- Ну вот видите! Он, наверное, просто сам еще не успел посмотреть.
- Ох, не знаю, - растерянно покачал головой кардинал. - Экайер -
близкий друг Теннисона, а Теннисон знаком с Декером.
- Ваше Преосвященство, вы говорите так, будто они втроем сговорились
против вас. При чем тут Теннисон и Декер? Вот уж кого вам совершенно не-
чего бояться. Экайер и Теннисон работают на Ватикан. А уж Декер вообще
ни при чем.
- Вы могли бы помочь мне.
- Не уверена. А почему вы так думаете?
- Вам все должно быть известно. Вы спите с Теннисоном.
- Стыдно, Ваше Преосвященство, - возмущенно проговорила Джилл. - Я не
знала, что роботы обращают внимание на такие вещи!
- О, в том смысле, в котором вы подумало, нас это нисколько не волну-
ет. Просто Теннисон мог сказать вам об этом.
- А ведь вас, Преосвященный, волнует не то, что Мэри могут объявить
святой, не так ли? - поинтересовалась Джилл. - Дело в Рае, верно? Но ес-
ли вас это так беспокоит, почему бы вам не отправить туда своих сотруд-
ников - пусть бы они выяснили, что там такое.
- У нас нет координат, и мы не знаем, где его искать.
- А я думаю, что вы боитесь, - уверенно сказала Джилл. - Ваше Преос-
вященство, признайтесь, что боитесь. Даже если бы у вас имелись точные
координаты, вы бы побоялись туда отправиться. Вы боитесь того, что може-
те найти там.
- Дело не в этом, - покачал головой кардинал. - Да, я действительно
боюсь, но у страха моего другая причина, гораздо более серьезная. Меня
пугает нынешняя ситуация в Ватикане. Столько столетий дела у нас шли хо-
рошо! Были и успехи, и неудачи, были расхождения во мнениях, но никогда
до сих пор я ни на йоту не сомневался, что наше учреждение выстоит. Оно
казалось мне таким же прочным, как та могучая скала, на которой оно по-
коится. Но теперь я чувствую, что в недрах несокрушимой твердыни зароди-
лись какие-то сдвиги, будто почва стала колебаться под ногами - не знаю,
хорошо ли я передаю свои ощущения, но ясно чувствую предвестье смуты,
которая может сокрушить все устройство и принципы, на которых оно осно-
вано. Откуда ветер дует, я не знаю, но уверен, что где-то скрывается не-
кий энтузиаст, активный разрушитель устоев, который все время подогрева-
ет эту таящуюся, тлеющую смуту, подбрасывает поленья в огонь. Я уже дав-
но понял, что кто-то - тот же смутьян или кто-то другой - потихоньку
крадет из сокровищницы наших знаний. Не слишком нагло, не чересчур отк-
рыто, - а как крошечная мышка, откусывающая потихоньку от головки сыра
весом в целую тонну. Не знаю, одно и то же ли это лицо, а если нет, то
связаны ли они между собой - не могу даже догадываться. Знаю одно: Вати-
кан должен устоять, с нами ничто не должно случиться и никому не должно
быть позволено мешать нам. Слишком многое поставлено на карту.
- Ваше Преосвященство, - попыталась успокоить его Джилл, - мне кажет-
ся, вы напрасно так волнуетесь. У вас все так хорошо организовано и про-
думано, Ватикан слишком силен, чтобы кто-то или что-то могло его разру-
шить.
- Не его, мисс Робертс, не сам Ватикан, - но цель, которой он посвя-
тил себя. Давным-давно - вы, вероятно, уже знаете об этом, постольку уже
довольно глубоко изучили нашу историю - мы прибыли сюда в поисках истин-
ной веры. Сейчас среди нашей братии можно отыскать таких, кто уверен,
что мы от этой цели отказались, что мы предали ее ради технических и фи-
лософских знаний, не имеющих с верой ничего общего. Я уверен, что те,
кто так думает, глубоко заблуждаются. Мое искреннее убеждение состоит в
том, что вера, безусловно, связана со знанием - не со всяким знанием,
конечно, а с особенным, очень специфичным. Но для того чтобы достичь та-
кого знания и прийти к единственно верному ответу, нам нужно для начала
ответить на множество вопросов. Может быть, порой мы идем по ложному
следу, но мы не имеем права пренебрегать и ложными следами - это дает
возможность убедиться, что они ведут в тупик, где нет ничего, - то есть
нет ответа.
- Выходят, ваш взгляд на вещи изменился, - отметила Джилл. - Нас-
колько я смогла понять из изучаемых мной материалов, раньше вера стави-
лась выше знания.
- Да, в каком-то смысле, в первом приближении, так сказать, - вы пра-
вы. Просто мы сами поначалу не понимали, что вера должна быть основана
на знании, она не может быть слепой, нельзя без конца повторять неправду
в надежде, что от многократного повторения она станет правдой. Нам не
нужна ложь. Нам нужны знания.
