Юноша залился краской и вызволил руку, смущенно улыбаясь.С последним голом матч, по-видимому, подошел к концу. Далтон наклонился над головами зрителей и выключил голографический экран под недовольное бурчание мальчишек.– Хватит! Довольно головизора. У нас гости.Кассия и Дерам, двоюродные сестра и брат, родившиеся с разницей в два дня, возжелали сесть по обе стороны от Лунзи, когда она устроилась на уютном диване с высоким стаканом фруктового сока.– Мы почти что близнецы, точь-в-точь как наши отцы, – гордо заявил Дерам. И в самом деле, они с Кассией были поразительно похожи, насколько могут походить друг на друга молодые мужчина и женщина.– Мы всегда будем самыми близкими друзьями – с рождения и на всю жизнь, – добавила Кассия.– Ух! – фыркнула Лона, младшая сестра Дерама, долговязая отроковица лет семнадцати. Она уселась, поджав под себя ноги, и откинула назад длинные прямые волосы вороной масти. – Чушь! А что, не так, что ли? Да вы все время только и делаете, что деретесь, как пичуги с Токме.– Нехорошо так говорить. Лона, – упрекнула её Кассия, беспокойно косясь на Лунзи, но Лона смотрела на кузину с нескрываемым презрением.Из всех внучек Лона больше остальных походила на Фиону. Лунзи поймала себя на том, что её на протяжении всего вечера так и тянет к этой девочке.Ей тогда казалось, будто она разговаривает со своей собственной, давно потерянной дочерью. Это послужило яблоком раздора среди потомков, полагавших, что Лона, безусловно, не должна присваивать все внимание столь обаятельной новоявленной родственницы.До Лунзи доносились сердитые перешептывания, и она поняла, что из-за неё вот-вот вспыхнет семейная война. Она ловко сменила тему разговора, обращаясь к каждой из кузин поочередно. Когда прибыли старшие, все они уже удовлетворенно улыбались.Ларе приветствовал Лунзи и Ти весьма церемонно.– В этом доме собралось пять поколений семьи! – провозгласил он. – Бабушка Лунзи, мы бесконечно счастливы видеть тебя среди нас. Добро пожаловать!Ларе был коренастым мужчиной, унаследовавшим Фионин подбородок и глаза, правда в уменьшенном варианте. Это придавало его лицу фамильное упрямое выражение, которое Лунзи отметила как характерную особенность. Волосы Ларса уже изрядно поредели, и Лунзи прикинула, что в восьмое десятилетие он, наверное, вступит совершенно лысым. Дочь его, Дайдри, была подчеркнуто изящна, но имела слишком тощую шею. Она практически не изменилась с тех пор, как Лунзи впервые увидела её на голограмме. Дрю, третий сын Мелани, представлял собой более упитанную версию своих веселых старших братьев. Он поприветствовал Лунзи, смачно поцеловав её в щеку.– У нас тоже есть для тебя сюрприз, – добавил Ларе, отодвигаясь в сторону от двери, чтобы пропустить в комнату ещё одного человека. – Наш брат Дугал! Прибыл домой в отпуск только на прошлой неделе.Дугал был красив. Ему досталась в наследство привлекательная наружность Фионы плюс ген или два деда Лунзи по материнской линии, который также был высок, строен и широкоплеч. Мастью Дугал пошел в Лунзи: те же темно-русые волосы и зеленовато-карие глаза. Он унаследовал и её короткий прямой нос.Его флотская форма сверкала той же ослепительной белизной, что и форма Ти, но обшлага рукавов были обременены большим количеством галуна, а слева на груди располагался ряд медалей.– Приветствую тебя, Лунзи. Фиона столько рассказывала про тебя.Надеюсь, что визит будет достаточно продолжительным, а за ним последуют и многие другие.Лунзи оглянулась на Ти. Он пожал плечами.– Ну, я не знаю. Есть несколько дел, о которых мне необходимо позаботиться. Но я задержусь так долго, как только смогу.– Отлично! – Дугал заключил её в столь крепкие объятия, что она даже пискнула. – Я предвижу, нам с тобой будет что порассказать друг другу.Ларе начал было укорять брата, но в это время между ними встала Мелани.– Мальчики, обедать. – Она послала им такой взгляд, который Лунзи могла охарактеризовать не иначе как многозначительный, и указала в направлении столовой.
