Он лежал на широкой кровати, накрытый несколькими пуховыми одеялами, а голова его была со всех сторон обложена подушками.
Рядом с кроватью стоял столик, на котором не было свободного места от бесчисленного количества пузырьков с наклейками и надписями на латинском языке.
Здесь же возился мессир де Шарве, корабельный лекарь. С умным видом он ссыпал в ступку содержимое сразу из нескольких флаконов и растирал его в порошок.
Когда в дверь капитанской каюты постучали, командор де Лепельер приоткрыл глаза и сделал слабое движение рукой.
– Мессир де Шарве, скажите, что можно войти. Лекарь с готовностью вскочил.
– Войдите! – крикнул он.
На пороге каюты показался первый помощник капитана мессир Дюрасье.
– Господин капитан,– сказал он, останавливаясь перед кроватью командора,– на фрегате появились двое неизвестных. Один из них по возрасту юнга, а другой – старик на деревянной ноге. Его внешность внушает мне подозрение.
Командор де Лепельер вяло махнул рукой.
– Я уже слышал о том, что произошло. Мессир де Шарве рассказал мне. Что же вы намерены делать?
Мессир Дюрасье горделиво выставил вперед ногу и положил левую руку на эфес шпаги.
– Как исполняющий обязанности капитана в ваше отсутствие, господин командор, я склонен к решительным мерам.
Слабым голосом командор де Лепельер спросил:
– Что вы понимаете под решительными мерами?
– Если вы позволите мне говорить без обиняков, ваша милость, то я хотел бы сказать, что эти двое замечательно смотрелись бы подвешенными на веревке к нок-рее.
Командор де Лепельер тяжело вздохнул:
– Вы считаете, что это необходимо? Но ведь мессир де Шарве сказал мне, что эти люди потерпели кораблекрушение. Вы допросили их?
Дюрасье наклонил голову.
– Да, ваша честь.
– И что же они говорят?
– Они выдают себя за французов, но у меня нет никаких сомнений в том, что это – гнусные псы-англичане. Особенно мне не нравится тот, что постарше. Да, я не сомневаюсь в том, что они англичане. Нам нужно их повесить, и дело с концом.
Командор де Лепельер медленно покачал головой.
– Но ведь война между Францией и Англией давно закончилась. Между нами существует мир. Даже если они – англичане, мы не можем их повесить.
Дюрасье усмехнулся.
– А что нам мешает это сделать? Их все равно сожрали бы акулы... К тому же, осмелюсь вам напомнить, ваша честь, что мы плывем с секретной миссией. Мы должны доставить подарок Османского двора его королевскому величеству. К тому же, у нас на борту находятся пассажиры, жизнь которых мы не можем подвергать опасности.
Командор де Лепельер с сомнением посмотрел на первого помощника.
– В чем же, по-вашему, состоит эта опасность? И кто нам помешает выполнить нашу миссию? Двое этих несчастных, которые должны быть благодарны нам за то, что мы спасли их?
Дюрасье упрямствовал:
– Ваше честь, я докажу вам, что эти люди – англичане, и тогда мы будем иметь полное право повесить их.
Но командор де Лепельер настаивал на своем:
– Его королевское величество подписал мирный договор с Англией, и не нам нарушать его. Раз уж его подпись стоит под этим документом, то личная неприязнь должна уступить место национальному долгу. Я тоже недолюбливаю англичан, но это еще не значит, что мы должны вешать каждого попавшегося на нашем пути подданного английского короля. Для примера, отношения Франции с Италией стремительно ухудшаются, но это не помешало вам, мессир Дюрасье, пригласить на борт нашего фрегата итальянцев.
– Англичане – гнусные псы,– упрямо повторил Дюрасье.
Отчаявшись что-либо доказать своему подчиненному, командор де Лепельер застонал и прикрыл глаза рукой.
Корабельный лекарь де Шарве тут же вскочил со своего места и принялся хлопотать возле больного.
– Господин командор, вам не следует так волноваться.
Лекарь посмотрел на песочные часы, стоявшие на столике у изголовья постели командора де Лепельера, и всплеснул руками.
– Ваша честь, настало время приступить к процедурам.
– Что? Опять?..– застонал капитан.– Ваши процедуры совершенно лишают меня сил.
Де Шарве наклонил голову.
– Простите, ваша честь, но таково веление медицинской науки. Мы должны почаще промывать желудок.
Он наполнил какой-то темной густой жидкостью огромный шприц и отправился звать слугу.
– Жан-Пьер, помогите мне перевернуть капитана. Командор де Лепельер застонал:
– Ну, сколько можно?.. Уже в четвертый раз за сегодняшний день... Могу вас уверить, доктор, что внутри у меня не осталось ничего, что надлежало бы подвергнуть промыванию. Оставьте меня в покое... Если уж мне суждено умереть, то, позвольте, я сделаю это сам, без вашей помощи.
Де Шарве с обиженным видом произнес:
– Этого требует медицина.
Не обращая внимание на его слова, командор де Лепельер снова повернулся к своему первому помощнику.
– Международные обязательства Французского королевства совершенно четко изложены в договоре о мире с Англией...
