— Я слышала, что несколько недель назад Шевалье выпустили. Просто не верится! Псих убивает свою девушку и почти всю ее семью, его сажают в тюрьму, а потом по каким-то формальностям выпускают! — Симона сразу посерьезнела и побледнела. — Знаешь, что-то неправильно в этой системе, если случаются такие вещи.Никки не могла с ней не согласиться, но не хотела думать о Лирое Шевалье, его кровавом преступлении и о том, как она чуть не сорвала расследование, сообщив в газете информацию, полученную от отца, судьи, который вел тогда процесс. Это чуть не стоило отцу работы и, возможно, разрушило политические амбиции, которые он лелеял. И вот сейчас Шевалье на свободе. Она согласилась с Симоной; так нельзя. Снова взглянула на часы и извинилась:— Извини, но мне правда пора бежать.— Да, точно, тебя ждет материал, который просто умоляет, чтобы Никки Жилетт им занялась.Никки улыбнулась, но, открыв кошелек, простонала. В спешке она забыла забежать в банк, и теперь у нее не было ни гроша.— Ты не поверишь, но…— Не беспокойся, за чай я заплачу, — засмеялась Симона. — Как получишь Пулитцеровскую премию, вернешь! — Она подняла было руку, собираясь позвать официантку, но замерла. Ее улыбка погасла, а брови сдвинулись.— Что это за тип?— Какой тип?— Там, в кабинке… — она подбородком указала на угловую кабинку у боковой двери, которая как раз захлопывалась. — Он сидел лицом ко мне, и пару раз я замечала, как он смотрит в нашу сторону… Показался знакомым, но… — Между ее бровями пролегли морщинки. — А может, я все придумываю.У Никки пересохло во рту. Она смотрела сквозь стеклянные двери и окна в темноту, но лишь смутно различала пустой тротуар. Быстро перевела взгляд на окна у парадного входа, но никого не увидела в тени. Никакой полускрытой фигуры.— Он наблюдал за нами?— Надеюсь, нет. — Лоб Симоны прорезали жесткие линии. — Наверное, у меня галлюцинации. Я слишком нервничаю в последнее время.— Почему?— Не знаю. У меня такое чувство… — Ее голос сорвался, и она вздохнула. — Знаешь, мне действительно пора уезжать из этого дома.— Какое чувство?Симона подняла сумочку из-под стула и перебросила ремешок через плечо.— Да ничего. — Никки это, похоже, не убедило, и Симона добавила: — Честное слово. Не забывай, я ведь так замоталась, что уже гоняюсь за геями.Никки вспомнила о записке, которую нашла в кровати, и при этой мысли по коже побежали мурашки. Если она поделится этим с Симоной, то еще больше расстроит ее.— Если тебя что-то беспокоит…— Может, это просто зима. Рождество и все такое. Мы с Эндрю сблизились как раз зимой… но ведь это было так давно. Почти тринадцать лет назад. Знаешь, странно: мы с тобой могли быть родственницами… ты могла быть тетей моих детей. Тетушка Ник, как тебе?— Очень знакомо. Примерно так меня зовет дочка Лили.Симона явно переживала смерть Эндрю ничуть не менее тяжело, чем другие члены семьи. Может, ей нужно ненадолго уехать. Прочь от воспоминаний. Прочь от лучшей подруги, к тому же сестры человека, которого она любила. Прочь от призраков прошлого.Наконец их заметила официантка, неторопливо подошла к столу, и Симона попросила счет, а Никки спросила о человеке, который сидел в угловой кабинке.— Никогда его раньше не видела. Правда, я работаю только с прошлой недели.— Спасибо.— Наверное, ничего страшного, — сказала Симона, изучая чек.— В следующий раз моя очередь. Честно. — Никки схватила сумочку.— Я это уже слышала. Впрочем, ты мне дешево обошлась — всего стакан чая, — Симона положила деньги на стол, и они вместе направились к машинам. Побитая «субару» была припаркована через две машины от новенького кабриолета «БМВ» Симоны.