Расстроенный, он взял под мышку одну из книг и уныло побрел к двери.
Ген уже успел расчистить место на одном из столов и склонился над предметом, который напоминал деревянный поднос, заставленный десятком чернильниц цвета янтаря. Спустя минуту он выпрямился, поднеся к глазам один из больших, пятигранных кристаллов. Густо-янтарный отблеск падал на бледное лицо Гена. Заметив, что Атр наблюдает за ним, Ген оторвался от своего занятия.
– Ну, нашел что-нибудь?
– Ничего хорошего, – ответил Атр, готовясь к тому, что отец вспылит. – В них ничего нет.
Поставив чернильницу на место, Ген подошел и взял книгу из рук Атра.
– Дай-ка я посмотрю. Открыв книгу, он перелистал ее и поднял голову.
– Замечательно, как раз то, что мне и нужно. Там есть еще книги?
Атр кивнул, совершенно растерявшись.
– Но я думал… я думал, ты ищешь книги с Эпохами. А это… просто чистые листы бумаги.
Ген рассмеялся.
– Нет, Атр, это не просто листы бумаги. Книги эти называются Корти'нэа – белые книги, ждущие, когда их заполнят.
Атр недоуменно уставился на отца. Ген открыл сумку и сунул туда книгу, а затем вновь повернулся к Атру.
– Сколько книг еще есть в хранилище?
– Восемь.
– Отлично. Принеси их сюда. Вот эти чернила, – добавил он, указывая на янтарные чернильницы, – и перья нам тоже понадобятся. Поторопись, мальчик. К ужину мы сможем вернуться домой!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Атр!
Атр оторвался от тетради. Ген стоял в дальнем конце библиотеки.
– Что, отец? – спросил он, откладывая перо и стараясь не посадить кляксу.
– Идем со мной.
Атр нерешительно поднялся, а затем, обогнув помост в центре комнаты, нагнал отца у подножия лестницы.
После экспедиции в город прошло уже две недели, и Атр начинал думать, что отец забыл про свое обещание, но сейчас Ген улыбался.
– Так ты готов, Атр?
– К чему, отец?
– К тому, чтобы начать работу. Пришло время тебе научиться Искусству писать.
Атр последовал за отцом в комнату, которая, несмотря на просторные размеры, казалась тесной. Поначалу Атр не понимал, почему так происходит, но затем понял: комнату вырубили в камне, ее потолок низко нависал над головами – по сути дела, это была пещера в пещере.
Книги теснились на простых каменных полках, лежали повсюду на полу, а в центре комнаты стоял широкий стол, освещенный лампой причудливой формы – единственным источником света в этом мрачном месте. Перед большим столом помещался второй, поменьше.
Ген подвел сына к столу, уселся в кресло, открыл один из ящиков и вытащил оттуда поднос с большим пером и несколькими янтарными чернильницами, найденными во время похода в город.
Поставив поднос сбоку на стол, Ген подвинул к себе одну из больших книг в кожаном переплете – ее бурая обложка была покрыта белыми прожилками, – а затем открыл ее на первой странице.
Страница была пуста.
Ген устремил на Атра внимательный взгляд.
– Ты потратил уже шесть недель, копируя слова Д'ни, и успел, наверное, заметить, как сложна и прекрасна эта письменность. Но, кроме всего прочего, эти слова имеют свое значение, Атр, – многие из них для тебя совершенно непонятны, так как принадлежат не только этому миру. Их создавали десятками тысяч лет для особой задачи – для описания Эпох… и сотворения других миров. Эти слова не похожи на те, которыми мы пользуемся при разговоре, ими нельзя пользоваться, чтобы писать простые книги. Письмена Д'ни – не только Искусство, но и наука. Наука точных описаний.
Он перевел взгляд на чистую страницу.
– Начиная писать, мы видим перед собой пустоту. Здесь еще ничего не сотворено. Но как только будет написано первое слово – даже первый его символ, когда по бумаге протянется первая линия, тогда возникнет связь с вновь созданным миром, появится мост, соединяющий нас с этим миром.
Атр нахмурился.
– Куда же он ведет, этот мост?
– Куда угодно, – ответил Ген, снимая крышку с чернильницы, выточенной из куска янтаря. – Д'ни называют этот мост Терох-Йеруф, Великое древо возможностей.
Атр рассмеялся.
– Все это похоже на магию!
– Так оно и есть. Но мы – Д'ни, и потому я могу поделиться с тобой одной тайной. Мы – не простые смертные, Атр, мы – божества!
– Божества? – Атр ошеломленно воззрился на отца.
– Да, – с жаром подтвердил Ген, и его глаза загорелись страстью, какой Атр никогда не замечал. – Простолюдины грезят во сне и забывают о своих грезах, просыпаясь. А мы можем оживить свои грезы. В неких пределах – пределах, которые лучшие умы Д'ни старательно определяли тысячелетиями, – мы можем создать все, что представляем себе. С помощью слов мы вызываем к жизни новые миры.
У Атра открылся рот.
