Подойдя к яслям, он встал перед спящим телом:
– Пусть будят сукиного сына!
Роббинс кивнул женщине-технику, и та нажала пальцем на панель управления.
Тело дернулось, в точности так же, как ведут себя люди, оказавшись в тех сумерках, которые отделяют сон от бодрствования, когда им внезапно начинает казаться, что они падают в пустоту. Веки, задрожав, открылись. Глаза заметались в разные стороны, сбитые с толку, после чего уставились на Мэттсона. Тот, нагнувшись, ухмыльнулся:
– Привет, Бутэн! Готов поспорить, ты удивлен видеть меня.
Тело напряглось, стараясь приподнять голову, словно собираясь что-то сказать. Мэттсон послушно склонился ниже.
Тело закричало.
Генерал Сциллард нашел Мэттсона в туалете в противоположном от лаборатории выгрузки тел конце коридора, где тот справлял малую нужду.
– Как ваше ухо? – участливо поинтересовался Сциллард.
– Вы что, Сциллард, издеваетесь? – взорвался Мэттсон, не отворачиваясь от писсуара. – Если бы это вам на ухо заорал бестолковый идиот, а я бы потом спросил, как вы себя чувствуете?
– Он не бестолковый идиот, – поправил его Сциллард. – Вы пробудили новорожденного солдата Специальных сил, отключив его МозгоДруг. У него нет никаких представлений по поводу того, кто он такой и где находится. И он сделал то, что делают все новорожденные. А вы чего ожидали?
– Я ожидал увидеть Чарльза, мать его, Бутэна, – проворчал Мэттсон, стряхивая последнюю капельку. – Если не забыли, именно ради этого мы выращивали в яслях долбаного ублюдка.
– Вы же знали, что наша затея могла кончиться ничем, – сказал Сциллард. – Я вас предупреждал. И ваши люди тоже вас предупреждали.
– Спасибо за напоминание, – буркнул Мэттсон. Застегнув ширинку, он перешел к раковине. – Вся эта дребедень обернулась лишь пустой тратой времени.
– Быть может, от клона Бутэна еще будет толк, – предположил Сциллард. – Быть может, сознанию требуется какое-то время на то, чтобы обосноваться в мозгу.
– Роббинс и Уилсон утверждали, что этот тип очнется уже с сознанием Бутэна. – Мэттсон помахал руками перед краном. – Черт бы побрал эту автоматику!
Отчаявшись, он в конце концов полностью закрыл датчик ладонью. Из крана ударила мощная струя.
– До нас такого еще никто не проделывал, – напомнил Сциллард. – Возможно, Роббинс и Уилсон ошиблись.
Мэттсон издал отрывистый смешок.
– Эти двое ошиблись. И тут нет никаких "возможно". Так что нечего их выгораживать. Но я не к этому. Ваши люди будут нянчиться со взрослым младенцем, дожидаясь, пока "его сознание обоснуется в мозгу"? Не сомневаюсь, ответ отрицательный, и у меня, разумеется, тоже нет ни хрена желания этим заниматься. Мы и так уже потеряли слишком много времени.
Вымыв руки, Мэттсон оглянулся, ища автомат с полотенцами.
Сциллард указал на противоположную стену:
– Полотенца закончились.
– Ну конечно же! – печально усмехнулся Мэттсон. – Человечество создает солдат из ДНК, но не может снабдить сортир одноразовыми бумажными полотенцами.
С силой встряхнув руками, он вытер их о брюки.
– Оставим бумажные полотенца в покое, – остановил его Сциллард. – Означают ли ваши слова, что вы отказываетесь от этого солдата и отдаете его мне? Если так, я включу его МозгоДруг и как можно скорее направлю в учебное отделение.
– К чему такая спешка?
– Перед нами полностью развитый солдат Специальных сил, – объяснил Сциллард. – Не стану отрицать: я действительно тороплюсь. Вам не хуже меня известно, какая у нас в Специальных силах текучка. Нам всегда нужно больше. И еще, скажем так, я не потерял до конца надежду, что именно этот солдат окажется очень полезным.
– Мне бы ваш оптимизм, – заметил Мэттсон.
Сциллард усмехнулся:
– Генерал, вам известно, как получают свои имена солдаты Специальных сил?
– Вас называют в честь великих ученых и художников.
– В честь ученых и мыслителей, – поправил Сциллард. – По крайней мере, нам дают их фамилии. А имена случайным образом выбираются из числа наиболее распространенных. Лично меня назвали в честь Лео Сцилларда. Он был одним из ученых, которые участвовали в создании первой атомной бомбы, о чем впоследствии Сциллард очень сожалел.
– Генерал, я знаю, кто такой Лео Сциллард.
– У меня и в мыслях не было представить все так, будто вы этого не знаете. Хотя, имея дело с "настоящими рожденными", никогда нельзя быть ни в чем уверенным. У вас в познаниях, генерал, существуют совершенно необъяснимые пробелы.
