Волкодав развел костер. Потом посмотрел на быстро темневшее небо и стал,
как вчера и позавчера, замыкать маленький лагерь охранительным кругом..
Но если раньше он делал это просто ножом, то сегодня… Сегодня он начертил
сразу три круга, один внутри другого. Первый и самый большой он провел лез
вием топорика. Второй Ц горящей головней из костра. И, наконец, третий Ц
острием Солнечного Пламени, вытащенного из ножен.
Эврих следил за его действиями, уплетая похлебку. Похлебка была густой, г
орячей и вкусной, от нее по всему телу разбегалось тепло и начинало прият
но клонить в сон. Молодой аррант довольно смутно представлял себе веннск
ую веру, и отчасти в этом виноват был сам Волкодав. Заставить его что-то ра
ссказывать не всякий раз удавалось даже Тилорну…
Воспоминание о Тилорне смутно обеспокоило Эвриха, и он, насторожившись,
попытался сосредоточиться на этой мысли. Разрази меня Вседержитель. вед
ь Тилорн что-то такое упоминал. Третья ночь. Ну да, третья. После которой ве
нны вроде бы заплетают волосы и перестают опасаться отмщения насильств
енно исторгнутых душ…
Волкодав кончил свое дело и сел возле огня. Мыш соскочил с его плеча и устр
оился на колене, разворачивая промокшие крылья. Венн задумчиво погладил
зверька, пощекотал пальцем черное брюшко. Мыш оглянулся на него, почти по-
собачьи улыбаясь клыкастой маленькой пастью, выгнулся, прижимаясь спин
кой к ладони, зажмурил ярко светившиеся глаза. Волкодав улыбнулся, глядя
на него сверху вниз.
И тут Эврих вспомнил. Вспомнил, что рассказывал ему Тилорн. Про эту самую т
ретью ночь. Третью, если считать от пожара Людоедова замка. Когда все они ч
уть не погибли, настигнутые мстительными душами убитых оружием венна и с
горевших в огне, разведенном его рукой…
Ц Волкодав!.. Ц севшим голосом выговорил ученый аррант. Тот молча подня
л голову и вопросительно посмотрел на него. Эврих сглотнул и начал сбивч
иво говорить: Ц Ты… те шестеро… они что, сегодня должны..?
Венн передернул плечами:
Ц Может, и не должны. Ц Эврих продолжал смотреть на него, и он, криво усме
хнувшись, кивнул ему на остывающий котелок, который аррант заботливо обн
имал, держа на коленях: Ц Ты ешь… пока льдом не покрылось…
Эврих вздрогнул и сунул в рот ложку. Казалось бы, уж какая тут пища, когда п
ошли разговоры о мертвецах, но ничего подобного. Голодный желудок требов
ал насыщения.
Ц Так ты, значит… потому так и спешил?.. Ц спросил он, поочередно откусыва
я от хлеба и ободранной луковицы. Волкодав снова кивнул.
Ц Если я правильно понял, Ц сказал он арранту, Ц где-то здесь есть троп
ка, по которой к реке ходят из деревни. Завтра к полудню…
Он не договорил. Договаривать не хотелось. Как бы парень не натворил глуп
остей, если прямо сказать ему, что, вполне возможно, разыскивать нарлакск
ую деревню придется уже в одиночку.
Он крепко верил в могущество тройного круга, очерченного именем Солнца,
Молнии и Огня. Топор был для веннов священным оружием Бога Грозы. Про горя
щую ветку и вовсе не стоило ничего объяснять. А меч Волкодава звался Солн
ечный Пламень. Неужели не оборонят?.. А вот и не оборонят. Злодея, сотворивш
его грех. Вольный или невольный…
Ц Ты себя на всякий случай отдельно еще огради, Ц сказал он Эвриху. Ц Ма
ло ли…
Ц Не буду!.. Ц окрысился аррант. Ц Я с тобой!..
Ц Ну и зря, Ц спокойно сказал Волкодав. Ц Глупо.
Эврих подумал, и ему стало стыдно. Теперь он наконец-то понимал все до кон
ца. Вот, значит, зачем венн так гнал его и себя. Он, Эврих, если вдруг что, долж
ен был оказаться уже в Нарлаке. Поближе к людям. К городу Кондару, откуда ч
ерез море отправляются корабли…
Ломая себя, он вытащил из костра головню и вычертил круг. Раскаленные угл
и, покрывавшие жаркий конец головни, недовольно шипели, соприкасаясь с м
окрой травой. Эврих замкнул круг и только потом сообразил, что отгородил
себя от разостланной постели и вдобавок едва ли теперь сумеет как следуе
т вытянуть ноги. Не сможет даже поправить костер, подкинуть в него хворос
та… Он усмехнулся и бросил головню обратно в огонь. Тилорн, покалеченный