Де Шарве нерешительно топтался возле постели командора, держа в руках огромный шприц.
– Жидкость, предназначенная для промывания, остынет, ваша честь. Мы не можем отказаться от процедур.
Командор вяло махнул рукой.
– Ладно, делайте что хотите.
Слуга откинул полог одеяла и осторожно перевернул сморщенное от старости тело командора де Лепельера. Едва заметно улыбаясь, Дюрасье отвернулся.
– Клизма, ваша честь,– нравоучительно произнес лекарь,– это лучшее очистительное средство. Организм, ослабленный болезнью, требует постоянного очищения.
Раздвинув ягодицы капитана, лекарь принялся делать свое дело, а командор тем временем говорил:
– Договор, подписанный его величеством Карлом VIII, должен утвердить величие Франции и прославить святую церковь. О, Бог мой!.. Мессир де Шарве, вы можете делать это поосторожнее? У меня там уже живого места не осталось...
Наконец, лекарь отложил в сторону шприц, и слуга снова перевернул командора де Лепельера на спину, прикрыв его одеялом. Потом он нагнулся и что-то прошептал на ухо лекарю.
– Ай-яй-яй! – с возмущенным видом воскликнул мессир де Шарве.– Ваша честь отказалась от завтрака! Вы должны съесть вашу овсянку... Командор скривился.
– Я ненавижу овсянку. Что из того, что я ее не съел?
Лекарь укоризненно покачал головой.
– Вы не должны так говорить, ваша честь. Если вы не будете употреблять в пищу овсяную кашу, мы не сможем следить за движениями вашего кишечника.
– Пусть эту дрянь едят англичане...– вяло промолвил командор де Лепельер.
Дюрасье, услышав столь милые для его слуха слова, мгновенно повернулся.
– Вот видите, ваша честь, вы тоже не любите англичан. Разрешите, я...
Он не успел закончить. В дверь капитанской каюты снова постучали, и командор де Лепельер простонал:
– Ну, кто там еще?..
– Ваша честь,– торопливо сказал Дюрасье,– это, очевидно, привели тех двух бродяг, которых мы подобрали в море.
– Зачем?
– Я посчитал нужным, чтобы вы сами убедились в правоте моих слов.
– А это нельзя как-нибудь отложить? – безнадежно спросил старик.– Я чувствую себя слишком слабым для того, чтобы проводить допрос.
Дюрасье едва заметно улыбнулся.
– Не беспокойтесь, ваша честь, я все сделаю сам. Де Лепельер тяжело вздохнул.
– Ну ладно, пусть войдут.
В сопровождении двух офицеров и пары надсмотрщиков в каюту ввалились капитал Рэд и Лягушонок. Руки их были связаны за спиной, но и этого надсмотрщикам показалось мало: они держали обоих допрашиваемых за вороты рубах.
Оказавшись в капитанской каюте, Лягушонок испуганно огляделся по сторонам. Ему прежде не приходилось бывать на таких огромных кораблях, и сами размеры каюты произвели на него ошеломляющее впечатление.
Капитан Рэд, увидев лежащего в постели командора, стал глупо улыбаться.
– О, ваша честь...– проговорил он, кланяясь.– Как приятно вас видеть. Мы-то думали, что нас собираются сгноить в этом трюме.
Дюрасье резко оборвал его:
– Вас еще никто ни о чем не спрашивал. Молчать! Капитан Рэд, сделав обиженное лицо, умолк. Дюрасье хотел сам начать допрос, но в этот момент командор де Лепельер спросил:
– Это правда, что вы потерпели кораблекрушение? Капитан Рэд принялся оживленно трясти головой.
– Сущая правда, мессир. Мы уже не надеялись на спасение, но божественному провидению,– тут капитан Рэд поднял кверху глаза, словно мысленно благодаря Бога,– было угодно послать на нашем пути корабль его величества французского короля.
В доказательство своей верности французскому королю он дважды постучал обрубком своего протеза по полу каюты.
– Хм...– с сомнением произнес капитан де Лепельер.– Вы – француз?
– Да-да,– торопливо сказал капитан Рэд,– чистокровный француз...
– А вот мессир Дюрасье утверждает, что вы англичанин.
– Ну уж нет! – с деланным возмущением сказал капитан Рэд.– Попадись мне эти грязные английские собаки, я бы сам перегрыз им глотки!
– Да?..– все так же недоверчиво переспросил командор де Лепельер.– Ну хорошо... А как же случилось это кораблекрушение?
На лице старого морского плута появилось скорбное выражение.
– Пираты, дьявол бы их побрал!.. Пираты попались на нашем пути.
Дюрасье, который сам намеревался провести допрос, с оскорбленным видом отвернулся.
Но тут в разговоре наступила небольшая пауза, и он тут же предложил:
– Ваша честь, разрешите, я продолжу сам?
– Нет-нет,– ответил тот.– Мне интересно. И что же это были за пираты? Турки или мавры?..
Рэд покачал головой.
– Нет, ваша честь. Это были гнусные англичане.
– Вот как? Любопытно. Продолжайте.
