Рот его еще приоткрылся, но крику было уже никогда не суждено вылететь из него. В следующее мгновение Бол бездыханно повис в воздухе.
Щупальце раздулось и подняло тело выше, помахало им, как тряпкой, бросило его и свернулось. Только тогда Эррил увидел, что убило старика: в каждой из присосок, как язычок, торчало острейшее лезвие. И с каждого лезвия, испаряясь, капало красное масло — яд . Но вот убрались и лезвия.
Елена стонала почти в беспамятстве, но Эррил все быстрее увлекал ее к лесу, хотя девушка сопротивлялась, падала и не сводила глаз с трупа дяди.
Одной рукой Эррил все пытался поднять ее, но силы его истощенных и отравленных мускулов не хватало, Елена выскальзывала, а он все тащил и тащил ее подальше от нового чудовища, а сапоги так и вязли в грязи.
Тут старый воин случайно глянул на труп Рокингема и с ужасом подумал, что ждет их, если они не доберутся до леса.
Грудь Рокингема вспученная, как перезрелый плод, лопнула и оттуда вихрем вырвалась черная энергия — вот что дало жизнь новому монстру!
Эта черная энергия все текла, и во что она могла превратиться в следующий момент, не знал никто.
Только теперь Эррил понял, что произошло. Рокингем был вовсе не человеком, по крайней мере, уже им не был, а являлся всего лишь созданием черной магии. Эррил не раз слышал толки о подобных созданиях. Рокингем оказался големом , оболочкой, созданной из мертвых сердец самоубийц. Он с новой силой потащил Елену подальше от страшного трупа.
Но в этот момент слепящий взрыв раздался над Рокингемом, и когда свет погас, в воздухе стали сами собой складываться отдельные части нового чудовища. На этот раз это было хуже, чем самый ужасный ночной кошмар. Эррил даже не мог себе представить, что такое может существовать, и его сознание оказывалось верить глазам.
Оказалось, что щупальце было не рукой монстра, а его языком. Потом образовался и рот, двигающий этот ядовитый чудовищный язык во все стороны, за языком подобно разбитому стеклу блестели бесконечные ряды зубов, уходившие глубоко в глотку.
Надо ртом заколыхались сотни стеблей длиной в человеческую руку, увенчанные черными шариками размером с куриное яйцо. Но инстинкт говорил Эррилу, что это еще не глаза, а всего лишь какие-то иные, органы чувств, которые находятся за пределами его человеческого понимания.
Тоненький визг, похожий на визг убиваемого кролика, сопровождал появление чудовища, и, наконец, оно целиком выкатилось на поляну. Елена выскользнула из слабой руки Эррила и упала ничком в грязь. Старый воин еще попытался поднять ее, но понял, что не может. Эррил оглянулся в поисках помощи. Неподалеку Мерик и Нилен, поддерживая друг друга, ковыляли к лесу, и, заметив чудовище, попытались сразу уйти за кромку деревьев.
Неожиданно Елена рванулась из-под руки Эррила. Шок от гибели дяди прошел, и она осознала, что стоит перед ней и подбирается все ближе. Эррил помог ей встать.
— Беги, — крикнул он, и девушка вдруг послушалась.
Не стесненный больше девочкой, Эррил махнул Мерику, чтобы он с нюмфаей, почти лежавшей на его руках, тоже уходили. Эльф посмотрел на девушку, уже осознавшую опасность и убегающую, кивнул Эррилу и нырнул с нюмфаей в густое переплетение стволов и низко опущенных веток.
Эррил и Елена тоже находились уже рядом с лесом.
К этому времени монстр величиной в два человеческих роста, а толщиной в четыре, окончательно заполнил собой лужайку. Тело его напоминало огромного слизняка с серой кожей, намазанной какой-то слизью, дымившейся в холодном предутреннем воздухе. Черное и красное подобие плавников топорщилось у него по бокам, а по всему телу бугрились какие-то наросты величиной со спелую тыкву.
Вдруг вся туша его содрогнулась в остром болезненном спазме.
Елена закричала.
Из туловища выбросились членистые ноги, сразу сделав монстра похожим на гигантское насекомое. Ноги приподняли его от земли, и только его длинный язык все еще шарил по траве, словно огромная змея.
И внезапно Эррил понял, что это такое, и сердце старого воина на мгновение остановилось. Сам он не видел такого чудища никогда, но когда-то давно немало о нем слышал. И хотя с того времени прошли столетия, бродяга ничего не забыл. Перед ними стояло существо из вулканических земель Гульготы. Там, среди горящих серных испарений своей долины, эти твари закапывают яйца, напитывая их огнем и ядом.
Но Эррил не хотел верить в это свое знание и молил небеса о том, чтобы он ошибся.
Однако то, что случилось еще через пару секунд, окончательно подтвердило его самые худшие подозрения.
Спина монстра изогнулась, и по нему снова прошла судорога, кожа порвалась сразу во многих местах и высвободила новые влажные скомканные крылья. Лужайки больше не было видно.
Эррил толкал Елену вперед.
