Он будет проводиться в его загородном доме. Ваше присутствие, естественно, обязательно. Машина приедет за вами в семь часов вечера. Форма одежды — black tie.
— Черный галстук? В смысле?
— Это означает, что необходимо быть в смокинге, молодой человек. Учитесь, если все пойдет хорошо, вам придется узнать и запомнить очень много. Корпоративная культура — это очень серьезно.
Мышонок до сегодняшнего дня не надевал смокинг, галстук-бабочку, и на официальных приемах тоже ни разу не был. Все это заставляло его немного нервничать. В комнате зазвонил телефон. Мышонок последний раз поправил бабочку, которая отказывалась сидеть ровно, вышел из ванной и поднял трубку. Звонил присланный за ним шофер. Он, оказывается, уже ждал Мышонка внизу у подъезда.
Тремя часами позже Мышонок сидел один в беседке, стоящей на берегу небольшого искусственного пруда, который, совершенно точно, обошелся владельцу очень дорого, и смотрел на огоньки свечей, плавающих в черной воде пруда. Свечи были установлены на каких-то плавучих подставках и медленно дрейфовали в пруду. Мышонок хотел было рассмотреть, на чем именно закреплены свечи, но ни одна из них близко к берегу не подплыла.
Вечеринка, а если быть точным, корпоративный прием, вероятно удалась. Во всяком случае, все эти посетители большого дома, стоящего в центре явно нехилого по размерам сада, были довольны друг другом и собой. Мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях, и все постоянно друг другу улыбаются, все друг друга знают. А про эти платья на женщинах Мышонок вообще старался не вспоминать. Некоторые вычурные и блестящие, другие подчеркнуто скромные, но у всех есть одна общая черта — дорогие до чертиков. Это с первого взгляда видно. Готовое платье из магазина так фигуру облегать не будет, сидят просто как вторая кожа. Кстати о фигурах. Каждая женщина, которую видел сегодня Мышонок, вне зависимости от своего возраста имела отличную фигуру. Но вряд ли это из-за постоянных занятий спортом, скорее, такие фигуры покупают у хирургов, саркастически думал Мышонок.
А этот хваленый аналитик так и не встретился с Мышонком. Будь его воля, Дмитрий бы уже давно плюнул на это мероприятие и уехал обратно в город. Больше двух часов он бродит по этому дому с бокалом в руке, все ему улыбаются, но поговорить не с кем. Да и не хочется особо с кем-то здесь разговаривать, честно говоря. Конечно, как только он сюда приехал, Зондерганн, отмечавший свое назначение на пост вице-президента, представил его главе VTZ Дэниелу Гуннерсону. Рукопожатия, дежурные улыбки, не менее дежурные фразы. Рад, что вы выбрали время заехать ко мне, Дмитрий. Осваивайтесь, чувствуйте себя как дома.
Ага. Выбрал время заехать, несомненно. Кажется, моего мнения никто и не спрашивал, подумал Мышонок. Так или иначе, два часа пропали бесцельно. Следует признать объективно, в этом обществе Мышонок был чужим. Какое счастье, что на самом деле ему не придется делать карьеру в подобных корпорациях. Здесь было… душно.
Мышонок снял смокинг, аккуратно сложил его, все-таки вещь не своя, пришлось напрокат взять, и положил на скамейку его рядом с собой. Поверх смокинга улеглась бабочка. Теперь можно было и верхнюю пуговицу рубашки расстегнуть, освободив шею. Туфли и носки отправились под скамейку. Бокал, который был в руке почти все время, поставить справа, ноги забросить на скамью, стоящую напротив. И вот теперь можно расслабиться.
Мышонок сидел, опираясь спиной о стену беседки, и слушал музыку, доносящуюся со стороны дома. Естественно, ни о какой современной музыке на таком приеме и речи быть не могло. Что ж, оно и к лучшему. Под изумительный низкий и бархатный голос Викки Карр было так приятно смотреть на черную воду пруда с маленькими трепещущими огоньками плавающих свечей.
Мышонок услышал шаги и повернул голову на звук. По дорожке, освещенной круглыми фонарями, стоящими на земле, к беседке подходила молодая девушка. Когда она подошла ко входу, Мышонок понял, что в оценке возраста он ошибся. Подросток, лет четырнадцать-пятнадцать. Судя по раскосым глазам и черным прямым волосам — японка. Причем не чистокровная, в лице чувствовалась примесь европейской крови. Высокие скулы, чуть более рельефные черты лица. Симпатичная. Не красивая, но все-таки симпатичная. Больше всего Мышонка удивила ее одежда. После двух часов общения со смокингами и вечерними платьями увидеть на девушке голубые джинсы и белую футболку без рукавов было странно. На правом бицепсе завязан узлом воздушный красный платок, который уместнее все же смотрелся бы на шее.
