Наверное, в воскресенье, подсчитала она. Он развязал мне руки, дал мне суп и булочку. И позволил сходить в туалет. Потом он долго не появлялся и вернулся, когда стало темно, видимо, ночью. И заставил меня позвонить. Зачем он со мной так поступает? Почему просто не убьет меня и не покончит со всем этим?
В голове у нее прояснилось. Как только она пошевелила руками и ногами, слабая пульсация превратилась в жгучую боль. Вечер субботы. Утро воскресенья. Вечер воскресенья. Наверное, сейчас утро понедельника. Она посмотрела на мобильный телефон. Не дотянуться. Если он снова даст ей позвонить, может, стоит попытаться выкрикнуть его имя?
Она представила подушку, глушащую звуки до того, как они вырвутся из ее рта, давящую ей на лицо. Не смогу, подумала Лаура. Не смогу. Может, если я не буду сердить его, кто-нибудь догадается, что со мной случилась беда и попытается отыскать меня? Проследят телефонный звонок. Я знаю, что проследят. Выяснят, чей это телефон.
Больше надеяться не на что, но облегчения это не принесло. Джин, подумала она. Он и ее намерен убить. Говорят, люди могут проецировать мысли. Попытаюсь послать свои Джин. Она закрыла глаза и представила Джин, какой та была на банкете — в ярко-синем вечернем платье. Двигая под чулком губами, она принялась произносить его имя вслух. «Джин, я с ним. Он убил тех девушек. Он убьет нас. Помоги мне, Джин. Я в своем бывшем доме. Найди меня, Джин!» Снова и снова она шептала его имя.
— Я запретил тебе называть меня по имени.
Она не слышала, что он вернулся. Несмотря на кляп, крик Лауры прорезал тишину комнаты, в которой она жила первые шестнадцать лет своей жизни.
41
В понедельник утром, на рассвете, Джин, наконец, погрузилась в тяжелый прерывистый сон, и смутные, неопределенные видения, навязчивые и безысходные, то и дело выдергивали ее в явь. Но когда она окончательно проснулась, то с удивлением обнаружила, что уже почти половина десятого.
Она подумала, не заказать ли легкий завтрак в номер, но затем передумала — здесь есть не хотелось. Номер угнетал ее, а мрачные расцветки стен, покрывала и штор, заставляли тосковать по уютному дому в Александрии. Десять лет назад, на распродаже имущества, она купила двухэтажный дом в северном стиле, который последние сорок лет принадлежал одному затворнику. Дом был грязен, запущен, захламлен, но она влюбилась в него. Друзья пытались отговорить ее, убеждали, что подобное предприятие затянет ее в пучину финансовых проблем, однако вскоре они признали свою неправоту.
За мышиным пометом, отставшими обоями, вытертыми коврами, протекающими трубами, грязными печкой и холодильником, она разглядела высокие потолки, огромные окна, просторные комнаты и чудесный вид на Потомак, который тогда заслоняли разросшиеся деревья.
Чтобы купить дом и перестелить крышу, она отдала все, что у нее было. Затем собственноручно сделала небольшой ремонт — все вычистила, покрасила, наклеила обои. Она даже отциклевала паркетные полы, которые обнаружились под ветхими коврами.
Работа по обустройству дома помогла мне отвлечься, расслабиться, размышляла Джин, пока принимала душ, мыла и сушила волосы. О таком доме она мечтала в детстве. У матери была аллергия на цветы. Джин вспомнила свою оранжерею за кухней, где каждый день пестрели свежие цветы, и улыбнулась.
Она выбрала именно те оттенки для внутреннего убранства дома, какие, по ее мнению, создавали радостное настроение, тепло и уют — желтоватые, голубоватые, зеленоватые, красноватые. Ни одной белой стены, шутили друзья. Аванс от последнего договора позволил ей обшить панелями библиотеку и кабинет, а также перестроить кухню и ванную. Этот дом стал ее тихой заводью, убежищем, свидетельством ее успеха. Из-за того, что он стоял недалеко от горы Верной, она в шутку называла его Вернон-младший.
Пребывание в этом отеле, даже не учитывая хлопот из-за Лили, навевало болезненные воспоминания о годах, проведенных в Корнуолле. Она снова ощутила себя дочерью «знаменитых скандалистов», вспомнила, насколько безрассудно любила Рида и как после его смерти скрывала ото всех свое горе. Все эти годы она терзалась, не совершила ли ошибку, отказавшись от Лили. Вернувшись сюда, она поняла, что без помощи родителей было бы невозможно оставить ее и заботиться о ней должным образом.
Она очень хотела, чтобы предположение Сэма Дигана оказалось правильным — Лили угрожают, чтобы получить деньги. «Джин, — сказал он. — Подумай об этом. Может, есть кто-то, желающий тебе зла? Ты никому не перешла дорогу на работе? Никому не насолила?»
«Нет», — искренне ответила она.