– Да что говорить! Я могу показать тебе такие щедрые, такие богатые миры, что это заставит тебя воспылать восхищением к их творцам! Миры такой роскоши и величия, что по сравнению с ними наш чудесный мир покажется примитивным и заурядным!
Ген рассмеялся и протянул Атру чернильницу. Внутри толстых, прозрачных, как стекло, желтых стенок была заключена черная жидкость.
– Что ты видишь, Атр? Атр вскинул голову и в упор взглянул на отца, на мгновение изумленный эхом знакомых слов, столько раз слышанных от Анны.
– Чернила?
– Да… но это не простые чернила. Они обладают особыми свойствами – как и страницы этой книги. Они сделаны из бумаги, состав которой – величайшая тайна Гильдии.
– А перо? – спросил Атр, указывая на него. – Оно тоже магическое?
Ген улыбнулся.
– Нет, перо самое обычное. Но если кто-нибудь другой попробует совершить то, что хотим сейчас сделать мы, – любой человек, в котором нет крови Д'ни, – он потерпит неудачу. У него ничего не выйдет.
Повернувшись к книге, Ген поставил чернильницу, обмакнул в нее металлическое острие пера и начал писать.
На бумаге медленно появлялся символ Д'ни – Атр узнал в нем первую из букв слова «остров». Густая чернота букв, казалось, прожигала девственную белизну бумаги.
Ген изобразил на странице еще десяток знаков, затем поднял перо и взглянул на Атра.
– Получилось? – спросил Атр, удивленный тем, что видит лишь черные узоры на белой странице. Он ожидал увидеть по меньшей мере извержение вулкана или разверзшиеся небеса. – Ты уже создал новую Эпоху?
Ген усмехнулся.
– Да, она существует… но пока она очень примитивна. Создание Эпохи – долгий, утомительный труд. Существуют особые формулы, которым надо следовать, законы, которым надо подчиняться. Как я уже говорил, это не просто Искусство, а наука – наука точных описаний.
Он указал на открытую книгу.
– А пока я просто записал основные элементы моего нового мира. Впереди непочатый край сложной работы. Надо всесторонне описать Эпоху, и не просто описать, но и гармонично вписать в нее каждый новый элемент. Но и это еще не все.
Потянувшись через стол, Ген взял еще одну книгу, поменьше, из угловой стопки и протянул ее Атру.
– Как только создание Эпохи завершено, следует непременно – слышишь, непременно! – сотворить Книгу Уз.
Атр взял книгу и открыл ее, сразу заметив, как мало в ней страниц. Все они были пустыми.
– Да, – продолжал Ген, – отправляясь во вновь сотворенную Эпоху, не забывай брать с собой Книгу Уз, иначе ты рискуешь остаться там навсегда безо всяких надежд вернуться обратно.
Атр поднял на отца широко раскрытые глаза.
– Что же должно быть в Книге Уз? Ген забрал у него книгу.
– Каждая Книга Уз относится к одной из больших книг с описаниями – строго в определенном порядке. Можно сказать, что она содержит сущность большой книги – определенные фразы и слова, связующие ее именно с этой книгой и ни с какой другой. Но и это еще не все. Чтобы Книга Уз действовала, она должна включать точное описание места, которое необходимо соединить с определенной Эпохой. Для этого мы пользуемся особым символом Д'ни – Гэро-эрти. Кроме того, Книга Уз должна быть дописана в Эпохе. В некотором смысле Книга Уз заменяет книгу описаний.
Поразмыслив минуту, Атр спросил:
– Значит, для каждой книги описаний может существовать всего одна Книга Уз?
– Вовсе нет, – ответил Ген, радуясь заинтересованности сына. Положив тонкую книгу на место, он добавил: – Можно создать сколько угодно Книг Уз, но ни в коем случае не меньше одной. Это первая заповедь, которую нельзя забывать.
Атр кивнул.
– А если изменить Эпоху? Что будет, если вдруг захочется занести в книгу описаний что-нибудь еще? Значит, тогда Книга Уз потеряет силу?
– Нет. Если книга описаний изменилась, тогда все Книги Уз, связанные с ней, будут соединять тебя с изменившимся миром.
У Атра загорелись глаза, едва он осознал, какую сложность и мощь таят в себе письмена Д'ни.
– Это… невообразимо!
– Да, – кивнул Ген, устремив на сына проницательный взгляд. – Так и есть, Атр, ты прав.
Этим же вечером Атр решил поговорить с отцом, напомнить ему, что приближается время навестить Анну.
Ободренный хорошим настроением Гена за ужином, Атр дождался, когда отец раскурит трубку и усядется в кресло в углу кухни.
– Отец… Ген выпрямил ноги и уставился на свои сапоги. – Да?
– Когда мы отправимся обратно? Ген медленно поднял голову.
– Обратно? Куда это?
– В расщелину. К его удивлению, Ген расхохотался.
– А, вон куда! И тебе хочется туда вернуться?
