– Просто любопытно.
– Может, и ущемляют, может, и нет, – сказала Джейн. – В любом случае доказывать свою точку зрения надо было где угодно, но только не на этой планете. На нее уже много лет назад предъявляли свои претензии рраей, хотя у них и нет здесь постоянного поселения. Полагаю, этот молодой козел решил, что после того, как в последней войне СК разгромил рраей, те, опасаясь возмездия, закроют глаза на захват их планеты. Но десять дней назад разведывательный спутник, выведенный нами на орбиту планеты, был сбит тем самым линкором, с которым мы только что разобрались. Однако спутник все же успел передать снимок линкора. И вот сюда направились мы.
– Жуткая история, – пробормотал Джаред.
Саган горько рассмеялась:
– А теперь мне предстоит вернуться в этот долбаный холодильник и проверять все трупы, чтобы отыскать сынка госсекретаря. После чего я с радостью сообщу ей, что рраей нарубили из него и его семьи котлеты.
– Из его семьи? – переспросил Джаред.
– Этот кретин притащил сюда жену и дочь, – объяснила Саган. – Девочке было четыре года.
Представив мертвую девочку в груде трупов, Джаред содрогнулся от отвращения. Саган пристально наблюдала за ним:
– С тобой все в порядке?
– Да. Мне просто очень их жалко.
– Жалко жену и малышку, – поправила его Джейн. – Безмозглый ублюдок получил по заслугам.
Джареда снова передернуло.
– Раз вы так считаете…
– Я так считаю, – решительно произнесла Саган. – Ну а теперь за дело. Пора идентифицировать колонистов – или, точнее, то, что от них осталось.
"Ну, – сказала Джареду Сара Полинг, когда тот вышел из лазарета "Коршуна", – определенно, ты не ищешь легких путей".
Она провела ладонью по его щеке, на которой, несмотря на наношвы, остался заметный рубец.
"До сих пор видно, где тебя полоснули".
"Щека совсем не болит, – улыбнулся Джаред. – Чего нельзя сказать о щиколотке и руке. К счастью, в ноге все кости целы, а вот фалангам придется срастаться еще двое суток".
"Все равно это лучше, чем быть мертвым", – философски заметила Полинг.
"Что верно, то верно".
"И ты научил всех новому приему, – продолжала Сара. – До этого никому и в голову не приходило, что с УмноКровью можно так обращаться. Тебя прозвали Пламенным поцелуем".
"Всем известно, что УмноКровь можно заставить нагреваться, – возразил Джаред. – На Фениксе я видел, как все таким образом расправляются со всевозможными кровососами".
"Да, этот прием используется для того, чтобы зажаривать разных мелких жучков, – согласилась Полинг. – Однако нужно было хорошенько подумать, чтобы с его помощью зажарить жука большого".
"На самом деле я ни о чем не думал, – признался Джаред. – Просто мне не хотелось умирать".
"Любопытно, каким изобретательным делает человека воля к жизни".
"Любопытно, как она заставляет сосредоточиться, – сказал Джаред. – Я вспомнил твои слова о том, что мне нужно учиться концентрировать внимание. Так что в каком-то смысле именно ты спасла мне жизнь".
"Замечательно. Постарайся как-нибудь вернуть должок".
Джаред остановился.
"В чем дело?" – спросила Сара.
"Ты чувствуешь?"
"Что?"
"У меня такое ощущение, будто я действительно хочу секса", – сказал Дирак.
"Знаешь, Джаред, из того, что ты остановился как вкопанный посреди коридора, трудно понять, что ты хочешь секса".
"Полинг, Дирак, – послышался голос Алекса Рентгена. – Ждем вас в кают-компании. Прямо сейчас. Пора немного расслабиться после боя".
"О-ох! – обрадовалась Сара. – Надеюсь, там нас ждет торт с мороженым".
Ни торта, ни мороженого. В кают-компании была в разгаре оргия. Все десантники 2-го взвода, за исключением командира, находились тут в различных стадиях неглиже. На диванах и подушках, сброшенных на пол, лежали парочки и трио, целуясь и вжимаясь друг в друга.
"Это и есть расслабление после боя?" – недоуменно спросила Полинг.
"Совершенно верно, – подтвердил Алекс Рентген. – Мы так отмечаем окончание каждой операции".
"Почему?" – спросил Джаред.
Алекс удивленно посмотрел на него:
"Тебе правда нужна какая-нибудь причина для того, чтобы устроить оргию?"
Джаред хотел ответить, но Рентген поднял руку, останавливая его:
"Во-первых, потому что мы прошли долиной, на которой лежит тень смерти, и вышли с другой стороны. А лучший способ прочувствовать себя после этого живым – как раз то, чем мы сейчас занимаемся. И после всего дерьма, на которое нам довелось насмотреться сегодня, нужно как можно быстрее очистить голову. Ну а во-вторых, каким бы замечательным ни был секс сам по себе, он лучше вдвойне, когда все, с кем ты интегрирован, занимаются им в одно и то же время".
