Поэтому Мышонок заранее связался с Гласиаболом и попросил их группу быть в постоянной готовности.
Утром Мышонок опять воспользовался сниффером, установленным на компьютере Ицки. Ицки снова вышла в киберпространство, и снова к ней пошел огромный поток информации. Не приближаясь к Ицки, Мышонок передал ее текущие координаты Гласиаболу. Его реакция не заставила себя долго ждать.
Буквально сразу же неподалеку от него появился один из членов группы «Тотал Эклипс». Мышонок помнил неприметные темные силуэты их рабочих обликов, которыми они пользовались в киберпространстве. И сейчас они не изменили своей привычке.
Прибывший хакер сначала просто висел неподалеку от Ицки, как и Мышонок, наблюдая за тем, как она принимает в себя поток информации. Однако не более чем через полминуты прибыли еще четверо членов группы. После короткого совещания один из них остался на прежнем месте, а остальные исчезли. Очевидно, ребята начали свою работу. Мышонок решил, что ему здесь делать больше нечего, и вышел из кибера.
Через полчаса ему пришло электронное письмо без подписи с анонимного почтового ящика. Весь текст письма состоял всего из четырех чисел и слов «Позвони мне». Четыре числа — это сетевой адрес. Скорее всего, Глас и его друзья все-таки вышли на таинственный источник, который и передает Ицки информацию. Вечерний звонок подтвердил его догадку.
— Гласиабол?
— Привет, Мыша. Итак, письмо ты получил.
— Угу.
— В общем, мы его выследили, но там что-то совершенно невероятное.
— Глас, ты не тяни. Рассказывай.
— Мышонок, скажи мне, как выглядят программные комплексы в киберпространстве?
— По-разному.
— Нет. Есть одна общая черта.
— Это какая же?
— Они не изменяются.
— В смысле?
— Мышонок, у них постоянная форма. Каждую более или менее известную базу данных можно отличить даже по форме, не запрашивая ее официального имени.
— Да ну, брось! Когда идет рефакторинг, любой софт меняет форму,
— Но это же редко бывает. А та штука, которую мы нашли, постоянно изменяет форму. Постоянно и непрерывно. Нам и так пришлось потрудиться, чтобы отыскать источник информации, а когда нашли эту пакость, мы даже не решились близко подойти. Я абсолютно убежден, что если бы мы просто показались рядом, эта штука увидела бы нас. Это больше всего похоже не на добропорядочный софт, а на какой-то конструкт. Я не знаю, кто это сделал и пока даже знать не хочу. Это слишком круто даже для нас.
— Спасибо, Глас. Дальше я сам, хорошо?
— Да нет проблем.
Мышонок повесил трубку, вышел к проезжей части и поднял руку, останавливая такси. В машине, возвращаясь домой, он снова достал записную книжку и посмотрел на сетевой адрес, который ему прислал Гласиабол. Итак, попробуем подвести первые итоги. Ицки ежедневно выходит в кибер, где напрямую получает огромную дозу информации, которая, теоретически, может что-то менять в сознании принимающего. Также у него есть адрес, с которого идет передача, и рассказ Гласиабола о том конструкте. Если он сейчас придет в «Дейтатек» с этой информацией, они отпустят его? Скорее всего, нет. Наверное, они заставят его выяснить до конца всю историю. А раз так, то нечего и светиться. Сначала попробуем раскопать все самостоятельно.
Вечером того же дня Мышонок решил узнать, кому принадлежит полученный адрес. Сначала он попробовал отыскать его в собственной базе, не выходя в Сеть. Однако в своей базе данных он этого адреса не нашел. И это было странно, так как у него была полная копия официального списка сетевых адресов. Впрочем, по недолгому размышлению Мышонок все же пришел к выводу, что владелец этого адреса при известной сноровке мог изъять его из этого списка. Как он это сделал — дело десятое. Хотя, кто знает? Мышонок не мог припомнить случая, чтобы раньше кто-то мог самовольно внести изменения в базу данных сетевых адресов. Эта база управляется централизованно, и ее копии распространены по огромному количеству серверов. Даже если взломать один сервер и изменить на нем копию этой базы адресов, то это ничего не даст. Через несколько часов сервер сам синхронизирует базу данных с остальными серверами, и взломщик вернется к тому, с чего начинал. Вот они — преимущества децентрализации.
Так или иначе, следующий шаг очевиден. Надо все-таки узнать, кому принадлежит или хотя бы кому принадлежал раньше этот адрес. Для этого, конечно, придется делать запрос в архивы. Но это уже завтра, для сегодняшнего вечера было и так слишком много работы. Мышонок закрыл крышку ноутбука, быстро разделся, выключил свет и рухнул на постель лицом вниз.