Сэм, так или иначе, настойчиво доводил до ее сознания, что неизвестный наверняка потребует денег. Но если все из-за денег, то получается, кто-то из местных узнал о ее беременности и сумел отыскать тех, кто удочерил Лили. И, видимо, из-за разговоров о встрече выпускников, общественного резонанса, он выяснил, что я одна из награждаемых и решил, что пора со мной связаться.
Глянув в зеркало, она увидела, что жутко бледна. Как правило, днем она делала легкий макияж, но сейчас нарумянила щеки и выбрала более темную губную помаду, чем обычно. Надеть она решила любимый клюквенный пуловер и темно серые брюки.
Вероятно, ей придется остаться в Корнуолле на несколько дней. Решение разыскать Лили помогло справиться с ужасающим чувством беспомощности. Она надела серьги и напоследок провела расческой по волосам. Положив расческу на комод, Джин отметила, что она похожа на ту, которую прислали по почте с локоном волос Лили.
И вдруг она вспомнила фамилию медсестры доктора Коннорса — Пегги Кимболл.
Джин выдвинула ящик ночного столика и достала телефонный справочник. Там оказалось несколько Кимболлов, но она решила, что сначала позвонит «Кимболл, Стивен и Маргарет». Уже не слишком рано для звонка. В трубке раздался женский голос на автоответчике: «Привет. Стива и Пегги сейчас нет. После сигнала оставьте ваше сообщение и номер телефона, мы перезвоним вам».
Могла ли я вспомнить этот голос спустя двадцать лет или мне просто хочется так думать? — спросила себя Джин, тщательно подбирая слова. «Пегги, меня зовут Джин Шеридан. Если вы работали медсестрой у доктора Коннорса двадцать лет назад, мне очень нужно поговорить с вами. Позвонить мне по этому номеру, как только сможете».
Раз уж справочник открыт, она просмотрела весь список на "К". Будь доктор Коннорс жив, ему бы исполнилось лет семьдесят пять. Его жене, скорее всего, тоже. Сэм Диган собирался спросить о ней у пастора из церкви Святого Фомы, но может, она все еще значится в справочнике. Доктор жил на Вайдингуэй, в списке есть некая миссис Дороти Коннорс с Вайдингуэй. Джин набрала номер. Ей ответил мягкий, отчетливый голос пожилой женщины. Через несколько минут, Джин повесила трубку, условившись заехать к миссис Дороти Коннорс сегодня в половине двенадцатого.
42
В понедельник, в десять тридцать утра, Сэм Диган вошел в кабинет Рича Стивенса, окружного прокурора Оранжа. Он доложил ему об исчезновении Лауры Уилкокс и угрозах в адрес Лили.
— Сегодня я получил ордер и просмотрел телефонные записи «Глен-РиджХауз», — сказал он. — И портье, и репортер из «Стоункрофт Газетт» убеждены, что звонила именно Лаура Уилкокс, причем оба утверждают, что говорила она вымученно. Аппаратура в отеле показала, что телефонный номер начинается с 917, а значит, звонила она с мобильного.
Судья был очень расстроен тем, что его разбудили прошлой ночью.
— Я получил разрешение на выяснение имени и адреса абонента, но пришлось ждать до девяти, пока не откроется контора телефонной компании.
— Что ты узнал? — спросил Стивенс.
— Сведения, подтвердившие мои опасения, что Уилкокс в беде. Это был один из одноразовых телефонов, рассчитанных на сто минут разговора.
— Такими пользуются наркодельцы и террористы, — бросил Стивенс.
— Или, в нашем случае, предполагаемый похититель. Узел сотовой связи находится в округе Датчесс, так что сам понимаешь, какова область покрытия. Я поговорил с нашими техниками, они сказали, что есть еще две мощные станции в Вудбери и Нью-Виндзоре. Если поступит еще один звонок, мы сможем произвести триангуляцию и засечь место, откуда он сделан. Был бы телефон включен, мы бы и сейчас могли это сделать, но, к сожалению, питание отключили.
— Я никогда не отключаю свой мобильный, — заметил Стивенс.
— Я тоже. Большинство людей не отключает. Еще одна причина думать, что Лауру Уилкокс заставили позвонить. У нее есть собственный телефон, зарегистрированный на ее имя. Почему же она им не воспользовалась, и почему он выключен сейчас?
Затем он изложил, что намерен предпринять.
— Я хочу выяснить, были ли приводы в полицию у кого-то из выпускников, приезжавших на встречу. Многие из них не появлялись здесь двадцать лет. Возможно, мы отыщем нечто в чьем-либо прошлом, выясним, что кто-то был замешан в преступлении или сидел в тюрьме. Я хочу связаться с родственниками пяти погибших женщин, сидевших за одним обеденным столом, чтобы узнать, не было ли чего подозрительного в смерти каждой из них. Также мы попробуем связаться с родителями Лауры. Они в морском круизе.