и незрячий, и тот схватился тогда за ореховое копьецо. С чего это венн реши
л, будто он, Эврих, останется спокойно сидеть в своем кругу, если… Ой, да не х
рабрился бы ты, прозвучал глубоко в сознании словно бы чужой, насмешливы
й голос. Еще не всеми страхами пуганный. Не хвались наперед…
Эврих заставил себя досуха выскрести котелок и поставил его наземь.
Ц Ну и что теперь?.. Ц спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выд
ал волнения.
Ц Ничего, Ц сказал Волкодав. Эврих сжал кулаки:
Ц Во имя репьев, прицепившихся к подолу Прекраснейшей!.. Если доживем до
утра, венн, я сам тебе голову оторву!..
Волкодав сидел лицом к реке, полагая, что души сраженных насильников явя
тся со стороны Засечного кряжа. Там он оставил валяться их неприбранные
тела; птицы и звери, должно быть, уже вволю потрудились над падалью. К тому
же нечисть и зло, как известно, всего чаще приходят именно с севера…
Он подумал о том, что, может, в эту ночь произойдет то, что должно было произ
ойти, и шесть возмущенных душ выдернут из тела его собственную, чтобы увл
ечь ее… куда?
Наемники принадлежали к разным народам. У каждого имелись свои Небеса и
своя Преисподняя. Веннский Исподний Мир был негостеприимен. Злодеев жда
ла лютая тьма и такой же лютый мороз. Волкодав вздохнул и подумал о том, ка
к, наверное, опечалятся Серые Псы, ждущие его на зеленых полянах Острова Ж
изни. То есть многие из них, должно быть, уже возвратились в этот мир, потом
у что он за них отомстил. Но мать и отец… почему-то ему упорно казалось: они
оставались еще там, наблюдая деяния сына, и смотрели на него сквозь семь п
розрачных небес, и чаяли встречи…
И в это время раздался голос, прозвучавший совсем не с той стороны, откуда
он ждал:
Ц Я смотрю, ты уже и не рад мне, малыш? Волкодав мгновенно обернулся, но рук
а, непроизвольно дернувшаяся к мечу, остановилась на полпути. За чертой в
нешнего круга стояла невысокая седовласая женщина, облаченная в серые ш
ерстяные шаровары и синюю стеганую безрукавку. Она стояла подбоченивши
сь и с насмешливой укоризной посматривала на Волкодава, склонив голову к
худенькому плечу.
Эврих, начавший понемногу клевать носом возле костра, испуганно вскинул
голову: его спутник вскочил и стремительно шагнул прочь, туда, где на гран
ице света и тьмы колебались и плавали плотные клочья тумана.
Ц Государыня!.. Ц хрипло проговорил Волкодав. Ц Мать Кендарат!..
Судя по всему, он собирался по собственной воле миновать все три круга и б
еззащитным выйти наружу, где… где его… Голоса Волкодавовой собеседницы
Эврих не слышал, только заметил, что один из обрывков тумана оставался на
месте и вроде бы приобретал некое сходство с человеческой фигурой. У мол
одого арранта зашевелились волосы. Он понял: кто-то заманивает венна в ло
вушку.
Ц Стой!.. Ц завопил он, вскакивая на ноги и без размышлений вылетая за огр
аждающую черту, которой сам только что себя окружил. Ц Стой, варвар!..
Он догнал Волкодава и схватил его за руку, отлично понимая, что удержать н
е сумеет. Он успел даже подумать, а что будет с ним самим, когда его спутник
перешагнет все три черты и хрупкая граница окажется нарушена… Он, Эврих,
убитых Волкодавом насильников даже и пальцем не трогал… Так неужели его
… его тоже…
Как бы то ни было, бросать венна одного он не собирался.
Ц Не выходи из круга, малыш, Ц сказала Кан-Кендарат. Ц Незачем!
И она подняла руку, обращая к нему развернутую ладонь. Удивительной силы
было исполнено это движение. Эврих по-прежнему не слышал голоса и толком
не понимал, с кем разговаривал Волкодав. Он осязал только присутствие. Сп
ерва оно ошеломило и испугало его своей мощью. Потом он понял, что присутс
твие было благим. Но все равно пугающим…
Волкодав остановился. Выдернул у Эвриха руку. И опустился перед женщиной
на колени.
Ц Я не от тебя загораживался, Мать Кендарат, Ц проговорил он глухо. Ц Я
только… не думал, что ты… уже завершила свой земной путь…
Он успел понять: его седовласая наставница была здесь не во плоти.
Ц А я и не завершила, Ц усмехнулась она. Ц Но если все мои ученики начну
