Гордон хотел пройти мимо, но охранник, привстав, сказал:
– Подождите, мистер Фриман. У меня было для вас сообщение, но буквально десять минут назад во всем секторе С накрылась система вместе с сетью и я до сих пор не могу восстановить свои файлы, в том числе и ваше сообщение.
– А что хоть за сообщение? – поинтересовался Фриман.
– Не знаю, не читал. Помню только, что третий уровень секретности. Вероятно, что-нибудь важное. А еще кое-какие неприятности произошли в испытательной лаборатории, но там вроде как все обошлось. А за сообщение не беспокойтесь. Как только я восстановлю файлы, я вам сообщу.
"Да, неплохо начинается "удачный" рабочий день, ничего не скажешь", – подумал Фриман и направился в раздевалку, пройдя вдоль зеленой линии на стене, указывающей направление к ней. Торопливо здороваясь со встречными научными сотрудниками, он забежал в небольшой буфет возле персональных секций, где застал своих коллег, Айзека Кляйнера и Гарри Робинса, средних лет профессоров. Кляйнер уплетал гамбургер за столом, уткнувшись в газету. Робинс читал у него через плечо.
– Доброе утро, мистер Кляйнер, Гарри!
В рабочем коллективе "Черной Мессы" было условлено называть друг друга по именам, а не по фамилиям. Руководство ввело такой обычай, ссылаясь на то, что весь персонал комплекса – одна большая дружная команда. И начальство было отчасти право – вскоре этот обычай действительно подействовал на взаимоотношения между коллегами благотворно. Но к Айзеку Кляйнеру Гордон всегда обращался уважительно и на "вы". И на это имелись весомые причины. Начиная с того, что Кляйнер преподавал в МИТе, когда Гордон пришел туда еще студентом. Ученый почувствовал в Гордоне самородок и, так сказать, взял его под опеку, устроив лаборантом при своей лаборатории. Фриман рано для своих лет заинтересовался теоретической физикой, квантовой механикой и теорией относительности. После серии неудачных экспериментов по телепортацией проводимых в Институте экспериментальной физики в Инсбурге, Фриман стал одержим изучением эффекта телепортации. В конечном счёте, он был разочарован медленным темпом исследования телепортации в академии и, окончив МИТ, стал искать работу вне образовательных учреждений. Позднее, когда к Кляйнеру поступило приглашение на работу в "Черной Мессе", ученый не захотел разрывать связи с подающим большие надежды выпускником, и порекомендовал Фримана в "Черной Мессе". И, молодой двадцатидвухлетний кандидат в доктора наук, Гордон Фриман пять лет назад впервые появился здесь. Он принял предложение о работе, надеясь что, по крайней мере, часть финансирования пойдёт на гражданские дисциплины по астрофизике и квантовой обработке. Повышенный уровень секретности и особое географическое положение исследовательского комплекса Гордона настораживали лишь поначалу – ведь теперь в его распоряжении было самое современное оборудование для исследований. И, в результате этих работ Фриман защитил свою докторскую диссертацию с довольно простым названием: "Наблюдения парадокса ЭПР (переплетения Энштейна-Подольского-Розена) на супраквантовых структурах индукции через нелинейный трансуранный кристалл под сверхдлинной волной (СДВ) Импульса из Запирающегося Источника Массива". Говоря простым языком, это было нечто вроде "как телепортировать большие объекты радиоимпульсом, проходящим через кристалл из сверхтяжёлых элементов". Его работа произвела должный эффект. Гордона сразу заметили в высших кругах, воспользовались его исследованиями в проектировке опытных телепортеров и, конечно, приняли в проект. Пожилые коллеги Гордона, раньше ворчавшие что-то о "мальчике, решившем поиграть в науку", теперь были восхищены его талантом.
Но Гордон знал, что если бы не Айзек Кляйнер, ничего этого бы не было.
– А, привет, Гордон! Присядь, мы завтракаем.
– Некогда, Гарри! Эксперимент горит! Я должен был быть в тестовой камере уже полчаса назад. – Гордон торопливо жевал принесенную с собой булочку. В рабочих секциях есть запрещалось.
– Расслабься, Фриман, – подал голос доселе молчавший Кляйнер. – Экспериментальный материал опоздал на час. У них там что-то случилось.
– Что-то сегодня все идет наперекосяк… – пробормотал заметно успокоившийся Гордон.
– Вот черт! – прорычал Робинс, колотя по автомату с газировкой. – Это был мой последний доллар!
– Странно, автомат раньше был честным… – проговорил Кляйнер – Гордон, будь добр, включи микроволновку, там мой шницель тает! – Обратился он к Фриману, не отрываясь от газеты.
Гордон подошел к маленькой микроволновой печи в углу и нажал нужную кнопку. Внутри что-то заискрилось, и завтрак Кляйнера почти мгновенно размазало по стенкам печки. Айзек поднял голову.
– Опа! – только и сказал он. – Это вам не какой-то там вшивый доллар! – добавил он, покосившись на Робинса.
