В десяти метрах лежал, в
двинувшись меж разведенных ног слепой, слепой, оба, вероятно, относились
к числу людей стеснительных и старались делать свое дело как можно тише,
однако не требовался особо изощренный слух, чтобы понять, чем они занима
ются, тем более что наставал миг, когда уже невмоготу сдерживать вскрики
и стоны, неразборчивое бормотание, лепет и прочие внятные признаки того,
что они весьма близки к тому, чтобы завершить, или, если угодно, кончить. Же
на доктора постояла немного, глядя на эту пару, и не потому, что позавидова
ла им, благо имела мужа, а от мужа удовлетворение, нет, а руководствуясь чу
вством иной природы, объяснить которое сама затруднилась бы, и чувство э
то было близко то ли к симпатии: Не обращайте на меня внимания, продолжайт
е, я тоже знаю, что это такое, думала она, то ли к состраданию: Даже если бы эт
от миг высшего наслаждения продолжался всю вашу жизнь, никогда вам двоим
не стать единым существом. Слепые, уже разъединясь, лежали теперь рядом, н
о все еще держались за руки, они были молоды и, вероятно, влюблены, может бы
ть, пошли в кино и там ослепли, а может быть, чудесная случайность свела их
здесь, но как же тогда они узнали друг друга, что за вопрос, по голосу, разум
еется, не только ведь голос крови не нуждается в глазах, любви, которая, ка
к принято говорить, слепа, тоже есть что сказать. Но скорей всего, обоих сх
ватили одновременно, так что руки их сплелись не сейчас, а были сплетены с
самого начала.
А собственные руки жена доктора со вздохом поднесла к глазам, пришлось э
то сделать, потому что вдруг все расплылось перед ними, однако она не испу
галась, ибо знала, это всего лишь слезы. Потом пошла дальше. Оказавшись в в
естибюле, направилась к выходу во двор. Выглянула. За воротами был свет, и,
черный против света, виднелся силуэт часового. В домах на другой стороне
улицы все окна были темные. Вышла на площадку крыльца. Это нестрашно. Солд
ат, если и заметит ее, будет стрелять, только когда она, спустившись по сту
пенькам, пойдет дальше, не остановится после оклика и оборвет еще одну не
видимую нитку, которой часовой как бы обозначил границу поста и меру сво
ей безопасности. Успев привыкнуть к неумолчному шуму в палате, жена докт
ора поразилась тишине, которая словно бы заполнила пространство, принад
лежащее отсутствующему человечеству, что в полном составе исчезло, оста
вив свет у ворот больницы и часового, призванного охранять его, ее и кучку
мужчин и женщин, которые не могут видеть. Она села на крыльце, привалясь сп
иной к двери, так же, как сидела в кровати та слепая, и так же устремила взгл
яд перед собой. Ночь была холодная, вдоль фасада посвистывал ветер, и каза
лось невероятным, что он еще есть на свете, что ночью может быть темно, и он
а не сказала себе, но подумала о слепцах, для которых белый день длится кру
глые сутки. На свету возник еще один силуэт, наверно, смена пришла: Без про
исшествий, скажет солдат, отправляясь спать в палатку на весь остаток но
чи, и невдомек ему и всем, что происходит за этой дверью, наверно, и выстрел
ов слышно не было, такой пистолет тихо бьет. А ножницы Ц еще тише, подумал
а жена доктора. Она не спросила себя, откуда вдруг приплыла эта мысль, а то
лько удивилась, что так долго медлило первое слово, прежде чем появиться,
так неспешно возникли следующие, и что ей показалось, будто вся фраза уже
находилась здесь раньше, здесь, то есть неизвестно где, и только слов, ее с
оставляющих, не хватало, подобно тому, как тело, растянувшись в постели, на
ходит удобную вогнутость, уже давно приготовленную ему самим намерение
м в эту самую постель лечь. Солдат подошел к воротам, и, хоть стоял против с
вета, жена доктора заметила, что он смотрит в ее сторону, внимание его прив
лекла, наверно, фигура на крыльце, но в такой темноте не увидишь женщину, к
оторая сидит на каменном крыльце, обхватив руками колени и опустив на ни
х голову, и тогда солдат направил в ту сторону луч фонаря и убедился, что д
а, так и есть, это женщина, она поднималась во весь рост так же медленно, как
чуть раньше проникала в ее сознание мысль о ножницах, чего солдат, разуме
ется, знать не мог в отличие от того, что боится этой фигуры, которая вроде
бы вовеки не распрямится, и спросил себя, не надо ли поднять тревогу, но ту
т же решил, не надо, это всего лишь женщина и к тому же далеко, но на всякий с
лучай, мало ли что, надо бы взять ее на прицел, но для этого пришлось постав
ить фонарь, и тут от неловкого движения сноп ярчайшего света ударил ему п
рямо в глаза и будто обжег сетчатку, ослепив на мгновение, а показалось, чт
о навсегда. Когда солдат вновь обрел способность видеть, женщина уже исч
езла, лишив его возможности сказать смене: Без происшествий.