т поступать, как ты, я вправду стану молиться об окончании странствий!
Волкодав промолчал.
Ц Ты опять ждешь, чтобы за тобой пришли души тех, кого ты убил, Ц продолжа
ла жрица Богини Кан. Ц Видишь, ты даже меня принял за мстительный дух! Не б
ойся, они не придут… Ц Волкодав поднял голову, и она пояснила: Ц Им было п
озволено обрести то посмертие, которого они заслужили. А ты…
Ц Они совершили зло, Ц сказал Волкодав.
Ц Верно, Ц ответила Мать Кендарат. Ц Совершили. А ты, значит, полагаешь,
будто сделал добро? Ты убил их. Ты прекратил шесть жизней. Зачем?
Волкодав упрямо повторил:
Ц Они совершили зло.
Ц И ты, Ц кивнула жрица, Ц поступил с ними так, как тебе было проще всего.
Ты не стал возиться. Ты их просто убил.
Ц Я сожалею об одном, Ц сказал Волкодав. Ц Я не расспросил четвертого п
о счету, где он насмотрелся канкиро. И какой такой наставник воинов объяв
ился за морем, в Тин-Вилене…
Эвриху показалось, будто прядь тумана, чем-то напоминавшая человеческую
фигуру, еле заметно вздрогнула.
Волкодав увидел, как тень пробежала по лицу Матери Кендарат. Наверное, он
а уже прослышала о несчастье и знает, что божественное Искусство попало
в скверные руки. Но жрица сказала совсем другое:
Ц Ты жалеешь не о том, что убил, а о том, что не заставил несчастного юношу
говорить? Ты в самом деле мог бы истязать человека?..
От пронизывающего взора карих глаз Кан-Кендарат деваться было некуда, и
Волкодав нехотя проговорил:
Ц Мог бы. Смотря за что, госпожа.
Ладонь жрицы снова вскинулась в гневном отвращающем жесте… Так, что моло
дого арранта обдало огненным жаром. Позже он расспросит Волкодава и не у
сомнится, что его незримая собеседница подобно Тилорну умела за десять ш
агов мановением руки сбросить с лавки полено.
Ц Не говори мне этого, не то я совсем от тебя откажусь! Ц воскликнула Мат
ь Кендарат. Ц Ты собираешься завтра остановиться в нарлакской деревне?
А ты не боишься, что встретишь у околицы почтенную женщину, и она спросит т
ебя. не видал ли ты там, на тропах Засечного кряжа, моих молодых сыновей? Он
и, мол, служили в наемниках, а ныне по весне обещали вернуться?..
Ц У каждого душегуба есть мать, Ц тяжело проговорил Волкодав. Ц Из-за э
того его не наказывать?..
Ц А кого ты наказал? Ц удивилась бесплотная гостья. Ц Ты просто подтве
рдил, что сражаешься лучше многих. И все!
Ц Значит, Ц спросил Волкодав, Ц я должен был их отпустить?
Жрица покачала головой Ц медленно, укоризненно и печально.
Ц Ты так ничего и не понял, малыш, Ц сказала она. Ц Я просто к тому, что, ес
ли уж ты полез в это дело, надо было идти до конца. Если ты решил вмешаться в
их жизнь, эти люди должны были понять, какое злодеяние они совершили. Ты мо
жешь придумать худшее наказание?.. И я не могу. Но на это тебе пришлось бы по
тратить часть своей собственной жизни. Быть может, даже и всю. А ты не захо
тел. Ты предпочел их убить. Тебе так было проще.
Волкодав стоял на коленях, опустив голову. Она права. Эти шестеро, когда я
их убивал одного за другим, вряд ли раскаивались в содеянном. Если я и заст
авил их о чем пожалеть, так разве о том, что оказались слабее и уступили вш
естером одному. И ни о чем более… И все же что-то в нем сопротивлялось, отка
зываясь признать правоту маленькой жрицы. Она достигла духовных высот, о
которых я недостоин даже мечтать. У нас, поймав насильника, выпускают мер
зкому негодяю кишки, и я считаю, что это правильно и хорошо. А для нее паску
дный мучитель женщин, которого я убил, Ц несчастный юноша, вызывающий жа
лость. По мне, такому человеку жить незачем. Не заслужил. А она готова оста
тком жизни пожертвовать, чтобы обратить ублюдка на благой путь…
Мыш крутился в воздухе над головой друга и тревожно кричал.
Ц Так ты, значит, взялся решать, кто достоин жить, а кто не достоин? Ц спро
сила Мать Кендарат.
Ц Я не знаю, Ц глядя в землю, проговорил Волкодав. Ц Я знаю только, что он
и совершили зло. Теперь больше не совершат.
Ц Но и добра тоже! Ц прозвучало в ответ. Ц Среди них были способные одум
аться!
Ц А ее ты видела? Ц подняв глаза, упрямо спросил Волкодав. Ц Ту девочку?

