Вечер был замечательный, а я так люблю водить машину. К тому же было темно, так что едва ли он увидит меня в окно, если выглянет, когда мы будем проезжать мимо.
– Ох, не очень-то это хорошо, – обратилась я к Канноли, – но, боюсь, мне придется поступить именно так.
Канноли встала на задние лапки на пассажирском сиденье, однако она была такой маленькой, что выглянуть в окно все равно не могла.
– Прости, пожалуйста, – извинилась я. – Я ведь помню, что обещала купить тебе несколько подушек. Или хотя бы телефонную книгу. Моя бабушка со стороны мамы усаживалась сразу на три телефонные книги, чтобы ее голова оказывалась выше руля. Я тебе когда-нибудь рассказывала об этом? Думаю, высокий рост мы все унаследовали от отца.
Канноли все пыталась выглянуть и увидеть, что же творится за окном. Выехав с пляжной стоянки, мы свернули направо.
– Придумала, – заговорила я вновь, – я буду Тельмой, а ты – Луизой. Нет, лучше ты будешь Тельмой, а я Луизой, потому что я более сильная и независимая. Ну вот, мы с тобой едем потихоньку, болтаем об именах – просто такой у нас с тобой уик-энд без мужчин…
Дом Шона Райана находился в северной части Марш-берри. Дорога вдоль пляжа, по которой мы ехали к нему, извивалась и поворачивала, повторяя береговую линию. А это, с моей точки зрения, придавало нашей поездке дух приключения. Я остановила машину у обочины, чтобы опустить откидной верх. Жаль, что у меня в бардачке для перчаток не было шарфика, в котором я была бы похожа на Сьюзен Сарандон из фильма. Что еще хуже, я не позаботилась о том, чтобы у Канноли был похожий шарфик. Я хочу сказать, что мы были бы очень милы в одинаковых шарфиках.
– Ну что ж, давай хотя бы сделаем вид, что мы в шарфах, – громко предложила я. – В магазин идти уже поздно, а завтра у нас очень напряженный день. – Несмотря на мое беспокойство, Канноли отсутствие шарфика ничуть не волновало. Я подняла с пола свою сумку и положила ее на сиденье, чтобы Канноли было повыше.
Мы нашли дом Шона Райана с правой стороны от дороги даже в темноте, потому что перед ним висел почтовый ящик с адресом. Вот уже много лет я восхищалась этим домом. Здесь когда-то жил маленький старичок. Может быть, он умер, а может, не смог больше содержать дом. Дом был белый с черными жалюзи, и от него исходил какой-то особый шарм. Возможно, он был частью большого поместья, построенного еще в позапрошлом веке. Кто знает, может, раньше тут жила служанка. В наше время служанка позволить себе такой дом не сможет. Дом стоял на холме, а со стороны океана его подпирали скалы, так что окна его смотрели в морскую даль. Да уж, Шон Райан явно преуспевающий бизнесмен. Если только он не торговец наркотиками.
Его «приуса» на подъездной аллее не было, но он вполне мог стоять и в отдаленном гараже. Свет во дворе не горел, но пробивался сквозь планки закрытых жалюзи на первом этаже.
Доехав до конца улицы, я развернулась и покатила назад. Мы проехали мимо дома еще раз, только гораздо медленнее. Да, свет в доме горел, а значит, Шон Райан был дома. Все придуманные мною извинения тут же были забыты. Не похоже, что Шон Райан переживает антиоксидантный кризис. Я высунулась в окно и прислушалась, пытаясь уловить звук телевизора, но ничего не услышала.
Я свернула в какой-то переулок, затем выехала на большую дорогу и остановила машину в небольшой рощице между двумя домами. Может быть, в один прекрасный день я изобрету новый оттенок помады под названием «Тельма и Луиза», но теперь мне было просто необходимо порыться в косметичке и отыскать тюбик помады.
Зазвонил мой телефон, и от неожиданности я подскочила на месте.
– Алло! – ответила я, с трудом отыскав мобильник и сумке, подложенной под Канноли.
– Привет! – услышала я шепот Крейга.
– Почему ты говоришь шепотом? – спросила я.
– У меня есть всего минута на разговор, – ответил он. – Послушай, скорее всего мне не удастся поговорить с тобой на свадьбе.
– Что-что?
– Я хочу сказать, мы давно запланировали эту поездку, и она собирается ехать, ей этого хочется. Но что-то между нами не ладится. В конце месяца я вернусь в свою бостонскую квартиру, когда у нынешнего арендатора закончится договор об аренде.
Канноли прыгнула мне на колени, и я провела ладонью по тому, что осталось от ее шерстки.
– А София об этом знает? – спросила я.
Крейг вздохнул.
– Нет еще, – сказал он. – Не хочу портить ей уик-энд. Но мне хотелось, чтобы ты знала. Я много думал о прошлой ночи.
– Крейг!
– Да?
Возможно, мне не стоило так громко выражать свое отношение к бывшему мужу в спальной зоне да еще при поднятом верхе машины, но я это сделала. А потом отключила телефон, оставив Крейга наедине с его ничтожеством.