Теперь стало ясно, что он не ошибся; слишком похожи были эти кожистые крылья…
— Мульготра! — выдохнул он в спину еле дышавшей девушке.
Это была королева, рождающая скалтумов.
Елена бежала к спасительному лесу, едва понимая что-либо. Потеря дяди словно помрачила ее рассудок. Она старалась не оглядываться на труп Бола, зная, что, поглядев туда, снова замрет в бесконечной скорби. А надо было бежать, бежать если не ради нее самой, то ради Эррила, который никогда не бросит ее и только бессмысленно погибнет сам.
Неожиданно снова полил дождь, словно растревоженные небеса не выдержали творящегося безумия. И меж тучами опять заметались молнии, а с вершин Зубов загрохотал гром.
Назад Елена тоже не оглядывалась, боясь обнаружить страшные зубы уже рядом со своей шеей. Мульготра! Хотя Эррил едва прошептал это слово, девушка услышала и поняла его. Каким-то образом это чудовище никак нельзя было назвать иным именем.
Чудовище ковыляло к ним, еще слегка пошатываясь на новых ногах, как цыпленок, только что вылупившийся из яйца. Оно потряхивало крыльями, скрипя костями и кожей. Дождь скатывался с его тела дымящимися потоками.
И мульготра, видимо, чувствовала, что на нее не смотрят, но она шла прямо в сторону Елены, и изо рта у нее доносилось слабое знакомое шипение. Слова доносились глухо, как из могилы:
— Иди сюда. Убегать бесполезно, дитя.
Но Елена знала, что это говорит не мульготра и даже не то, что у нее внутри, а то, что находится сейчас далеко-далеко от этой лесной опушки, что гораздо хуже наводящего ужас чудовища. Это то, что говорит из проклятых земель и бессолнечных глубин.
Елена хорошо знала теперь этого говорившего.
Это было Черное Сердце, Темный Лорд Гульготы.
Это его слова раздавались из безобразного рта мульготры:
— Если ты не подчинишься, весь мир содрогнется. Я разрушу все, что тебе дорого, уничтожу всех, кто тебе нужен. Твое имя станет проклятьем для всех. И это я обещаю тебе, если ты не подойдешь сейчас же. Будь с нами и немедля.
Елена старалась не слышать мертвящих слов, но они помимо ее воли звучали у нее в сознании.
— Остановись, послушай, как громок будет вопль, если ты не остановишься. Ты подаришь мне неплохое развлечение. Остановись.
И ноги девочки невольно замедлили бег уже у самого леса. О чем она говорит? И девушка остановилась вполоборота к мульготре.
Но Эррил схватил ее за руку и потащил вперед, а Елена выдернула руку. Ведь старый воин слышал обращенные к ней слова.
Монстр стремительно приближался, меся грязь многочисленными ногами, но вдруг свернул в сторону, и Елена с ужасом поняла, куда он свернул — неподалеку, без сознания лежал распростертый на земле Крал. Его не привели в чувство ни дождь, ни гром, ни приближение чудовища.
Мульготра медленно приближалась к жертве, высунув вперед серо-лиловый язык.
Девочка отвернулась, чтобы не видеть, но взгляд ее тут же уперся в брошенное тело дяди. Бол глядел в небеса мертвыми глазами, и по этим глазам сек дождь.
Сердце девушки похолодело. Вся семья, вся их большая дружная счастливая семья погибла из-за нее, маленькой девочки… А от нее самой осталась лишь острая горечь.
Елена заставила себя снова посмотреть в сторону горца и невольно сделала шаг по направлению к мульготре. К чему дальнейшее сопротивление, к чему еще ненужные жертвы? Она сдастся — и все будет кончено, все ужасы минуют, и сердце ее успокоится. Но прежде, чем она сделала второй шаг, черная стрела промелькнула у ее ног и рванулась вперед. В мгновение ока между Кралом и мульготрой оказался волк, зарычавший так страшно, что перекрывал даже гром. Маленькая фигурка лесной собаки, казалось, удивила крылатую тварь и на секунду та отпрянула.
Стебли наверху бешено заметались, язык выстрелил и отшвырнул волка так, что, пролетев, несчастное животное ударилось о ствол старого дуба. Елена видела, как, упав, ошалевший волк силился поднять голову, но ноги его разъезжались на скользких сырых листьях. Вскоре волк-сайлур ткнулся мордой в землю и затих, но умер он или только потерял сознание, Елена так и не поняла. Длинный розовый язык свесился из полураскрытой пасти. Мульготра приближалась к горцу.
Нет! Елена сделала еще шаг.
— Остановись, Елена! Мы уже не сможем помочь ему! — закричал Эррил, пытаясь схватить ее, но яд по-прежнему сковывал его движения. И Елена вырвалась. — Остановись!
Но девушка не обратила внимания на этот вопль отчаяния. Терять теперь все равно нечего, и Елена побежала обратно изо всех сил, стараясь забыть о замершем в груди сердце. Единственное, чем можно было разом спасти всех — это отдать Темному Лорду то, что он хочет. Теперь ее жертва спасет остальных — и тогда, может быть, эта бесконечная ночь, наконец, кончится.
