..
Эх, разве ж на черный бриг пронесешь кирку, лопату или ручную обезьянку! Эти голодные олухи капуцина живьем слопают, а лопатой закусят. Хотя, если вспомнить, как готовит Отрава, со временем я бы и киркой не побрезговал… Но нам с тобой инструмент ни к чему. Двери созданы, чтобы их открывали — и я это сделаю!
Сианад в задумчивости поскреб подбородок и вздохнул.
— Красивые они, правда? Императорские ворота, ни дать ни взять. Такое под силу лишь самым великим магам!
В эту ночь Имриен уже не отгоняла сон: властный водоворот черного забытья тотчас поглотил ее. Выплыв наружу в середине следующего дня, девушка решила, что все-таки грезит. На траве перед ней расстилалась чудесная скатерть-самобранка. Энергично чавкая, Сианад бросил на колени спутницы круглый розовый плод.
— Угощайтесь! Сегодня мы пируем. Там еще много всего — и фруктов, и винограда, на любой цвет и вкус. Очень странные растения, надо сказать. Ваш покорный слуга натрескался, как дюжина свиней, и никаких вредных последствий не припомнит…
Сладкая тягучая мякоть плода напоминала по вкусу спелую клубнику и свежевыпеченный хлеб одновременно. Довольно скоро на земле выросла целая гора огрызков и толстых корок.
Позавтракав, Имриен отправилась к скале, увитой диким виноградом, и без труда обнаружила среди камней и глины вход в ту самую нору, прорытую для обезьянки. Девушка засунула большую ветку — та ни на что не наткнулась. При желании узкобедрая Имриен, наверное, протиснулась бы втемную дыру, но кто знает, что там, внизу?
Когда девушка вернулась, эрт сидел на каменном полу пещеры, запрокинув лохматую голову, и тщательнейшим образом изучал таинственные надписи на дверях.
Над порталом раскинул семифутовые крылья гигантский орел — гордый, царственный небесный хищник с горящими, как угли, глазами. Даже снизу можно было рассмотреть любое перышко; птица разве что не дышала. Остальную часть арки украшала чеканка в виде всевозможных лесных зверей и пичуг, причем каждое существо казалось почти живым. Сами двери были сплошь покрыты убористым руническим письмом. Затейливо выведенные строчки обрамлялись рамками из переплетенных листьев.
— Готов поспорить, ключ в этих рунах! — прокричал Сианад, приставив ладони ко рту. — Может, я отыщу заклинание? Или тут еще какая-то хитрость? В общем, так: остаемся здесь, пока я не найду отгадку!
Необычное чувство охватило Имриен при этих словах. Ее передернуло, будто мороз пробежал по спине. Девушка стремглав бросилась наружу, к солнцу, и долго не могла прийти в себя. Когда странная слабость прошла, Имриен возвратилась в пещеру. Сианад сидел, не меняя позы.
— Это не эртский и не феоркайндский! — обратился он к девушке, временное отсутствие которой явно прошло незамеченным. — Один из древних языков, возможно, прародитель современных наречий! Но ничего, справлюсь! Я ведь не неуч какой-нибудь! Как только откроем двери, выгребаем все, что сможем унести, — и в город! Мы с моим племянником Лиамом сколотим надежную команду, экипируемся честь по чести, а тогда уже вернемся за прочим.
Город. Имриен с трепетом думала об этом шумном, многолюдном месте. Как городские жители отнесутся к ней — безвестной калеке? Сердечного приема ждать не приходилось. И все же надежда не покидала девушку. А вдруг найдется лекарство от ее недуга? А вдруг она встретит в толпе золотоволосых талифов, меж которых могут оказаться и ее родные?
Имриен покачала головой и пошла искать пищу. Сорванные утром плоды уже подпортились и выглядели непривлекательно. Девушка набрала свежих и с такой алчностью накинулась на них, будто век ничего не ела. Незнакомые фрукты, в чем-то сродные с померанцами из сада финкаслской мельницы, имели божественный вкус, наполняли особыми живительными силами все тело, от пальцев на ногах до кончиков волос.
Шум водопада снова привлек внимание Имриен. Великая Лестница — так, кажется, звалось это место на ветхой, полуистертой карте. Лишь теперь девушке бросилась в глаза одна особенность этого величественного явления природы. Скала действительно поднималась к облакам в виде множества громадных каменных ступеней. Серебряные струи, стекающие по ним, блестели ярче ожерелий невесты на брачном пиру. Маловероятно, чтобы здесь был только один вход внутрь, внезапно подумалось Имриен. Она посмотрела на свои израненные босые ноги, перевела взгляд ввысь. Пытливость взяла верх над рассудительностью. Поверхность скалы избороздили глубокие расщелины, а виноградные лозы крепки, как канаты, — взбираться будет нетрудно, зато интересно и познавательно. Девушка поискала удобный выступ и встала на него ногой…
На вершине Имриен открылся захватывающий вид, обычно доступный лишь птичьему глазу. Омытые золотым солнцем кроны деревьев мерно колыхались в долине у водопада. На востоке до самого края мира перекатывались зеленые волны холмов. Далеко на запад уходили сосновые чащи, мрачные и непроглядные, теряющиеся в тоскливой фиолетовой дымке.
