Эти большие патрубки вот здесь — излучатели потоков заряженных частиц. По четыре на каждый двигатель, плюс расщепители и магнитные фокусирующие зеркала. Всего шестнадцать лучей, перекрещивающихся в пяти различных целевых зонах. Внизу, через плазменную камеру, вдоль стен, идет пучок нагревательных трубопроводов реактивного топлива. И наконец, в конце узла вы видите коллимирующие магниты и нагнетательные инжекторы.— Не объяснишь ли, как работает этот двигатель, Майк?— Э, ну, в качестве реактивного топлива мы используем криогенный дейтерий, который накачивается через выхлопные сопла, чтобы остудить их, и через электромагнитные кожухи для того, чтобы поддержать их сверхпроводимость. Когда дейтерий начинает кипеть, он отсасывается через трубки обогревателя и подается вниз в форсажную камеру, где смешивается с термоядерной плазмой, — он засмеялся. — По-моему, такие двигатели давным-давно устарели.— И этот двигатель сжигает?..— Бор и дейтерий, правильной — Водород.— Ах, да. Водород соединяется с бором-одиннадцать, производя углерод-двенадцать. Мы берем крошечные стеклянные гранулы, наполненные гидридом бора, и облучаем потоком заряженных частиц, пока не достигается температура воспламенения, которая составляет около двух миллиардов градусов. Плазма попадает под воздействие магнитного поля, и мы направляем поток на зарядку сосудов, накачивающих лучеиспускатели. Это чистая реакция, и углерод-двенадцать стабилен.— Никакой радиации?— Никакой, мэм. Конечно, если в топливе есть примеси бора-десять, мы получаем на выходе углерод-одиннадцать с периодом полураспада около двадцати минут — распад позитронов бета.— Не забудь о примесях в водороде.— То есть?— Ладно, Майк, давай дальше. Дейтерии в данной реакции — тоже примесь.— Ну да, потому что... Если в гидриде присутствует дейтерий, среди продуктов реакции может получиться углерод-тринадцать. Он нестабилен, испускает пару нейтронов, а потом снова становится бором-одиннадцать. Естественно, эти-то быстрые нейтроны нас и беспокоят.— Естественно.Майк сделал паузу. Издевается она над ним, что ли?— Итак, дальше, — медленно сказал он, — нам нужно вытащить оттуда трубки нагревателя.— Зачем?— Чтобы проверить их на наличие высокотемпературной коррозии, которая может загрязнить плазму. Первым делом мы ищем обесцвеченные пятна и прогоревшие места, а также заметные трещины и тому подобные вещи. Затем мы подводим сюда рентгеновский аппарат и просматриваем микротрещины.— Это долгая процедура?— Бесконечная.— Боже мой, — пробормотала она.Через некоторое время они добрались до магнитных охладительных насосов.— Первый из восьми, — объявил Майк, наезжая на них. Голова у него уже гудела, каждое мельчайшее движение робота давалось с трудом.— Нельзя ли побыстрее? — спросила Зара Трева.— Нет. Можно только помедленнее.Он оглянулся и увидел смеющегося Эдда. Журналистка умолкла, но у Майка уже не было сил улыбнуться. Ему хотелось пойти куда-нибудь и прилечь. Даже в низкогравитационном поле он чувствовал полное изнеможение.— Каждый насос разбирается, подшипники и шпиндели смазываются, уплотнители заменяются. Затем мы прогоняем их в режиме ста пятидесяти процентов максимальной скорости.— Потрясающе, — простонала Зара.Десять минут спустя дело приобрело гораздо более интересный оборот. Одна из летучих ящериц уронила автоматическую отвертку поперек контактов на вентиле топливного бака — и бак выпустил такую солидную дозу остаточного дейтерия, что язык пламени метнулся через весь ангар. Несколько секунд Майк слышал только вопль оператора и видел лишь пару летучих ящериц, которые, сцепившись, крутились в поле зрения робота. Потом по всему ангару расцвели десятки маленьких костров, заполняя помещение дымом, в баке билось невидимое пламя, грозя вырваться через отверстие, а трубки нагревателя дрожали от перегрева. Майк повернулся и ударил по аварийной кнопке, которая отключала гравитационное поле и воздушную завесу. Когда кислород вытек из ангара в вакуум Питфола, огонь мгновенно потух, лишь в сторону туманных огней Уоллтауна поплыл легкий дымок.— Быстро в шлюз! — закричал он, вырвавшись из оболочки робота.Неуклюже передвигаясь в своем раздувшемся скафандре, он нажал кнопку громкоговорителя и закричал на летучих ящериц, но тут же вспомнил, что они не могут услышать его во внезапно возникшем вакууме. А времени заполнить ангар кислородом не было.Он увидел, как три клаат'кса ухватились друг за друга и переплелись хвостами, взъерошив мех, словно рассерженные дикобразы. Глаза, уши и ноздри их были плотно закрыты.