– А нам с вами следует в ближайшее время встретиться. – Рене посмотрела в сторону, а потом ему в глаза.– Встретиться?– Да, мне придется встречаться со всеми адвокатами.– О, разумеется, – ответил Джек. – В любое время.– Уверена, вы более заняты, чем я. Я поселюсь в отеле «Хайат», пока не подыщу себе квартиру. Позвоните мне и дайте знать, какое время вам удобно.– Я позвоню.Какой-то репортер обратился к Рене через барьер. Несколько других представителей СМИ, страстно желающих получить интервью у новой душеприказчицы, единственной ныне здравствующей родственницы Салли, ожидали в проходе.Рене взглянула на Джека:– Кажется, сейчас я впервые почувствую всю прелесть ответа «Без комментариев».– Если проявите сообразительность. Она подняла бровь, и Джек добавил:– А они отнюдь не сообразительнее вас.– Лучше воздержаться.– Именно так мы, адвокаты, и поступаем.– Рада видеть вас снова. – Рене слегка улыбнулась.– И я рад вас видеть.Она повернулась и пошла к выходу. Собрав свои вещи, Джек быстро посмотрел назад и увидел, что Рене тоже смотрит на него. Они незаметно улыбнулись друг другу, словно у них одновременно появилась одна и та же приводящая в смущение мысль: «Не могу поверить, что я посмотрела, но то, что ты тоже посмотрел, мне приятно». Рене исчезла в толпе, и Джек вдруг увидел стоящую у перегородки Келси.Она прошла через дверцы, и они приблизились к судейскому месту, где могли разговаривать так, что никто, кроме умеющих читать по губам, их не слышал.– Будь осторожен, – сказала Келси.– По какой причине?– Если ты и новая душеприказчица будете так строить друг другу глазки, это завтра же отметят утренние газеты.– Ничего мы не строили... Неужели нам обязательно разговаривать об этом здесь?– Это из-за нее ты не хотел, чтобы я сидела рядом с тобой у стола адвокатов на этом слушании?Джек чувствовал, что его в чем-то обвиняют, и это ему не нравилось.– Это Татум не хотел, чтобы ты была здесь. Поскольку ты открыла тайну, известную адвокату и его клиентке Дейрдре Мидоуз, он тебе больше не доверяет. Я сожалею об этом.– А как насчет тебя?– Келси, это не место.– Это обычный вопрос. А ты мне доверяешь?Джек помолчал, словно вопрос был слишком сложным, чтобы ответить на него в подобной обстановке.– Да, я доверяю тебе.– Больше, чем Рене? – спросила она, прищурившись.– Я едва знаком с Рене.– Так я этому и поверила.Джек заговорил мягче, хотя не боялся, что их кто-нибудь услышит, но дело принимало неприятный оборот.– Келси, перед моим отъездом в Африку мне казалось, будто мы договорились о том, что в интересах Нейта нам не следует заходить далеко в наших с тобой отношениях. Поэтому мне трудно ответить тебе.– Будь честен со мной. Что я должна чувствовать, видя, как ты строишь глазки другой женщине, когда ты всего сорок восемь часов назад заверял меня, что у нас все будет хорошо?– Я имел в виду, что у нас все будет хорошо в профессиональном плане.– В профессиональном? То, как ты смотрел на меня, было не более профессиональным, чем взгляды, которые ты только что бросал на Рене.– Я не бросал... – Джек отрицал это, но его слова звучали не слишком убедительно. Увидев, как расстроена Келси, Джек понял: она предпочла бы, чтобы он отрицал все. Только это смягчило бы ее сердечную боль.– Послушай, – сказал Джек. – Не знаю, что ты заметила, но я, честное слово, не понимаю, какие назревают события.– Тогда ты слеп. – Келси покачала головой.– Что?– Эта женщина жила в африканской пустыне, располагающей к фригидности, почти три года. Борись со своими инстинктами, Джек.Келси ушла. Джек наблюдал за ней, не зная, что думать, и не желая больше об этом думать. Но заставить себя перестать думать он не мог, и это вызывало у него чувство вины.Ибо сейчас он не думал ни о ком, кроме Рене. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 48 В баре «Спаркис» был в самом разгаре «Веселый час», но Джеку было невесело. Он сидел на табурете у стойки с тех пор, как покинул зал заседаний суда, печально размышлял и изливал душу Тео, который обслуживал клиентов, но в основном присматривал за кассовым аппаратом, чтобы новый бармен не обворовывал его. «Спаркис» привлекал «крутую» публику. Это было место постоянных сборищ рабочих, мужчин и женщин, а не типичное «удобное для секретарей» заведение для выпивки на скорую руку, поблизости от авеню Брикелл или площади Альгамбра-Секл, где главным образом тусуются мелкие служащие. Здесь не торговали первосортной водкой или шотландским виски «Ригал», а единственным импортным пивом было «Эль Президенте», доминиканская «сервеса» Пиво (исп.).

