– Я не хочу, чтобы она умирала, папочка! – Моника не выдержала и горько расплакалась.
Хуан Антонио обнял ее и, присев на диван, усадил к себе на колени.
– Ты должна успокоиться, Моника. Маме не понравилось бы, как ты себя ведешь…
– Я же ее так люблю…
– Я тоже ее люблю. Ну все… все, родная. Успокойся. А я приму душ, переоденусь и опять поеду в больницу.
– Возьми меня с собой…
– Послушай, Моника, – голос его стал строгим. Он редко разговаривал с дочерью таким тоном, и она притихла. – Возможно… Возможно, Моника… нас с тобой ждут трудные времена… Мы оба должны быть стойкими. Ты поняла меня, Моника?…
Глава 3
Даниэла сидела на том же месте, за своим столом, в своем кабинете… Все было точно так же, как несколько мгновений назад. И все было иначе. Вертикаль ее жизни вдруг надломилась, и она чувствовала, что еще немного, и все, что до сих пор составляло ее счастье, составляло ее саму – Даниэлу Лорентэ – лишится всякой опоры и рухнет вниз, в пропасть. Она бессознательно сопротивлялась этому чувству, мозг ее словно онемел, отказываясь воспринимать реальность, отказываясь верить услышанному, но все эти ухищрения разбивались о тихий, почти лишенный выражения голос посетительницы и круглые, невероятно живые, любопытные глаза малыша, которого та держала за руку.
– Вчера соседка принесла мне газету. Представляете, что я почувствовала, когда увидела там фотографию Альберто… рядом с вами…
– Господи, но это же невозможно, – пробормотала Даниэла. – Он не мог так поступить… Смотрите! – она показала женщине фотографию, которую держала в ящике стола. – Мы венчались в церкви… Все было так… прекрасно…
– Мы с ним тоже венчались в церкви… – сказала женщина. Она взглянула на малыша. – У нас с ним двое детей… Знаете… я всегда надеялась, что он ко мне вернется. Особенно, когда носила Рубена.
– А мы с ним в это время уже были женаты… Господи! Господи, что же это?!
– Альберто всегда был бабником… К тому же, он любит красиво пожить, а для этого нужны деньги. Поэтому он и бросил меня. Он всегда злился, что я не могу его содержать… А потом я вообще осталась без работы…
– Ради Бога, не продолжайте. Вы не представляете, как мне больно это слышать.
– Я подумала, вам лучше знать правду.
– Знаете что… – Даниэла решительно встала из-за стола. Нужно было что-то делать, каким-то образом разрубить этот узел, вдруг возникший в ее судьбе, и невыносимо, до боли стянувший ей сердце. – Давайте сейчас поедем ко мне домой!
– Зачем?! – в голосе женщины послышался испуг.
– Я хочу, чтобы Альберто… увидел вас.
– Ради Бога, не надо… Он может рассердиться, и тогда…
– Обещаю вам, ничего не будет. Нужно прояснить это дело раз и навсегда.
– Прямо сейчас? – женщина еще колебалась.
– Да, сейчас, – решительно сказала Даниэла. – Только подождите меня одну минуту. Я сейчас вернусь.
Оставив женщину с малышом в кабинете, Даниэла бросилась к Джине.
– Ты, конечно, надеешься, что ее брачное свидетельство – фальшивка… – заключила Джина, выслушав подругу.
– Но ведь она могла все это выдумать?…
– Не пытайся оправдать Альберто. Я тебя предупреждала, но ты же ничего не желала знать.
– Я люблю его, Джина!
– Любовь слепа… – Джина покачала головой. – Как зовут эту… другую жену Альберто?
– Кажется, в брачном свидетельстве написано «Каролина Моралес».
Джина задумалась.
– Значит, Альберто не только вор, но еще и двоеженец… Не смотри на меня так. Я тебе тысячу раз говорила, что он тебя обкрадывает. И не реви! Черт бы побрал этого Альберто… Будь он сейчас тут, кажется, глаза бы ему выцарапала!
