Готовьтесь принять четыре больших автобуса. Это сколько же народу по
лучится. Да человек двести. Ну и куда, интересно бы знать, их рассовывать, в
правом флигеле три палаты, по нашим сведениям, на сто двадцать коек, а сейч
ас там уже шестьдесят-семьдесят больных, минус те десять, которых нам при
шлось ликвидировать. Значит, надо будет распределять по всему зданию. Но
тогда пациенты из обсервационных палат войдут в прямой контакт со слепы
ми. Но ведь они все равно рано или поздно ослепнут, и, по тому судя, как идут
дела, мы все заражены, ручаюсь, что нет никого, кто не попал бы в поле зрения
слепого. Но если слепой не видит, как, я вас спрашимдю, как может он передат
ь свою слепоту взглядом. Генерал, болезнь эта, видимо, проста и логична, ка
к никакая другая, слепой глаз посылает слепоту зрячему, все проще просто
го. Вот полковник считает, что решил бы проблему, истребляя слепых по мере
их появления. Если вместо слепых будут мертвые, это не слишком сильно изм
енит картину. Не всякий, кто слеп, мертв. Да, но кто мертв, тот и слеп. Ну хорош
о, стало быть, вы сказали, двести. Двести. А с водителями автобусов как быть.
Изолировать вместе со всеми. В этот же день, только попозже, к вечеру ближе
, министерство обороны сообщило министерству здравоохранения: Слыхали
новость, тот полкововник, о котором я вам говорил, ослеп. Интересно, что он
теперь скажет. Ничего не скажет, он застрелился. Что ж, по крайней мере, пос
ледовательно. Армия всегда готова подать пример.
Ворота были уже распахнуты во всю ширь. Сержант по строевой привычке ско
мандовал становиться в колонну по пять, но ничего из этого не вышло, ибо сл
епцов, не способных считать, а значит, и разбиться на пятерки, получалось в
каждой шеренге то больше, то меньше, и в конце концов всей своей беспорядо
чной оравой сгрудились они у ворот в глубоко штатской, но, впрочем, органи
чески присущей им манере, даже не подумав пропустить вперед женщин и дет
ей, как оно исстари ведется при бедствиях на сухопутье и особенно при кор
аблекрушениях. Да, еще скажем, чтобы не забыть, что стреляли не только в во
здух, один из водителей отказался идти со слепцами, отговариваясь своим
прекрасным зрением, и в результате уже через три секунды собственным при
мером подтвердил мнение министерства здравоохранения насчет того, что
кто мертв, тот и слеп. Сержант отдавал уже привычные приказы: Шагом марш, в
переди будет крыльцо о шести ступенях, как дойдете, сбавьте рыси, не хочу д
аже думать, что будет, если кто-нибудь споткнется, и лишь позабыл напомнит
ь о веревке, но это и понятно, если все будут за нее держаться, шествие вряд
ли когда-нибудь кончится. Внимание, провозгласил сержант уже немного по
спокойней, потому что толпа втянулась за ворота, направо и налево по три п
алаты, в каждой по сорок коек, просьба к семейным, если хотите быть вместе,
держаться покучнее, при входе отсчитывайтесь, попросите ранее прибывши
х помочь, ничего привыкнете, освоитесь, главное Ц сохраняйте спокойстви
е, продовольствие вам доставят попозже, все будет хорошо.
Еще бы не хорошо, если такая неимоверная толпа слепцов влечется покорно,
стадом баранов на бойню, разве что не блея, да, конечно, в тесноте и скученн
ости, не без того, но разве не так жили они всю жизнь, трясь шкурами друг о др
уга, смешивая дыхание, обдавая друг друга разными ароматами. Одни плачут,
другие вопят от страха или гнева, третьи ругаются, а этот вот выкрикнул уг
розу, ужасную и бессмысленную: Ну, попадетесь мне когда-нибудь, относящую
ся, надо полагать, к солдатам, своими руками глаза вырву. Как и следовало о
жидать, когда передние, дойдя до крыльца, должны были остановиться, чтобы
пощупать ногой высоту и глубину ступеней, задние поднажали, и двое-трое с
валились, коленки расшибли, но, к счастью, только тем и обошлось, так что на
путствие сержанта впору счесть благословением. Часть уже проникла в вес
тибюль, который просто не рассчитан на двести душ, тем более слепых и без п
оводыря, и к этому обстоятельству, создающему трудности и само по себе, сл
едует прибавить особенности здания, построенного в старину, когда мало з
аботились о функциональности, и хорошо сержанту, знающему только свои об