Мощенная булыжником улица была темна и безлюдна, но Никки не заметила, чтобы кто-то прятался в тени. Тем не менее она нервничала, чувствовала себя неуютно, поэтому, прежде чем сесть и завести мотор, проверила лобовое стекло. Мотор заглох. Опять. Выжимая акселератор, она снова повернула ключ зажигания. Симона уже выехала с тротуара.— О господи, да заводись ты. — Она попробовала еще раз, двигатель кашлянул, фыркнул и опять замолк. Задние фары машины Симоны превратились в далекие красные точки. Никки начала потеть. Вспомнила о типе, который, как говорила Симона, пялился на них из угловой кабинки в «Бижу». Но она была не одна; из здания выходили люди, да и мобильник был с собой. Она снова повернула ключ, и машина завелась. Никки осторожно нажала на газ и выехала со стоянки. С облегчением она свернула за угол, но на повышенной скорости.Она опаздывает, как всегда.Как бы то ни было, нельзя пропускать встречу с Клиффом Зибертом. Посреди поворота «субару» вильнула. Что-то с ней не так. Не слушается руля…— Что за черт! — Никки заехала на тротуар и вышла из машины, чтобы определить, в чем дело. Задняя левая шина расплющилась, как оладья. Остальные тоже быстро сдувались. — Блин! — Она пнула шину и тихо выругалась. Похоже, на встречу с Клиффом она не попадет. Это нереально.При всем желании.Никки вынула мобильник и набрала номер. Было темно. Она умела пользоваться домкратом и менять колеса, но все четыре не сменишь.Гудок.Нет ответа.Два гудка.— Ну, давай, давай!Может, позвонить в техпомощь… а может, Клифф предложит… Три гудка.— Да что ж это такое…Тут рядом притормозил фургончик, и парень в бейсболке опустил стекло.— Проблемы? Четыре гудка.— Колесо спустило. То есть все четыре.— Помочь?— Нет, не надо. Мой… э-э-э… муж скоро приедет, — солгала она в надежде, что он не заметит отсутствия кольца на пальце.В мобильнике что-то щелкнуло, и голос Клиффа предложил оставить сообщение.— Я могу с вами побыть, пока он не приедет. — Незнакомец улыбнулся, и золотой зуб загадочно сверкнул в свете фонарей.— Нет, спасибо, я уже ему звоню, и он уже в двух кварталах отсюда. Что? — сказала она в мобильник. — Нет-нет, здесь просто предлагают помочь. Нет, все в порядке. Я скажу ему, что ты будешь через пару минут… Я тоже тебя люблю. — Снова обернувшись к водителю фургона, она выдавила улыбку, надеясь, что губы не дрожат. — Он уже едет. — В горле стоял ком, ее трясло. Она думала о тех, кто следил за ней на улице, о вторжении в ее квартиру, о полученных записках и о серийном убийце, который все еще разгуливает по Саванне. Кровь застыла в жилах. — Спасибо.За фургоном остановилась еще одна машина, и водитель шутливо притронулся к козырьку кепки:— Как скажешь, солнышко.Когда он отъехал, по коже поползли мурашки. Солнышко. Господи, почему он так ее назвал? Чтобы его потом опознать, она взглянула на номер, когда он отъезжал, но сзади подсветки не было, не разобрать ни букв, ни цифр. Она узнала одно — это был темно-синий «додж-караван» с номером Джорджии. Этого мало.И этот человек мог быть просто добрым самаритянином.Да, действительно.Мобильник все еще был в руке. Она набрала номер техпомощи, сообщила, где находится ее машина, и объяснила, что сама она будет в «Бижу». До ресторанчика было меньше полумили, там, по крайней мере, светло и людно.Безопасно.Она побежала.Снаружи вся потная, внутри холодная как лед, Ник-ки прибавила скорость. Мерцали фары, темные кустарники казались зловещими, и она почувствовала себя совершенно одинокой.