Но там, где только что стояла седая смуглая женщина, было пусто. Только чут
ь заметно подрагивали под ударами мелких дождевых капель стебельки мок
рой травы…

Не строй у дороги себе избы:

Любовь из дома уйдет.
И сам не минуешь горькой судьбы,
Шагая за поворот

Идешь ли ты сам, силком ли вед
ут -
Дороге разницы нет!
И тысячи ног сейчас же затрут
В пыли оставшийся след.

Дорога тебя научит беречь
Пожатие дружеских рук:
На каждую из подаренных встреч
Придется сотня разлук.

Научит ценить лесного костр
а
Убогий ночной приют .
Она не бывает к людям добра,
Как в песнях про то поют.

Белесая пыль покрыла висок,

Метель за спиной кружит.
А горизонт все так же далек,
Далек и недостижим.

И сердце порой сжимает тоска

Под тихий голос певца…
Вот так и поймешь, что жизнь коротка,
Но нет дороге конца.

Следы прошедших по ней вчера

Она окутала тьмой…
Она лишь тогда бывает добра,
Когда ведет нас домой.


4. Дом у дороги

Это была старица Ц прежнее русло, покинутое главной стремниной реки. Та
к человек покидает ставшую ненужной одежду. Звор, младший сын великой Св
етыни, некогда спешил к матери и проложил себе новый путь через леса и бол
ота. Теперь он посещал брошенное русло только весной, во время разлива, да
иногда еще осенью. Остальное время старица дремала, подергиваясь ряской
.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12