А мне его давать не
хотелось.
А, предположим, окно за спиной эмира. Это значит - упасть с высоты
двух этажей на мостовую.
Скорее всего, я просто разобьюсь насмерть. Но это более
предпочтительно по сравнению со всякими другими, предоставленными мне
возможностями.
Я повторил про себя составленное мною заклинание. Настоящий
специалист должен знать, по крайней мере, один вымерший язык - латынь,
греческий, классический арабский, санскрит, старонорвежский и так далее.
Согласно общепринятым основаниям симпатической науки. Особенно сильно на
сверхъестественные феномены с помощью обычных слов не повлияешь, не считая
некоторых обыденных штампов того минимума, который необходим, чтобы
управляться с окружающими нас в повседневной жизни механизмами, но я в
этой области специалистом не был.
Тем не менее, я очень неплохо знал один чуточку экзотический диалект.
Я не знал, сработает ли он, но мог попытаться. Я решился. Мышцы мои
напряглись и дернулись. И дернулись они не случайно. И когда я поднял
сигару снова, на ней опять собралось немного пепла. Я повторил про себя
рифмы, поднес сигару ко рту и пробормотал заклинание:
Голый чистый пепел - в путь,
вверх стремится пепел враз,
пепел, путь свой не забудь,
отправляйся прямо в глаз!
Я зажмурился правым глазом и поднес пылающий кончик сигары прямо к
веку.
Эмирская "эль сумо" подскочила и воткнулась в его правый глаз.
Он завизжал и опрокинулся на спину. Я вскочил. Венник-оборотень,
благодаря тому, что я прыгнул к нему, оказался в зоне моей досягаемости.
Тыльной стороной ладони я врезал по его тощей грязной шее и содрал
болтающийся на ней фонарик.
Охрана взвыла и скопом пошла на меня. Я перелетел через стол и,
прихватив по дороге графин, оказался рядом с эмиром. Обезумев от боли, он
вцепился в меня. Его глаз превратился в страшную рану, на которую нельзя
было взглянуть без ужаса. Замахнувшись графином, я завопил:
Я свободен, словно свет,
отпусти тотчас меня,
для меня преграды нет,
и опять свободен я!
Закончив, я высвободился и запустил графином в охрану. Стишата были
вшивые и могли не сработать, если бы эмир осознал, насколько они вшивые.
Но я высвободился.
А затем и шар, и пепельница, и чаша, и рюмки, и так далее - все
отправилось вслед за графином. В воздухе было не продохнуть от битого
стекла.
Подождать и посмотреть, что получилось, я не собирался. Наоборот,
вылетел из окна, словно дьявол, которому сказали: "Изыди!" приземлился
мячиком на обочину, подскочил - и давай бог ноги!

6
Солдаты были повсюду. Вслед мне дождем сыпались пули. Я наверняка
поставил рекорд, пока мчался до ближайшего переулка. Колдовским зрением
усмотрел открытое окно и, извернувшись, нырнул туда. Скорчился за
подоконником, слушая, как мимо несется погоня.
Это была подсобка разграбленной бакалейной лавки. И в ней было
достаточно темно для того, что я собрался сделать. Я повесил фонарик на
шею, направил его на себя и совершил превращение. Преследователи вернутся
чрез минуту, и мне следовало оставаться неуязвимым для свинца.
Став волком, я принюхался в поисках другого выхода. Задняя дверь была
наполовину открыта. Я скользнул туда. Двор, забитый старыми упаковками,
ящиками, был хорошим убежищем. Я залег там, стараясь совладать со своей
волчьей натурой - ужасно подмывало напасть на них, ползающих совсем рядом.
Они ушли, и я попытался обдумать создавшееся положение. Велико было
искушение, задрав хвост, бежать из этого окаянного места. Вероятно, я мог
бы это сделать, и с формальной точки зрения я свою часть поставленной
перед нами задачи выполнил. Но в действительности дело еще не закончено, и
Вирджиния один на один с ифритом (если она еще жива) и...
Когда я пытался вспомнить, как она выглядит, в памяти всплыл такой
образ. Волчица с приятно пахнущим мехом. Я яростно затряс головой.
Усталость и отчаяние волнами захлестывали мой разум - верх брали инстинкты
зверя. Если я собирался что-то делать, это надо было делать быстро.
Я поразмышлял. Принюхался во все стороны. Город был полон наводящих
смущение запахов. Но я уловил слабое, отдающее серой дуновение, и
осторожно затрусил в том направлении. Я держался тени, и, хотя был замечен
дважды, меня не окликнули. Вероятно, они полагали, что я из их шайки.
Резкий запах серы делался все сильнее.