Кардинал умолк и, глядя на Джилл прямым, немигающим взглядом робота,
поднял руку и торжественно очертил в воздухе круг. Джилл догадалась, что
этим жестом он изобразил Вселенную, все во времени и пространстве за
пределами этой комнаты, где они сидели.
- Где-то там, - сказал он, - есть кто-то или что-то, кто знает ответы
на все вопросы. И среди множества ответов есть тот, который мы ищем.
Именно его мы обязаны узнать. А может быть, нам нужно узнать все ответы,
каждый из них, и они укажут путь к единственно верному. Как бы то ни бы-
ло, задача наша - поиск ответа. И мы не имеем права отступить, поддаться
слабости, соблазниться славой и могуществом. Неважно, сколько на это уй-
дет времени, но наша задача должна быть выполнена.
- Но Рай может стать основой самообмана, которого вы так опасаетесь.
- Мы не имеем права рисковать.
- Но вы должны понимать, что это не Рай. Не тот старый христианский
Рай с парящими ангелами, звучащими трубами и золотыми мостовыми!
- Умом понимаю, мисс Робертс, что этого не может быть, - а что если
так оно и есть?
- Значит, вот вам и ответ.
- Нет. Нам не такой ответ нужен. Нам нужен не просто ответ, а ответ
ответов. Если мы удовлетворимся таким ответом, то перестанем искать
главный ответ.
- Ну что я могу вам посоветовать? - пожала плечами Джилл. - Тогда
отправляйтесь туда и докажите, что это не Рай. А потом возвращайтесь и
продолжайте работу.
- Мы не можем рисковать, - повторил кардинал.
- В каком смысле? Вы боитесь, что там действительно Рай?
- Не только. Ватикан в любом случае не выиграет. Это будет то, что
вы, люди, зовете ничьей. Если это не Рай, мы столкнемся с тем, что мно-
гие из наших сотрудников разочаруются в Слушателях, перестанут им дове-
рять. Как вы не понимаете? Если будет доказано, что Мэри ошиблась, под-
нимется страшный вой - все станут орать: №Долой Слушателей! Их работа ни
гроша не стоит!¤ А ведь Поисковая Программа Экайера - наш единственный,
самый мощный инструмент. Он должен быть вне сомнений, слухов и какой бы
то ни было критики. Если Программа не выстоит, пройдут столетия, прежде
чем мы восстановим утраченное, если вообще можно будет что-то восстано-
вить.
Джилл испугалась.
- Ваше Преосвященство, вы не должны позволить этому случиться! -
воскликнула она.
- Бог не допустит этого, - проговорил кардинал.

Глава 34.
Раньше мир уравнений виделся Теннисону сквозь дымку, его очертания
были искажены колеблющимся, плывущим маревом - так в жаркий солнечный
день виден другой берег озера, поверхность которого сияет радужными бли-
ками, отражая палящие лучи. Теперь же все было видно четко и ясно. Он
стоял на твердой почве, а перед ним ровными рядами, насколько хватало
глаз, выстроившись разноцветные кубоиды, испещренные значками и графика-
ми. Вдали угадывалась линия горизонта, она поднималась кверху наподобие
края огромной чаши, и там, далеко-далеко, край ее соприкасался с опроки-
нутой чашей небес. Поверхность планеты - если это была планета - была
покрыта горохово-зеленым ковром, но это не была трава. Что именно - Тен-
нисон пока понять на мог.
- Шептун! - позвал Теннисон.
Ответа не последовало. Шептуна не было. Он был один. Или нет, не
один. Шептун тоже был здесь, но не как нечто отдельное. Здесь, в незна-
комом, чужом мире, Теннисон находился не сам по себе - тут были он и
Шептун, соединенные в одно целое.
Он застыл, пораженный внезапной догадкой, не понимая, откуда это ста-
ло ему известно. Шли мгновения, и он догадался, что додумался до этого
не он, Теннисон, а Шептун, который сейчас был его неотъемлемой частью.
Но кроме этого Шептун никак не обнаруживал своего присутствия. №Интерес-
но, - подумал Теннисон, - а как себя чувствует Шептун? Кажется ли ему,
что он сам по себе, или он тоже осознает себя частью единого целого?
Чувствует ли он мое присутствие?¤ Но ответа на его безмолвный вопрос не
последовало. Шептун не давал знать, так ли оно на самом деле.
Самое удивительное, что Теннисон ощущал реальность своего присутствия
в математическом мире: не смотрел на него со стороны, а лично там нахо-
дился. Он чувствовал твердую поверхность под ногами и дышал легко и сво-
бодно, словно на планете земного типа. Он попробовал оценить параметры
окружающей среды - состав атмосферы, ее плотность, давление, силу притя-
жения, температуру воздуха. Производя в уме вычисления, он поразился.
Подсчеты были весьма приблизительны, но он понимал, что все параметры
намного лучше - условия были не просто подходящими для жизни, а идеально
подходящими.