язанности, говорить: Направо и налево по три палаты, посмотрел бы он, как в
ыглядит это на самом деле, если дверные проемы узкие, как бутылочное горл
ышко, переходы-коридоры безумием своим под стать прежним обитателям это
го дома, начинаются невесть где, ведут незнамо куда, и. короче, сами не пони
мают, какого рожна им надо. Маневр передовой группы слепых, словно по наит
ию, разделившейся надвое и в поисках входной двери растекающейся в обе с
тороны вдоль стен, можно с уверенностью признать удачным при том условии
, что на пути не встретится мебель. Рано или поздно, проявив терпение и сме
тку, новые жильцы в конце концов обвыкнут и устроятся, но произойдет это н
е раньше, чем определится победитель в битве, завязавшейся между авангар
дом левой колонны и зараженными, размещенными во флигеле именно этой сто
роны. Так что подождем. С самого начала, впрочем, было определено и подтвер
ждено соответствующим циркуляром министерства здравоохранения, что ле
вое крыло отводится под обсервационные палаты, и если можно с весьма выс
окой степенью вероятности предполагать, что находящихся там в конце кон
цов постигнет слепота, то все же, повинуясь формальной логике, нельзя, пок
а этого не случилось, утверждать и уж тем более ручаться, что случится это
неминуемо. И представьте, что вот спокойно сидит человек у себя дома, в уве
ренности, что при всем обилии примеров обратного в его-то случае все обой
дется, и вдруг видит, как с воем накатывает на него лавина тех, кого он и бои
тся пуще всего. В первое мгновение зрячие решили, что эт прибыли такие же,
как они, только в большем числе, но ошибка разъяснилась очень скоро. Сюда н
ельзя, это наш флигель, он не для слепых, вам в другое, правое крыло надо, про
кричали дежурившие у дверей. Шедшие в первых рядах попытались было разве
рнуться и отправиться на поиски другого входа, благо им было решительно
все равно, что право, что лево, но густая толпа тех, кто продолжал втекать в
нутрь со двора, неумолимо теснила их вперед. Зрячие обороняли двери рука
ми и ногами, слепцы отбивались, поскольку, хоть и не видели своих противни
ков, очень даже чувствовали, откуда сыплются на них удары. Двести человек
в вестибюле поместиться не могут, даже и думать нечего, и потому уже очень
скоро центральный вход, хоть и довольно широкий, оказался закупорен наме
ртво, ни вперед, ни назад, ни туда ни сюда, а зажатые и стиснутые со всех стор
он люди пытались, чтоб не задавили, отбиваться от соседей локтями и колен
ями, слышались крики, плакали слепые дети, и слепые женщины падали в обмор
ок, хоть падать-то было и некуда, а снаружи, с крыльца, понукаемые злобными
криками солдат, не понимавших, почему эти придурки все еще во дворе, все си
льней напирали те, кто не мог войти. Самый ужас начался, когда отхлынула на
зад мощная волна людей, которые перед неминуемой угрозой того, что их про
сто раздавят, начали яростно выдираться из этой свалки, и давайте постав
им себя на место солдат, увидевших, как вдруг выдавливается из дверей нар
ужу плотное месиво тех, кто только что зашел внутрь, и сразу же предположи
вших худшее, а именно что слепцы решили прорваться назад, и вполне могла б
ы начаться самая настоящая бойня. К счастью, сержант, в очередной раз оказ
авшийся на высоте положения, сам выстрелил из пистолета в воздух, чтобы п
ривлечь ииимание, и закричал в громкоговоритель: Соблюдайте спокойстви
е, эй, на ступеньках, сдайте назад, задние, не напирайте, полегче, полегче, по
могайте друг другу. Пожалуй, он хотел слишком многого, и свалка внутри про
должалась, пока вестибюль все же не разгрузился немного, благодаря тому,
что многочисленная толпа слепых устремилась в двери правого флигеля, а т
ам уж их встретили старожилы, которые принялись направлять новичков в тр
етью, до сей поры пустовавшую, палату и на свободные койки в первой и во вт
орой. Какое-то время казалось, что военное счастье перешло на зараженных,
и не столько потому даже, что те были сильны, а главное Ц зрячи, а просто сл
епцы, обнаружив, что противоположный вход свободен, вышли из соприкоснов
ения с противником, как сказал бы сержант на занятиях по основам тактики.