***
– Мелани, должна признать, что ты унаследовала кулинарный талант моей матери. Все было изумительно вкусно, – удовлетворенно выдохнула Лунзи.Они с Ти сидели напротив друг друга по обе стороны от Далтона, занимавшего один из торцов длинного стола. На другом конце разместился Ларе. Он клевал носом после выпитого вина.– Что это за специя в морковном муссе? И сельдерейник, и травяной суп просто восхитительны!Мелани просияла от похвал Лунзи:– Я всегда говорю, что эти рецепты – наша семейная тайна. Но могу-ли я утаить их от тебя?– Надеюсь, нет. Клянусь, я много бы отдала, чтоб заглянуть в файл, где хранится твоя кулинарная рецептура. А взамен могу предложить несколько собственных изобретений.– Ловите её на слове, – ввернул Ти, жестикулируя ложкой. – Не позволяйте ей передумать, Мелани. Лунзи – великолепная повариха. Что же касается меня, теперь – вот уже много лет – я поедаю синтетическую флотскую пищу, так что я испытал просто неземное блаженство.– Как же я понимаю тебя, братишка, – кивнул Дугал, звучно соскребая к себе в тарелку остатки приправленного специями сыра и кушанья из бобов. – В зависимости от времени нахождения корабля в космосе команда в первую очередь забывает об оставленных возлюбленных, потом – о свежем воздухе и наконец о еде. Между вахтами я частенько мечтаю о хорошем обеде, особенно приготовленном моей сестрой.– Спасибо, Дугал, – мило кивнула Мелани. – Всегда так здорово, когда ты дома.– А я приготовила десерт, – сообщила Лона, вставая, чтобы переменить тарелки. – Кто-нибудь уже готов его отпробовать?– Да! – хором закричали Педдер и его братья. Обнадеженные, они выпрямились за столом, но мать укоризненно покачала головой. С тяжелыми вздохами они вновь развалились на своих стульях.– Давайте займемся десертом в гостиной? Ты нам позволишь, Лона? – предложила Мелани, поднимаясь, чтобы собрать блюда.– Годится. Отличная мысль! – согласилась Лона. – Так я смогу обыграть все как следует.– Да кого это беспокоит? – грубовато бросил Коррин, откинувшись на спинку стула. – Так или иначе, все это будет прожевано и проглочено.– Да пошел бы ты!.. – Лона двинулась на него с полной кастрюлей лакомства в руках, но он увернулся и сбежал в гостиную. Лона презрительно усмехнулась ему вслед и продолжила складывать тарелки. Лунзи машинально встала и принялась помогать наводить порядок на столе.– Ох нет, Лунзи! – осадил её Ларе. – Пожалуйста. Ты – гость. Пойдем со мной, посидим. Позволь прибрать хозяевам. Мне не терпится услышать о твоих приключениях. – Он просунул руку Лунзи себе под локоть и повел её в общую комнату.– Десерт! – объявила Лона, толкая поднос на середину комнаты.Ножки сервировочного столика висели шестью дюймами выше ковра, пока Лона не нажала на кнопку управления, после чего столик плавно опустился.– Вот! – Мелани засуетилась вокруг подноса, расставляя тарелки и раскладывая салфетки по местам. – Это великолепно, дорогая.Избавившись от Ларса, который устроил ей едва ли не допрос с пристрастием, Лунзи тоже подошла проверить содержимое подноса. Лона приготовила крохотные фруктовые пирожные всех цветов радуги. Они были разложены в виде ветви, огибавшей три блюда с густыми сливками.– Боже милосердный, вот это подарок! Это напоминает шляпу Кармен Миранды!– Кого? – рассеянно переспросила Мелани.– Да… Но… – Лунзи едва сдержалась, чтобы не сказать: «…кто-нибудь вашего возраста несомненно должен помнить Кармен Миранду». – Знаете, это старинная история. Женщина, ставшая известной благодаря тому, что носила на голове фрукты. Её показывали по старому двухмерному телевидению, которое мы обычно смотрели вместе с Фионой.– Что за чушь – таскать фрукты на голове, – высказал своё мнение Педдер.– А мы не смотрим двухмерное. В его плоском изображении слишком мало жизни, – пояснила Мелани. – Я всегда предпочитаю головидение.– Но в той технике сняты в полном смысле слова великие классические произведения. Словно читаешь книгу, в которой слова заменены картинками, – вступилась за свою привязанность Лунзи. – Особенно самое древнее, монохромное телевидение. Просто надо привыкнуть.– Да уж, могу представить себе. Но ведь я также почти и не читаю. У меня просто нет на это времени. – Мелани беспечно засмеялась. – У меня такая куча дел. Все тут собрались вокруг тебя, а я обслуживаю. Лунзи, ты должна попробовать этот зеленый плод. Сверху – сладкий абрикос, кислая вишня и шоколад. Лона готовила крем сама. Это изумительно.Десерт и в самом деле оказался восхитителен, и парни на практике доказали, что проблем с остатками не будет. Они высматривали, не осталось ли чего, даже когда пустой столик водворяли на место, в кухню. Успешно набившие брюхо братья и сестры удостоили Лону рукоплесканий.– Истинная художница, в любом смысле слова, – похвалил её Дугал. – Это послужит топливом моим гастрономическим грезам на протяжении всего грядущего рейса. Ты становишься такой же знатной стряпухой, как и твоя бабушка.Лона была горда собой и выглядела польщенной.