, которую Тео продавал по вторникам по цене ниже себестоимости, сборщикам помидоров с ближайшей фермы, потому что наверняка никто, кроме него, не давал им шанса повеселиться. Впрочем, в основе своей на простом человеческом уровне «Веселый час» в «Спаркис» был заурядным явлением. Плохое освещение, громкая музыка, изобилие спиртного. В туалетах – торговля ребристыми, «в гармошку», презервативами и щиплющими язык ментоловыми таблетками от дурного запаха изо рта. Мужчины, высматривающие женщин, женщины, высматривающие мужчин, люди, которые слишком громко говорят и смеются, одна и та же обстановка в конце каждой недели, разрешение возникающих споров, замечания по поводу каждого неверного шага в коротком танце между двумя бутылками пива.– Позвони ей, – сказал Тео, стараясь перекричать звон ударяющихся друг о друга бутылок и пустую болтовню за стойкой.– Кому позвонить? – спросил Джек.Тео отправил официантку с очередным подносом коктейлей «два на одного». Еще два заказа дожидались своего выполнения, но он отложил листочки с заказами в сторону и нагнулся под стойку, что предвещало лишь неприятности. Это была его собственная «заначка». В этот момент Джек заметил, что его приятель надел сегодня свою противную тенниску с надписью: «Я не так Думать, как ты Напился».– Господи, только не это! – взмолился Джек.Тео, бросив на него зловещий взгляд, поставил на стойку два стакана и особую бутылку «Эррадура аньехо» «Подкова хорошей выдержки» (исп.). Сорт текилы

.– Возьми трубку и позвони Рене. Иначе будем пить.– Как будем пить? С закуской или без?Тео отодвинул в сторону солонку с дырочками и небольшую миску с дольками лимона.– Без.– Ты жестокий человек.– И мы не перестанем пить, пока один из нас не свалится на пол. Давай смотреть в глаза правде, Жако. Мы оба знаем, что таращиться в потолок буду не я.– С чего ты взял, что мне хочется позвонить ей?– С того, что ты уже полчаса, не умолкая, только о ней и говоришь. Так что либо звони Рене сейчас, либо завтра будешь весь день прикладывать лед к голове.– От «эррадуры» у меня никогда не бывает похмелья.– Забудь про текилу. Я так врежу тебе по голове, что ты выйдешь в другую комнату, чтобы услышать звон в собственных ушах. Поэтому не спрашивай меня в очередной трахнутый раз, думаю ли я, что ты должен позвонить ей. Звони!Тео подвинул телефон по стойке, но Джек все еще пребывал в нерешительности. Строго говоря, с точки зрения стратегии ему следовало наброситься на нее немедленно. Джеку и его клиенту совсем не хотелось, чтобы Рене услышала о Татуме от Джерри Коллетти или от Ларсена, детектива по делам об убийствах, до того как Джек поговорит с ней. Но что-то беспокоило и удерживало его. Он посмотрел на Тео:– Не стану утверждать, что Рене флиртовала, но это очень походило на флирт.– Ты пытаешься заставить меня ревновать? – Тео поморщился и послал Джеку нарочито подчеркнутый воздушный поцелуй.Джек не обратил на это внимания.– С какой стати ей хорошо ко мне относиться, не говоря уже о том, чтобы флиртовать? Если верить вчерашней газете, Салли Феннинг, родная сестра Рене, наняла моего клиента, чтобы он пустил ей пулю в лоб.– Ты, Жако, только что сказал магические слова: «Если верить вчерашней газете». Рене, конечно же, не верит ей. А это дает тебе хороший предлог соединиться с ней по телефону, а потом и в физическом смысле.– Тео! – простонал Джек.– Обрати на нее внимание; я хотел сказать «обрати на нее внимание».– Да, конечно.– Звони. – Тео передал ему трубку.Джек набрал номер гостиницы, найдя его в телефонном справочнике. Тео стоял над ним и молча наблюдал, словно хотел убедиться в том, что он действительно набирает номер. Барышня на гостиничном коммутаторе соединила его с номером Рене, и та ответила после третьего сигнала вызова.– Рене, привет, это Джек, – начал он, потом подумал и по-идиотски добавил: – Свайтек, – отчего у Тео начали вращаться глаза. – Я не задержу вас, мне просто хотелось продолжить разговор, который мы начали несколько раньше. Ну, вы знаете, о том, чтобы договориться о деловой встрече.– О деловой встрече? – Тео скривил лицо.Джек отмахнулся от него и ожидал ответа. Молчание показалось более продолжительным, чем было на самом деле, но у Джека создалось впечатление, что Рене что-то обдумывает.– Можете подобрать меня через полчаса? – спросила она наконец.– Сегодня вечером?– Ну, если сегодняшний вечер не подходит...– Нет-нет, сегодняшний вечер вполне подходит.– Уверены? Я собиралась взять такси, но раз уж вы позвонили, я подумала, что, наверное, лучше поехать не одной.– Забудьте о такси, я подвезу вас. Куда вы собираетесь ехать?– В старый дом Салли.– Особняк на Венецианских островах?– Нет. – Рене снова помолчала и добавила: – В ее по-настоящему старый дом. Тот, где убили Кэтрин.Джек крепко сжал трубку, но ничего не ответил.