- Да не курим мы, - медленно сказал Бикофф.
- Что - никто? - удивился танкист.
- Ага, - буркнул наш командир.
Наверное, он подумал: кто его знает, какие сигареты курят у _н_и_х_.
А то ведь такая невинная штучка, как пачка сигарет, может выдать нас с
головой. Поэтому он и решил перестраховаться.
Танкист покрутил головой и хмыкнул.
- Чудные вы какие-то! Первый раз встречаю ораву мужиков, которые так
берегут свое здоровье!..
В самый неподходящий момент в кузове кто-то громко простонал: то ли
обер-капрал, то ли водила. За Ромпало и Артура можно было не беспокоиться:
"коммандос" и будучи без сознания не стонут, чтобы не выдать свое
присутствие врагу.
Как назло, танкист расслышал стон даже несмотря на скрежет танкового
двигателя.
- Кто это у вас в кузове так мается? - с подозрением осведомился он.
Колонна прошла, и на шоссе остались только танк и "Урал". Лейтенант
помедлил с ответом. Краем глаза я уловил, как он, словно невзначай,
поправил голенище, за которым у него всегда был спрятан вибронож.
На всякий случай я тоже положил палец на предохранитель.
- Да ротный попросил одного бойца добросить до лазарета, - наконец,
небрежным тоном сказал Бык. - Третий день, говорит, мучается, бедняга,
острой болью в животе...
- Аппендицит, наверное, - авторитетно заявил танкист.
- Наверное, - согласился Бык.
- А, может, нам его отдадите? - вдруг пришло в голову танкисту. - Мы
как раз в сторону полевого лазарета идем... А?
Этого нам только еще не хватало!
- Да нет уж, извини, друг, - проговорил Бык. - Ведь потом если что -
ротный с меня спросит...
- Ну как знаешь. Тогда бывайте, - сказал танкист и плюнул прямо на
гусеницу своего танка.
Бронированное чудовище взревело и рванулось, лихо проюзив по обочине,
вслед за колонной.
Мы дружно перевели дух.
Потом Бык одним прыжком перемахнул через задний борт фургона, я и
Одессит последовали его примеру. Обер-капрал уже пришел в себя и удивленно
таращил на нас глаза. Гаркавка затыкал ему глотку пилоткой.
- Вот что, приятель, - сказал любезно Бык пленному. - Сейчас мы
разворачиваемся и возвращаемся в тыл. Сядешь в кабину и учти: если будешь
дергаться - получишь пулю в затылок.
- Вы кто? - глухо осведомился капрал сквозь импровизированный кляп
Гаркавки.
- Дед пихто, - вмешался Канцевич. - Какая тебе разница?
- Полезай в кабину! - прорычал Бык.
Обер-капрал презрительно сморщился:
- А пошел ты!.. - Идти туда, куда он посылал лейтенанта, мужчине было
не к лицу.
- Мы не любим, когда нехорошо ругаются, - сказал я и ударил
несговорчивого капрала ребром ладони под горло.
- Гувх, Гаркавка, оттащите его в кусты и примите нужные меры...
Через пару минут ребята вернулись. Рука у Аббревиатуры была в крови,
он шипел сквозь зубы и пытался оттереть кровь пучком травы.
- Вы что - убили его? - изменившимся голосом спросил Корреспондент.
Лейтенант набычился.
- Еще слово, - свирепо сказал он, - и я прикажу выбросить вас за
борт, понятно вам, гуманист вы этакий?! Тем более, что повода для
угрызений вашей больной совести нет: ребята просто-напросто связали
капрала и забили ему кляп в глотку... Ну, пару раз им, наверное, пришлось
дать ему по морде, чтобы был спокойнее. Верно я говорю, Гувх?
- Этот сукин сын... - со злостью начал Аббревиатура.
- Но-но! - машинально прервал его я. - Выбирай выражения, а?
- Этот нехороший сын собаки, - тщательно выговаривая слова, продолжал
Иосиф, - кусается как настоящий сукин сын - последствия черепно-мозговой
травмы, не иначе!..
- И ты ввел его в состояние фрустрации? - лениво полюбопытствовал
Одессит.
Несмотря на напряжение, мы рассмеялись.
Рамиров отвернулся и стал сосредоточенно глядеть наружу через щель в
тенте.
Бык повернулся к водителю:
- Сядешь за руль или составишь компанию своему старшему? Учти, вас
до-олго еще не найдут!..
Тот аж взмок от страха, заячья душонка.
- Я... да я... все сделаю... все, что скажете!
- Тогда - мухой в кабину! - приказал лейтенант. - И приведи себя в
порядок, не хватало, чтобы патруль остановил нас из-за твоего неряшливого
внешнего вида. Кстати: если нас все-таки будут останавливать - делай вид,
что ты страдаешь близорукостью. Иначе получишь пулю лично от меня!
Через несколько минут мы неслись по шоссе. Лейтенант сидел в кабине
рядом с юнцом, и ствол его автомата упирался под ребра водителю. Наготове
свой СМГ держал и Канцевич, чтобы подстраховать командира. Ну, а мы
проделали ножами в брезенте дырки, чтобы вести наблюдение за дорогой.