– Спасибо, дядя Дугал.– Только не называй ты меня бабушкой, – взмолилась Мелани, смахивая с юбки невидимые крошки. – Это заставляет меня чувствовать себя такой старой.– И подумай о том, какие чувства-это может вызвать у Лунзи, – вставил Ларе более правдиво, чем тактично.Лунзи послала ему острый взгляд, но он, казалось, витал в облаках.– Как дела на фабрике? – осведомился у Ларса Дрю, откинувшись в кресле с рюмкой вина.– Да все то же, все то же. Мы добились того, что бригада Иноплеменного Совета Свободы и Единства проводит под нашими воротами акцию протеста, причем именно сейчас.– ИССЕ? – переспросил потрясенный Дрю. – Они могут вас закрыть?– Они могут попытаться. Но мы будем доказывать, что несем убытки, которые значительно превышают выгоду от реализации продукта, и всем им не останется ничего другого, как принять наше предложение.– А против чего они протестуют? – спросила Лунзи, настораживаясь.Ларе пренебрежительно махнул рукой:– Они выступают от лица если, уволенных в прошлом месяце с подводного гидравлического конвейера. За непригодность к работе.– Но ведь если – морской вид. Почему… что делает их непригодными?– Тебе не понять. Они слишком отличаются. Они плохо контактируют с другими рабочими. Кроме того, существуют проблемы с их страхованием. Мы вынуждены нанимать шофера для каждого передвижного резервуара, который они пригоняют к нам, чтобы там жить. И ещё один момент: они живут прямо на территории фабрики. Из-за них мы практически лишились страховых фондов.– Но не могут же они каждый день ездить на работу с моря, – сделал колкое замечание Ти.– Именно так они и говорят. – Представив себе эту картину, Ларе насупился, даже не заметив сарказма Ти. – Через несколько дней вопрос будет исчерпан. Если они не прекратят, мы все равно окажемся перед необходимостью закрыть конвейер совсем. Есть и другая работа, которую они могут выполнять. Мы выразили готовность расширить нашу службу трудоустройства, чтобы обслуживать их.– Да-да, это так благородно с вашей стороны, – выразительно произнесла Лунзи. Она не столько полагала, что компания должна довести себя до банкротства ради справедливости, сколько находила, что Ларе совершенно не принимает во внимание моральную сторону проблемы.Ларе направил на неё благожелательный взгляд:– Ах, бабушка, это ты хорошо сказала!Мелани и жена Ларса посмотрели на неё одобрительно, также не заметив в её интонации и тени иронии.– А почему теперь не принято читать книги? – спросила Лунзи у Ти, когда они остались одни в комнате для гостей. – Я была только на платформе да на Астрис с тех пор, как первый раз вышла из холодного сна, и не имею ни малейшего представления о том, что делается в обществе в целом.– Это беспокоит тебя? – отозвался Ти, стаскивая через голову китель. – Нет. За последние годы чтение из моды не вышло. Ни за десять лет, прошедшие до того, как тебя разбудили мы, ни пока ты спала в астероидном поясе. Твои родственники просто не хотят обременять себя глубокими размышлениями, которые могли бы обеспокоить их.Лунзи сняла туфли и бросила их на пол.– Как они тебе показались?– Твои родственники? Просто замечательные. Немного претенциозные и очень консервативные, я бы сказал. Консервативные во всем, если не считать того, что они, кажется, положили нас вместе в этой комнате для гостей, а не в противоположных концах дома. Впрочем, я рад, что они так поступили.Мне было бы очень холодно и одиноко уже из-за одного только их нудного морализаторства.– Мне тоже. Я затрудняюсь даже сказать, восхищена ли я ими или разочарована. Они показались мне бездуховными. Ими движет мелочная мотивация. Они какие-то пустые. И все – приземленные.– Кроме девочки, я полагаю, – задумчиво протянул Ти, садясь на пуфик возле кровати.– Ах да, Лона. Мысленно извиняюсь перед ней, что смешала её с остальными этими… этими узколобыми древесными грибами. Одна-единственная с признаками сообразительности. И я надеюсь, она проявит здравый смысл и выберется отсюда, как только сможет.– Да и мы тоже. – Ти подошел к Лунзи сзади и помассировал ей шею.Лунзи вздохнула и расслабилась, опершись спиной о его скрещенные ноги.Он обхватил её плечи одной рукой и поцеловал в макушку. Другая рука его поглаживала ей спину.– Не думаю, что смогу долго оставаться вежливой. Еще на пару дней останемся, а потом давай искать повод, чтобы отвалить отсюда.– Как хочешь, – спокойно выразил готовность Ти, чувствуя в её расслабленной спине некое напряжение. – Но я бы и не подумал спасаться отсюда бегством.
***
Лунзи на цыпочках спустилась по лестнице из спальни в гостиную. Не было слышно ни звука, кроме отдаленного гудения кондиционирующей системы.– Эй! – тихо позвала она. – Мелани?На лестнице, ведущей с нижнего этажа дома, неожиданно появилась Лона.– Нет, это всего лишь я. Доброе утро!– Доброе утро! Разве ты не должна быть в школе? – спросила Лунзи, с улыбкой отмечая в девочке напористость и темперамент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52