Девушка в темноте беседки нащупала рукой на скамейке сложенный смокинг Мышонка и уселась на него. Затем, не говоря ни слова, нагнулась вниз, расшнуровала белые кроссовки, поставила их рядом с туфлями Мышонка и так же, как он, положила ноги на скамейку напротив. Мышонок обратил внимание, что все ее движения были настолько легки и отточены, что казалось, будто девушка танцует. На нее хотелось просто смотреть во все глаза, что, впрочем, Мышонок и делал. Впрочем, девушка молча смотрела на пруд, и Мышонок решил, что дальше глазеть на гостью будет невежливо, и тоже повернулся к пруду. В молчании прошло минуты две. Первым не выдержал все-таки Мышонок.
— Так и будем в молчанку играть? — спросил он.
— Нет. Теперь уже не будем, — ответила гостья. Голос у девушки, нет, точно, подростка, был тонким, каким-то кукольным. Обычно у азиатских девушек именно такие голоса и бывают. Но на английском языке говорит совершенно без акцента.
— Дмитрий, — представился Мышонок.
— Да, я знаю, — сказала девушка, все так же глядя на пруд. — Меня Ицки зовут.
— С моей стороны не будет слишком большой наглостью называть тебя Ицки-тян?
В темноте блеснули белки глаз Ицки, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на Мышонка.
— Нет, пожалуй. С твоей стороны, — она выделила голосов слово «твоей», — это наглостью не будет.
— Дай-ка я угадаю. Ты, наверное, и есть тот самый аналитик, для беседы с которым меня сюда вызвали, верно?
— Угу, точно.
— Извини за нескромный вопрос, а тебе сколько лет?
— В моем возрасте этот вопрос еще не считается нескромным. Мне пятнадцать.
— Итак, пятнадцатилетняя девушка является главным аналитиком серьезной корпорации, от мнения которой зависят назначения на достаточно важные должности. Верно?
— Не только это, — совершенно серьезно ответила Ицки, не реагируя на иронию Мышонка. — Я отвечаю за развитие фирмы, так что помимо ключевых должностей на мне висит выбор перспективных направлений развития, анализ конкурентов, ну и много чего еще по мелочи.
— И как долго ты несешь на себе эту ответственность, если не секрет?
— Чуть меньше года.
— То есть в четырнадцать лет ты приступила к стратегическому анализу? Просто так пришла с улицы в фирму и сказала, давайте я буду вами управлять? Не смеши меня.
— Вообще-то не с улицы. Я приемная дочь президента Гуннерсона. Но это ничего не значило. Только после того, как он убедился в том, что мои выводы безошибочны, он начал со мной советоваться. Вообще-то ты не обязан мне верить. Вон, зайди в дом и спроси у кого-нибудь, правда это или нет. А я пока тебя здесь подожду.
Мышонок посмотрел на Ицки долгим взглядом.
— Хорошо, будем считать это правдой. Вот, ты меня нашла. Теперь что? Решение относительно меня будет принято сразу, или надо еще о чем-то поговорить, тесты пройти?
— Да нет, пожалуй, основные выводы можно сделать уже сейчас. Тебе как, выкладки приводить или сразу итог?
— Только основные этапы.
— Хорошо. Смотри. Ты отбил вторжение в базу данных, и тебя выдвигают на весьма перспективный пост, который может стать стартовой площадкой для быстрого восхождения по служебной лестнице. Однако здесь ты не завязываешь знакомств, не выглядишь удачливым и успешным карьеристом. Ты уходишь от всей этой компании сюда, чтобы тихо посидеть у свечного пруда. Ты не умеешь и не любишь носить смокинг. Тебя не радует факт личного знакомства с президентом корпорации. Первый вывод напрашивается сам по себе — ты нетипичен. А вот следствия из твоей нетипичности могут быть самые разные.
— И какие же следствия?
— Возможных следствий я нахожу три. Первое — ты одарен настолько, что тебя все эти внешние атрибуты власти не волнуют абсолютно. В этом случае корпорации стоит за тебя держаться изо всех сил и, возможно, перевести в аналитический отдел.
— Это под твое начало, что ли? — перебил Ицки Мышонок.
— Нет, не под мое. Я нахожусь несколько в стороне от основной служебной иерархии. Но идем дальше. Второе следствие — ты просто случайно оказался в нужном месте в нужное время, поэтому и смог отбить нападение. Однако отсутствие навыков взаимодействия с людьми не позволит тебе подняться выше поста начальника отдела, и вполне возможно, что этот пост тебе доверить нельзя. Третья возможность — ты работаешь не только на нас, но и на кого-то другого. Проще говоря, промышленный шпионаж.
Мышонок не ожидал от пятнадцатилетней девчонки-подростка такого вывода. Не может быть, чтобы она его вычислила так просто. Сейчас, главное, не напрягаться. Если она на самом деле такая умная, как говорит о себе, то любая неестественность поведения будет замечена и истолкована не в его пользу.
— И к какому же выводу ты склоняешься?