– Последние годы, отведенные образовательному процессу, мы проводим, думая в основном только о том, как бы с кем-нибудь переспать, – сказал Мэттсон. – Что отвлекает нас от накапливания информации об ученых двадцатого столетия.
– Подумать только, – мягко произнес Сциллард и тотчас же вернулся к прерванной мысли. – Помимо своих талантов в науке Лео Сциллард славился тем, что предугадывал будущее. Так, он предсказал обе мировые войны двадцатого века, а также много других значительных событий. Это сделало его нервным. Он взял себе за правило жить в гостиницах и всегда иметь под рукой "тревожный чемоданчик" – сумку с предметами первой необходимости. На всякий случай.
– Очаровательно, – сказал Мэттсон. – И что вы хотели этим сказать?
– Я не претендую на какое бы то ни было родство с Лео Сциллардом. Мне просто присвоили его фамилию. Но, по-моему, я обладаю его талантом пророчества, особенно в части войн. И я считаю, что грядущая война будет очень тяжелой. Это не досужие размышления: теперь, когда нам известно, что искать, мои люди получают большой объем разведывательной информации. Впрочем, и без всякой развединформации очевидно, что в столкновении с тремя объединившимися разумными расами шансы человечества очень невысоки.
Сциллард кивнул в сторону лаборатории:
– Возможно, у этого солдата нет рассудка Бутэна, и все же Бутэн в нем есть – в его генах. Я уверен, что это должно как-то сказаться; а нам вскоре понадобится все, что только сможет нам помочь. Если хотите, считайте этого солдата моим "тревожным чемоданчиком".
– Вы хотите его оставить лишь потому, что верите шестому чувству? – Мэттсон был поражен.
– Помимо всего прочего, – подтвердил Сциллард.
– Знаете, Сциллард, то, что вы по годам еще подросток, иногда бросается в глаза.
– Итак, генерал, вы отдаете мне этого солдата?
Мэттсон пренебрежительно махнул рукой:
– Он ваш, генерал. Наслаждайтесь. По крайней мере, не мне придется переживать, как бы он не стал предателем.
– Спасибо.
– И что вы намереваетесь делать с вашей новой игрушкой?
– Для начала, полагаю, мы дадим ей имя, – сказал Сциллард.
4
Он вошел в мир так же, как большинство новорожденных: с криком.
Окружающий мир представлял собой бесформенный хаос. Как только мир появился, что-то склонилось к нему, издавая звуки. Он испугался. Внезапно это что-то отпрянуло назад, продолжая издавать громкие звуки.
Он закричал. Попробовал было пошевелить собственным телом, но не смог. И снова закричал.
К нему приблизился другой объект. Основываясь на предыдущем опыте, он в страхе закричал опять, пытаясь прогнать объект. Тот, продолжая шевелиться, издал звук.
Ясность.
Казалось, ему на сознание надели корректирующие линзы. Окружающий мир одним движением встал на место. Все вокруг, оставаясь незнакомым, вдруг словно обрело смысл. Он понял, что все предметы имеют названия и обладают характеристиками, хотя и не мог по-прежнему ничего назвать и определить. Какая-то часть его рассудка ожила, горя желанием дать всему имена, но не в силах этого сделать.
Вселенная зависла у него на кончике языка.
"Вы можете меня воспринимать?" – спросила форма, склонившаяся над ним, – живое существо.
И он обнаружил, что может. Вопрос был услышан им, хотя не было произнесено ни звука; информация прошла прямиком в мозг. Оставалось непонятным, как это было осуществлено и откуда ему это известно. Он также не знал, как ответить. Его рот приоткрылся…
"Не надо, – сказало существо, склонившееся над ним. – Попробуйте просто отправить мне ответ. Это гораздо быстрее, чем говорить. Все мы общаемся друг с другом именно так. Делается это вот как…"
У него в голове появились инструкции – больше чем инструкции: сознание того, что все непонятное будет объяснено, определено и вставлено в контекст. Еще осмысливая это, он обнаружил, что полученная информация разрастается; отдельные концепции и понятия разделяются на обособленные ветви, отыскивают свои собственные определения, чтобы снабдить его фундаментом, которым можно будет пользоваться как основой. Наконец у него в мозгу оформилась одна большая мысль, обобщенный целостный образ, давший ему возможность ответить. Он ощутил, как в нем нарастает потребность ответить существу, задавшему вопрос. Его рассудок, почувствовав это, предложил несколько вариантов возможных ответов. Каждый из них, в свою очередь, раскрылся, предлагая свое объяснение, а также подходящий контекст.
На все эти операции ушло чуть меньше пяти секунд.
"Я вас воспринимаю", – наконец ответил он.
"Замечательно, – сказало существо, застывшее перед ним. – Меня зовут Джули Кюри".
"Здравствуйте, Джули", – сказал он после того, как его мозг раскрыл концепцию имени, а также протокол ответа тем, кто в качестве идентификации предлагает свое имя. Он захотел было назвать свое имя, но обнаружил, что это поле пусто. Внезапно он растерялся.
Кюри улыбнулась:
"Никак не можете вспомнить, как вас зовут?"