А жена доктора уже в левом флигеле, в коридоре, и он выведет ее к третьей па
лате. И здесь слепцы тоже спят на полу, и таких здесь больше, чем в правом кр
ыле. Она идет медленно и бесшумно, чувствует, как ступни прилипают к полу.
Заглядывает в двери двух первых палат и находит то, что и ожидала, Ц очер
тания фигур под одеялами, слепца, который никак не может уснуть и с отчаян
ьем говорит об этом под прерывистые переливы соседского храпа. Ну а запа
х, окутывающий все, ее не удивляет, так пахнет во всем здании и от нее самой,
от ее тела, от одежды, которую носит. Свернув за угол, она попадает в тот отр
езок коридора, где расположена третья палата, и останавливается. У двере
й и здесь стоит часовой, слепец с дубинкой в руке. Он медленно машет ею в во
здухе, из стороны в сторону, как бы перекрывая путь всякому, кто попытаетс
я шагнуть через порог. Здесь вдоль стен нет спящих, коридор пуст. Слепец у
двери продолжает помахивать дубинкой, кажется, он никогда не устанет от
этих однообразных движений, но нет, через несколько минут переложил ее и
з руки в руку и начал снова. Жена доктора прижалась к противоположной сте
не, чтобы не задело. Но дуга, которую прочерчивает в воздухе дубинка, не до
стигает и середины коридора, и женщине хочется сказать часовому, что ору
жие его разряжено. Она стоит прямо напротив него и может заглянуть в пала
ту. Там заняты не все кровати. Сколько же их, подумала она. Сделала еще шаг в
перед, рискуя попасть под маятниковый размах дубинки, и снова остановила
сь, а слепец повернул к ней голову, словно почуял что-то необычное, какое-т
о колебание воздуха или уловил ее дыхание. Рослый, с крупными ручищами, он
сначала вытянул руку с дубинкой в пустоту перед собой, сделал несколько
взмахов, потом шагнул вперед, и на миг жене доктора показалось, что он види
т ее и просто примеривается, как сподручней нанести удар. Эти глаза не мог
ут быть слепыми, в испуге подумала она. Да могут, могут, глаза как глаза, так
ие же, как у всех, кто заключен в эти стены, помещен под этот кров, у всех, у вс
ех, кроме нее. Тихо, почти беззвучно слепец спросил: Кто здесь, нет, не оклик
нул, как положено: Стой, кто идет, чтобы услышать в ответ: Свои, и отозваться
: Стой, обойти вправо, здесь устав караульной службы не действует, и потому
лишь покачал головой, словно говоря себе: Что за дурь такая, никого здесь
нет и быть не может, все спят. Ощупывая воздух свободной рукой, чуть попяти
лся к двери и, успокоенный собственными словами, опустил дубинку. Его кло
нило в сон, он уже давно ждал, когда кто-нибудь из товарищей придет ему на с
мену, но для этого нужно было, чтобы кто-нибудь из товарищей этих, разбуже
нный внутренним голосом долга, проснулся сам, ибо нет здесь ни будильник
ов, ни возможности пользоваться ими. Жена доктора неслышно приблизилась
к двери с другой стороны, заглянула в палату. Да, не заполнена и наполовину
. Быстро прикинула и получилось Ц человек девятнадцать-двадцать. В глуб
ине громоздились коробки с продуктами, другие были сложены на кроватях.
Копят еду, не раздают все, что получают, подумала жена доктора. Часовой сно
ва словно обеспокоился, но никаких действий не предпринял. Минуты шли. Кт
о-то раскатился сильным кашлем курильщика. Часовой обрадованно заверте
л головой, может, теперь его сменят и он пойдет спать. Но никто из лежавших
не вставал. Тогда он медленно, словно боясь, что его застигнут на месте пре
ступления, выразившегося в нарушении единым махом всех пунктов, регламе
нтирующих поведение часового на посту, присел на край кровати, перекрыва
вшей вход в палату. Поклевал немного носом, а потом нырнул в реку сна и, пог
ружаясь в нее с головой, подумал, наверно: Ничего, все равно никто не видит.