Впервые в жизни Никки Жилетт охватил страх — отупляющий животный страх. Глава 15 Рид бросил ключи и письма на стол в своей квартире — три смежные комнаты на втором этаже некогда величественного старого особняка. Ему здесь нравилось: окно с эркером, изразцовый камин, книжные полки по бокам от него, настоящие паркетные полы. Раньше он ютился в комнатке, где с трудом помещались кровать и письменный стол, хотя вряд ли ему требовалось больше места. Сегодня он смертельно устал, тело взывало ко сну, но разум был слишком напряжен, чтобы это понять. Как ни старался, он не мог ни отделаться от образа Бобби Джин в гробу, ни отогнать тот ужас, который, должно быть, испытывала она. Кошмарную панику. И она была беременна. Возможно, ребенок был твой. — Господи, — пробормотал он, взял пульт, включил канал новостей и постарался утихомирить демонов, кричащих в голове. Он нашел в холодильнике пиццу, включил духовку и открыл пиво. Кому пришло в голову убить Бобби? Кто ненавидел ее так, что сунул в чужой гроб и похоронил заживо? Тот же недоумок, который сделал это с Робертой Питере. Значит, это не Джером Маркс. Хотя с него станется убить еще кого-то тем же способом просто для отвода глаз. Но зачем все эти сложности — хоронить живьем? Такой поступок свидетельствовал о злобе… глубоко засевшей ненависти и точном расчете. И еще этот микрофон. Убийца слышал, как они умирали. Услаждал свой сдвинутый разум паническими криками, причиной которых был он сам.— Ублюдок.Духовка разогрелась, и раздался писк. Рид закинул туда замороженную до ледяных кристаллов пиццу и прошел в комнату, где установил ноутбук на стол. Пока компьютер, мерцая, загружался, он краем уха слушал телевизор. Ведущий новостей рассказывал о баскетбольных матчах. «Майами Хит» проиграли, зато «Атланта» превзошла себя. Рид придвинул стул поближе и открыл почту, где его ждало уже больше тридцати сообщений.Продираясь сквозь спам и несколько бородатых шуток, которые приходили уже по нескольку раз, он прикончил пиво и наткнулся на письмо с темой «И снова Гробокопатель».— Что за черт?Щелкнув по письму мышкой, он прочел:ВОТ У НАС ЧЕТВЕРТЫЙ НОМЕР.КТО-ТО ПОМЕР. ТРЕТЬ ГОТОВА — БУДЕТ ЛИ ЕЩЕ?— Блин! — Рид нажал на кнопку печати. Плита запищала. Появилось сообщение об ошибке, и Рид понял, что принтер не подключен. Он быстро подсоединил кабель и снова нажал печать, а на экране появились странные призрачные изображения. Фотографии Барбары Джин Маркс, Полин Александер, Томаса Мэсси и Роберты Питере. Они зловеще проплыли по экрану, а потом на глазах у Рида превратились в прах и скелеты. — Твою мать… — Кровь застыла в жилах. Треть готова? Уже четыре жертвы. То есть их будет двенадцать! Из принтера полезла страница, и Рид помчался на кухню, выключил таймер и духовку, потом оставил пиццу на месте. Снова бросился к компьютеру, читал страницы, проверял адрес отправителя, хотя и знал, что это фальшивка.Двенадцать жертв?Зачем сообщать об этом ему? Почему убийца все время дает подсказки? Что общего у этих четверых и кто оставшиеся восемь? Как они связаны?Сжав зубы, он ответил на письмо.Сомневаясь, что получит ответ.Потом переслал все Бентли, их специалисту по компьютерам, отослал копию и Морисетт.Схватив телефон, он набрал ее домашний номер. После третьего гудка она ответила сонным голосом:— Алло?— Это я. Гробокопатель снова мне написал. — Что?— По электронной почте. Я уже переслал Бентли и тебе. Проверь.