"Да", – подтвердил он.
"Это потому, что у вас еще нет имени, – объяснила Кюри. – Вы хотите узнать, как вас зовут?"
"Пожалуйста".
"Вас зовут Джаред Дирак", – сказала Кюри.
Джаред ощутил, как у него в мозгу раскрывается его имя "Джаред": переиначенное на английский лад имя библейского персонажа Иареда (после чего тотчас же раскрылось понятие "библейский", за которым последовало определение "книга", а затем "Библия", но он не стал их читать, почувствовав, что чтение и дальнейшее раскрытие вложенных определений потребует много времени), сын Малалеила, отец Еноха. Кроме того, предводитель иаредов из Книги мормонов (еще одно определение, оставшееся нераскрытым). Определение: потомок.
Понятие "Дирак" имело несколько определений, в основном полученных из имени Поль Дирак*, ученый. Джаред уже успел ознакомиться с понятиями «имя» и «фамилия» и узнал правила их получения. Он повернулся к Кюри:
"Я являюсь потомком Поля Дирака?"
"Нет, – ответила Кюри. – Ваши имя и фамилия были случайным образом выбраны из базы".
"Но мое имя значит "потомок", – возразил Джаред. – А фамилия переходит от родителей к детям".
"Даже среди "настоящих рожденных" имена, как правило, ничего не обозначают. А у нас и фамилии ничего не значат. Не пытайтесь найти в своем имени то, чего там нет, Джаред".
Дирак задумался над словами существа, раскрывая вложенные в них определения. Понятие "настоящий рожденный" упрямо отказывалось раскрываться; Джаред взял себе на заметку впоследствии изучить это обстоятельство внимательнее, решив пока что сосредоточиться на текущем.
"Я в растерянности", – наконец сказал он.
Кюри улыбнулась:
"Я вас прекрасно понимаю. У вас множество причин чувствовать себя в растерянности".
"Помогите мне хотя бы частично избавиться от этого чувства", – попросил Джаред.
"Обязательно помогу, – заверила его Кюри, – однако долго это продолжаться не будет. Вы родились вне серии, Джаред; ваши товарищи по учебе уже оторвались от вас на два дня. Вам необходимо будет как можно быстрее их нагнать, в противном случае у вас возникнет ощущение отставания, от которого вы никогда не сможете избавиться. Доставляя вас к вашим товарищам по учебе, я постараюсь объяснить вам все, что смогу. Остальное дополнят они. Ну а сейчас давайте выбираться из яслей. Посмотрим, сможете ли вы ходить так же уверенно, как думать".
Понятие "ходить" раскрылось, пока убирались упоры и растяжки, которые поддерживали тело Джареда в яслях. Собравшись с силами, Джаред подтянулся и опустил ноги на пол.
"Один маленький шажок человека", – констатировала Кюри.
Джаред удивился, увидев, как много значений последовательно раскрывается из слов этой простой фразы*.
"Первый вопрос повестки дня, – говорила Кюри, пока они с Джаредом шли по станции "Феникс". – Вы полагаете, что думаете, однако в действительности это не так".
Первым импульсом Джареда было сказать: "Не понимаю", однако он сдержался, впервые интуитивно почувствовав, что в обозримом будущем отвечать так, вероятно, ему придется практически на все.
"Пожалуйста, объясните", – попросил он.
"Вы только что родились, – начала Кюри. – Ваш головной мозг – собственный мозг – полностью свободен от знаний и опыта. Вместо него информация поступает от компьютера, установленного у вас в голове. Этот компьютер называется МозгоДруг. Все, что, как вам кажется, вы понимаете, на самом деле обрабатывается вашим МозгоДругом, после чего возвращается в понятном для вас виде. Кроме того, компьютер – это то, что предлагает вам варианты ответов… Осторожнее, посторонитесь!"
Кюри вильнула в сторону, чтобы не столкнуться с группой солдат ССК, идущих навстречу.
Джаред шагнул следом за ней.
"Но у меня такое чувство, будто мне почти известно очень многое, – сказал он. – Как будто я когда-то это знал, но потом забыл".
"Еще до вашего рождения МозгоДруг подготовил ваш мозг, – объяснила Кюри. – Компьютер помогает устанавливать пути распространения нервных сигналов, общих для всех людей, и готовит мозг для быстрого обучения и обработки информации. Вот почему у вас такое ощущение, будто вы уже все знаете, – ваш мозг подготовлен учиться. В течение первых месяцев жизни все вокруг будет казаться вам иллюзией уже виденного. Но по мере того, как вы будете учиться, новая информация будет размещаться в вашем собственном мозгу, и вскоре вы прекратите использовать МозгоДруга в качестве костыля. Благодаря тому, что мы такие, какие есть, мы можем собирать и обрабатывать информацию – и изучать ее в несколько раз быстрее "настоящих рожденных"".
Джаред остановился, отчасти для того, чтобы дать рассудку раскрыть все то, что только сказала Кюри, но отчасти и по другой причине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44