Невольная дрожь прошла по моему телу. Не знаю, что вызвало ее - холод
или дождь, или же вид длинного покрытого шерстью слина, лежащего у моих
ног. Я попытался вытащить копье, но оно застряло между его ребрами.
Тогда я хладнокровно вытащил меч и, разрубив тело зверя, вытащил
копье. После этого я, подражая охотникам на слинов, вырезал сердце
животного и съел его. Они считали, что сердце слина приносит счастье. Для
меня утолить голод тоже было счастьем.
Правда, считалось, что сердце ларла приносит больше счастья, чем
сердце слина - коварного и жестокого животного, но выбирать не
приходилось. Ведь я убил самого опасного хищника.
Я рассмеялся.
- Неужели ты, о Брат Ночи, думал остановить меня на дороге в
Ко-Ро-Ба?
Как глупо было с моей стороны считать, что между городом и мной встал
просто слин. Я смеялся, думая о самонадеянном животном, но откуда ему
могло быть известно, что я Тэрл из Ко-Ро-Ба и возвращаюсь в свой город?
Есть на Горе пословица: человека, который возвращается домой, остановить
нельзя. Неужели слин не знал этой пословицы?
Я покачал головой, сознавая, что мне в голову лезет всякая чушь.
Может я немного опьянел от убийства и от первой пищи за долгое время?
Затем, хотя и считал это глупым суеверием, я решил совершить
горийский ритуал над кровью. Набрав в ладони горячую кровь, я выпил ее, а
затем набрал еще пригоршню. После этого я стал ждать вспышки молнии.
Считалось, что нужно взглянуть на свое отражение в крови, и если оно
черное и переливчатое, то человек умрет от болезни, а если отражение
четкое и алое, то погибнет в бою, а если из крови на вас взглянет старое
лицо с седыми волосами, то вы проживете долго в мире и покое, окруженные
большим семейством.
Молния сверкнула и я взглянул на кровь. В это короткое мгновение я
увидел в алой поверхности странное лицо, похожее на золотой круг с
овальными глазами, лицо, которое я никогда не видел, оно вселило суеверный
страх в мое сердце.
Воцарилась тьма. Затем снова сверкнула молния. Я взглянул на кровь,
одновременно желая и страшась увидеть жуткое лицо, но передо мной была
гладкая алая поверхность - кровь слина, которого я убил на дороге в
Ко-Ро-Ба. Там не было даже моего отражения. Я выпил кровь, закончив
ритуал.
Затем я тщательно вытер копье о мокрую густую шерсть слина. Его
сердце прибавило мне мужества.
- Благодарю тебя, Брат Ночи, - сказал я мертвому зверю.
Увидев, что в вогнутости щита собралась дождевая вода, я с большим
удовольствием выпил ее.



5. ДОЛИНА КО-РО-БА

Теперь мне пришлось карабкаться наверх. Дорога была знакомой.
Длинный, довольно пологий подъем. За перевалом лежала долина Ко-Ро-Ба. Это
была дорога, по которой шли караваны вьючных животных и носильщики,
напоминающие бедного Зоска. Дорога, по которой можно было идти только
пешком.
Ко-Ро-Ба лежал в окружении зеленых холмов и был расположен в
нескольких сотнях футов над уровнем пролива Танбер и таинственного
огромного пространства воды, которое горийцы называли "Тасса" - море.
Ко-Ро-Ба не был так удален от внешнего мира, как, например, Тентис,
расположенный высоко в горах Тентис, но он не был и равнинным городом, как
роскошный Ар, или прибрежным, как шумный беспорядочный город-порт Кар у
пролива Танбер. Ар был прекрасным величественным городом, который уважали
даже враги. Тентис гордился свирепой красотой гор Тентис, а порт Кар
хвастался широким проливом Танбер, как своей сестрой, и этим могучим
загадочным морем. Я же самым прекрасным считал свой город. Его стройные
цилиндры мягко вонзались в небо среди зеленых холмов, и это производило
неизгладимое впечатление.
Древний поэт, воспевая города Гора, назвал Ко-Ро-Ба Утренними
Башнями. Иногда его и теперь так называют. А само слово Ко-Ро-Ба было
весьма обычным, на древне-горийском языке оно означало деревенский рынок.
Буря не прекращалась, но я не обращал на нее внимания. Вымокший,
замерзший, я карабкался наверх, прикрываясь щитом от ветра. На перевале я
остановился, протер глаза и стал ждать, когда вспышка молнии осветит мой
город, который я не видел столько лет.
Меня тянул мой город, я жаждал встречи с отцом, великолепным Мэтью
Кэботом, администратором Ко-Ро-Ба, со всеми моими друзьями, с гордым
Тэрлом, моим учителем фехтования, милым застенчивым маленьким писарем
Торном, который даже сон и еду считал досадными помехами в своих занятиях
по изучению древних свитков, но больше всего я жаждал встречи с Таленой -
той, которую я любил больше всего на свете, за которую сражался на крыше
цилиндра Справедливости, которая тоже любила меня - с темноволосой
прекрасной Таленой, дочерью Марленуса, бывшего убара города Ар.