Пост военно-дорожной полиции мы увидели, выскочив с разгона на крутой
подъем.
Полицейские знали свое дело: шоссе перегораживал внушительный
шлагбаум, метрах в десяти от дороги были отрыты окопчики, из которых
торчали стволы крупнокалиберных пулеметов и противотанковых ружей типа
"Жало змеи". У блиндажа прохаживались ребята в касках, по портативной
рации разговаривал полис-офицер с красной повязкой на рукаве.
Но нам повезло: на шоссе были не мы одни. Навстречу нам ехал
санитарный фургон с большим красным крестом на кузове - наверное, за
ранеными на передовую.
Лейтенант что-то сказал водителю, и "Урал" прибавил скорость. Видно,
Бык хотел проскочить шлагбаум одновременно с "санитаркой".
Однако полицейский поднял руку с полосатым жезлом, показывая нам на
обочину.
Наш грузовик затормозил так резко, что машину занесло юзом. Дальше
все смешалось. В кабине раздался выстрел, тело водителя вылетело через
дверцу, а лейтенант уже сидел за рулем и лихорадочно вращал руль, будто
запускал волчок.
Прямо через тент мы открыли огонь по окопчикам и по блиндажу. Кто-то
из ребят одним рывком разорвал исполосованный очередями брезент и швырнул
в образовавшуюся дыру сразу несколько вакуумных гранат. Ахнуло не слабо!..
Так как прицельно стрелять с машины, прыгавшей по кювету, было
невозможно, то мы старались наделать как можно больше шума.
Наконец, "Урал" обогнул шлагбаум и опять выскочил на асфальт. Я успел
увидеть сквозь дырки в тенте последствия того переполоха, который мы
наделали: несколько полицейских лежали друг поперек друга возле блиндажа,
мордами в землю - то ли мертвые, то ли перепуганные. Санитарный фургон
валялся в противоположном кювете вверх колесами, продолжавшими крутиться в
воздухе. По пыльной обочине судорожно, как жук с оторванной ногой, полз
потерявший щеголеватость полис-офицер с "магнумом" в руке, по его лицу
струилась кровь...
Тут над нами засвистели пули, что-то забарабанило по бортам машины,
мы рухнули плашмя на стальной пол, и каждый из нас, наверное, впервые в
жизни молил Бога, чтобы у полицейских пули не оказались с головками
самонаведения...
Прекратилась эта катавасия довольно быстро.
Стало тихо - если тишиной можно назвать бешено ревущий на предельных
оборотах турбодвигатель "Урала". На этот раз нам повезло...
- Пронесло! - словно прочитав мои мысли, воскликнул Плетка.
- Сколько раз? - грубовато пошутил неутомимый Канцевич, и мы дружно
заржали над не понявшим юмора португальцем.
Бык недоуменно обернулся к нам и покрутил пальцем у виска.
- Смех-то, как говорится, - к слезам, - вдруг сказал Корреспондент. -
Теперь нам далеко не уйти... Дурак же ваш лейтенант, я вам скажу!
- Чего-о? - протянул Ромпало (в кутерьме очухался и он). - Да кто ты
такой?
- Не горячись, Вася, - сказал Гаркавка и повернулся к Рамирову. - Вы
лучше не трогайте Быка, господин Рамиров: мы за него - в огонь и в воду!..
- Это мы уже проходили, - с иронией сказал журналист. - Двадцать лет
назад в Пандухе полсотни балбесов-рядовых тоже не чаяли души в своем
ротном. А тот, глазом не моргнув, положил их всех до единого под
кинжальным пулеметным огнем, пытаясь любой ценой взять высоту, за которую
один окорок в генеральском мундире посулил этому самому ротному фитюльку
на грудь!..
- К нашему лейтенанту это не имеет никакого отношения! - упрямо
сказал Белорус.
А я... Я не помню, как вскочил.
- Если ты, бумагомарак вонючий, еще хоть раз что-нибудь вякнешь
против лейтенанта, я удушу тебя! - воскликнул я и добавил самую заветную
клятву: - Матерью клянусь!
- Брэк, брэк, Эсаул, - глядя себе под ноги, сказал Олег.
Побледневший Рамиров молчал.

МИЛИТАР-СТАЖЕР АНТОН ФЛАЖЕЛУ, ОН ЖЕ - "ПЛЕТКА"
Мы не долго наслаждались гладким асфальтом шоссе: Бикофф вскоре
свернул на ухабистую грунтовую дорогу, уводившую в лес.
Поднимая тучи пыли, мы тряслись по кочкам и рытвинам. Поистине,
помимо дураков, плохие дороги - национальное бедствие для русских. Когда я
первый раз приехал домой в отпуск и рассказал отцу про русские дороги, он
сказал, что сейчас по ним еще ездить можно, вот лет пятьдесят назад
попробовал бы я проехать на своем "вольво" хотя бы пятьсот километров по
русским провинциям - подвеска не выдержала бы такой пытки. Наверное,
именно поэтому пятьдесят лет назад русские еще ездили на лошадях, добавил
он тогда...