— Ну же! — бормотал Майк, устремляясь в их сторону. Он схватил зверьков в охапку и запустил в сторону шлюза, который был уже предусмотрительно раскрыт Эддом. Еще двух ящериц он отыскал в машинном отсеке, где они пытались укрыться, и тоже перебросил их Эдду. Еще один, еще.Майк обшаривал глазами помещение. Внезапно он почувствовал, что бессознательно задерживает дыхание, и заставил себя наполнить легкие кислородом и расслабиться.Тут в поле его зрения попал оператор, медленно опускавшийся на пол, и уплывающая камера.— Что такое? — закричал Майк. Он включил переговорник. — Эй, ты!Быстро в шлюз!Оператор вяло открыл глаза, взгляд у него был бессмысленный. Майк наклонился и схватил его.— Быстро!Парень, казалось, пребывал в шоке, так что Майк оттащил его к шлюзу. Из-под смотрового окошка шлема у него вытекала тоненькая струйка замороженного пара.Майк втолкнул его в шлюз и захлопнул люк, а сам бросился на поиски последнего, самого маленького клаат'кса.— Майк! — завопил Эдд. — Что ты делаешь?— Один остался!— Оглянись!Майк обернулся и, ничего не увидев, повернулся обратно. Крошечная ручка сжала его перчатку. Летучая ящерица висела сзади на его ремне.— Ну, пошли, малыш. Хотя ты и не мерзнешь, но лучше нам выбраться отсюда.
— Это произошло не по моей вине!— Знаю, знаю, — сказал Лек. — Жаль только, что мы решили снимать.Это не самая хорошая реклама.Майк погладил теплые гладкие стены регенерационного контейнера. Тайла «отключилась» на несколько часов. Майк поднял голову и посмотрел на ее плавающее тело. Сегодня она выглядела хуже.— Ладно, — сказал Лек, — какие повреждения?— Краска сильно облупилась.— Это не важно. Наверное, было похоже на взорвавшуюся бомбу?Майк не ответил.— Кто-нибудь пострадал?— Нет. Хотя, впрочем, у оператора скафандр немного протекал. Так что, когда мы выбрались из шлюза в рубку управления, ему было нехорошо. Он даже набросился на одну из этих летучих ящериц. Но, знаешь, у них такие острые зубки...— Спасибо за предупреждение.Лек, казалось, был раздавлен. Майк снова попытался завести разговор об образах, которые клаат'ксы мысленно передали ему.— В другой раз об этой монете, ладно? Майк замолчал. Лек не был расположен выслушивать теории о диверсии.— Как там Тайла? — спросил Майк.— Черт возьми, Майк, у тебя же есть глаза. Она похожа на сто фунтов гамбургеров, ей стало хуже. Майк взглянул на контейнер и отвел глаза. Да.— Эти ожоги всегда выглядят хуже перед тем, как начинают заживать.— Спасибо за ваше профессиональное мнение, доктор Мюррей. Сколько я вам должен?Майк прислонился к контейнеру. Что тут сказать? У всех сегодня тяжелый день. Глава 8 Майк находился на корабле один, он откинулся в пилотском кресле и наблюдал, как распахиваются стальные двери шлюза. Генератор воздуха опять был отключен, но предполагалось, что к моменту окончания гонки его включат. Майк надеялся на это.Вдоль всей изогнутой линии пит-ринга распахивались другие двери одни из них разъезжались, другие разгибались, словно распускающиеся бутоны, третьи просто таяли, чтобы потом возникнуть вновь в результате какого-то таинственного процесса. Гоночный Комитет решил, что каждый может изощряться с этими чертовыми дверьми настолько, насколько позволяют финансы.Майк осмотрел поле. К старту готовились семнадцать гоночных кораблей, два из них прежде не участвовали в заездах. Это были гибриды класса А — одиночки с ограниченным запасом топлива, только для стажеров. Лететь предстояло по недавно подготовленной пятой трассе. Майк еще раз просмотрел список. Нет, Дувр Белл не участвует. Ну что ж.Возможно, это слишком мелкая гонка, чтобы из-за нее беспокоиться. Майк задраил отсек, получил подтверждение от Эндрю из рубки управления и направил корабль в сторону ленты, которая опоясывала Питфол по экватору.Контроль движения запросил у экипажей сигналы о готовности. Майк разрешил Эндрю подать сигнал и вывел корабль за пределы километровой зоны безопасности.Раздалась команда: «Пилоты, проверьте двигатели». Майк произвел выхлоп через главный реактивный двигатель, задействовав десять процентов мощности, и сбросил газ, погасив скорость маневровыми двигателями. Все, казалось, шло прекрасно, но вдруг на компьютере двигателя появились новые данные, в последнюю минуту потребовалась наладка.— Что, Дуайн?— Сейчас подрегулируем немного уровень поступления горючего. Не стоит беспокоиться.— Надеюсь, что не стоит.— Загорелся желтый свет, — поступило объявление Контроля Движения.— И без вас вижу, ребята, — пробормотал Майк. Он почему-то чудовищно волновался сегодня. С того злополучного испытания двигателя, окончившегося пожаром, он чувствовал себя так, словно его сглазили. Майк огляделся вокруг, увидел над головой клочки обгоревшей изоляции. Нет, не пожар довел его до такого состояния. Его мучила возможность новой диверсии — образ, отпечатанный в его мозгу усилиями клаат'ксов. Он завладел всеми его мыслями.