– Вам не обязательно ехать, если не хотите, – продолжала Рене.Музыка, смех, бесконечный шум бара – все внезапно сосредоточилось в затылочной части его мозга и превратилось там в надоедливое жужжание.– Я хочу и подберу вас через двадцать минут. 49 Они попали в хвост «пикового» потока машин, идущих из города, и достигли Девяносто пятой улицы около семи вечера, когда солнце уже давно село.Деловой район майамского побережья появился с обеих сторон небольшого ответвления, которое соединяло 95-ю межштатную дорогу с 1-й федеральной автострадой. Большая часть поселка производила впечатление маленького провинциального городка – тихие улицы жилых домов, аптека на углу рядом с местным заведением общественного питания, белая церковь без колокольни, видневшаяся сквозь густые кроны пальм и дубов. Этот поселок переживал переходный этап: в основном его освоили молодые семьи, поселившиеся в кварталах, которые располагались подальше от межштатной дороги. Но дом Салли не был построен в шестидесятых годах, он стоял на своем месте, как в западне, всего в двух кварталах от 95-й межштатной. Этот дом сельского типа все еще красовался своими старыми жалюзи на окнах, алюминиевыми навесами и верандой у главного входа, которая словно зазывала: «Этот дом сдается внаем». Джеку даже показалось, что на полянке перед домом он вот-вот увидит пластикового розового фламинго.Своего «мустанга» он запарковал на подъездной дорожке. На ступеньках, ведущих в дом, которые освещал фонарь, расположенный на веранде, их ожидал мужчина с огромным, похожим на кувшин животом, в синих джинсах и нижней рубашке с глубоким вырезом на груди.– А это кто такой? – спросил Джек, глядя через ветровое стекло.– Управляющий недвижимостью, – ответила Рене. – Поддерживайте меня в том, что я буду делать.– В том, что вы будете делать?– Я не сказала ему, что здесь когда-то жила моя сестра, а спросила, нельзя ли посмотреть хозяйство. Объяснила ему, что мне срочно нужно жилье, поэтому я дам ему на десять процентов больше нынешней цены, если место мне понравится. Вот почему он согласился встретиться со мной вечером в пятницу.– Здесь кто-нибудь сейчас живет?– Какой-то одинокий старик. Со времени убийства дом либо сдается внаем помесячно, либо вообще пустует.– Мне кажется, что после такой истории здесь согласится жить только тот, кто полностью на мели.– Да, – согласилась Рене и тихо добавила: – Даже набольшей мели, чем когда-то была Салли.Они прошли по пешеходной дорожке, и управляющий имуществом приветствовал их у ступеней.– Вы, надо думать, Джимми? – спросила Рене.– Собственной персоной, – ответил мужчина. Изо рта у него торчала зубочистка, а большие пальцы рук были засунуты в петельки для брючного ремня.– Меня зовут Рене, а это Джек, – сказала она, и все обменялись рукопожатиями. – Мы приехали посмотреть дом.– Вы все знаете об убийстве тут маленькой девочки, так?– Да, знаем.– Я хочу, чтоб все было начистоту. Потому что люди приходят сюда все время, понятно? Смотрят тут все вокруг, место им нравится, потом они узнают об этой девчонке и сразу меняют свое мнение. Пустая трата моего времени.– Нас это не пугает.– Heт детей, да?– Нет, – ответила Рене. – Детей нет.Мужчина вынул из кармана большую связку ключей, нашел нужный и открыл замок. Распахнув дверь, он сразу же сделал шаг назад. В нос Джеку ударил едкий застоявшийся запах кошачьего помета, приводящий на память пропитанный аммиаком ковер.– Кошки, – пояснил Джимми. – У чудилы, который сейчас здесь живет, их целых одиннадцать штук.– Одиннадцать? – удивился Джек.– Да, терпеть не могу этих вонючих тварей. Идите вперед, смотрите. Я подожду вас тут.Рене вошла первой и включила свет. За ней последовал Джек. Джимми остался на улице. Дверь захлопнулась, как только они вошли. Джимми явно не хотел выпускать вонь наружу.В маленькой гостиной пол был покрыт потертым зеленым ковром, а горбатый диван – белой простыней сомнительной свежести. Джек насчитал пять спящих на ней кошек. Два кресла, оттоманка и даже кофейный столик были также покрыты старыми простынями, на которых Джек обнаружил еще трех кошек.– Ух ты, ну и вонища же здесь!Рене взглянула на него:– Попробуйте пожить в Африке в течение трех лет, братишка.Джек сделал шаг вперед и вздрогнул, наступив на запищавшую под его ногой кошачью игрушку. Он нервно засмеялся, но Рене не обратила на это внимания. Она внезапно перестала реагировать на звуки, запахи, предметы – на все, кроме прошлого, встретиться с которым пришла сюда. Джек тоже почувствовал, что настроение у него изменилось. Ни шуточек, ни игривых улыбок, ни нарочитых способов снять напряжение от пришедших на память трагических событий, от того кошмарного преступления, которое случилось здесь, в этом доме, привело к гибели ребенка и коренным образом изменило жизнь молодой матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44