Я завела машину.
– Мужчины! – громко проговорила я. – Как же они меня достали! Ужас! Да кому они вообще нужны? Вот что, Тельма, поехали-ка отсюда. Но запомни: когда-нибудь и тебе придется прибегнуть к силовым мерам, чтобы достичь чего-то, и ругаться нехорошими словами.
Мне хватило света для того, чтобы увидеть, что Канноли подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.
– Вообще-то я не очень хорошо понимаю, что означает эта фраза, но мне нравится, как она звучит.
Домой мы ехали гораздо быстрее. Удивительно, но я вдруг почувствовала себя совершенно свободной. Не сказать, что я была готова спрыгнуть вниз с высокого утеса или что-то в этом духе, но я ощутила, что готова отбросить старое и начать жизнь заново.
На кухне я первым делом схватилась за телефон, пока ярость окончательно не извела меня. У Шона Райана опять заговорил автоответчик. Итак, он не только не перезванивает мне, но еще и сидит дома и слушает, кто это ему названивает! Ну что ж, возможно, по шкале козлиз-мометра он не такой козел, как Крейг, но все равно козел. И что с того, что он живет в таком чудесном доме? Я и сама могу заработать деньги. И купить собственный дом. Может быть, не именно этот дом, но что-нибудь в этом роде.
– Это Белла, – сказала я после звукового сигнала. – Послушай. – Незаметно для себя я перешла на ты. – Я звоню только для того, чтобы сказать, чтобы ты мне не звонил. Дело в том, что в жизни я совершала немало ошибок, но с тобой ошибиться я еще не успела, поэтому, с моей точки зрения, ты не имеешь права быть таким грубым со мной. И нечего было предлагать мне левую половину столика и выслушивать меня, когда я говорила о свадьбе племянника в Атланте. Так себя не ведут, особенно люди деловые, потому что именно вы, бизнесмены, должны лучше других знать, что такое сжигать мосты. И уж позволь мне сказать тебе, что этот мост…
В ухо мне прозвонил громкий сигнал. Я посмотрела на телефон. И набрала номер Шона Райана еще раз.
– Как бы там ни было, – сказала я, прослушав сообщение автоответчика и дождавшись сигнала, – в заключение мне хочется отметить, что в какой-то момент между нами вспыхнула искра. Да, что-то такое между нами возникло, какая-то химия, наши звезды зажглись, но ты… ты их погасил. Да, в салон пришел мой бывший муж, и, возможно, мне стоило представить его, так что допускаю, что ты обиделся, но ведь именно ты мне не позвонил, и это было твоей второй ошибкой, а может быть, даже продолжением первой ошибки…
Еще один гудок прервал мой монолог. Мне было неприятно заканчивать на критической ноте, поэтому я снова набрала номер.
– Извини, что я занимаю так много места на твоей голосовой почте, – сказала я. – Но я все-таки от души хочу пожелать тебе всего хорошего. И вот еще что. Когда в следующий раз задумаешь стричь волосы, обратись к хорошему стилисту, если уж тебе это по карману. Важно, чтобы стилист умел стричь волосы бритвой. И еще… Мне не хотелось бы задевать твои чувства, но еще немного – и твои брови срослись бы на переносице, так что тебе надо постоянно следить за ними.
Я глубоко вздохнула.
– Ну вот, кажется, и все, – сказала я. – До свидания, Шон Райан.
После этого я всю ночь проспала, как бревно.
Глава 23
Мы с Канноли решили поехать в местный аэропорт на машине, поскольку я не была уверена, что на водном челноке-экспрессе, курсирующем в бухте, или автобусе-экспрессе «логан», на которых можно было добраться до аэропорта, нормально относятся к перевозке животных. Вспоминая теперь об этом, я думаю, что мне следовало бы договориться с кем-нибудь из членов нашей семьи о том, чтобы нас отвезли в аэропорт. Я хочу сказать, что мир переживает кризис, связанный с глобальным потеплением, и все вместе мы могли бы спасти природу от воздействия хотя бы небольшой части выхлопных газов.
К счастью, мы отправились в путь в полдень, поэтому движение по третьему шоссе нельзя было назвать кошмаром. В последнее время с кровельного покрытия туннеля, ведущего в аэропорт, не падали плитки, да и прежде там никого не убило, так что я чувствовала себя вполне комфортно, ведя по нему машину. Правда, я заметила, что, въехав в туннель, я невольно пригнула голову.
Нам удалось найти место на центральной парковке, так что хотя бы не пришлось ехать на автобусе от удаленных стоянок. С заднего сиденья своего «фольксвагена-жука» я вытащила чемодан и новую сумку-перевозку для Канноли – нарядный рюкзачок на колесиках с изображением отпечатков лап. Увидев это чудо впервые, я подумала, что носить его должна собака, но оказалось, что рюкзак предназначен для того, чтобы его носил на спине человек, предварительно засунув туда своего домашнего любимца. У рюкзака были удобные длинные ручки и колесики, как у чемоданов, так что его можно было катить по земле. Впереди и по бокам было много отверстий, чтобы внутрь попадало побольше воздуха. Расстегнув верхнюю молнию, я посадила Канноли в рюкзак, а затем пристегнула к ее ошейнику со стразиками специальные ремни безопасности.