Они хранили ифрита в здании бывшего городского суда. Хорошее на вид,
прочное и солидное строение. Тщательно внюхиваясь в приносимые ветром
запахи, я прошел через разбитый перед зданием маленький парк. А затем
стремглав пронесся через улицу и вверх по ступенькам. На площадке валялись
тела четырех солдат, в глотках - раны. Возле двери была припаркована
машина-метла. Одна из деталей управления метлой представляет собой острый
12-дюймовый стержень, и Вирджиния использовала его в качестве дротика.
Моя человеческая составляющая не избавилась еще от ложных
романтических бредней и попятилась в ужасе, но волк в довольной усмешке
оскалил зубы. Я ударил всем телом в дверь. Замок вылетел, дверь открылась.
Я сунул нос в щель и едва успел отпрянуть до того, как Свартальф вцепился
в него когтями. Узнав меня, он резко дернул хвостом, и я проследовал мимо
него в вестибюль. Едкий запах лился с ведущей наверх лестницы. Нащупывая
путь в глухой тьме, я взобрался по ней.
В помещении на втором этаже горел свет. Я толкнул неплотно закрытую
дверь и вошел. Вирджиния была здесь. Задернув занавески, она как раз
зажигала огни святого Эльма. Она была весьма занята своими
приготовлениями. Глянула на меня испытующе, но работать не прекратила. При
этом она напевала заклинания. Я улегся своим косматым туловищем около
двери и принялся наблюдать.
Она нарисовала мелом обычную для таких случаев фигуру - вроде
вашингтонского Пентагона. Внутри ее начертила звезду Давида. И поместила в
центр бутыль Соломона. Бутыль выглядела не внушительно - просто старая
посудина из необожженной глины. Ее полая ручка загибалась вверх и уходила
внутрь бутылки. Всего-навсего "бутылка Клейна" с горлышком, запечатанным
красным воском. На воске печать Соломона. Вирджиния распустила волосы, и
они летучим рыжеватым облаком окружили ее бледное красивое лицо.
Волчья часть моего сознания изумилась, почему мы просто не удираем,
прихватив сосуд, содержащий это. Но человек напомнил волку, что эмир, без
сомнения, принял меры предосторожности (магические, конечно), чтобы
бутылку нельзя было раскупорить за пределами этой комнаты. Или вынести из
комнаты. Мы обязаны вывести демона из строя... Обязаны как-нибудь это
сделать... Но никто в нашей стране не имеет больших знаний о демонах этой
расы.
Вирджиния закончила петь заклинания, вытащила затычку и отпрыгнула от
пятиугольника. Из посудины, кипя, повалил дым. Она едва успела отпрыгнуть
- в такой спешке выбрался на волю ифрит. Я зажал хвост между ног и
заворчал. Вирджиния тоже была испугана. Она изо всех сил старалась не
показать этого, но я уловил запах адреналина.
Ифрит, чтобы уместиться под потолком, согнулся почти вдвое. Это было
чудовищное создание с кожей серого цвета. Он был более или менее
человекоподобен, но имел крылья, рога и длиннющие уши. У него были
громадные клыки и глаза, словно тлеющие угли. Голый. Его боевые качества:
сила, быстрота и практическая неуязвимость. Выпущенный на волю, он мог
отразить любую атаку Ванбруха. И нанести ужасающие потери, как бы
старательно мы не окапывались в обороне. Овладеть контролем над ним
впоследствии, вот подлинная проблема. Он бы превратил в пустыню всю
страну. Но с какой стати это должно заботить сарацин? Он должен сражаться
на их стороне - вот и все, что они потребовали бы от него в качестве платы
за освобождение.
Он проревел что-то на арабском. Из его рта, свиваясь, вылетали клубы
дыма. Вирджиния на фоне полуразвернутых, похожих на те, что у летучих
мышей, крыльев, выглядела совсем крохотной. Ее голос звучал не так
спокойно, как ей того хотелось бы.
- Говори по-английски, марид. Или ты слишком невежественен?
Демон вознегодовал и обиделся.
- О, отродье тысячи бабуинов!
От его громового голоса у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
- О, ты, бледная и трусливая, не верящая ни во что тварь, которую я
могу убить одним мизинцем! Приблизься ко мне, если смеешь!
Я был испуган не только тем, что он начнет крушить все подряд,
сколько производимым им шумом. Его было слышно, наверное, на четверть
мили.
- Замолчи, проклятый богом! - ответила Вирджиния. Его чуточку
потрясло. Как и большинство порождений ада, он не мог перенести упоминания
святого имени. Но чтобы всерьез это подействовало, нужны были условия,
которых мы воспроизвести не могли. Вирджиния подбоченясь, задрала голову
навстречу огненному, направленному на нее сверху вниз взгляду.
- Вижу, что Сулейман-ибн-Дауд не напрасно заточил тебя. Возвращайся в
свое узилище и никогда не выходи из него снова, иначе гнев небес поразит
тебя!
Ифрит презрительно усмехнулся.