"То есть ты хочешь сказать, что вы больше не собираетесь затыкать нашу интеграцию с вами?" – спросила Полинг.
Она задала свой вопрос с издевкой, однако Джаред уловил в ее голосе едва различимую тень беспокойства.
"Нет, – мягко произнес Рентген. – Теперь ты одна из нас. И это будет не просто секс. Речь идет о более глубоком выражении единения и веры. Новом уровне интеграции".
"По мне, все это подозрительно смахивает на чушь собачью", – улыбнулась Сара.
Рентген послал импульс веселья:
"Ну, знаешь, не буду отрицать, что против собственно секса мы тоже ничего не имеем. Впрочем, ты сама все увидишь. – Он протянул ей руку. – Начнем?"
Оглянувшись на Джареда, Полинг подмигнула и взяла руку Рентгена:
"Вне всякого сомнения".
Джаред проводил их взглядом. Вдруг он ощутил прикосновение к плечу. Обернувшись, он увидел Джули Эйнштейн, обнаженную, соблазнительную.
"Джаред, я хочу проверить, правда ли у тебя пламенные поцелуи".
Через какое-то неопределенное время Сара, отыскав Джареда, улеглась рядом с ним.
"Вечер выдался весьма интересный", – заметила она.
"Можно сказать и так".
Слова Рентгена о том, что секс становится другим, когда в нем участвуют все, с кем ты интегрирован, оказались явным преуменьшением. За одним исключением.
"Слушай, а почему не было Саган?" – спросил Джаред.
"Алекс сказал, что раньше она принимала участие, но потом перестала. Перестала после того боя, в котором едва не погибла. Это случилось пару лет назад. Алекс сказал, участие сугубо добровольное; никто на Саган за это не обижается".
При упоминании имени Алекс Джаред ощутил болезненный укол. Когда Эйнштейн его оседлала, он успел заметить Рентгена и Полинг, слившихся воедино.
"Тогда это все объясняет", – смущенно произнес Джаред.
Сара приподнялась на локте:
"Ты хорошо провел время?"
"Ты же знаешь, что хорошо".
"Знаю, – подтвердила она. – Я все время тебя чувствовала".
"Да".
"И тем не менее бесконечно счастливым тебя никак не назовешь".
Джаред пожал плечами:
"Сам не знаю, в чем дело".
Нагнувшись, Сара чмокнула его:
"Когда ты ревнуешь, ты просто бесподобен".
"Я и не думаю ревновать", – возразил Джаред.
"Наверное, ни у кого нет желания ревновать".
"Извини".
"Не извиняйся, – остановила его Полинг. – Я счастлива, что мы интегрировались. Рада быть частицей взвода. А это правда было здорово. Но ты, Джаред, для меня единственный, и таким останешься навсегда. Ты мой самый любимый".
"И ты самая любимая, – согласился Джаред. – Навсегда".
Сара широко улыбнулась:
"Рада, что это мы уладили. – Она прижалась к нему. – Ну а теперь настала пора воспользоваться своими привилегиями самой любимой".
7
"Высота тридцать километров, – предупредила по общему каналу Джейн Саган. – Всем за борт!"
Солдаты 2-го взвода, выбравшись из десантного шаттла, полетели в ночное небо над Дирлюэвом, столицей Энешии, главной планеты энешанского мира. Под ними темнота озарялась яркими вспышками – но не взрывов мощных зенитных снарядов противовоздушной обороны, которые могли бы причинить вред шаттлу, а веселой пестротой фейерверков. Это был заключительный вечер чафалана, ежегодного праздника возрождения и обновления, который свято чтили энешанцы. По всей вселенной в этот час энешанцы выходили на улицы, собираясь в толпы, впадали в энешанский вариант опьянения и громко горланили.
В этом году чафалан отмечался в Дирлюэве с особым размахом. Помимо обычных праздничных гуляний также проходили торжества по случаю Дня провозглашения наследницы: Фхилеб Сер, матерь энешанской нации, официально объявила свою дочь Вийут Сер будущим правителем империи. В ознаменование этого Фхилеб Сер выцедила образец маточного молочка, которым она кормила дочь, и разрешила массовое производство его синтетической версии, которая, упакованная в разбавленном виде в крохотные баночки, в заключительный вечер чафалана предлагалась жителям Дирлюэва.
В своем естественном виде, введенное в пищу особи, которая еще не закончила цикл полного превращения, маточное молочко вызывало глубокие структурные изменения в развитии, что обеспечивало этой особи во взрослом состоянии существенные физические и умственные преимущества по сравнению с остальными сородичами. А в разбавленном и синтетическом варианте маточное молочко служило для взрослых энешанцев поистине бесподобным галлюциногенным средством. Большинство жителей Дирлюэва успели отведать молочка до начала праздничного салюта и теперь, устроившись в частных садиках и общественных парках, щелкали ротовыми органами, издавая энешанские эквиваленты восторженных восклицаний "ах!" и "ох!", и наблюдали за пестрыми огнями фейерверка, которые фармацевтическим способом были расширены на всю полосу зрительного спектра энешанцев.