– Послушайте, мистер Богач, может, тогда одолжите мне пару тысяч?!
– Успокойся, Гарри! У тебя что, сегодня тоже неудачный день? – спросил Фриман.
– Да не очень. Просто сегодня угораздило меня явиться к Администратору без галстука, так он опять начал свою пропаганду, и я все это выслушивал, словно школьник, целый час! Он сказал, что если еще раз явлюсь без галстука, то он засунет меня в баллистическую ракету вместо боеголовки и нажмет красную кнопку. Самого бы его засунуть вместо боеголовки вместе с его канцелярией. И запустить куда-нибудь на Аляску, чтобы больше не вернулся.
– А чего ты пришел без галстука, и тем более к Брину? – спросил Гордон, который упрямо не желал доктора Брина называть с сарказмом, как все более старые работники – Администратором .
– А того! – обиженно пробурчал Робинс, поправляя галстук, – я в этом дурацком галстуке чувствую себя как в петле.
Гордон засмеялся:
– Зато если захочешь повеситься, не придется искать веревку.
– Это точно! – согласился Робинс, – Еще пару раз схожу так к Администратору , и точно придется вешаться.
– Послушайте, мистер Кляйнер, – проговорил Гордон, глядя на дымящуюся микроволновку – Что-то не то сегодня происходит. Я, когда ехал в монорельсовике, видел, как мой приятель Калхун не мог открыть дверь. А возле генератора D какой-то доктор колотил в дверь – выйти не мог.
– Да это просто полетела система доступа! – беспечно отозвался Айзек. – работают только коды охраны.
"Чертовщина какая-то…" – подумал Гордон, а вслух произнес:
– Ладно, завтракайте. Пойду, возьму скафандр и надо бежать в тест-лабораторию.
– А, эти экспериментальные H.E.V.! – немедленно отозвался Робинс, – Говорят, удобные, а?.. А вот мне по возрасту не положено…
– Да уж, представляю, как бы ты сигал через трубы в тренировочном комплексе! – пробурчал Кляйнер.
– Да что ты понимаешь! – взвился Робинс.
– Успокойся, тебя такой костюм просто раздавит! – отозвался повеселевший Кляйнер.
–Да ты…
Гордон, решив оставить друзей на этом моменте, пошел в комнату, где висели защитные скафандры Hazardous EnVironment, или просто H.E.V.
В самом дальнем застекленном контейнере, тускло поблескивая металлическими частями, виднелся его костюм. Фриман подошел к панели управления и ввел свой персональный код, дверь шкафчика открылась, пропуская хозяина.
Эти костюмы были экспериментальными, каждый из них стоил несколько миллионов долларов. Ученые, использующие их, это прекрасно знали, поэтому обращались с ними как с зеницей ока, оберегая от всего, что могло их испортить. Но и этих ученых было очень немного. Гордон тесно общался и очень любил работать со своими молодыми очаровательными коллегами – докторами Джиной Кросс и Колетт Грин (хотя и Колетт очаровательной можно было назвать с натяжкой). Сейчас в их контейнерах костюмов не было – значит, уже работают. Во всем секторе С Гордон и две молодые специалистки были единственными обладателями таких костюмов. Все трое – за исключительные заслуги. Гордон – за его выдающуюся и очень быструю работу в области телепортации. Кросс – за изобретение и разработку этого самого костюма (руководство все-таки не удержалось от иронии). За что доктор Грин получила свой костюм, Гордон не знал. "Все трое, конечно не являлись их обладателями. Но костюмы числились как постоянное закрепленное за ними оборудование. Ходили слухи, что в самом сердце "Черной Мессы" – комплексе "Лямбда" практически все научные сотрудники носили такие скафандры. В это верилось с трудом, но легенды и всякого рода мифы на "Черной Мессе" разбегались с большим удовольствием.
Подойдя к пульту управления, он нажал кнопку, и защитное стекло начало медленно опускаться. Фриман не стал дожидаться, пока оно опустится окончательно, спустился к скафандру и взял его. Скафандр этот был наиболее совершенным средством защиты буквально от всего: от токсических веществ, от радиации, от тепла и холода, а энергетический щит защищал от всевозможных ударов и физических воздействий, кроме того, там имелся встроенный счетчик Гейгера, термометр, фонарик, средства поддержания жизни, регистратор состояния человека – в общем, целый джентльменский набор. Человек в нем чувствовал себя, да по сути, и был под "стеклянным колпаком". Но только из очень прочного "стекла".
Осмотрев скафандр внешне, Гордон одел его и пошел к своему шкафчику за зарядными батареями. Как только скафандр был надет, раздался голос: "Добро пожаловать в защитную систему H.E.V., модель Марк 4…".
– Да заткнись ты!!! – почти в бешенстве крикнул Фриман, сильно стукнув по выключателю голоса на скафандре. Голос тут же умолк, и Фриман сразу успокоился. В шкафчике он взял портативный источник энергии, который обеспечивал силовое поле, опять же – для защиты; вставил в нужное отделение скафандра и направился в лабораторию.