После обеда Мышонок пришел в университетскую библиотеку. Терминальный зал был почти пуст, только в дальнем углу у окна сидела парочка студентов. На предложение работника библиотеки о помощи Мышонок ответил отказом и сел за терминал. Начинать следовало с поиска владельца якобы несуществующего адреса. Сначала для очистки совести Мышонок нашел копию полной базы сетевых адресов, хранящуюся в университетской сети, но и там искомого адреса не было. Что же, Мышонок особенно и не надеялся, что найдет его тут. Но был еще один вариант. Возможно, этот адрес раньше принадлежал кому-то.
Одиночные сетевые адреса обычно выдавались частным лицам. А для нужд организаций одного сетевого адреса было мало, поэтому им выделялось несколько адресов, которые чаще всего шли подряд, то есть отличались всего несколькими последними цифрами. Проверка соседних адресов по отношению к несуществующему показала, что они принадлежат Женевскому институту исследования сознания. Уже теплее. Мышонок отдал команду терминалу скомпоновать для него краткий отчет по этому исследовательскому институту.
Ничего слишком необычного в этом отчете Мышонок не увидел. Несколько достижений, о которых он когда-то слышал в новостях, гора монографий с непроизносимыми названиями. И никакой зацепки. Конечно, связь адреса, который мог раньше принадлежать этому институту, и блока информации, которая теоретически может воздействовать на сознание человека, просто напрашивалась. Но делать далеко идущие выводы на основе совпадений не стоит.
Тогда Мышонок решил несколько расширить условия поиска и затребовал список газетных публикаций о Женевском институте исследования сознания. Список получился не слишком большим, и Мышонок решил просмотреть их на месте. Но через полтора часа чтения ничего нового Мышонок не нашел. Единственное, что его смущало, так это отсутствие в электронном архиве нескольких материалов, которые были указаны в результатах поиска. Такое, конечно, бывало, но редко. А в архиве все публикации вообще обязаны храниться без изъятия более двадцати лет.
Мышонок составил список отсутствующих в электронном архиве материалов и обратился к тому работнику библиотеки, который предлагал ему помощь, с просьбой найти их оригиналы в бумажном виде. Мужчина недоуменно вздернул одну бровь, но все же отправился со списком Мышонка в хранилище. Через двадцать минут он вернулся с четырьмя газетами в руках.
Мышонок разложил газеты на столе рядом со своим терминалом. Все они относились к сентябрю осени прошлого года, и в нужных Мышонку материалах упоминалось об одном и том же событии. О пожаре в лаборатории Женевского института исследования сознания. При этом пожаре погиб руководитель лаборатории доктор Швейц и два его лаборанта. Это была новая точка отсчета. Мышонок уже порядком устал сидеть за библиотечным терминалом, но он решил все же довести поиск до конца и затребовал все имеющиеся материалы по этому Швейцу.
Выстроив полученную информацию в хронологической последовательности, Мышонок начал читать. Швейц занимался нейробиологией. Область его интересов была достаточно широка, но в последние годы жизни он занимался вопросами интеграции человека с киберпространством. Проще говоря, Швейц пытался создать обратную связь оператора с компьютером без использования клавиатуры. В киберпространство человек обычно попадает при помощи тродов, которые, по сути, просто создают видимость трехмерного пространства, воздействуя на мозг. Однако, для того чтобы производить какие-либо действия в киберпространстве, команды приходится отдавать, пользуясь обычной клавиатурой. Швейц же хотел избавиться от нее, чтобы оператор мог мысленно отдавать приказы. Насколько понял из найденных материалов Мышонок, Швейц был достаточно близок к успеху, когда произошел тот пожар.
Однако не область научных интересов доктора Швейца насторожила Мышонка, а упоминание о том, что Швейц входил в движение экстропистов. Об этом движении Мышонок знал, и ему не пришлось искать информацию в архиве.
Экстрописты были сторонниками единения человечка и компьютерных технологий. Никакой религии, чисто научные и социологические интересы. Экстрописты полагали, что только при помощи кибернетических технологий человек может уменьшить количество энтропии в себе и в конце концов добиться бессмертия. Многие начинали с вживления различных чипов в свое тело, но основной целью была загрузка сознания в компьютер. Эту процедуру экстрописты называли аплоадингом. Для проведения аплоадинга было необходимо создать полную карту нейронов мозга, а потом перенести ее в компьютер. Если представления ученых о работе человеческого мозга верны, то в компьютере будет функционировать полная копия сознания донора, с которого снималась карта. Насколько Мышонок понимал, главная сложность заключалась в создании полной карты мозга. Но последние модели томографов, кажется, позволяли добиться необходимого уровня детализации.