И сейчас езда превратилась в немыслимое ралли, а скорее - багги. Мы
ворвались в лес и мчались, уворачиваясь от летевших навстречу деревьев.
Все-таки Бикофф отлично водил машину. Мастер на все руки, как говорят сами
русские, хотя я всегда удивлялся: почему на "все руки"? Ведь их только
две, так не разумнее ли говорить: "Мастер на две руки"? О, этот русский
язык, столь же загадочный, как и люди, которые на нем говорят!..
Внезапно над головой что-то загудело, и я увидел через порванный тент
два боевых геликоптера, которые явно заходили в атаку - и не на
кого-нибудь, а на нас.
Я ударил изо всех сил по кабине прикладом и показал вверх
обернувшемуся лейтенанту: "Воздух!".
Поздно. Вертолеты уже произвели залп ракетами.
Нас спасло лишь то, что в свое время мы много тренировались в прыжках
с грузовика на большой скорости... Уже оказавшись на земле, я увидел, как
из кабины "Урала" в придорожную траву боком падает лейтенант и как прыгают
из кузова остальные наши. Некоторое время неуправляемая машина неслась,
подпрыгивая и раскачиваясь на кочках, словно резвящийся жеребенок, а потом
ее накрыл ракетный залп, и, объятая пламенем, она врезалась в деревья, а
потом грянул оглушительный взрыв.
Вертолеты развернулись и тщательно прочесали дорогу, а потом и лес
пулеметными очередями, но мы уже успели убраться с места вынужденного
спешивания.
На смену вертолетам пришел рев двигателей блиндеров и тяжелых
грузовиков, и мы поняли, что теперь нас в покое не оставят: прав все-таки
оказался Рамиров.
Лейтенант глянул в комп-планшет и сообщил нам, что до объекта
остается около пятнадцати километров. Время - восемь вечера, так что еще
максимум три часа на выполнение задания.
Бикофф опять посмотрел в компьютерную карту-развертку и сказал:
- В десяти километрах отсюда у "южных" должна была находиться
посадочная площадка вертолетов. Сканирование местности подтверждает это.
Поэтому есть резон считать, что информация о противнике, которой нас
снабдили, - истинная... С другой стороны, всей группой нам пройти к
Объекту не дадут. Поэтому принимаю решение разделить группу на две части.
Часть первая - в составе: Гаркавка - старший, Гувх, Эсаулов и Ромпало.
Выдвигаетесь в направлении вертолетной площадки... Задача: отвлечь
преследование группы на себя. С этой целью можете вдоволь пострелять из
всех видов оружия... по возможности, поджечь что-нибудь горючее... словом,
надо постараться, парни.
Он замолчал. Было видно, что ему не по себе: не каждый день посылаешь
подчиненных на верную смерть. Потом Бык не глядя на нас добавил:
- В последующем отрываетесь от погони и к двадцати трем тридцати
выходите в точку "Эй": просека с одиноко стоящим деревом в квадрате
тридцать-двадцать восемь. После всей заварухи собираемся там и ждем
"вертушку"...
Он опять умолк, словно боялся добавить: "Если кто-то из нас еще
уцелеет".
- Остальные идут со мной, - сказал Бикофф и оглядел сначала
Канцевича, а потом меня. На Корреспондента он не смотрел вовсе, но и так
ясно было, что оставить его одного в тылу врага - слишком жестоко.
- Вопросы есть? - традиционно осведомился командир.
- Няма, - почему-то по-белорусски отозвался Ромпало.
- Тогда - хоп, - буднично сказал Бык, словно посылал ребят пройти
учебную полосу препятствий.
Мы похлопали ребят по плечам и по спине, прощаясь, и они ушли в
сторону. Вскоре там застучал автомат Калашникова и тут же смолк. Забухали
крупнокалиберные пулеметы, взревели на повышенных оборотах моторы;
по-моему, даже послышались невнятные крики.
- Не останавливаться, - буркнул лейтенант.
Плечи его опустились, и весь он словно сжался - будто каждый выстрел
и каждая очередь были направлены в него...
А потом мы встретились с Ним.
Я так называю этого человека, потому что он так и не назвал нам
своего имени - наверное, посчитал, что это не важно.
Он вышел из-за дерева и сказал негромко нам в спину:
- Стоять! Руки за голову, ноги на ширину плеч. И без фокусов.
Мы застыли как вкопанные столбы, согласно русской поговорке. Да,
первым побуждением каждого из нас было - упасть и, перекатившись,
выстрелить в говорившего. Но шуметь было нельзя. Да и в голосе незнакомца
слышалось нечто такое, что трудно передать словами, но что лучше всяких
слов убеждает в том, что с этим типом лучше не связываться...
Он неторопливо обошел нас сбоку и встал так, чтобы видеть наши лица.
И мы теперь могли разглядеть его.
Он был среднего роста. Такой же, как у нас, пятнистый маск-комбинезон
с засученными рукавами, только более грязный, местами разодранный и
испачканный бурыми пятнами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36