Когда он прошел мимо буфета, его окликнул Кляйнер.
– Эй, Гордон, подожди!
– Что?
– Вот, – Айзек протянул Фримену какие-то бумаги – У тебя время еще есть, отдай этот отчет Илаю.
– Доктор Кляйнер…
– Молчать! – Кляйнер улыбнулся – Ну выручи, а? А то мне еще писать отчет об ионизации атмосферы Зена в условиях турбулентности нейтриновых полей и…
– Ну хорошо, хорошо! Пока!
– Удачи!
Фриман кивнул и зашагал в блок 232E-2C, слегка вертя шеей и руками, чтобы побыстрее привыкнуть к костюму. Защитный шлем он одевать не стал. Ему говорили, что это необязательно. Теперь он втайне радовался этому. Он представлял, как бы глазели на него встречные ученые, увидев эдакого гуманоида. Поход занял у него полминуты, и вот он уже слышит благодарности от доктора Илая Вэнса за давно ожидаемый отчет. Фриману очень нравилось общество сорокадвухлетнего ученого, который всегда напоминал мудрого дедушку, хотя внешне на дедушку Илай никак ни походил. Это был крепкий, все еще полный сил чернокожий мужчина с легкой проседью на висках. Его жена тоже работала в "Черной Мессе", но она трудилась в отдаленном секторе, и виделись они редко. Гордон очень любил пообщаться с маленькой Аликс Вэнс, которую Илай иногда брал с собой на работу, на что служба безопасности уже давно научилась смотреть сквозь пальцы.
Но на этот раз Аликс здесь не было, да и сам Илай, как и Фриман, суетился – он ведь тоже принимал участие в сегодняшнем эксперименте. Поэтому Гордон попрощался с ним и поспешил выйти. У соседнего кабинета он задержался. В окошке, отделяющем кабинет от коридора, Фриман увидел того самого человека в синем костюме. Тот ожесточенно спорил о чем-то с профессором. Док, видно, попытался вставить хоть слово, но человек в костюме его резко оборвал. Увы, прочное углепластиковое стекло пропускало лишь отдельные слова. В момент, когда Гордон почти вплотную прижался к стеклу, чтобы разобрать хотя бы несколько слов, человек в комнате с куриной резкостью повернул голову и уперся взглядом во Фримена. Гордон, как ошпаренный, отскочил от стекла, и, ругая себя за оплошность, побежал к тесткамере.
Теперь путь Фримена проходил вдоль синей линии на стене. Пройдя мимо больших плакатов, восхваляющих Черную Мессу, он еще несколько минут он шел по коридорам, напичканным различной техникой, затем на лифте спустился на нижний уровень. Недалеко от лифта стояли профессоры Уолтер и Риллер, и о чем-то разговаривали. Гордон подошел к ним и спросил:
– Ну, что новенького?
– А, привет Гордон. Что-то поздновато ты сегодня. Сейчас будет проходить последнее тестирование образцов минерала. Там тебя все заждались. Иди быстрее.
– Подождут – мне сказали, что образец подзадержался. А вы что тут делаете?
– Да вот, генератор накрылся, – сказал Риллер, указывая на вращающийся вал за решеткой и испускающий электрические разряды, – еле-еле отремонтировали.
– Да, веселый сегодня день, – покачал головой Фриман, – все ломается, все летит к чертям…
Молчаливый Уолтер только покачал головой.
– Ладно, ремонтники. Пойду, а то пропущу весь эксперимент. Пока!
– Счастливого дня, – попрощались профессора и продолжили разговор.
Фриман вдруг услышал механический голос оповестительной системы:
– ДОКТОРУ ФРИМАНУ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ В ТЕСТЛАБОРАТОРИЮ!
Гордон покачал головой. Раз его уже вызывают через оповестительную систему, значит, нужно было поторопиться. Гордон продолжил свой путь мимо различных аппаратов, оптических труб направляющих лазеры в лаборатории и реакторы, водных ионизаторов и прочей аппаратуры, и через минуту он зашел в комнату управления. Все, кто находились там, переключили внимание на Фримана, и доктор Кумер раздраженно спросил:
– Ну и где тебя черти носят? Мы уже час потеряли, ожидая тебя! Уже давно могли бы провести тестирование минерала, отдать отчет шефу и наслаждаться заслуженным отдыхом.
– Да ладно тебе, Грэг, – попытался успокоить его Гордон, – во-первых, я опоздал не на час, а минут на десять, во-вторых, с вашей техникой я мог приехать вообще к вечеру.
– С вашей техникой, с вашей техникой, – передразнил его Кумер, – ладно, давайте работать. Значит так, Гордон, мы установили основной образец в анализатор в тестовой лаборатории.
– Мы также уже установили спектрометр и готовы к проведению анализа, – добавил доктор Стелли, – спектрограф установлен на 105%, анализатор на чувствительность 0,9 единиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27