навязываться в путешествие, которое Волкодав собирался пр
едпринять в одиночку. Нечего теперь сетовать на обстоятельства, взывающ
ие не к познаниям мудреца, а к выучке воина и звериной выносливости, позво
ляющей шагать сутки за сутками. Каковые способности и были в полной мере
присущи тупому неразвитому варвару. И скорее неприличны ему, без сомнени
я лучшему выпускнику Силиона…
Еще Эврих знал: если на них вдруг кто нападет, сам он это поймет разве толь
ко когда Волкодав схватит меч и примется защищаться. А его, умного, пожалу
й еще и отшвырнет себе за спину. Чтобы не путался под ногами и не погиб от п
ервого же удара…
Держать ухо востро полагалось, конечно, обоим. Но Эврих скоро до того отуп
ел от усталости, что предоставил делать это одному Волкодаву. Самому ему
было уже ни до чего. Он знал только, что надо было ИДТИ. По возможности не от
ставая от варвара. Остальное могло пропадать пропадом.
О Боги Небесной Горы!..
Грубый венн просто шел себе и шел. Молча. И не жравши с позавчерашнего дня.

Между тем, в довершение всех несчастий, тропу, изредка возникавшую под но
гами, основательно размочил медленный дождик: коварные камни так и норов
или вывернуться из-под ноги. Эврих скользил и раз за разом валился на коле
ни, пачкая штаны и нарядные кожаные сапоги. Потом с большой неохотой вста
вал, пользуясь благовидным предлогом перевести дух. Сегодня ему было даж
е не высмотреть вдалеке подходящего гребня, чтобы на нем свалиться и уме
реть. Стоило загадать приметную скалу, как она либо скрывалась за полотн
ищами тумана, либо, наоборот, откуда-то возникала другая похожая на нее Ц
поди разбери!..
К середине дня, когда они остановились у небольшого ручья, глухое раздра
жение Эвриха переросло в кровожадную ненависть. Теперь он знал совершен
но точно, что венн издевался, намеренно унижая его. Иначе зачем было бы уст
раивать подобную спешку? Гнались, что ли, за ними?.. Или они опаздывали куда
?..
Злоба помогла подстегнуть не только тело. Одолевая несколько последних
подъемов и спусков, Эврих заставлял измотанный разум трудиться, подбира
я и складывая достойные слова. Правда, как только удалось сесть и вытянут
ь ноги, слова эти как-то сами собой поблекли и потускнели, сменившись замо
гильной тоской: совсем скоро придется ведь снова вставать…
Волкодав зачерпнул котелком воды из ручья, приволок откуда-то длинную к
орягу и стал потрошить ее топориком, стесывая влажную древесину и обнажа
я сухую. Эврих безразлично следил за его действиями. Потом до него постеп
енно дошло, что, раз появились дрова, значит, самые высокие безлесные пере
валы остались-таки за спиной. Однако сил обрадоваться этому уже не было.