- Я люблю тебя, Талена, - крикнул я.
И когда этот крик сорвался с моих губ, небо расколола ослепительная
вспышка молнии, вся долина среди холмов стала ослепительно белой и я
увидел, что она пуста.
Ко-Ро-Ба исчез!
Город исчез!
После молнии все погрузилось в непроницаемый мрак и ужасающий грохот
наполнил меня ужасом.
Снова и снова вспыхивали молнии, каждый раз погружая меня во тьму,
снова и снова странные удары грома грохотали надо мной, и каждый раз я
видел одно и то же: долина пуста, Ко-Ро-Ба исчез.
Я резко обернулся, прикрывшись щитом. Копье было наготове.
И при следующей вспышке молнии увидел мантию Посвященного, выбритую
голову и печальные глаза одного из касты Благословенных. Говорили, что они
слуги самих Царствующих Жрецов. Он стоял на дороге, спрятав руки в мантию
и глядя на меня.
Мне показалось, что он не похож на других Посвященных, которых я
встречал на Горе. Я не мог точно сказать, что отличает его от остальных
членов касты, но в нем было что-то такое, что выделяло его из их числа. В
нем не было ничего необычного, разве что лоб был гораздо выше, чем у
остальных людей, а глаза наверняка видели намного больше, чем глаза
остальных людей.
И меня пронзила мысль, что я, Тэрл Кэбот из Ко-Ро-Ба, простой
смертный, ночью на этой дороге, возможно, смотрю в глаза самому
Царствующему Жрецу.
Мы долго смотрели друг на друга. Буря стихала, молнии перестали рвать
ночь, гром больше не терзал мои уши. Ветер успокоился. Тучи рассеялись. В
лужах холодной воды на каменных плитах я видел отражение трех лун Гора.
Я повернулся и посмотрел на долину, где когда-то стоял Ко-Ро-Ба.
- Ты Тэрл из Ко-Ро-Ба, - сказал человек.
Я удивился.
- Да, - сказал я и повернулся к нему.
- Я ждал тебя.
- А ты, - спросил я, - Царствующий Жрец.
- Нет.
Я посмотрел на него и увидел в нем простого человека и ничего больше.
- Ты говоришь от имени Царствующих Жрецов?
- Да.
Я поверил ему.
Конечно, Посвященные всегда утверждали, что говорят от имени
Царствующих Жрецов, но на самом деле они просто определяли их волю по
соответствующим приметам и предсказаниям.
Но этому человеку я поверил.
Он не был похож на других Посвященных, хотя и носил их одежду.
- Ты из касты Посвященных?
- Я тот, кто передает волю Царствующих Жрецов смертным, - сказал
человек, не считая нужным отвечать на мой вопрос.
Я молчал.
- Значит, - сказал человек, - ты Тэрл из города.
- Я Тэрл из Ко-Ро-Ба, - гордо ответил я.
- Ко-Ро-Ба уничтожен, - сказал человек. - Его как-будто никогда и не
было. Его камни люди рассеяны по всему миру. И нет места, где два камня
города или два его жителя были бы рядом друг с другом.
- Почему уничтожен Ко-Ро-Ба?
- Такова воля Царствующих Жрецов.
- Но почему?
- Они выразили свою волю, - ответил человек, - и нет никого, кто мог
бы спросить Царствующих Жрецов, почему они так решили и так сделали.
- Я не принимаю их волю.
- Покорись.
- Нет.
- Если так, - сказал человек, - то тебе придется одному скитаться по
миру - без друзей, без города, без стен, которые ты мог бы назвать своими,
без Домашнего камня, которому можно поклоняться. Следовательно, ты будешь
человеком без города и предупреждением всем, что нельзя пренебрегать волей
Царствующих Жрецов.
- Что с Таленой, - спросил я, - что с отцом, с друзьями, со всеми
жителями города?
- Рассеяны по всему свету, и ни один камень не положен близко с
другим.
- Разве я не служил Царствующим Жрецам при штурме Ара? - спросил я.
- Царствующие Жрецы использовали тебя в своих целях и они довольны
твоей службой.
Я поднял копье и почувствовал, что могу убить этого человека в белом,
который стоял передо мной и говорил жуткие слова.
- Убей меня, если хочешь.
Я опустил копье. Мои глаза наполнились слезами. Я был в смятении.
Может, это по моей вине город уничтожен? Может, это я навлек несчастье на
город, на его жителей, на моего отца и моих друзей? Неужели я так глуп,
что не понимаю какое я ничтожество перед могуществом Царствующих Жрецов? И
неужели я теперь обречен бродить по дорогам и полям Гора, сжигаемый
угрызениями совести, живое олицетворение того, на какую судьбу обрекают
Царствующие Жрецы глупых гордецов?