– Ты понимаешь?! – слезы хлынули рекой из глаз Даниэлы. – Три года… Три года жизни! И все оказалось обманом…
– Идем за этой женщиной, – решительно сказала Джина. – Идем, пока она не передумала.
– Где Альберто, Дора? – спросила Даниэла у служанки, едва они поднялись в квартиру.
– Сеньор сказал, что вернется к обеду, – ответила Дора, с любопытством разглядывая малыша, которого Каролина вела за руку. – Принести вам прохладительного?
Даниэла вопросительно взглянула на Каролину.
– Нет, нет, спасибо, не надо, – засмущалась та.
– Не надо, Дора. Спасибо. – Даниэла отпустила служанку. – Садитесь. Придется его подождать.
– Может, лучше… в другой раз? – нерешительно предложила Каролина.
– Вы лучше меня понимаете, что тянуть тут нельзя. Иначе зачем вы ко мне пришли?
– Вы правы, – вздохнула Каролина. – Я… не могла молчать, зная, что Альберто поступает с кем-то так же ужасно, как со мной…
– Значит, нам остается только ждать! – заключила Джина. – У меня нервы на пределе…
Даниэла поднялась и тут увидела, как открывается входная дверь.
– Ты дома? – Альберто искренне обрадовался Даниэле. Подойдя к ней, он попытался обнять ее, но она отстранилась. – Да что с тобой?!
– У нас гости, Альберто.
Альберто повернул голову и оглядел гостиную.
– Поздоровайся!
С застывшей каменной улыбкой Альберто смотрел на Каролину. Потом перевел взгляд на сидевшего рядом с ней малыша.
– Папа… – удивленно сказал тот.
– Ты не хочешь поцеловать свою жену? – ледяным тоном спросила Даниэла.
– Свою жену и своего младшего сына, – добавила Каролина глядя мужу прямо в глаза.
– Подлец! – Джина не выдержала, и ее крик вывел Альберто из оцепенения.
– Я не понимаю, о чем вы, – медленно сказал он. – Я никогда раньше не видел этой женщины…
– Она показала мне брачное свидетельство, – сказала Даниэла.
– Вот это! – Каролина вынула из сумочки документ.
Альберто с ненавистью взглянул на нее.
– Будь ты проклята! Это ты все испортила! – сжав кулаки, он шагнул к ней, но Джина встала между ними.
– Не трогай ее, подонок!
– Это ты во всем виновата, – сверля Джину глазами, процедил Альберто. – Ты всегда меня ненавидела!
– И, как видишь, была права!
– Джина не имеет никакого отношения к тому, что ты сделал! – вмешалась Даниэла.
– Дорогая, любимая, – Альберто повернулся к ней. Взгляд его был умоляющим. – Прошу тебя, успокойся. Я сейчас все объясню. Я все объясню…
– Все и так ясно! Ты как последнюю дуру обманывал меня больше трех лет. Но я не стану сидеть сложа руки. Ты ответишь за все, что сделал, клянусь тебе!
– Я люблю только тебя, только тебя одну! – Альберто бросился к ней.
– Не прикасайся ко мне! Ты немедленно уберешься из этого дома!
– Но пойми меня…
– Убирайся!
– Даниэла, ради Бога!
– Вон из моего дома! Вон!
– Ладно, – Альберто опустил голову. – Я только схожу за своими вещами.
– Вон! Убирайся отсюда!
Альберто взбежал по лестнице, ведущей в их с Даниэлой комнату.
– Я этого так не оставлю… – процедил он прежде, чем скрыться за дверью.
Даниэла чувствовала себя совершенно опустошенной.
– Господи, за что? За что?
– Успокойся… – Джина подошла к ней и погладила ее по голове. – Что ни делается, все к лучшему.
– А что теперь будет со мной, сеньора Даниэла?!
Только тут Джина и Даниэла вспомнили о Каролине. Она стояла и испуганно прижимала к себе ребенка.
– Не волнуйтесь, – успокоила ее Даниэла. – Я помогу вам. Вы в этой истории – тоже жертва.