Кубоиды оказались расцвечены разнообразнее и ярче, чем тогда, когда
он смотрел кристалл и видел их во сне. Уравнений и графиков на их по-
верхности было намного больше. Приглядевшись к ближайшей группе кубои-
дов, он заметил, что все они - разного цвета, а уравнения и графики на
их поверхности совершенно разные. Каждый из них нес в себе нечто индиви-
дуальное.
Он до сих пор не сдвинулся с места, и та часть, которую мучили сомне-
ния относительно его присутствия здесь - наверное, собственно Теннисон,
- не давала ему сделать ни единого движения. Наконец он сумел преодолеть
оцепенение и сделал первый осторожный шаг, чтобы удостовериться в том,
что может двигаться. Уравнения-кубоиды стояли неподвижно, и Теннисон ре-
шил предпринять попытку контакта и начать двигаться. №Неужели, - подумал
он, - я буду стоять тут и глазеть, а потом уберусь восвояси? Тогда между
теперешним посещением этого мира и предыдущими не будет никакой разни-
цы¤.
Он медленно, шаг за шагом приближался к кубоидам. Подойдя к одному из
них довольно близко, Теннисон прикинул его №рост¤, то есть - высоту.
№Рост¤ кубоид имел приличный - что-то около восьми футов, и Теннисон
смотрел на его верхнюю часть, запрокинув голову. В длину кубоид был раза
в два больше. Теннисон не мог определить ширину кубоида, оттуда, где
стоял, но он вышел из положения и взглянул на другой кубоид, который был
развернут к нему боком, и понял, что ширина кубоида составляет около де-
вяти футов. №Наверное,- подумал Теннисон, - размеры у них могут быть
разные¤. Но те, что стояли к нему поближе, казались совершенно одинако-
выми.
Передняя поверхность кубоида, к которому он подошел поближе, была
бордового цвета, на ней были изображаемы уравнения преимущественно оран-
жевые, но кое-где вкраплялись красный, желтый, зеленый цвета. Он попы-
тался решить в уме самое длинное уравнение, но оказалось, что значки,
которыми оно было написано, Теннисону незнакомы.
Тот кубоид, по которому Теннисон определил ширину, был ярко-розовым,
уравнения на нем - зеленые, а сзади него стоял еще один, пепельно-серый
в рыжих крапинках. Уравнения на нем были лимонно-желтые, а графики - си-
реневые. Этот кубоид выглядел забавно, казался №веселее¤ остальных.
Пока Теннисон приближался к кубоидам, с их стороны никакой реакции не
последовало, они оставались неподвижными.
Только сейчас Теннисон обнаружил, что в этом мире совершенно нет зву-
ков. Это был мир безмолвия. №Так вот почему я здесь не в своей тарелке,
- понял Теннисон. - Ведь я так привык к тому, что меня всю жизнь сопро-
вождают звуки - хоть какие-нибудь. Даже когда лежишь в блаженной тишине,
нет-нет да и раздастся какой-нибудь звук - то скрипнет рассохшаяся поло-
вица, то легкий ветерок пошевелит листву за окном, то муха зажужжит от
обиды, ударившись в оконное стекло...¤ Здесь же не было ничего, полное
беззвучие.
Он отважился еще ближе подойти к бордовому кубоиду. Было интересно
идти, не производя никаких звуков. Подойдя к кубоиду вплотную, Теннисон,
сам толком не понимая, что делает, вытянул руку и коснулся поверхности
кубоида указательным пальцем - осторожно, готовый в любое мгновение от-
дернуть руку, словно кубоид мог оказаться горячим или был способен уку-
сить за палец. Ничего не произошло. На ощупь кубоид оказался гладким, не
теплым и не холодным. Осмелев, Теннисон коснулся его всей ладонью. Ла-
донь плотно прижалась к кубоиду, и Теннисон с удивлением ощутил, что он
прогнулся под рукой. Казалось, что он положил руку на желе или холодец.
На поверхности кубоида произошло какое-то движение, и Теннисон в ис-
пуге отпрянул. Он увидел, как задвигались уравнения, зашевелились графи-
ки - сначала медленно, лениво, потом все быстрее и быстрее. Вскоре за
мельканием уравнений и графиков уже невозможно было уследить: они раст-
ворялись, исчезали, вливались одно в другое, возникали новые комбинации
значков и тут же исчезали, следом возникали следующие, совсем другие.
№Он, этот не знаю кто, говорит со мной, - понял Теннисон. - Да, пыта-
ется говорить, хочет перебросить мостик через пропасть, разделяющую
нас!¤
Теннисон как зачарованный смотрел на кубоид, пытаясь уловить смысл
причудливой пляски значков и их комбинаций. Временами ему казалось - вот
он, смысл, я все понял, но стоило уравнению немного измениться - и
только что обретенное понимание рассеивалось, пропадало, словно его и не
было, будто он что-то написал мелом на доске, а кто-то безжалостно стер
написанное.
Не отрывая взгляда от обращенной к нему поверхности бордового кубои-
да, краем глаза он заметил сбоку какое-то движение и резко отступил в
сторону. Но бежать оказалось некуда и спрятаться негде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46