Контроль Движения объявил: «Пилотам выдвинуться на девять километров».— Спасибо.Приближаясь к зоне выхода, он в последний раз провел автодиагностику систем. Как и в предыдущих заездах, все индикаторы горели зелеными огоньками. Майк нахмурился:— И зеленый свет не всегда спасает.— Ты что-то сказал? — донесся по связи голос Эндрю.— Прости, я просто говорил сам с собой.— Попытайся сосредоточиться, — сказал Лек.— Да, сэр.Черная зона выхода, окаймленная красными бакенами, заполнила экран. Контроль Движения Питфола запросил его импульсный повторитель, проверил код и разрешил вылет.Поступило объявление: «Скрученное кольцо открыто. На бельм свет входите в ринг».Лоб Майка покрылся капельками пота, которые отказывались скатываться вниз при нулевом g. Он поднял было руку, чтобы стереть их, но только наткнулся на стекло шлема.— А, черт, — пробормотал он.На панели засветился белый свет.Майк врубил главный двигатель, вошел в зону......и очутился в скрученном кольце четвертым в ряду. Это долго не продлится. На тренажере он был седьмым, поэтому знал, что другие корабли будут входить в скрученное кольцо впереди него. Иногда гонки начинаются мгновенно, и корабли отвоевывают позиции уже внутри скрученного кольца. Эта гонка была более цивилизованной: Контроль Движения привел поле в порядок.Майк глубоко вздохнул, еще раз проверил датчик топлива и тронул рычаг контроля позиции. Корабль плавно заколебался, все двигатели работали исправно. Спереди и сзади корабли покачивались и ныряли, это пилоты нервно проверяли двигатели.— Пока неплохо.— Не расслабляйся, Майк, — сказал Лек.— Прости.Он посмотрел в иллюминаторы — передний, задний, боковые задержав взгляд на Клипсисе. Скрученная трасса изгибалась вокруг Питфола, и там, где поле уходило внутрь, Майк мог видеть яркую желтую звезду, заполнявшую экран.Мощное искажающее поле Питфола было всего пятнышком рядом с Клипсисом, но отсюда, с расстояния в несколько километров, оно казалось таким же огромным. Матовая сферическая нижняя поверхность Питфола скрывалась за слоем водорода, который он отсасывал у Клипсиса каждый раз, выныривая из-под звезды, — здесь образовывался изогнутый, сужающийся отрезок трассы, знаменитый двойной изгиб, известный под названием Коготь Дракона.— Поле сформировано, — вышел на связь Контроль Движения. — Прошу объявить свой статус.Майк нажал кнопку " ГОТОВНОСТЬ " и получил подтверждающий сигнал. В большом иллюминаторе опознавательные огни кораблей один за другим мигали, загораясь зеленым. Майк ждал, пока двое копуш не заявят о себе. Один наконец загорелся зеленым, другой подался в сторону Питфола, его кодовые огни мигнули и погасли. Отказ двигателя.— Повезло, — пробормотал Майк, проверяя, отключен ли микрофон.Гонка еще не началась, а он уже оказался на шестой позиции.— Приготовьтесь к ускорению, — предупредил Контроль Движения.Майк был давно готов. Он смотрел в иллюминатор, туда, где трасса загибалась вверх, плавно преодолевая барьер скорости света. Лидер-корабль изменял параметры трассы. Невидимые стены этой трубообразной тропы начинали слабо светиться, их радиус увеличивался при возрастании скорости. В миллионный раз Майк проверил свою «упряжь», убедился, что охладительные трубки не протекают, затем стал следить за бегущими по экрану цифрами. Трансфактор два... два и три десятых... шесть десятых... девять десятых... трансфактор три...Питфол, Клипсис, сверкающий Коготь — все превратилось в радужный мазок. Трасса задрожала от энергии, вливаемой в нее лидер-кораблем. При трансфакторе три и пять десятых трасса разорвала свое кольцо, распрямляясь, вытянулась в расширяющуюся спираль и вонзилась в спидвей в пяти миллионах километров от центра Клипсиса.Быстро наступила стадия конечного ускорения, расширяющаяся трасса заискрилась мерцающими огоньками. Не успел Майк заметить, как это произошло, а они уже очутились на спидвее, вытянувшись в линию с интервалом в пятьдесят метров друг от друга, скатываясь в середину грува. Корабли пересекли стартовую черту. На его панели загорелся зеленый свет. Гонка началась.Майк тут же вошел в скоростной сдвиг, пытаясь обогнать парня впереди, Якобсена, которому, как оказалось, пришло в голову то же самое в ту же самую секунду. Некоторое время Майк держался вплотную к выхлопу Якобсена, потом метнулся в грув, причалил на секунду и рванул к противоположной стороне грува, вложив в этот бросок всю мощь двигателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21