Канноли в ужасе посмотрела на меня.
– Не беспокойся, – сказала я. – Я не стану застегивать молнию до тех пор, пока не возникнет такая необходимость.
Заперев машину, я записала на парковочном талоне, где мы ее оставили, поскольку прекрасно понимала, что мне нипочем не вспомнить, что машина стоит на этаже Лебедей. Вечером в воскресенье мне будет казаться, что это был… м-м-м… этаж Патриотов или, может, этаж Дельфинов. Я хочу сказать, разве можно запомнить эти названия? Да, для творчества всегда должно находиться время и место, но если бы меня спросили, я бы твердо ответила, что стоянка аэропорта Логан для него совсем не подходит.
Выдвинув ручки у чемодана и рюкзака, я поставила их у себя за спиной, а ремень сумки перебросила через грудь, чтобы сумка не спадала с плеча, когда я двинусь вперед. Думаю, зрелище мы собой являли весьма красочное. Наконец я взялась сзади за выдвижные ручки, и мы пошли. Мы продвигались достаточно быстро, но не суетливо. Чемодан на колесиках – одно из лучших изобретений человечества, которое можно сравнить разве что с ионной сушилкой для волос. Хотелось бы мне быть тем самым бизнесменом, который изобрел обе эти вещи.
Тут я услышала у себя за спиной покашливание. Оглянувшись, я увидела, что Канноли повисла на ремнях безопасности, а ее задние лапки болтаются в воздухе. Вид у нее при этом был такой, словно она ехала на велосипеде на уровне земли.
– Канноли! – завопила я. Отстегнув ремни, я убедилась, что она может дышать. Когда я попыталась снова засунуть ее в рюкзак, она заскулила. Я поговорила с ней ласково, но твердо и предприняла еще одну попытку. На этот раз Канноли зарычала, как будто я причинила ей боль.
Проходившие мимо люди так и косились в нашу сторону.
– Ну что вы смотрите? – спросила я у какой-то пары. Внезапно я пожалела о том, что иногда недоуменно поглядывала в сторону родителей, которые были не в состоянии успокоить раскапризничавшегося ребенка. Я поклялась, что буду лучшей тетей для детей Тьюлии, если мне когда-нибудь удастся выйти с этой стоянки. Я еще раз попыталась уговорить Канноли. Тщетно.
Тогда я взяла ее на руки и засунула в свою сумку на ремне. Она высунула голову наружу и тут же успокоилась.
Я протянула руки назад и повезла за собой чемодан и пустую перевозку для собак.
– Только не думай, что тебе удалось одержать победу, – проворчала я.
Я посадила Канноли в рюкзак и застегнула его на молнию лишь в тот момент, когда надо было за нее заплатить и показать содержимое моего чемодана, а затем я снова вынула собаку. К счастью, все живое нужно было проносить через рамку металлоискателя, так что здесь проблем не возникло. Одна из сотрудниц службы безопасности оказалась любительницей собак, и она даже подержала Канноли, пока я надевала после досмотра свои туфли. Мир был бы куда лучше, если бы люди в трудную минуту приходили друг другу на помощь – вот каково мое мнение.
Едва ли не первым человеком, которого я увидела, подойдя к нужному мне выходу, оказалась моя мать. На ней был костюм для путешествий – розовые теннисные туфли и турецкий спортивный костюм – а губы были традиционно накрашены ее любимой красной помадой.
Я с удовлетворением отметила, что цвет ее волос слегка изменился. Возможно, она все-таки стала пользоваться краской «Грей шик» от «Л'Ореаль», которую я предложила ей три года назад. Моя мать из тех женщин, которые носят седину как знак большого успеха. Я сказала ей: ну хорошо, делай, как знаешь, но хотя бы закрась желтизну с помощью оттеночного шампуня – подойдет «Уайт вайлет» от Артек, а большей яркости волосам можно придать с помощью полупрозрачного «Шер кристалл» от того же «Л'Ореаль».
Когда мы обнялись, моя сумка на ремне оказалась зажатой между нами.
– Мне очень жаль, правда, – сказала я. – Надо было позвонить тебе, чтобы узнать, каким рейсом ты летишь. Мы же могли вместе приехать в аэропорт.
Мама бросила беглый взгляд через плечо, а потом, повернувшись ко мне, пожала плечами.
– Мы все люди занятые, – вымолвила она.
Я знала, на какую кнопку надо нажимать, имея дело с мамой.
– Все дело в том, что я специально попыталась воспользоваться собственным одиночеством, – сказала я. Тут Канноли высунула голову из моей сумки.
– Понятно, – кивнула мама.
– Видишь ли, я не хочу становиться одной из тех женщин, которые готовы всю жизнь ждать мужчину, вместо того чтобы взяться за дело и начать заново строить свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30