Коннор потратил весь день на бесплодные поиски двух беглецов. Наконец Лоренс поймал майора в конюшне, куда Коннор приехал, чтобы накормить и напоить Отважного.
– Эй, красавчик, твоя подружка у меня, – с ухмылкой на лице заявил полковник.
Забыв об уставе, Коннор бросился на Лоренса, сдавил его горло.
– Где она? Если она пострадает по вашей вине, клянусь Господом, я убью вас.
Лоренс попытался ответить. Коннор ослабил хватку.
– Дерзкий негодяй, мне следует содрать с тебя шкуру.
– Говорите, Лоренс.
– Она явилась ко мне сама.
Земля ушла из-под ног Коннора. Почему? Почему? Почему? Он ожидал чего угодно, только не этого.
– Я получил для тебя приказ. – Лоренс сунул руку в карман шинели. – Твой дружок Льюис добился своего. Немедленно отправляйся в Вашингтон. Я станцую джигу, когда ты исчезнешь.
Прежде Коннор мечтал об отъезде. Но сейчас он не обрадовался. Возмущенный безумной выходкой Индии, он прочитал приказ и ощутил тупую боль в сердце.
– Я никуда не поеду, пока не уверюсь в том, что Индию Маршалл ждет справедливый суд.
– Забавно, что ты заговорил об этом. Ее будут судить. В Вашингтоне. Приказываю тебе доставить ее туда.
Странно. Лоренс не возмущался по поводу госпиталя, не отдал приказ о его аресте. Он что-то замышляет. Однако полковник не слишком умен. Он лезет напролом, не умеет плести интриги.
– Почему, Лоренс? Почему вы поручаете мне сопровождать ее?
– Все равно ты едешь в ту сторону. Я сэкономлю деньги на охраннике. Главная причина в том, что моя племянница попросила пощадить тебя.
Коннор не поверил ему тогда.
Он не верил Лоренсу и сейчас, сидя в поезде. Майор похлопал по плоскому кожаному кошельку, спрятанному под мундиром. Там лежала страховка от подлости Лоренса.
Глава 17
Дождь хлестал безжалостно. Мэтт Маршалл, облаченный в поношенную серую робу, не помнил, когда ему было так холодно, как в этот весенний день. Боль пульсировала в кровоточащих пальцах. «Двигайся», – приказал он себе. Он должен двигаться, потому что свободен. Наконец.
Мэтт обрел свободу благодаря невольной помощи Инди: потерянная ею шпилька позволила отомкнуть ножные кандалы. Мэтт не жалел о том, что она ушла без него. Он не оказался бы на свободе, если бы она не отомкнула ручные кандалы.
Он должен добраться до Оноре, должен вернуться домой. А мог бы сдохнуть в вонючей камере.
Перед рассветом Мэтт покинул «одиночку». Перебрался через канаву и голыми руками оторвал доску от забора. Весь день скрывался в разных местах, поскольку О'Брайен рыскал по всему острову.
Возможно, О'Брайен – человек Индии, но Мэтт не доверял никому. Чтобы не попасться, он использовал навыки, приобретенные среди болот Луизианы.
Однако он устал. Чертовски устал. Поэтому с вечера не выходил из зарослей вечнозеленых кустарников. Постепенно к нему стали возвращаться силы. Когда он вырвется с этого острова, самое трудное останется позади.
Мэтт посмотрел на большой пароход, стоявший у городской пристани. Выбравшись из кустов, Мэтт осмотрелся и увидел приближавшуюся к нему коляску. Выскочив на дорогу, он схватился за упряжь. Лошадь в испуге попятилась.
– Стой! – завизжала белокурая девушка. Мэтт запрыгнул на сиденье и зажал кровоточащей рукой рот блондинки.
– Не кричите, мэм. Не кричите, и я не причиню вам вреда.
Она тряхнула головой. Он убрал руку с ее губ.
– У меня есть для вас работа.