– Да, – тихо подтвердил Атр, – ты ведь говорил…
– Я говорил, что попробую. Я сказал… – Ген выпрямился и отложил трубку. – Я сказал это, чтобы успокоить твою бабушку, но никогда всерьез не думал… – Он пожал плечами, затем начал снова: – Послушай, Атр, дорога туда займет в лучшем случае четыре-пять дней и еще столько же – обратно. Ради чего я должен терять время?
– Разве нельзя написать книгу о расщелине и принести ее сюда?
– И каким же образом ты собираешься ее писать? Этот мир уже создан.
– Тогда разве нельзя написать Книгу Уз? Атр осекся, поняв, что это невозможно.
Чтобы написать такую книгу, надо сначала попасть в расщелину.
Наблюдая за ним, Ген дождался, когда Атр сам все поймет, а затем негромко заметил:
– Вероятно, мне следовало объяснить: нельзя соединяться с другим местом из Эпохи, в которой ты находишься. Это невозможно.
Минуту Атр молчал.
– Но ты же обещал, что отведешь меня обратно.
– Атр, ну что за детские капризы! Куда ты стремишься? К пустому месту?
Атр потупился.
– Но ведь ты обещал. Ты сказал… Ген поднялся.
– На это у меня просто нет времени, но даже если бы оно было, я не стал бы тратить его зря. Это место – западня, Атр, в буквальном смысле слова. Женщина, оставшаяся там, коварна. Разве ты этого еще не понял? Мне просто пришлось увести тебя оттуда.
– Ты ошибаешься, – спокойно возразил Атр.
Но Ген просто покачал головой и указал на стул.
– Садись, я кое-что расскажу тебе, и тогда ты сам увидишь, ошибаюсь я или нет.
Атр сел, сдерживая гнев и обиду, не желая смотреть отцу в глаза.
– Почти тридцать лет назад, когда я был еще четырехлетним ребенком, началась война. Развязал ее юноша по имени Веовис. Он был сыном благородного человека, единственным наследником огромного состояния. Спустя некоторое время ему предстояло стать членом Совета, творцом закона. Однако ему было мало того, что он имел, мало уверенности в будущем. Веовис нарушил закон Д'ни. Он злоупотребил своими привилегиями.
– Каким образом?
– Он совершил гнусные, недостойные упоминания преступления. Он превратился в раковую опухоль, которую следовало вырезать, дабы избавить от нее культуру Д'ни. В конце концов его схватили, и, несмотря на заступничество отца, он предстал перед судом Пяти Властелинов. Двадцать дней подряд свидетели давали показания. Наконец Пятеро приняли решение. Веовису предстояло закончить свои дни в заточении в таком месте, побег откуда невозможен. Но прежде чем приговор Пятерых был приведен в исполнение, несколько друзей Веовиса помогли ему бежать из Д'ни.
Полгода о Веовисе никто не слышал, но затем поползли слухи о том, что он взял себе другое имя, что его видели в тавернах в нижнем городе, что вокруг него собирались недовольные.
Сначала слухи оставались только слухами, но затем время от времени стали происходить странные, тревожные события: был заколот кинжалом старейшина одной из Гильдий, взорвана чернильная мастерская, осквернена книга.
Атр нахмурился, ничего не понимая, но его отец смотрел в сторону, захваченный воспоминаниями.
– Когда произошло последнее из событий, был созван Совет. Наконец члены Совета решили действовать, но было уже слишком поздно. Веовис действительно обретался в нижнем городе, более того – он подстрекал к мятежу толпы простолюдинов. Но никто из членов Совета даже не подозревал, как глубоко укоренилось недовольство, не предполагал, что Веовис коснулся обнаженного нерва. Через два дня после заседания Совета в одном из районов нижнего города начался мятеж. Еще до наступления темноты нижний город загудел, подобно улью, толпы запрудили улицы, убивая всех, кто пытался образумить их.
Ген замолчал и повернулся к Атру.
– Как я уже говорил, в то время я был ребенком. Я находился в одном из замков Гильдии в верхних кварталах. Мой дом был в нескольких милях оттуда, на громадном выступе скалы. Помню, я простоял у окна весь день, слыша доносящиеся снизу рев толпы и вопли умирающих, и гадал, когда же придет конец беспорядкам. В это страшное время я смертельно боялся за своих родных. Разумеется, обитатели замков Гильдии были в безопасности: при первом же признаке мятежа Совет приказал закрыть ворота в верхний город и усилить охрану. Но жители предместий пострадали, стали жертвами собственных слуг – мужчин и женщин, которым они доверили свою жизнь.
Прошло целых шесть недель, прежде чем последние вспышки мятежа были подавлены, а Веовис схвачен при попытке прорваться из города по нижним туннелям.
На этот раз Совет оказался единодушен в своем решении: Веовису предстояло умереть. Его должны были казнить прямо на ступенях Большой Библиотеки.
Ген отвернулся, очевидно вспомнив пережитую боль, и заговорил глуше:
– Это было мудрое решение, но прежде чем его скрепили печатью, придав силу закона, один из свидетелей попросил слова, умоляя разрешить ему выступить в защиту преступника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30