Впрочем, недолги были радости защитников. Из правого флигеля стали крича
ть, что мест больше нет и все палаты переполнены, и в это же время снаружи п
однаперли снова, да с такой силой, что выбили пробку, которая закупоривал
а главный вход, и слепцы, во множестве заполнявшие двор, прорвались в вест
ибюль, оказавшись наконец в стенах и под кровом учреждения, где им, как бы
там ни грозились солдаты, предстояло жить. В результате этих двух практи
чески одновременных перемещений снова вскипела схватка у дверей в левы
й флигель, снова посыпались удары, раздались бранные клики, и, как будто эт
ого мало, несколько слепцов, с боем пробившихся к выходу во внутренний дв
ор, шарахнулись назад, крича, что там мертвецы лежат. Сами понимаете, какая
началась паника. Итак, они устремились обратно, вопя: Там мертвецы лежат,
там мертвецы лежат, беспрестанно и так отчаянно, словно им самим в ближай
шие же минуты предстояло лечь бездыханными с ними рядом, и в тот же миг зак
рутился в вестибюле яростный человеческий смерч, а потом вся эта плотно
утрамбованная масса, неожиданно, словно по какому-то внезапному наитию,
изменила направление, ринулась в левое крыло, сметная все на своем пути, и
прорвала оборону зараженных, из которых одни, кстати сказать, перешли уж
е в иной разряд, а другие в ужасе бросились врассыпную, все еще пытаясь убе
жать от злой своей участи. Напрасно. Один за другим слепли они, одному за д
ругим в глаза вливалась молочно-белая мерзость, заполняя сиянием своим
коридоры, палаты и весь мир. Снаружи, равно как и в вестибюле и во дворе, бро
дили в растерянности избитые, истоптанные слепцы, и большую их часть сос
тавляли старики, женщины и дети, существа, которые уже или еще не способны
защищаться, и просто чудо, что не прибавилось многих других мертвецов к т
ем, что ожидали погребения во внутреннем дворе. На земле помимо разнообр
азной обувки, утерявшей ноги своих хозяев, разбросаны были чемоданы, бау
лы, корзинки, последнее достояние каждого, ныне уже безвозвратно утрачен
ное, ибо поди-ка скажи-ка нашедшему, что, мол, это не твое.
С заднего двора вернулся в вестибюль старик с черной повязкой на глазу. В
ещей у него при себе то ли вообще не было, то ли они потерялись в толкотне и
давке. Это он первым обнаружил мертвецов, однако крик поднимать не стал. П
риткнулся рядом с ними, возле них, в ожидании, когда восторжествуют мир и с
покойствие. Продлилось его ожидание не менее часа. Теперь пришел его чер
ед искать себе прибежище. Медленно, выставив вперед руки, следует он свои
м путем. Вот нащупал дверь в первую палату правого крыла, услышал доносящ
иеся оттуда голоса и спросил: Коечки свободной у вас не найдется ли.

В появлении такого множества слепцов было, по крайней мере, одно преимущ
ество. Нет, даже два, и первое относилось, так сказать, к области психологи
и, ибо, согласитесь, есть разница между тем, чтобы ежеминутно ждать появле
ния новых жильцов, и тем, чтобы, увидев наконец, что помещение заполнилось
до отказа, обрести возможность установить с соседями отношения прочные,
длительные, не прерываемые, не в пример тому, как случалось до сих пор, при
бытиями новых партий, заставлявшими нас постоянно восстанавливать кан
алы коммуникаций. Второе же преимущество лежит в сфере практической, оно
прямо, просто и существенно, потому что власти, как военные, так и граждан
ские, поняли, что одно дело кормить-поить два-три десятка человек, более и
ли менее покладистых, более или менее склонных уже в силу своей малочисл
енности смиренно, кротко и покорно терпеть регулярные задержки или сбои
в доставке продуктов, и совсем-совсем другое Ц внезапно взвалить на себ
я бремя многообразной ответственности по прокорму двухсот сорока особ
ей разного пола, вида, рода, нрава, происхождения, фасона и покроя. Двухсот
сорока, прошу заметить, но это ведь только так говорится, что двухсот соро
ка, ибо еще человек двадцать слепцов остались без места и спят на полу. Во
всяком случае, накормить тридцать ртов тем, что и десяти бы в обрез хватил
о, и распределить между двумястами сорока едоками продовольствие, предн
азначенное для двухсот сорока едоков, Ц совсем не одно и то же. Разница, к
азалось бы, чисто количественная. Ан нет, возросшее ли чувство ответстве
нности или Ц и не надо, ох, не надо сбрасывать это со счетов Ц страх перед
возможными беспорядками предопределило перемену поведения и заставил
о власти доставлять еду вовремя и в должном количестве. Само собой разум
еется, после во всех отношениях плачевных и прискорбных событий, свидете
лями коих нам пришлось стать, обустройство стольких слепцов не пройдет г
ладко, будут и сучки, и задоринки, ибо достаточно вспомнить, что среди них
много бывших насельников левого крыла, прежде зрячих, а ныне нет, разлуче
нных семей, матерей, потерявших своих детей, достаточно послушать, как ст
онут и кряхтят пострадавшие в свалке, да не один раз пострадавшие, а дважд
ы или трижды, достаточно посмотреть, как ищут они милые сердцу вещички, ищ
ут и не находят, и, короче говоря, тумбой каменной надо быть, чтобы позабыт
ь, словно ничего и не было, все эти совсем недавние горести и тягости. При в
сем при том сообщение, что кушать, так сказать, подано, всем пролилось баль
замом на душу. И хотя смешно было бы отрицать, что получение и распределен
ие такого огромного количества провизии при отсутствии даже намека на о
рганизованность, необходимую для исполнения этой задачи, равно как и вла
сти, способной установить столь нужную дисциплину, приводило к новым раз
ногласиям и сварам, признаем все же, что, когда во всем здании бывшей психу
шки слышится лишь, как жуют двести шестьдесят ртов, атмосфера заметно ме
няется к лучшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44