С высоты тридцати километров (и стремительно спускаясь) Джаред не мог видеть и слышать опьяненных жителей планеты. Яркие огни фейерверка вспыхивали где-то вдали, а их грохот терялся в разреженной стратосфере Энешии. Все органы чувств Джареда были сосредоточены на другом: взаимном положении боевых товарищей, скорости снижения, маневрировании, обеспечивающем приземление в нужной точке, но подальше от неких событий, намеченных на ближайшее будущее.
Определить положение боевых товарищей оказалось проще всего. Все десантники 2-го взвода полностью исчезли из видимого и большей части электромагнитного спектра благодаря специальным нанобиотическим черным комбинезонам и особому покрытию снаряжения. При этом каждый солдат имел при себе передатчик, излучающий узконаправленный сигнал. По этим сигналам с интервалом в одну микросекунду определялось местоположение всех десантников. Джаред знал, что Сара Полинг находится в сорока метрах впереди и чуть правее, Дэниел Харви – в шестидесяти метрах прямо под ним, а Джейн Саган, покинувшая десантный шаттл последней, – в двухстах метрах выше. Когда Джаред вскоре после Геттисберга впервые совершал затяжной ночной прыжок, он ухитрился потерять узконаправленный луч и, приземлившись в нескольких километрах от взвода, вынужден был долго блуждать в одиночестве. За это ему влетело по первое число.
Сейчас конечная цель Джареда лежала меньше чем в двадцати пяти километрах под ним, выделенная ярким пятном на карте, которую постоянно держал у него перед глазами МозгоДруг. Компьютер также рассчитывал путь снижения в назначенную точку. Этот путь постоянно корректировался в полете по мере того, как МозгоДруг брал в расчет порывы ветра и другие атмосферные явления; кроме того, компьютер тщательно обходил стороной три расположенных рядом виртуальных колодца, которые также выводились Джареду перед глазами. Эти колодцы, уходящие ввысь, заканчивались в трех точках одного здания – Дворца матери нации, официальной резиденции энешанского правительства, где пребывала Фхилеб Сер и ее двор.
Что представляли из себя эти три колодца, стало ясно, когда Джаред и остальные десантники 2-го взвода снизились до высоты четырех километров. Небо расчертили три луча заряженных частиц, выпущенные со спутников, которые вывели на низкую орбиту Энешии Специальные силы. Один луч был блеклым, другой – ослепительно ярким, а третий – самым тусклым и как-то странно мерцающим. Жители Дирлюэва восторженно защелкали при виде этого зрелища и гулких громовых раскатов, сопровождавших появление лучей. Своим обостренным и в то же время заторможенным сознанием они решили, что лучи являются частью праздничного салюта. Правда была известна лишь тем, кто вторгся в небо Энешии, да устроителям фейерверка.
Конечно, система противовоздушной обороны не подпустила бы спутники, способные испускать лучи заряженных частиц; в конце концов, она существует специально для выявления вооруженных врагов, способных причинить вред планете. Однако в данном случае спутники были искусно замаскированы под ремонтные буксиры. Они были выведены на орбиту Энешии несколько месяцев назад, вскоре после событий на Геттисберге, как часть обычной вспомогательной флотилии, которая обслуживала дипломатические причалы Союза колоний на одной из трех основных орбитальных станций планеты. Больше того, все три спутника прекрасно справлялись с функциями ремонтных буксиров. А их усовершенствованные двигатели никак не проявляли себя ни внешне, ни при проверке внутренних систем – благодаря хитрой модификации программного обеспечения, скрывшей их истинные возможности.
Три буксира были направлены навстречу "Коршуну" после того, как крейсер появился в космическом пространстве Энешии и запросил разрешение устранить повреждения корпуса и систем после недавнего боя с рраейским крейсером. "Коршун" умышленно ввязался в драку в небе над одной из сравнительно плохо защищенных рраейских колоний, военная мощь которой была в силах отразить нападение одиночного крейсера Специальных сил, но при этом не имела возможности его уничтожить. Верх в стычке был одержан, а крейсер поимел возможность зайти в нейтральный порт для устранения полученных повреждений. Командир "Коршуна" предложил энешанцам совершить визит вежливости на борт, однако те отказались, получив от рраей по неофициальным каналам подтверждение о состоявшемся бое. Кроме того, "Коршун" получил разрешение отправить часть экипажа в увольнение в Трэш, курортный город, выделенный для отдыха дипломатов Союза колоний и технического персонала посольства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44