– Пожалуй, я пойду, – сказала Каролина. – Поверьте, мне очень жаль, что так вышло. Я по себе знаю, каково вам сейчас…
– Скажите, где вас можно будет найти? На всякий случай, – попросила Даниэла.
Каролина отпустила ребенка и записала адрес в записной книжке, которую вместе с ручкой протянула ей Джина.
– Я так боюсь. Альберто способен на ужасные вещи…
– Не волнуйтесь, – еще раз сказала Даниэла. – Он ничего вам не сделает. Ни вам, ни вашим детям.
Каролина недоверчиво кивнула им и вместе с малышом медленно вышла из квартиры.
– Что же теперь делать, Джина?
– Жить, дорогая. Что же еще? – Джина присела на диван возле Даниэлы. – Только сначала пусть он выметается отсюда. А я поговорю с Фелипе…
– Зачем?
– Он адвокат и лучше знает, что нужно делать. А еще я позабочусь о ревизии. Голову даю на отсечение, Альберто украл у тебя кучу денег.
– Нет, Джина, спасибо, – Даниэла благодарно взглянула на подругу. – С этим я сама должна разобраться.
– Мне бы хотелось подождать, пока он не уберется отсюда, – сказала Джина.
– Не нужно.
– Не дай ему опять заморочить тебе голову.
– Ты думаешь, я могу теперь поверить ему? Все кончено, Джина. Кончено навсегда.
– Мы, женщины, часто принимаем черное за белое, когда влюблены.
– Я больше не люблю Альберто, Джина. – Даниэла закрыла лицо руками. – Мне очень плохо. Ты понимаешь, у меня внутри все будто выжжено. Черная, страшная пустота…
– Ничего, – голос Джины обрел прежние твердые нотки. – Свято место пусто не бывает, подруга.
– Вряд ли я теперь когда-нибудь смогу поверить мужчине.
– Лучше всего забыть и отвлечься. Я тебе в этом помогу.
– Спасибо, Джина, но теперь тебе лучше уйти.
– Хорошо, я поеду к Фелипе. Думаю, с этим подонком ты сама разберешься. Потом найдешь меня в конторе. – Джина обняла Даниэлу и поцеловала ее в щеку. – Пока! И не реви тут…
Даниэла улыбнулась ей, и дверь за Джиной закрылась. Альберто все не спускался. Даниэла вытерла слезы, решительно встала и направилась наверх, в спальню. Между тем Альберто и не думал собираться. Сунув руки в карманы, он задумчиво стоял у окна спальни и глядел на улицу. Услышав шаги Даниэлы, он обернулся:
– Любить значит прощать, Даниэла… Если, конечно, ты меня любила когда-нибудь.
– Самое ужасное в жизни – это предательство. А то, что ты сделал, еще хуже… Это подлость. И по отношению ко мне, и по отношению к Каролине.
– Ты же знаешь, какими бывают женщины, дорогая. Она ни за что не соглашалась на развод, преследовала меня…
– И поэтому ты сделал ей второго ребенка уже после того, как женился на мне? Чего ты ждешь? Видеть тебя не хочу!
– Ну хватит, хватит! Что ты… как капризная девчонка? – неожиданно для Даниэлы Альберто обнял ее за плечи.
– Пусти! – вырываясь, она толкнула его в грудь, но Альберто устоял на ногах и, крепко схватив ее, швырнул на кровать.
– Пусти меня! Не прикасайся ко мне! Пусти! Даниэла вскочила на ноги, но вновь оказалась в объятиях Альберто. Он пытался поцеловать ее. Она сопротивлялась, отворачивая лицо и упираясь руками ему в грудь. На мгновение лица их оказались друг напротив друга, и он заметил гримасу отвращения на ее лице.
– Так ты ничего не добьешься! – бросила ему Даниэла.
Альберто отпустил ее и сел на кровать.
– И предупреждаю тебя, – уже спокойней сказала Даниэла, – что Джина сегодня же поговорит с Фелипе.
– Ну и что? – Альберто усмехнулся. – Что сделает этот несчастный адвокатишко?
– Он поможет мне. Я уже сказала тебе, что не собираюсь сидеть, сложа руки.