В бескрайних небесах над головой соляными башнями громоздились плотные кучевые облака, которые на языке Всадников Бури звались «altocumulus castellanus» (высококучевые замкообразные). Еще выше над этими хрупкими замками ветер гнал по небу длинные белые перья, образованные из крошечных ледяных кристалликов. Такие облака тоже имели свое название: «fibrous cirrus» (волокнистые перистые).
За спиной же у девушки возносилась другая ступень мощного потока талой воды, что низвергалась с ледяного Вороньего Шпиля и переливалась за край вытянутой гранитной чаши, где и стояла сейчас Имриен. Второй тропинки, уходящей внутрь водопада, девушка не обнаружила, но горевать по этому поводу не стала. Теперь ее внимание привлекли пурпурные жемчужины винограда, пышные лозы которого покрывали скалу ароматной живописной завесой. Сианад обрадуется такому изысканному лакомству, решила Имриен и принялась срывать гроздья посочнее. Девушка раздвинула блестящие влажные листья — под ними ничего не было.
В глубь скалы уводил просторный, чисто сработанный тоннель. Во тьме таинственно мерцали шляпки светящихся грибов на стенах. Девушка бесстрашно пошла вниз по извилистому коридору.
Но что это? Ей послышался шум аплодисментов. Неужели там, впереди — пиршественная зала, и тысячи гостей приветствуют красноречивого оратора? Нет, это всего лишь падающая вода. Еще один поворот, и…
На Имриен уставились десятки застывших взоров.
Девушка замерла, глядя на онемевшую толпу.
Туннель оканчивался пещерой с высокими сводами. Сквозь щели в потолке золотыми нитями и столбиками пробивались лучи солнца, освещая стоящих плечом к плечу людей. Так это они хлопали? Какие они бесконечно разные — у каждого неповторимое лицо, внешность, характер…
И каждый человек высечен из камня.
Темный, чернее самой ночи обсидиан был отполирован до зеркального блеска. Так выглядела половина благородного собрания. Другая половина сияла непорочной белизной. Совсем как живые. В полный человеческий рост. Не диво, что Имриен так обманулась. Короли и королевы, вооруженные до зубов рыцари, маги в длинных колпаках, всевозможные пехотинцы с острыми пиками, алебардами, копьями и мечами, а по краям — четыре зубчатые башни не выше десятка футов. На вершине каждой башни пристроилось по каменной птице. Площадку под ногами статуй выстилала безупречно ровная мозаика из перемежающихся квадратов — черный мрамор и белоснежный оникс. Фигуры стояли недвижно; только игра озорных бликов и ускользающих теней оживляла их лица, «шевелила» волосы, складки одежд.
Имриен долго боялась тронуться с места. Потом шагнула вперед, готовая обратиться в бегство при первом же намеке на опасность. Статуи обладали неизъяснимой притягательной силой. В них было нечто совершенно чуждое роду человеческому, зато близкое стихиям, словно дыхание глубоководных рыб, словно журавлиный перелет через океан или миграции бесчисленных стай лосося. Безукоризненные в каждой черточке, фигуры излучали дыхание столетий, хотя Время и не оставило знаков на гладкой, как прохладный шелк, поверхности камня: ни трещины, ни обломанного краешка, ни одного зеленого потека. Казалось, неведомый скульптор только что отложил инструменты и находится где-то поблизости. Пол пещеры блистал чистотой: каменную пыль и осколки тоже будто вымели мгновение назад.
Статуям оставалось лишь заговорить. До крайности правдоподобно смотрелись красиво уложенные локоны, отточенные звездочки на шпорах, ременные портупеи, кованые кольчуги из мельчайших колец, лиственные орнаменты на ножнах королей, изящные длинные сладки тканей, остроконечные туфли, жемчужные сеточки на волосах королев и легкие вуали, что колыхались за их спинами, подобные прозрачным струям водопада. Может, это все же смертные, замороженные навеки страшным заклятием?
На грубо высеченных стенах пещеры беспорядочным узором поблескивали круглые камешки, напоминающие горный хрусталь. Девушка обернулась туда, откуда пришла. У вытянутого арочного входа стояла большая статуэтка осетра. Голову рыбы венчала корона в виде распустившейся лилии. В сердцевине цветка Имриен нашла три латные перчатки на левую руку — такие же древние и нетронутые временем, как и фигуры. Мельчайшие пластиночки, искусно скрепленные между собой, были испещрены руническим письмом и сверкали новой смазкой, словно рыбья чешуя. В отличие от статуй перчатки состояли не из драгоценных, а из самых расхожих металлов. Красная медь, голубой андалум, желтоватый талий — ничего особенного. Девушка повертела в руках медную, размышляя, не отнести ли ее Сианаду, потом взглянула на стройные ряды фигур, и что-то заставило ее передумать. Имриен положила перчатку на место и удалилась.