– А вы наглец. Вы мешаете мне встретить Берка…
– Мэм, если хотите дожить до завтрашнего дня, доставьте меня на большой красивый пароход, что стоит вон там.
– «Дельта стар»? Что вы задумали?
– Осторожно, мэм. – Истощенный мужчина сжал предплечье Антуанетты своей израненной, но сильной рукой. – Я не хочу, чтобы мы свалились в воду.
Он обладал удивительными для беглого заключенного манерами джентльмена. Но когда он потребовал привезти из дядиного дома синюю форму, она заплакала и призналась, что не может вернуться туда. Они пришли к компромиссу: сейчас па повстанце была украденная форма айовского добровольца. Она доверилась ему. Они были союзниками – оба бежали от Роско Лоренса.
Трап, ведущий на «Дельту стар», раскачивался. Нет, мелькнула мысль в воспаленном мозгу девушки, это она сама шатается. Боль пронзила ее спину, живот. Инфлюэнца? Не может быть. Слишком подло.
Она приближалась к облаченному в черный костюм капитану, стоявшему на первой палубе. Берк О'Брайен был высоким, как его брат, и еще более темноволосым, чем Коннор. Его волосы казались такими же черными, как брюки, обтягивающие его узкие бедра и мускулистые ноги.
Если бы она знала, как он хорош…
Кровь стучала у нее в висках, сердце забилось чаще. Сможет ли она сделать последние шаги к своей мечте?
Антуанетта с великим трудом вырвалась из рук дяди. Ей пришлось от него убежать. Девушка знала: если она не сделает этого, Лоренс не отпустит ее к тому человеку, который мог оказаться ее спасителем.
– С вами все в порядке, мэм? – услышала она выговор южанина.
– Надо взять ее на борт, – ответил за нее беглый повстанец. – Она больна.
Сильные руки подхватили ее. Она с трудом заставила себя взглянуть на Берка О'Брайена. Он был великолепен. Белая рубашка с широкими рукавами подчеркивала смуглость его кожи. Он походил скорее на пирата, нежели на пароходного барона.
Ее устроило бы, если бы он оказался даже уродом с бородавками на лице. Однако Берк О'Брайен был таким же красивым, как его брат-бедняк. И он был богат.
– Увезите нас отсюда, – прошептала она, обращаясь к нему. – Спасите нас обоих.
Но для ее спасения требовалось нечто большее, нежели желание Берка О'Брайена. Она подхватила оспу.
Как долго он будет обращаться с ней, точно с прокаженной? Она больше не могла выносить нарушаемую лишь перестуком колес тишину, она нуждалась в собеседнике.
– Что ты сделал с моей книгой?
– К черту книгу!
– Что ты сделал с моей книгой? – повторила Индия.
– Какая еще книга?
– «Тысяча и одна ночь». Это подарок, и я ею дорожу. Ты оставил ее на острове?
– Мир перевернулся, а ты думаешь о какой-то романтической белиберде.
– Что ты сделал с моей книгой?
– Сжег ее.
– Большое спасибо. – Она рассталась с мыслью о том, что Коннор сохранил книгу на память о том времени, которое они провели вместе. – Ты мог бы положить ее в седельную сумку. Или вернуть мне.
Попытка пробудить в нем чувство вины оказалась тщетной. Все ее вещи остались в Рок-Айленде, она увозила с острова лишь то, что было на ней, и щедрый дар Зика.
Зик. Этот добрый герой умел прощать, тревожился за нее. Должна ли она передать Коннору его предупреждение относительно Лоренса?
– Коннор, мне надо кое-что…
– Спи, – прорычал он и повернулся к ней спиной.
Как бы поступила в подобной ситуации Персия?
Индия не посмела пожаловаться на то, что ее руки скованы кандалами. Слава Богу, они находились впереди, а не за спиной.
Она посмотрела на отверстие, которое служило окном. На вбитом в потолок крюке покачивался фонарь. Резкий запах ударил ей в ноздри. Индия заглянула под перегородку, за которой Отважный исправно поглощал овес.