Больше никто не будет умирать ради нее.
Девушка больше не плакала, слез не было, и Елена оказалась рядом с горцем как раз в тот момент, когда его головы уже коснулся отвратительный язык чудовища. Елена резко остановилась, пнула ногой этот язык и встала прямо в дождевой луже, не склоняясь перед нависшей над ней мульготрой. Девочка закинула голову и высоко подняла руки. Дождь холодил ей лицо и капал с распущенных волос.
— Ни шага дальше, — спокойно сказала она. — Я ваша.
Чудовище склонилось ниже, показался вонючий рот, и от его запаха у Елены свело желудок. Но девушка не отклонилась и не позволила выйти наружу тем словам, что гнездились у нее глубоко внутри. Она только упрямо повторила:
— Я ваша.
— Умная девочка. Сопротивление бесполезно. И сердце твое знает подлинного хозяина.
Мульготра подогнула ноги, как паук перед укусом, и Елена, как ни хотела стоять гордо и прямо, все же не выдержала и тоже стала клониться к земле. Язык зашевелился и обвился вокруг нее, коснувшись кончиком сначала ботинок, а потом поползя вверх по телу.
Как вороватый любовник, он скользил сначала по ногам, а потом передвинулся на грудь. Его прикосновения обжигали, и девушка с отвращением поняла, что ее целуют.
— Мы сотворим такое, что весь мир пошатнется, — продолжал вещать голос, но это было обращено уже не к ней, а только выражало сокровенные желания самого Темного Лорда.
Елена не выдержала и готова была окончательно упасть, но язык подержал ее и слегка поднял в воздух, обмывая дождем. Затем поцелуи перешли в покусывание.
Девушка закрыла глаза. Пусть оно возьмет ее, проклятую ведьму. Пусть наслаждается этим подарком. У нее все равно больше никогда не будет души, ибо ее прикосновение и так убивает все вокруг. Может, убьет и Гульготу.
— Полет будет долгим, — предупредил голос.
Елена закрыла себя для всего мира и уже не слышала больше ни шороха крыльев, ни биения собственного сердца. Она улетала от всего.
Но неожиданно голос остановил их:
— Мульготра еще слаба. Ей надо подкрепиться.
Елена нехотя открыла глаза и увидела, как тварь высовывает второй язык, чтобы подобрать Крала.
Девочка вздрогнула, словно по жилам у нее потекла не кровь, а лед. «Нет!» — Молчаливый крик потряс все ее существо, оживив задремавшее в безысходности сердце. Мир снова вернулся и ожил, но ни одного проблеска света так и не было видно. Лед добрался до сердца и взорвал его огнем.
— Я сказала — больше никого! — громко выкрикнула она, и гром в небесах ответил ей яростным раскатом. — Никого!
При этом крике мульготра сильнее сжала ее грудь, желая заставить замолчать. И крик остался неуслышанным, поскольку тело Крала по-прежнему медленно подтягивалось к жадному рту. В глазах у Елены потемнело, и в сердце вспыхнул ледяной огонь.
Все два дня и две ночи она почти не управляла собой, будучи, как оторванный бурей листок, швыряема по воле неких сил.
Но больше этого не будет.
Она заставит себя слышать.
И если Темный Лорд хочет ведьму, он ее получит, — но со всей ее магической силой!
И Елена раскрыла себя для магии и позволила ледяным языкам вырваться сквозь ее кожу наружу. Энергия бушевала в раковине ее тела и рвалась, жаждая крови.
Пусть так и будет!
Елена дотянулась до пасти мульготры и коснулась рукой заостренных зубов, чтобы поранить руку. И как только выступила первая капля крови, ничем не сдерживаемая дикая магия хлынула в мир.
Елена изо всех сил ударила горящей рукой в морду чудовища.
Тварь завизжала и уронила ее на землю.
Поднявшись, девушка увидела, что Крала тоже выпустили, а мульготра опрометью убегает к лесу. Рукой, как топором, Елена перебила ее отвратительный язык, и тот еще долго извивался, словно перерубленная змея.
Ногой Елена отбросила пляшущий язык в сторону.
И снова она стояла в луже с воздетыми к небу руками и грозно глядела на мульготру и на то ужасное, что жило в ней. Под ее ногами вода замерзла в лед, и лужа превратилась в стеклянную чашу, только грязь по краям шипела от жара. Сам дождь вокруг нее превращался в град, больно ушибая нежное тело. Но, не обращая внимания на боль, Елена шагнула к чудовищу:
— Я же сказала — больше никого! — девушка сделала еще шаг, и Крал оказался теперь за ее спиной. Торжествующая злоба полыхала в сердце Елены — больше им не достанется никто!
— Но уж тебя-то, дитя, я получу! — прошипела приготовившаяся к обороне и нападению мульготра.
Но тут из-за своей спины девушка услышала и другой голос:
— Нет, Елена! Нет, ты еще не готова!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53