— Все пять сидели за одним обеденным столом, а шестая пропала без вести, — недоверчиво сказал Стивенс. — Если это и не вызывало подозрений, так лишь потому, что никто не обратил внимания. На вашем месте я, бы начал с последней. Это случилось недавно, так что если полицейские из Лос-Анджелеса узнают о других женщинах, им придется пересмотреть заключение о смерти Элисон Кэндал, как о несчастном случае в бассейне. Мы запросим полицейские отчеты об этих смертях.
— В Стоункрофте готовят список выпускников, приглашенных на встречу, а также список остальных людей, присутствовавших на банкете, — сказал Сэм. — У них есть адреса и телефоны всех выпускников и, по меньшей мере, тех горожан, которых пригласили. Конечно, там не будет имен тех, кто покупал места за столиками, потребуется время на выяснение их личности.
Сэм не сумел подавить зевок. Окружной прокурор, которому передалась его жажда деятельности, не стал предлагать ему поспать.
— Сэм, подключи остальных ребят и пусть начинают над этим работать, — сказал он. — Чем займешься сейчас?
Сэм страдальчески улыбнулся.
— У меня назначена встреча с пастором. Надеюсь, он исповедается мне.
43
Сообщение о том, что найдено тело Хелен Уэлан стало главной новостью в средствах массовой информации. Когда подтвердилось, что это убийство, материалу выделили лучшее время и место, поскольку эта история взбудоражила людей по всей Гудзонской равнине.
Сведения о том, что ее собаку зверски избили, а поводок остался обмотанным вокруг кисти жертвы, сочно приправили предположениями, что по округе, которая славилась традициями и богатой историей, разгуливает маньяк или серийный убийца.
Ночью в воскресенье Филин спал урывками. После первого визита к Лауре, в половине одиннадцатого, ему удалось подремать несколько часов. Затем он посетил ее на рассвете и получил удовольствие, заставив умолять о сострадании. Сострадании, напомнил он ей, в котором она сама отказывала ему в школьные годы. После второго посещения он долго стоял под душем, надеясь, что горячая вода уймет страшный зуд в руке. Рана от собачьих укусов гноилась. Он отправился было в старую аптеку, где покупал лекарства еще ребенком, но сразу вышел, подумав, что полицейские не такие уж глупцы. Они могли предупредить местных аптекарей следить за тем, кто покупает соответствующие медицинские препараты.
Так что он отправился в один из торговых центров, накупил кремов для бритья, зубной пасты, витаминов, печенья и кренделей, косметики, кольдкрем, увлажняющий лосьон и дезодорант. И лишь потом он добавил в это ассорти необходимые ему перекись, бинты и мази.
Он надеялся, что не начнется горячка. У него поднялась температура, а он забыл взять в супермаркете аспирин. Но его можно безбоязненно купить где угодно. Весь мир страдает от головной боли, подумал он, улыбнувшись образу, возникшему при этой мысли.
Он прибавил звук телевизора. Показывали место происшествия. Пристально всматриваясь, он увидел, насколько там грязно. Он и не помнил, что там такое болото. Значит, на покрышки его взятой напрокат машины могла налипнуть грязь. Пожалуй,, лучше оставить эту машину в гараже того дома, где все еще, с его позволения, живет Лаура. Он возьмет напрокат еще одну — недорогой неприметный «седан». И если кто-то начнет вдруг проверять машины участников встречи, на него не обратят внимание.
Когда Филин выбирал, какой пиджак надеть, с телеэкрана прозвучала сенсационная новость: "Юный репортер из Стоункрофтской академии в Корнуолле-на-Гудзоне обнаружил, что исчезновение актрисы Лауры Уилкокс может быть связано с маньяком, которого он называет «Убийца Сотрапезниц».
44
— Монсеньор, я не могу в полной мере выразить, насколько срочно мы просим это рассмотреть, — сказал Сэм Диган монсеньору Роберту Диллону, пастору церкви Святого Фомы Кентерберийского. Они находились в доме приходского священника. Монсеньор, худощавый, рано поседевший мужчина с умными серыми глазами за очками без оправы, сидел за своим столом. Факсы, полученные Джин, были разложены перед ним. Сэм, сидевший на стуле напротив, держал в руке полиэтиленовый пакет с расческой Лили.
— Как вы понимаете, самое последнее сообщение подтверждает, что дочь доктора Джин Шеридан в смертельной опасности. Мы собираемся отыскать ее свидетельство о рождении, но мы даже не уверены, здесь ли ее регистрировали или в Чикаго, где она родилась, — продолжал Сэм.
Произнося это, он чувствовал, что не стоит рассчитывать на быстрое решение вопроса. Монсеньору Диллону вряд ли больше сорока пяти. Ясно, что его здесь не было двадцать лет назад, когда Лили, возможно, крестили в этой церкви. К тому же приемные родители наверняка записали ее под своей фамилией и дали ей другое имя.
— Мне вполне понятна срочность, и я уверен, вы понимаете, что я должен быть крайне осмотрителен, — неторопливо сказал монсеньор Диллон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36