– Я не могу спать в поезде, – заявила она капризным тоном Персии.
Коннор натянул на плечо шерстяное одеяло.
– Тогда закрой рот и дай поспать мне. Индия знала: он недоволен тем, что она сдалась властям в лице Роско Лоренса. Но почему Коннор обращается с ней так, словно она – источник какой-то страшной заразы?
Он явно не желал с ней говорить. Сначала она спросила его о Мэтте, но не получила ответа. Вторая попытка привела к тому, что Коннор обрушил на Индию поток ругательств, который смутил бы даже самых грубых матросов ее отца.
Если бы ей удалось объяснить ему…
– Я сделала это ради тебя. Чтобы спасти твою жизнь. И мой замысел удался.
– Еще как.
– Коннор… мне нужно справить нужду, – соврала она.
– Это уже второй раз за ночь.
– Я не виновата.
Покинув Рок-Айленд, поезд сделал только три остановки. Каждый раз она боялась, что солдаты Союза ворвутся в товарный вагон. Однако этого не случилось. В эти минуты Индия оставалась одна – Коннор чистил стойло Отважного и уходил за едой и питьем.
Она предприняла еще одну попытку в стиле Персии.
– Мне неудобно делать это с кандалами на руках.
– Тебе следовало подумать об этом, когда ты шла к Лоренсу.
– Коннор, помоги мне.
– Тебе невозможно помочь.
– Тогда я написаю в трусики.
Он отбросил одеяло и вскочил на ноги.
– Коннор, ты давно не умывал меня. – Толку от этой процедуры было не больше, чем от обтирания крокодила влажной тряпкой. Он сделал это небрежно, на скорую руку. – Я бы хотела умыться.
– Сожалею. Здесь тебе не гостиница.
– Мне не нравится исходящий от меня запах.
– Он тебе мерещится.
– Смотри, я описаюсь, – снова пригрозила она.
– Пожалуйста. Меня это не волнует. Мочись в трусы, болтай всю ночь, испытывай мое терпение. – Он приблизился к ней вплотную. – Потребуется совсем немного, чтобы оно лопнуло. Мне не составит большого труда открыть эту дверь и выбросить тебя к чертям.
Впервые Индия испугалась его гнева. Она может в любое мгновение вылететь из вагона. Однако чего ей бояться? Перли Мэй, нож Зика, лежал внутри ее высокого ботинка. Только вот сумеет ли она воспользоваться им?
– Что ты сделаешь, когда мы доберемся до Вашингтона?
– Уеду.
– Как только закончится суд?
– Как только я сдам тебя военным властям. Ей не следовало рассчитывать на большее. А она-то по наивности надеялась, что он останется, выступит в ее защиту.
– Куда ты поедешь? Обратно в Рок-Айленд?
– Это будет зависеть от моего нового командира. – На его мужественном лице появилось выражение торжества. – Меня посылают в армию Гранта. Стю Льюис добился моего перевода.
Значит, он уходит на войну. Сердце ее сжалось.
– Вперед, легкая кавалерия, – печально произнесла Индия.
– Верно. Вперед, легкая кавалерия.
Ей стало ясно, почему Лоренс не обрушил на голову Коннора громы и молнии. Скоро Коннор будет сражаться с неприятелем. Он давно стремился к этому. И скорее всего погибнет.
Боль в сердце усилилась.
– Поздравляю.
Он снял свой френч, скатал его, словно собираясь сделать удобную подушку.
– Спасибо, – рявкнул Коннор.
– Ты умрешь, как те идиоты из бригады Пикетта. Погибнешь во имя вечной славы. Или просто погибнешь.
– Спасибо за твое предсказание, мисс Луизиана Маршалл. – Если бы можно было убить взглядом, она бы сейчас погибла. – Правда, ты забываешь, что я пережил атаку Пикетта. Забываешь, что под Геттисбергом я воевал на другой стороне.
Слабое утешение. Они оба обречены. Это сводило ее с ума.
– Здесь дурно пахнет.