Основная проблема экстропистов заключалась в том, что подобные томографы были чертовски дороги и сложны в работе, поэтому ни одного опыта по аплоадингу человека не производилось. Впрочем, Мышонок помнил, что несколько лет назад была создана модель обычной садовой улитки. Ее нервные клетки были столь велики, что разность потенциалов на них можно было измерить при помощи маленьких электродов. Разность потенциалов и создавала карту нервной системы улитки. Кто-то из биологов ради развлечения проделал такой эксперимент, и в настоящее время эта искусственная улитка была выставлена для всеобщего обозрения на одном из публичных серверов в качестве аттракциона. Впрочем, проверить, правда ли эта модель действовала на основе реальной копии нервной системы, было нереально. В конце концов поведение садовых улиток не отличается разнообразием, поэтому виртуальную улитку можно было бы просто запрограммировать, не прибегая к ухищрениям с электродами.
Но слишком уж все складно получалось. Непонятный и весьма могущественный конструкт в Сети, живущий по адресу, который ранее принадлежал институту, в котором работал экстропист Швейц. Можно было с достаточно высокой степенью вероятности утверждать, что этот отсутствующий адрес принадлежал его лаборатории. Однако сделать вывод Мышонок не успел. Во время всего поиска он не пользовался тродами, вызывая информацию непосредственно на экран, и последний документ внезапно исчез с монитора, оставив чистый экран.
Мышонок недоуменно поднял глаза на монитор. На чистом белом фоне медленно отпечаталась фраза: «Добрый день, молодой человек. Кажется, Вы меня искали».
Мышонок оторопело сидел перед библиотечным терминалом и читал появляющиеся строки.
«Я ждал тебя, Дмитрий. Я заметил, как твои друзья искали меня и специально дал им себя найти».
Мышонок постучал по клавишам, пошевелил мышью — бесполезно, машина не слушалась его. Видимо кто-то захватил ее извне.
«Дмитрий, не молчи. Можешь печатать ответы. Или войди в киберпространство — побеседуем нормально».
Мышонок дотянулся до клавиатуры и отстучал вопрос.
— Ты кто?
А как ты думаешь? — высветился на экране встречный вопрос.
— Швейц?
— Конечно, Дмитрий.
— И как ты меня засек?
— Для меня нет невозможного в Сети, ты уже должен был об этом догадаться. Я тебя вычислил достаточно давно.
Текст на экране пропал, и вместо него отобразилась черно-белая фотография, сделанная со спутника. Спиральная группа облаков закрывала почти все пространство, но левый нижний угол фотографии не был закрыт ими. Последовала серия увеличений. Сначала Мышонок увидел город, затем улицу, где люди выглядели как точки. Вид сверху не позволял разглядеть детали. Еще одно увеличение. А вот так Мышонок уже мог опознать себя. Камера сняла его в момент движения, левая рука чуть вынесена вперед, голова наклонена вниз. Ну конечно, в глаза било солнце, и он опустил голову. А вот еще одна фотография — Мышонок стоит на ступенях библиотеки и протягивает руку к двери. Да, все точно.
Фотографии исчезли, и снова пошел текст:
— Дмитрий, полагаю, у тебя есть много вопросов.
— Мышонок помедлил, выбирая с чего начать:
— И каково это — быть богом Сети?
— Понятия не имею. Я все же не бог. Я все же уязвим, у меня нет всеведения и всевластия. Я просто самая большая сила в Сети.
— Так каково это?
— Я не смогу объяснить. Точно знаю — это не так, как быть человеком.
— А почему ты перестал быть человеком?
— Рак, Дмитрий. Я был болен раком, и переселение сюда оставалось моей последней надеждой. Смешно, правда? Мы можем полностью прочитать схему нейронной сети человеческого мозга, а справиться с изменением обычных клеток не получается.
— Каковы твои внутренние ощущения? Ты думаешь все так же? Никаких ограничений не было? — Мышонку действительно было интересно узнать, как изменяется восприятие человека, живущего в Сети.
— Я понимаю тебя, Этот вопрос я задавал себе постоянно в первые дни моего перехода. Скажем так — я не ощущаю никаких изменений. Я все так же живу. Но следует отметить, что теперь у меня полностью изменились органы чувств, и это, естественно, накладывает отпечаток на меня. И у меня появились огромные возможности для анализа самого процесса мышления. Я теперь могу точно видеть, как это происходит.
— И как же?
— Долго рассказывать, но это возможно. Что, кстати, и подводит нас к предложению, которое я хотел сделать тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44