– Ты не сможешь жить без меня! – Альберто резко поднялся и снова схватил ее.
– Посмотрим! А еще, знай, я назначу ревизию. Джина утверждает, что ты меня обкрадывал!
– Глупости!
– После того, что я сегодня узнала, меня уже ничем не удивить.
– Даниэла, Даниэла! Ты видишь все в черном цвете…
– Ложь!
– Были же у нас и счастливые моменты…
– Ты все время… все время лгал мне!
– Ну, хорошо, хорошо, признаю… Я плохо поступил, когда женился на тебе, не разведясь с Каролиной. Но это мое единственное преступление! – Альберто опустился перед ней на колени. – Я люблю тебя. Верь мне!
– Ты любишь только себя! Только себя!
– Даниэла… – руки его обхватили Даниэлу за талию. – Давай забудем о ревизии… Забудем о Каролине… Обещаю тебе, я добьюсь у нее развода, и мы с тобой снова сможем пожениться.
– Ну нет! – она оттолкнула его. – Когда я говорю «все», это значит «все». И ревизия будет! Клянусь тебе, если ты украл у меня хоть один сентаво, хотя бы один, я добьюсь, чтобы тебя сгноили за решеткой, чего бы мне это не стоило.
– Ты сама не знаешь, что говоришь! – крикнул, поднимаясь с колен, Альберто. – Я не только не обкрадывал тебя, но, наоборот, помог тебе заработать кучу денег!!!
– Это я раньше так думала. А теперь сомневаюсь во всем, что имеет к тебе хоть какое-то отношение. И хватит болтать! Немедленно убирайся отсюда!
– Ты думаешь только о себе, Даниэла!
– Что?! Ну это уж слишком! – Даниэла подскочила к шкафу и, открыв его, выбросила из него чемодан.
– Что ты делаешь?
– Не видишь? Вышвыриваю твое барахло! И больше мне на глаза не показывайся!
– Ты пожалеешь, Даниэла, – Альберто нагнулся и стал собирать выпавшие из чемодана вещи.
– Нет, это ты пожалеешь!
– Ты останешься одна! По ночам ты будешь тосковать! Ты пожалеешь о том, что меня нет рядом!
– Я думаю, нам не о чем больше разговаривать. Мой адвокат тебя разыщет.
– Твой адвокат! Твой адвокат… Ты с таким удовольствием говоришь об этом кретине Фелипе!
– Здесь только один кретин. Это ты.
– Или, может, ты имеешь в виду Херардо?
– Я имею в виду, что здесь только один кретин – ты сам.
– Так слушай! – Альберто схватил чемодан и сорвал со спинки стула пиджак. – У меня нет оснований скрываться от кого бы то ни было. Тем более от тебя! Прощай, Даниэла.
Глава 4
Раз… раз… еще раз… Хуан Антонио давно заметил, что физические упражнения не только помогали ему поддерживать неплохую форму и работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, но и снимали нервное напряжение в самые тяжелые минуты жизни. Больше всего он любил плавать и делал это почти ежедневно. Вот и сегодня утром, перед тем, как ехать в больницу к Лусии, он пробежался по саду, немного поработал со штангой и сразу после этого прыгнул в лазурную воду небольшого домашнего бассейна. Он плыл по периметру бассейна длинными, чуть затянутыми гребками, отвлекшись от горьких мыслей, сосредоточившись на движении рук и ног и слыша только шум собственного дыхания, когда с бортика раздался голос Игнасио:
– Сеньор! Простите, сеньор! Вам звонят! По срочному делу!
Игнасио, запыхавшись, склонился над водою, держа в руках трубку радиотелефона. Вид у него был виноватый.
– Я же просил не беспокоить меня, когда я плаваю… – проворчал Хуан Антонио.
– Простите, сеньор, но это из больницы.
Хуан Антонио подтянулся на поручнях ведущей из бассейна лесенки и взял трубку у Игнасио.
– Алло? Слушаю…
– Хуан Антонио? Это Рубен Карранса.
– Слушаю вас, доктор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58