Жена доктора снова пересчитала обитателей палаты: Вместе С часовым двад
цать человек, что ж, по крайней мере, она добыла достоверные сведения, ночн
ая вылазка не прошла впустую. Но неужели я только за ним сюда пришла, спрос
ила она себя и ответа не получила. Часовой спал, прижавшись щекой к косяку
, выпавшая из его руки дубинка чуть слышно стукнулась об пол, и перед женой
доктора был просто безоружный слепец. Она принуждала себя думать, что эт
от человек украл еду, что отнял у других законное, но праву принадлежащее
им достояние, что из-за него будут голодать дети, но, даже и вспомнив все эт
о, не сумела вызвать в себе ни злости, ни даже легкого раздражения, а чувст
вовала только странную жалость при виде обмякшего тела, откинутой назад
головы, длинной, со вздувшимися жилами шеи. Впервые за все это время ее вдр
уг пробрала дрожь, показалось, что каменные плиты пола, как льдом, обжигаю
т босые ступни. Только еще простыть не хватало, подумала она. Да нет, это не
жар, а просто бесконечная усталость, желание свернуться, спрятаться в са
мое себя, да, и глаза, особенно глаза, глаза пусть обернутся внутрь, еще, еще
, еще, чтобы различить наконец внутренность собственного мозга, где разн
ица между способностью и неспособностью видеть становится на вид невид
имой. Медленно, еще медленней прежнего, протащила она свое тело назад, на п
оложенное ему место, миновав сомнамбулически бредущих слепцов, которые,
наверно, и ее принимали за лунатичку, так что даже не нужно было притворят
ься слепой. Двое влюбленных уже не держались больше за руки, а спали на бок
у, прильнув друг к другу, чтобы сохранить тепло, и ее тело было заключено к
ак бы в раковину, образованную его телом, и, всмотревшись, жена доктора пон
яла, что ошиблась: нет, они все-таки держались за руки, он обхватил ее сверх
у, и пальцы были переплетены. В палате слепая, которая тогда не могла уснут
ь, по-прежнему сидела в кровати, дожидаясь, когда усталость тела станет та
кою, что сломит упрямое сопротивление духа. Все остальные вроде бы спали,
причем кое-кто укрылся с головой, словно продолжая искать недостижимую
тьму. На тумбочке у кровати девушки в темных очках стоял пузырек с каплям
и. Глаза у нее уже выздоровели, только она об этом не знала.

Если бы слепец, которому поручено регистрировать незаконные поборы, про
изводимые разбойничьей палатой, решился бы под внезапным воздействием
некоего озарения, осветившего потемки его сомнительной души, перебрать
ся в правый флигель со своими письменными принадлежностями, то есть желе
зным пюпитром, толстой бумагой, иголкой, то, безо всякого сомнения, он был
бы занят теперь сочинением поучительного и прискорбного повествования
скверном и скудном питании и многих других тяготах, переносимых, причем
Ц с места на место, его новыми, как липка ободранными, дочиста обобранным
и товарищами. И начал бы с того, что там, откуда он пришел, захватчики не тол
ько выкинули вон из своей палаты прежних, добропорядочных ее обитателей
, дабы полноправно править, самовластно владеть всем этим пространством
, но еще и воспретили насельникам двух других палат левого крыла доступ в
соответствующие места общего пользования. И продолжил бы тем, что такое
бессовестное и подлое бесчинство немедленно привело к наплыву всех эти
х обездоленных в сортиры правого крыла, и последствия такового нашестви
я легко представит себе читатель, не успевший еще забыть, в каком состоян
ии пребывали эти заведения прежде. И отметил бы, что на заднем дворе тепер
ь шагу не ступить, чтоб не наткнуться на слепцов, претерпевающих скорби п
отуг, которые принято именовать тщетными, ибо сулят много, но но увенчива
ются, в сущности, ничем, или, напротив, слепцов, исходящих поносом, и, будучи
по природе своей склонен к сопоставлению природных явлений, не смог бы н
е удивиться, кстати, вопиющему противоречию между скудостью поглощенно
го и обилием выделенного, что, вероятно, навело бы его на мысль о том, что до
верять пресловутой, столько раз помянутой выше логике причинно-следств
енной связи, по крайней мере в аспекте количественном, можно не всегда. И е
ще занес бы в свои летописи, что, пока третья, разбойничья палата буквальн
о ломится от продовольствия, все остальные обездолены и в самим скором в
ремени принуждены будут подбирать с загаженной земли крошки. И, верно, не
преминул бы слепой счетовод осудить, пребывая в двойном качестве участн
ика событий и историографа их, совершенно преступное поведение слепых б
андитов, которые предпочитают, чтобы еда испортилась, нежели досталась т
ем, кто столь остро в ней нуждается, поскольку если иные из этих продуктов
могут на протяжении нескольких недель оставаться пригодными к употреб
лению, то иные, особенно из числа прошедших кулинарную обработку, киснут,
если не съесть их немедленно, тухнут, плесневеют и делаются, следователь
но, опасны для жизни, если, конечно, это можно назвать жизнью. И, сменив пред
мет, но не тему, с душевной болью занес бы он в свои анналы, что цветут здесь
отнюдь не только болезни кишечно-желудочного тракта, проистекшие от нед
остаточного и неправильного питания или скверной, извините за неблагоз
вучие, усвояемости поглощенного, ибо не все доставленные сюда были при в
сей своей слепоте здоровы, хоть и попадались такие, кто мог бы здоровье св
ое продавать, но даже и они теперь, как и другие, простерты на своих убогих
лежаках, страдая от жестокого гриппа, неизвестно кем занесенного в эти с
тены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44