— Ну, самый маловероятный исход, с моей точки зрения, если ты окажешься просто случайным человеком, — Ицки явно доставляло удовольствие излагать внимательному слушателю ход своих мыслей. — А попытку внедрения промышленного шпиона я ожидаю только через два с половиной месяца. Да и не слишком-то ты похож на инфильтратора. Шпион не должен быть заметен в его рабочей среде. А ты выделяешься. Так что скорее всего ты достаточно перспективен для корпорации.
— То есть ты утверждаешь мое назначение, так? — спросил Мышонок.
— Еще нет, — хитро улыбнулась ему Ицки.
— И что же мне надо для этого сделать?
— Пригласить меня на свидание.
Если бы Мышонок в этот момент пил какой-нибудь напиток, он обязательно бы поперхнулся.
— Извини за непонятливость, но мне бы хотелось кое-что уточнить, — осторожно произнес Мышонок. — На свидание тебя должен пригласить каждый, кого ты тестируешь?
— Нет. Это привилегия. Ты, кстати, первый, кто ее получает. Ну так как?
Мышонок смешался, но все-таки смог задать сакраментальный вопрос.
— Ицки, а что ты делаешь в субботу вечером?
В субботу Мышонок вошел в кафе «Лайма» за десять минут до назначенного срока. С Ицки они договорились встретиться в пять часов вечера. Кафе было разделено на два зала. Первый зал, располагавшийся ближе ко входу, был выдержан в светло-зеленых тонах, и столики со стульями были вполне обычными. В оформлении второго зала превалировал бледно-голубой цвет, и поверхность столов была расположена на уровне груди посетителя. Поэтому и стулья были здесь высокими, которые привычнее было бы увидеть у барной стойки. Впрочем, барная стойка тоже имела место быть в этом зале. Мышонок выбрал столик у окна, взгромоздился на высокий стул и начал изучать меню. У подошедшей официантки Мышонок заказал стакан ананасового сока и попросил ее навестить их столик еще через пятнадцать минут.
Мышонок относился к этому свиданию весьма осторожно. Уже при первой встрече этот вундеркинд его чуть не раскрыл. Могло получиться и так, что сегодня он чем-нибудь выдаст себя, и Ицки сдаст его службе безопасности VTZ. С другой стороны, если Мышонок что-нибудь еще понимал в этой жизни, девочке он понравился, и это могло сулить неплохие перспективы. Однако Мышонок еще никогда не добивался своих целей, используя женскую благосклонность, и нарушать это правило не хотелось. К тому же, если быть честным, к Ицки он не испытывал особого физического влечения. В конце концов она же совсем подросток. Хотя мозги у девочки — просто высший класс. И двигается она лучше профессиональных танцовщиц.
В общем — ничего внятного сказать о своих ожиданиях Мышонок не мог. Ситуация была слишком запутанной и логическому анализу не поддавалась, поэтому остается просто дождаться Ицки, хорошо провести вечер за беседой с умной девочкой, желательно не вспоминая, кто она такая и чем она опасна для него, а потом уже разбирать все варианты. В крайнем случае можно будет рассказать Ицки о том, как его прижали в «Дейтатек», может быть их служба безопасности сможет прикрыть его от возмездия со стороны нанимателей. Но это был совсем уж крайний вариант, и его Мышонок пока всерьез не рассматривал.
Субботним вечером кафе было заполнено почти полностью, и гул голосов иногда даже перекрывал тихую музыку.
Тем не менее, когда через десять минут с небольшим в зал вошла Ицки, стук ее каблуков по полу был слышен даже в этом гуле. Мышонок поднял глаза на нее и почувствовал, что челюсть его буквально отваливается. Теперь она надела коричневые вельветовые джинсы с широким ковбойским ремнем, сидящим на бедрах, и белую широкую рубашку, на которой были нарисованы крупные черные иероглифы. На ногах у нее были коричневые сапожки, носы и высокие каблуки которых были отделаны серебром. Вся эта одежда в совокупности с прямыми черными волосами, доходившими до середины спины, и ее неповторимой пластикой движений заставила многих посетителей прекратить разговор и буквально сворачивать себе шеи, провожая Ицки взглядами. Сама же Ицки, осознавая произведенный эффект, наслаждалась им и не спешила закончить свой путь к столику, за которым сидел Мышонок.
Однако путь этот все-таки закончился, и Ицки подошла к столику, который занял Мышонок. Несмотря на то что высокие стулья, казалось, специально были устроены для того, чтобы на них было трудно забираться, Ицки скользнула на сиденье так, как будто бы она садилась в мягкое, низкое и удобное кресло. Мышонок еще раз задал себе вопрос, как необходимо было натренировать эту девушку, чтобы добиться такого эффекта.
— Привет, — улыбнулась ему Ицки.
— Здравствуй, Ицки-тян, — вернул ей улыбку Мышонок. — Что будешь заказывать?
Ицки протянула руку за меню, и Мышонок заметил у нее на запястье браслет, составленный из шестиугольников, на которых располагались китайские символы инь-ян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44