И вдруг я прекратил жалеть себя. Я смотрел в глаза человека и увидел
в них человеческую теплоту и слезы. Он плакал, жалея меня. Да, это была
жалость - запретное чувство, и все же он не мог скрыть его. Могущество,
которое исходило от него, исчезло. Сейчас передо мной был просто человек,
обычный человек, хотя и одетый в белую мантию гордой касты Посвященных.
Казалось, он борется с собой, как будто хочет говорить сам, как
человек, а не произносить слова Царствующих Жрецов. Он страдал от боли,
сжимал руками голову, пытаясь что-то сказать мне. Его рука протянулась ко
мне и он заговорил, хрипло и неразборчиво, голосом далеким от звенящего
повелительного тона, каким он говорил вначале.
- Тэрл из Ко-Ро-Ба, - сказал он, - упади грудью на свой меч.
Казалось, что он вот-вот упадет и я поддержал его.
Он смотрел мне в глаза.
- Упади грудью на свой меч, - просил он.
- Разве это не противоречит воле Царствующих Жрецов? - спросил я.
- Да, - ответил он.
- Почему ты предлагаешь мне сделать это?
- Я был с тобой при штурме Ара, на крыше цилиндра Справедливости я
дрался вместе с тобой против Па-Кура и его людей.
- Посвященный?
Он покачал головой.
- Нет, я был одним из стражей Ара и дрался, чтобы спасти свой город.
- Ар великолепен, - мягко сказал я.
Он умирал.
- Ар блистателен, - сказал он слабым голосом, но твердо. Он снова
взглянул на меня. - Умри, Тэрл из Ко-Ро-Ба, - сказал он. - Герой Ара, -
глаза его загорелись огнем, - не позорь себя.
Внезапно он завыл как раненая собака, и то, что случилось позже, я не
могу описать. Мне показалось, что его голова вспыхнула изнутри, как будто
в черепе начала кипеть огненная лава.
Это была жуткая смерть. Он умер потому, что решился сказать мне то,
что было у него на сердце.
Уже стало светлее. Утро поднималось над нежными холмами, которые
когда-то укрывали Ко-Ро-Ба. Я снял ненавистную мантию Посвященных с тела
человека и отнес его обнаженное тело далеко от дороги.
Когда я начал засыпать его камнями, то заметил, что от черепа почти
ничего не осталось - лишь горстка обгорелых костей. Его мозг буквально
выкипел. Утренний свет высветил среди костей что-то золотое, и я поднял
это. Предмет оказался паутинкой из тонкой золотой проволоки. Мне она была
не нужна и я отбросил ее в сторону.
Затем я накидал камней, чтобы обозначить могилу и чтобы хищники не
могли добраться до тела.
Я положил в изголовье большой плоский камень и концом копья нацарапал
на нем все, что знал об этом человеке: "Я из блистательного Ара."
Я, стоя возле могилы, вынул меч из ножен. Он сказал мне, что бы я
бросился на него и избежал позора, не подчинившись воле Царствующих
Жрецов.
- Нет, друг, - сказал я останкам воина Ара, - нет, я не брошусь на
меч, но не буду и унижаться перед Царствующими Жрецами и вести жизнь,
полную позора, которую они мне уготовили.
И я поднял меч в направлении долины, где когда-то стоял Ко-Ро-Ба.
- Много лет назад, - сказал я, - я поклялся, что мой меч будет
служить тебе, Ко-Ро-Ба, и буду верен этой клятве.
Как любой горожанин я знал, где находятся Сардарские горы, жилище
Царствующих Жрецов - запретная область, куда не мог проникнуть никто из
смертных. Говорили, что Домашний Камень Гора - Высший Камень - находится в
этих горах и является источником могущества Царствующих Жрецов. Говорили,
что никто из людей не вернулся оттуда, ни один из тех, кто видел
Царствующих Жрецов, не остался в живых.
Я вложил меч в ножны, одел шлем, поднял щит и копье и направился к
Сардарским горам.



6. ВЕРА

Сардарские горы, которых я никогда не видел, лежали на расстоянии
более тысячи пасангов от Ко-Ро-Ба, простые смертные не ходили в эти горы,
а если кто и отваживался, то обратно никогда не возвращался. Угрюмые утесы
ревностно хранили тайны Царствующих Жрецов. Гориец мог сделать попытку
раскрыть эти тайны, но только один раз в жизни.
Четыре раза в год, в дни равноденствия, в долине у гор собирались
ярмарки под руководством Посвященных. На них люди разных городов могли
встречаться, общаться, торговать, развлекаться, забыв о старой вражде.
Торн, мой друг из касты Писарей, на таких ярмарках покупал старые
свитки и книги у своих ученых коллег из других городов. Это был праздник
для таких людей, как он, которые любили науку больше, чем ненавидели своих
врагов. Они были готовы отправиться в любое даже самое опасное
путешествие, чтобы обсудить неясное место в каком-нибудь драном свитке.
Касты Врачей и Строителей тоже пользовались ярмарками для обмена идеями и
другой информацией, служащей для процветания и развития их ремесел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24