Он подошел к ящику и поднял крышку. Взял лопату, сгреб конские испражнения и бросил их внутрь. Потом направился к окну и открыл его. Ворвавшийся в вагон воздух заставил их взбодриться, принес свежесть.
– Удовлетворена? – прорычал Коннор.
– Нисколько. Возвращайся в свою уютную кроватку, я буду вести себя хорошо. Больше ничего не скажу о моей нужде.
Коннор пробормотал что-то себе под нос. Индии показалось, что он сказал: «Это меня здорово удивит».
Раздраженно фыркнув, он задрал ей платье и закрепил подол на талии с помощью своего ремня. Пока ходил за горшком, ремень свалился на пол.
– Гораздо проще снять кандалы, – подсказала Индия.
– Проще снять платье.
– Я согласна.
– Ты замерзнешь.
– Я этого не боюсь.
Она провела в корсете столько часов, что ей стало казаться, будто все киты, погибшие во имя женского тщеславия, ожили, чтобы помучить ее.
– Корсет я тоже сниму.
– Если я отомкну кандалы… Черт возьми, брать с тебя слово бессмысленно. Я знаю, что оно ничего не стоит.
Он достал ключ и вставил его в замок у ее запястья.
Она услышала скрежет и поняла, что обрела относительную свободу.
– Спасибо.
Коннор положил ключ от кандалов на ящик, потом подошел к ключу от двери. Посмотрев на Индию, бросил этот ключ в окно.
– Мера предосторожности. Теперь ты доедешь до Вашингтона.
Они были заперты в вагоне. Это не худшее, что могло произойти с ней. Индии даже понравилась его идея. Они ехали навстречу своим печальным судьбам, но мужчина, которого она любила, находился рядом. Если ей удастся справиться с его гневом, почему бы им не попрощаться достойным образом?
Индия быстро скинула платье. Свернула его и положила на ящик с надписью «хрупкое». Помня о ноже и деньгах, решила остаться в ботинках.
– Ты поможешь мне развязать шнурки корсета? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной. – Я не могу до них дотянуться.
Когда ее тело обрело свободу, Коннор отступил на шаг.
– Я словно вырвалась из тисков. Должно быть, выгляжу ужасно.
– Вовсе нет. – Он помолчал. – Ты выглядишь великолепно, Индия. Знай это. Ты всегда недооценивала себя.
– Ты не видел моих сестер.
– Они бы не изменили моего мнения. Индия почувствовала, что Коннор снова к ней приблизился. Он коснулся ее плеча, и по телу девушки пробежала дрожь. Она хотела совершить то, что они не совершили когда-то в гостиничном номере. Индия хотела отдаться Коннору. Но он думал совсем о другом.
– Индия, почему ты так поступила? Почему сдалась?
– Я пыталась объяснить. Я сделала это ради тебя.
– Я хочу знать правду.
– Это и есть правда.
– Каким образом я мог выиграть от того, что ты организовала побег Мэтта Маршалла?
– Побег! – Она резко повернулась. – Что значит – побег? Ты его помиловал. Где он? Где мой брат?
– Это ты мне скажи.
Растерявшись, она спросила:
– Что случилось с его помилованием? Зик сказал, что Мэтт помилован. Что случилось? Ты не подписал документ?
– Он подписан. Все сделано законно. Ты и твой брат-повстанец… Мне неприятно спрашивать тебя, и я боюсь услышать твой ответ, – но что ты с ним сделала?
Она почувствовала головокружение и ухватилась за руки Коннора.
– Я знаю, что ты хочешь наказать меня. Я не переживу, если ты будешь дразнить меня.
– Я не дразню тебя.
– Это правда? Или нет? Коннор, я отправилась к Лоренсу, считая, что ты освободил Мэтта. Я полагала, что ты посадишь его на пароход твоего брата.
– Ты недвусмысленно заявила моей тете, что помогла ему бежать.
Она все поняла. Освобождение Мэтта произошло без участия Коннора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36