— Ага. Перезвоню через пять минут. — Тут же проснувшись, она повесила трубку, Рид продолжал вглядываться в письмо, надеясь найти след, который приведет его к убийце. Этот парень так глуп? Или так храбр?Телефон зазвонил. Он схватил трубку: — Рид.— Господи Иисусе, что несет этот урод? — спросила Морисетт, и Рид определил, что одновременно она закуривает.— Если бы я знал…— Двенадцать? Да черт подери, что это значит?— Не знаю, но нам нужно это выяснить, и поскорее. Делай что можешь, увидимся утром.— Ладно. — Она повесила трубку, и Рид остался смотреть на монитор и болезненные образы, которые мелькали, как листья на ветру.Только бы этот ублюдок сделал ошибку. Рид спустит с него вонючую шкуру. И с удовольствием. БУДЕТ ЛИ ЕЩЕ? Нет, если это зависит от Рида.— Где, мля, ты это взял?— Чё? — Билли Дин сонно приоткрыл глаз и разглядел силуэт отца, возвышающийся над его кроватью. Лицо старика было жестким и злым, а в вытянутой руке он держал кольцо — то чертово кольцо, которое Билли Дин нашел рядом с могилой.— Хрен через плечо! Кольцо где взял?— Без понятия, о чем ты, — солгал Билли Дин, понимая, что это он зря. Никому еще не удавалось безнаказанно соврать Мерлу Делакруа.— Ага, а про это ты, поди, тоже ничего не знаешь? — Из переднего кармана узких потертых джинсов он достал маленькую синюю трубку Билли — специально для травы. Блин! Билли медленно сел и стал соображать. Быстро. Но он слишком испугался.— Ты рылся в моих вещах?— Ну ты и Шерлок. Вот именно, мля, рылся. И не вешай мне лапшу на уши, что это твои личные шмотки, тебе не поможет. Нет уж. Ты живешь под моей крышей и по моим правилам, а мои правила очень просты, особенно когда воруешь и куришь дрянь. И бог знает что еще ты там делаешь! — Он оглядел неубранную комнату Билли, где, кроме него, жил еще старый пес. Мерл запустил руку в жидкие волосы и с ненавистью выдохнул: — Ну и хлев.— Не надо было копаться в моих вещах, — чуть слышно сказал Билли Дин.— Не надо было красть. Это против закона и заповедей Господа. Ты что, не знаешь? Помнишь заповедь «Не укради»? Помнишь? — Дрожа от гнева, Мерл бросил трубку на старое покрывало на постели Билли. — Значит, ты врун, трус и вор.Да, попал. По-крупному вляпался.— Я небыстро, как гремучую змею, Мерл схватил Билли за футболку и поднял его на ноги.— А теперь слушай сюда, парень. Нечего мне врать и пудрить мозги. Если не хочешь вылететь отсюда, быстро говори, что это за хрень.Билли чуть не намочил штаны.— Я нашел кольцо.Отец посильнее ухватил его за футболку и так тряхнул, что у Билли глаза чуть не вылезли из орбит.— Ну конечно, нашел. В комоде у старухи какой-нибудь.— Нет!Еще один рывок, и старик так скрутил футболку, что она затянулась на шее Билли.— А ну не ври мне!— Нет! — настаивал Билли, судорожно глотая воздух. — Я… я нашел кольцо… правда… у той могилы… Богом клянусь.Отец подозрительно сощурился:— У могилы?— Да, оно лежало там, в грязи, и я… я его взял. Я думал, никому хуже не будет.— Но оно не твое, и это вскрытие улик, или как его там. Е-мое, парень, у тебя в голове мозги или говно? Дурак. Проклятый идиот, тупозадый придурок! Черт. — С отвращением он выпустил футболку, и Билли, вдохнув полной грудью, чихнул. — Ага, и трубку ты, видать, там же нашел?Старик явно дразнил его. Но Билли не попался в ловушку:— Нет, сэр.— Она твоя?— Нет…— Мое дело — предупредить. Не ври.— Она… одного из моих друзей.— Которого?— Точно не помню.— Нет, помнишь. — Здоровенные мышцы под клетчатой рубашкой напряглись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48