«Я смотрю. Я вижу. Что?»
Вот и все. На большее знаний девушки не хватило. Она беспомощно поглядела на Сианада. Как же описать ему то необычайное зрелище?
— Да, шерна, надо срочно учить тебя наречию немых. Погоди немного, вот взломаю двери — клянусь, покажу любое слово, какое сам знаю! Ну, что с тобой? Что ты там нашла?
Она долго и отчаянно жестикулировала, чертила пальцем в пыли — и наконец в глазах эрта вспыхнул огонек понимания.
— Ну и ну! Короли-и-Королевы? Такие большие статуэтки на игральной доске? Из чего они — поди, золотые, с дорогими камушками? Я должен на это посмотреть!
Имриен покачала головой, показывая, что, во-первых, никакие фигуры не золотые, и «камушков» там нет, а во-вторых, Сианад не сумеет забраться туда из-за своих сломанных ребер. В последнем эрт убедился на собственном опыте. Издав страдальческий стон, он спустился на землю с высоты восьми футов, на этом и прекратились его попытки скалолазания.
Имриен терпеливо дождалась его внимания и сделала вид, будто открывает ворота. В этот раз эрт понял ее мысль на удивление быстро.
— Ну да, конечно, ты права. Ты хочешь сказать, наши двери распахнутся для того, кто правильно сыграет в эту игру? Что-то вроде испытания на смекалку, чтоб сокровища не достались кому попало! Вот он, ключ, который мы ищем!.. Ты сможешь двигать статуи?
«Нет, конечно», — подумала девушка. Они такие тяжелые! Хотя… Ей вдруг вспомнились металлические перчатки. Что, если надеть одну из них и прикоснуться к фигуре? Будут ли статуи повиноваться? Да, именно так! Догадка превратилась в уверенность.
Но как поделиться озарением с товарищем? Имриен в ярости даже топнула ногой, потом бросила выразительный взгляд на Сианада. Тот нежно взял ее за подбородок.
— Я уже дал слово, девушка. Ты у меня непременно заговоришь. Но сперва научись правилам одной заковыристой игры. Тебе везет: лучшего игрока, чем я, во всей Финварне не сыскать! А моя земля всегда славилась искусством ведения Королевской Баталии. Любезная, родимая Финварна, да позволят мне звезды повидать твои тучные поля! И да запретят мне скончаться иначе, как только захлебнувшись в бочонке с лучшим лочаирским столетней выдержки!.. О чем это мы? Ах да, в этой игре мне равных нет. Ты поднимешься туда, одержишь победу, двери откроются — и богатство у нас в руках. Да такое, что никому и не снилось! А лично мне снилось многое, хотя обычно всякая дрянь и несусветица…
Сианад нашел большой плоский камень и налепил на него квадраты из желтоватой глины. Палочки и галька выступили в роли участников сражения. Эрт проворно разложил их так, как требовали правила.
— Вот эта позиция называется «шах и мат», понятно?
Щепки взяли в плен короля камней.
«Как?»
— Зачем тебе? Просто запомни и расставь фигуры так же. Этого достаточно.
«Нет».
— Не будешь же ты играть сама с собой! А противника в пещере нету…
«Да».
— Что — да? — Эрт в раздражении залился краской до самых ушей. — Хочешь сказать, что там кто-то есть?
«Да». Опять всего лишь домысел. Или нечаянное откровение. Статуи находятся под могущественным заклятием. Одержать победу будет нелегко.
Сианад испустил тяжкий вздох и закатил глаза.
— Хорошо, сдаюсь. Смысл сражения в том, чтобы съесть чужого короля раньше, чем он доберется до твоего…
Прошли часы. Тени сгущались над зеленой полянкой, а Время летело мимо, молчаливо и незаметно, как лунный конь серебряной масти. Погруженные в хитросплетения игры, путники очнулись лишь с наступлением полной тьмы. Пришлось идти спать.
На следующий день, когда Имриен вернулась в пещеру, шум водопада будто притих в отдалении — так, ветерок, гуляющий в кронах деревьев, не громче. Странно. Необъяснимо. Столетиями поток беспечно струился по скалам, а тут словно забыл о своем обычном занятии. Точно вода затаила дыхание, точно ждет чего-то.
Девушка робко приблизилась к осетру и взяла перчатку из талия. Фигуры неотрывно следили за Имриен пустыми каменными глазами.
Тоненькая рука скользнула в холодную чешуйчатую оболочку, как уязвимая бледная устрица в пустую раковину. Дерзкая гостья ожидала чего угодно. Возможно, толпа оживет и бросится на нее, изрубит мечами на мелкие кусочки, заколет пиками или медленно раздавит, сотрет в порошок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59