– Они появились ночью, внезапно. Налетели на нас из темноты да так, что никто и пикнуть не успел. О, они были очень жестоки, эти пираты! – капитан Рэд наморщил лоб и добавил.– Кажется, я вспоминаю. Да-да, сейчас... Если мне не изменяет память, то у них был такой небольшой, кажется, двухмачтовый, бриг. А может быть, это была каравелла... Неважно. Главное, что я запомнил их главаря. О, это был ужасный человек! Вы бы только видели, с какой жестокостью он расправлялся с нашими матросами! Я спасся только чудом.
Для пущей убедительности капитан Рэд принялся креститься, поднял глаза вверх.
– Что же вы умолкли? – с нетерпением спросил капитан де Лепельер.– Продолжайте. Что это был за человек?
– О, настоящее исчадие ада!.. Не хотел бы я еще раз попасться ему в лапы. Да, у него было какое-то простое имя. Как же его звали?.. Погодите, сейчас вспомню... Капитан... Капитан... Да, вспомнил! Его звали капитан Рэд!
Состроив страшное лицо, старый пират принялся во всю глотку орать, показывая, как делал это жестокий пират.
– Что будем с ним делать? За борт их всех! Что с них толку? Что с их ванили толку?
Услышав имя капитана Рэда, офицеры, присутствовавшие при допросе в каюте, недоуменно переглянулись между собой, а командор де Лепельер даже привстал на своих подушках.
– Вы не ошиблись? Это был именно капитан Рэд?
– Да-да,– подтвердил допрашиваемый,– вся его шайка обращалась к нему именно так. Именно он потопил нашу «Утреннюю звезду». Так называлось наше судно, ваша честь. А сколько там было ванили?.. Как подумаю, прямо сердце кровью обливается...
– И все-таки мне не верится,– произнес командор де Лепельер.– Вы слышали, господа офицеры, что рассказывает этот несчастный? Так значит, капитан Рэд? – он снова обратился к старому пирату.– Вы ничего не перепутали?
– Нет-нет, именно так. Красный капитан. Я уверен в этом так же, как в том, что у меня деревянная нога.
Дюрасье брезгливо поджал губы.
– Этого не может быть. Капитан Рэд уже несколько лет кормит морских червей. Доблестный капитан Амбруаз де Монморанси покончил с ним у Пор-Вандра.
Дюрасье подошел к допрашиваемому и с ненавистью посмотрел ему в глаза.
– Этой собаке, наверняка, все приснилось. А может быть, и хуже... Если ты все это выдумал, шелудивый пес, я подвешу тебя вместо паруса.
Капитан Рэд, как прирожденный актер, сделал глубоко страдальческое лицо. На глазах его даже появились слезы.
– Приснилось? Мне ничего не приснилось, ваша честь,– плачущим голосом сказал он.– Этот негодяй лишил меня всего состояния. Я – бедный Торговец. Почти все деньги, которые у меня были, я вложил в этот груз ванили, надеясь хоть что-то заработать. А все деньги, которые у меня были с собой, этот капитан Рэд забрал. Так я лишился всего своего состояния...
Кто знает, куда бы завела старого пирата его буйная фантазия, не обрати он внимание на тарелку с овсяной кашей, стоявшую у изголовья кровати командора де Лепельера.
Не в силах сдержать обильно льющуюся слюну, он умолк и с жадностью уставился на овсянку. Испытывая жалость к самому себе и собственному желудку, капитан Рэд слезно пробормотал:
– Судьба всегда была несправедлива ко мне... Отняла у меня ногу... Сбросила мне на нее бочку с ванилью...
Командор де Лепельер прочувствованно взглянул на седеющего старика.
– Как давно это случилось? – спросил он.
– В нежном возрасте двадцати трех лет. Я всегда торговал ванилью. С тех пор прошло восемнадцать лет.
Видите, как я постарел?.. Но такова, наверное, воля Господня...
Воспользовавшись тем, что надсмотрщики ослабили внимание и отпустили допрашиваемых, капитан Рэд стал медленно и едва заметно подбираться к тарелке с овсяной кашей.
– А этот шрам? – неожиданно спросил командор де Лепельер.
Капитан Рэд вздрогнул.
– Какой шрам?
– Мне кажется, что у вас шрам на левом виске, да и на правом, кажется, тоже есть...– с сомнением произнес командор.– Это что, тоже следы от бочки с ванилью?
– Нет-нет! – тут же возразил капитан Рэд.– Вовсе нет. Это след от щипцов, которыми меня вытаскивали из утробы моей бедной-бедной мамочки.
Он снова закатил глаза, будто скорбя о судьбе своей родительницы.
– Надеюсь, ваша честь, что вы не доставили такой неприятности вашей маме?
Дюрасье, которому не терпелось почесать руки, с размаху ударил капитана Рэда по шее.
– Будь почтительным к командору, собака! – заорал он.
Не устояв, старый морской бродяга упал на колени, но тут же воспользовался такой возможностью, чтобы подобраться к тарелке с овсяной кашей и уткнуть в нее морду, подобно тому, как это делают свиньи, поедающие отруби из корыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60