- Знай, что Сулейман-мудрый уже 3000 лет, как мертв, - парировал он.
- Долгие и долгие годы провел я в тесной темнице, я, для которого не было
никогда преград ни на земле, ни в небе! И вот сейчас, наконец, я получу
свободу, и узнают мощь моей мести хилые потомки Адама! - он указал на
невидимую преграду. Невидимая, но в ней несколько миллионов "пси". Она
надежно удержит его до тех пор, пока кто-нибудь сведущий в этих делах не
сотрет линии.
- О, ты, бесстыжая, обнажившая свое лицо проститутка, с волосами, как
пламя ада! Знай, это я - Рашид могучий, победитель птицы Рух! Приблизься
ко мне и сразись, как мужчина!
Я пододвинулся ближе к девушке, шерсть на моем загривке поднялась
дыбом. Ладонь, коснувшаяся моей головы, была холодной.
- Параноидальный тип, - шепнула Вирджиния. - Большинство этих
вредоносных порождений низших миров - психопаты. А этот еще и глуп. Надо
как-нибудь схитрить, это наш единственный шанс. У меня нет никакого
волшебства которое напрямую заставило бы его подчиниться. Но... - и уже
громко к ифриту:
- Замолчи, Рашид, и выслушай меня. Я тоже принадлежу к твоей расе и
требую соответствующего к себе отношения.
- Ты? - он фальшиво и громко расхохотался. - Ты из расы марида?! Ну,
ты, обладающая лицом, похожим на рыбью морду, если ты подойдешь ближе, я
докажу, что ты не годишься на... - остальное он изобразил жестом, но было
бы не по-джентльменски воспроизводить здесь это.
- Нет, выслушай меня, - сказала девушка. - Хорошо смотри и внимай
мне. - Она сделала пассы и произнесла формулу. Я узнал заклинание, которое
не позволяет произнесшему его солгать во время важного для него разговора.
Хотя в наших судах не используют этот способ, но я знал, что он
применяется во время судебных разбирательств в других странах.
Демон тоже понял, что это такое. И я сообразил, что сарацинские
эксперты накачали его английским языком (это повышало его боевую
эффективность), и добавили отрывки сведений о современном мире. Ифрит
угомонился и начал внимательно слушать.
Вирджиния сказала подчеркнуто:
- Теперь я ничего не могу говорить, кроме правды. Ты согласен, что
предмет и его обозначение есть одно и то же?
- Да, - прогрохотал ифрит. - Это общеизвестно.
Я почувствовал облегчение. Первое препятствие взято! Его не обучали
принципам научной магии! Хотя, разумеется, имя находится в симпатической
связи с предметом (на этом основаны заклинания и многие другие методы
колдовства), но Кораибский (уже в текущем столетии) доказал, что слово и
обозначение им объекта не идентичны.
- Прекрасно, - сказала Вирджиния. - Мое имя - Джинни.
Он уставился на нее в изумлении.
- Это действительно твое имя?
- Да. Будешь ли ты теперь меня слушать? Я пришла дать тебе совет.
Совет как джинни джину. Ты знаешь, я обладаю могуществом, и я отдаю его на
милость аллаху всемогущему, всезнающему, сострадающему.
Он сердито сверкнул глазами. Но согласившись, что она принадлежит к
его роду, ему приходилось сдерживать свою грубость. И даже проявлять
готовность быть галантным. Она не могла лгать, давая ему совет. Ему и в
голову не пришло, что, советуя, ей достаточно было кое о чем просто
умолчать.
- Ладно, продолжай, если хочешь, - прорычал он. - Известно ли тебе,
что завтра я отправляюсь в поход, чтобы уничтожить это сонмище язычников?
- сказанное подстегнуло его мечты о славе. - Я разорву и растопчу их. Я
разотру их в мелкий порошок и освежую. Они узнают мощь Рашида яркокрылого,
яростного, безжалостного, мудрого... (И так далее).
Вирджиния терпеливо ждала, пока он перечислял все эти прилагательные,
потом мягко сказала:
- Но, Рашид, зачем ты должен убивать, разрушать и вредить? Ты не
получишь взамен ничего, кроме ненависти!
В его рыке прорезался скулежный визг.
- Айе, ты говоришь правду! Весь мир ненавидит меня! Все злоумышляю
против меня! Никогда Сулейман не пленил бы меня! Что бы я не пытался
сделать, всему препятствовали завистливые злопыхатели. Айе, но завтра
придет день расплаты!
Вирджиния недрогнувшей рукой зажала сигарету и выпустила дым в
ифрита.
- Как можешь ты доверять эмиру и его приспешникам? - спросила она. -
Он тоже твой враг. Все, что он хочет - чтобы ты сделался послушным оружием
в его руках! А затем - обратно в бутылку!
- Почему... Почему... - тело ифрита распухло так, что заскрипел
искривляющий пространство барьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39