Венн снял с огня закипевший котелок, вытащил хлеб, густо намазал ломоть т
опленым салом из глиняного горшочка, покрошил сверху полЦ луковицы и пр
отянул все это Эвриху. Лицо у арранта было серое, осунувшееся, но зеленые г
лаза горели непокорством и злобой. Если бы венн не занялся привалом, учен
ый просто свалился бы и уснул прямо под моросящим дождем. Чувствовалось,
что он придушить был готов своего спутника и еще пуще Ц себя самого за то
, что раскис. Он взял хлеб и стал его есть, запивая горячей водой прямо из ко
телка. Сперва Ц с отвращением, потом Ц с видимым удовольствием. Злоба в г
лазах постепенно таяла.
Ц Куда гонишь?.. Ц хрипло спросил он наконец, облизывая губы и подбирая с
ладони последнюю крошку. Волкодав пожал плечами:
Ц Если сегодня дойдем до реки, завтра уже Нарлак. Люди… деревня…
Эврих мрачно спросил:
Ц Тебя там что, невеста ждет?.. Несешься… как нетерпеливый жених…
Венн провел ладонью по волосам и жесткой щетинистой бороде, потом стряхн
ул с руки воду. Объяснять не хотелось, и он промолчал.
У реки было красивое имя: Ренна. Она текла с северовостока, вбирая сотни го
рных ручьев, питаемых вечными ледниками. В своих верховьях она резво пры
гала со скалы на скалу, но на равнине, как и у многих горных рек, жизнь у нее
не задалась. Вырываясь в широкую долину, отделявшую Засечный кряж от хол
мов северного Нарлака, Ренна быстро теряла и дикую красоту, и разбег, раст
екаясь десятками мелководных проток. Порою эти протоки совсем скрывали
сь в рыжих напластованиях гальки, медленно сочась сквозь них к уже недал
екому морю. Оба края долины густо заросли ракитой и тростником, в нетороп
ливой воде омутков плавали лягушки, перебирались с берега на берег ужи. О
днако посередине долины, на ржавых галечных россыпях, не было заметно ни
единого кустика. И знающий человек понимал с первого взгляда, что обычно
сонная Ренна временами бывала страшна.
Несколько раз за лето случалось так, что с Закатного моря налетал крутящ
ийся смерч. Люди знали, что это пытался обрести плоть древний Змей, пособн
ик Темных Богов. Насосавшись морской соленой воды, он яростно мчался в го
ры, но неизменно распарывал брюхо об острые пики, падал вниз и вдребезги р
асшибался о скалы. Тогда с небес хлестало так, будто прорвалась сама Твер
дь, а кроткая Ренна стряхивала спячку и превращалась в бешеный поток. Это
т поток ворочал каменные глыбы, играючи уносил выдранные деревья и с рев
ом хлестал желтоватыми клубящимися волнами. В такие дни с высоких примор
ских скал была отчетливо заметна мутная речная струя, вдававшаяся в море
не менее чем на полверсты.
А потом иссякала вода, принесенная в брюхе жадного Змея, и Ренна вновь усп
окаивалась, затихала. Снова цвела по берегам мать-и-мачеха, кричали лягуш
ки, клонились над омутами ивы, выросшие на безопасной высоте вдоль обрыв
ов…
В этот вечер Ренна текла спокойно. Ее можно было перейти, даже не замочив н
ог, Ц стоило лишь немного попетлять по галечным косам. Продравшись след
ом за Волкодавом сквозь заросли ракиты, Эврих перепрыгнул узенькую прот
оку, и хруст гальки под сапогами показался ему победными трубами. Он выдю
жил. Выстоял. Продержался. На том берегу отдых.
Он даже сказал себе, что можно было бы идти еще и еще. Где наша ни пропадала.
Не так уж и страшна оказалась гонка, которую неизвестно зачем устроил ем
у Волкодав! Будет зато, о чем с гордостью вспомнить…
С этой мыслью Эврих закрыл глаза и свалился на мелкие камушки, потеряв со
знание. Вот что получается, когда долго держишь себя в кулаке, а потом осла
бишь мертвую хватку.
Он почти сразу очнулся. И, не открывая глаз, ощутил, что его покачивает, как
в колыбели. Было ощущение движения, только ногами перебирать почему-то н
е приходилось. То есть его ноги попросту свисали, не касаясь земли. Эврих п
однял ресницы. Прямо у его лица было человеческое плечо, обтянутое влажн
ой кожаной курткой. На плече, перехваченном матерчатой лямкой заплечног
о мешка, сидел недовольно нахохлившийся Мыш. Глаза зверька светились в г
устеющих сумерках, как два серебряных уголька. Выше виднелась знакомая р
усоволосая голова, потемневшая от дождя. Еще выше плыло мокрое серое неб
о, где-то внизу размеренно поскрипывала и чавкала галька. Аррант пошевел
ился и понял, что Волкодав нес его на руках. Его разобрала обида, он решил в
ысвободиться:
Ц Пусти!..
К его изумлению, венн улыбнулся. Улыбка получилась виноватая. Он сказал:

Ц Ладно… Завтра спи хоть до вечера…
Эврих раздумал вырываться и в оскорбление затих. Потом оценил ширину рус
ла, вспомнил о дождике, упорно моросившем весь день, и слегка испугался. А
ну сейчас с верховий ка-ак… Он скосил глаза, оценил уровень воды в очередн
ом омуте и убедился, что им ничто не грозило.
Действительно, Волкодав выбрался на другой берег безо всяких приключен
ий. И там, поднявшись немного наверх, остановился на небольшой уютной пол
янке, взятой в кольцо пушистыми плакучими ивами. Посередине виднелась пе
счаная проплешина. Как раз для костра.
Здесь Волкодав поставил Эвриха на ноги, тот сделал шаг и с отвращением уб
едился, что ноги дрожали. Венн сгрузил наземь оба мешка, вытащил из чехла т
опор и посоветовал:
Ц Съешь пряник.
Ц Что?..
Ц Пряник, Ц повторил Волкодав. И скрылся между деревьями: отправился ра
зыскивать хворост. Мыш, ссаженный на мешок, повертел носом туда и сюда, пот
ом развернул черные крылья и умчался следом за венном. Эврих решил после
довать совету варвара, вытащил медовый пряник, испеченный Ниилит им в до
рогу, и принялся жевать его всухомятку. Хотелось сесть (а лучше Ц лечь), и п
о возможности никогда больше не вставать. Эврих пересилил себя Ц не в пе
рвый раз за минувшие два дня и, видят Боги Небесной Горы, не в последний. Во
лкодав не возвращался, и аррант решил натянуть полог. Распорки венн держ
ал притороченными к своему мешку, колышки и полотнище Ц внутри. Эврих по
лез за ними, стал распутывать завязки, сдвинул мешок Ц и еле сдержал злые
слезы зависти и унижения. Все это время проклятый венн тащил груз в два ра
за больше, чем он сам.
Когда Волкодав вернулся с охапкой мокрого хвороста, Эврих ждал его с пол
ным котелком воды, в которой уже плавала заправка для похлебки, кусок вял
еного мяса и последние капустные листья, а под сенью деревьев красовался
натянутый полог и лежали разостланные постели. Ноги, кстати, у Эвриха уже
не дрожали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12