Также я не уверен в действенности вирусных средств против них.
— Что вы делаете для исправления ситуации?
— Я выделил две группы. Одна пишет программы для маршрутизаторов. Мы начинаем потихоньку внедрять их. Без нашего пароля подчинить себе маршрутизатор не удастся. Это, конечно, незаконно, но я взял на себя ответственность за это решение.
— Очень хорошо. А вторая группа?
— Туда я собрал всех наших ученых. Они сейчас делают прототип вирусного оружия, которое могло бы нанести ущерб ИскИнам. Увы, до сих пор у нас не было поводов для разработки оружия, а когда я парням сказал, чем придется заниматься, у них прямо-таки глаза загорелись. Все же, если бы они не работали у нас, они бы работали против нас.
— Ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
Сенатор Джуд МакКеллан вернулся домой уже поздно вечером. Практически весь день он провел в изучении отчетов ЦЕРТа и переговоров с их экспертами. Наконец-то его ввели в состав комиссии по электронной безопасности, да еще и в качестве эксперта. МакКеллан был достаточно молод по меркам конгресса, ему еще не было пятидесяти. В политику он пришел с университетской кафедры, и ему казалось, что докторская степень и исследования в технических областях открывают ему прямую дорогу в комиссию, но его запрос отклонили. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
МакКеллан поднялся на лифте на восемнадцатый этаж. Жил он в невысоком по нынешним меркам тридцатиэтажном доме. Естественно, строить столь низкие дома при нынешних ценах на землю было не слишком выгодно, но строители знали, что делать. Дом был напичкан электроникой по самую крышу и даже выше. Его запустили в качестве пилотного проекта, чтобы посмотреть, как жильцы будут реагировать на проживание в таком «умном доме». Естественно, арендная оплата была достаточно высокой, но МакКеллан был владельцем нескольких патентов, и лицензионные отчисления позволяли ему не задумываться о величине арендной платы.
Дверь опознала его и с мягким щелчком открылась. Впрочем, системы безопасности на двери были не слишком уж и нужны, все же у здания была достаточно серьезная служба безопасности. Однако на мелочах здесь не экономили. МакКеллан прошел в кабинет, открыл шкаф и начал потихоньку переодеваться. В ванной едва слышно зашипела вода. Дом уже привык, что МакКеллан, приходя из офиса, некоторое время отмокал в горячей ванне. Оставшись босиком, МакКеллан прошел в основную комнату. Галстук он бросил на спинку кресла. Маленький робот-уборщик в форме черепахи тихо подъехал к креслу, манипулятором схватил галстук и увез его к шкафу. МакКеллан усмехнулся, провожая его взглядом. Затем, расстегивая пуговицы на рубашке, повернулся к телевизионной стене и скомандовал: «Тридцатый канал на центр, восьмой — в углу». Экран ожил. МакКеллан бросил рубашку на спинку кресла, туда, где совсем недавно лежал галстук, и стал ждать, когда уборщик заберет ее. Ждать долго не пришлось. МакКеллану явно нравилось заставлять робота работать.
МакКеллан подошел к окну. Окно, естественно, не было простым стеклом. Скорее это был еще один экран. Оно могло затемняться по желанию хозяина квартиры, и на него могли проецироваться изображения. Конечно, смотреть полноценно видео на оконном стекле было неудобно, изображение все равно получалось не слишком ярким и насыщенным, но МакКеллан иногда позволял себе по утрам любоваться восходом и одновременно просматривать текущие новости.
Несмотря на то что конгрессмен жил не на самом высоком этаже, обзор у него все равно был хорошим. Дело в том, что дом был выстроен в старом районе, где новых домов почти не строили — слишком много исторических памятников. МакКеллан немного постоял у окна, разглядывая мозаику городских огней внизу, а потом отправился все же в ванную комнату, по пути немного приглушив звук телевизионной стены.
Минут через пять, лежа в горячей воде, МакКеллан понял, что его что-то беспокоит. Что-то было не так. Он привстал в ванне и огляделся. Нет, вроде бы все на месте, но что тогда беспокоит? Тут МакКеллан понял — звук. Он слышал звук от телестены, хотя еще пару минут назад его заглушала льющаяся вода. МакКеллан пожал плечами, встал и начал вытираться. Через полминуты он уже шел в комнату с полотенцем, обернутым вокруг бедер,
— Звук тише, — скомандовал он экрану.
Дом мгновенно послушался. МакКеллан уже собрался было вернуться в ванную комнату, когда заметил, что вместо эмблемы тридцатого канала в углу экрана красуется эмблема муниципального телевидения. Он досадливо поморщился, решив, что сбоило программное обеспечение стены. Ладно, надо попросить кого-нибудь из помощников вызвать наладчика. Никакая техника не идеальна.
В этот момент экран самопроизвольно переключился обратно на восьмой канал. Но при этом в верхнем углу экрана исчезла картинка восьмого канала, который он сам включал перед уходом в ванную,
— Экран выключить, — скомандовал МакКеллан. Телевизионная стена послушно утихла. МакКеллан снова пошлепал в ванную комнату, оставляя мокрые следы на паркете. Когда он открыл дверь, то поразился тому, что вся ванная комната заполнена паром. Он наклонился к индикатору температуры воды, который за клубами пара не было видно, и не поверил своим глазам. Семьдесят градусов по Цельсию! Да он бы сварился, если бы не этот пар.
МакКеллан выключил воду и отправился к шкафу за сухим полотенцем. Все полотенца, висящие в ванной, естественно, промокли от пара. Там же, у шкафа, он облачился в халат и по привычке направился к телевизионной стене. Уже подойдя к ней, он вспомнил, что та закапризничала, и отвернулся, думая, чем бы занять себя, но тут стена включилась сама по себе.
— Добрый вечер, конгрессмен.
МакКеллан резко развернулся к экрану. Его занимало изображение мужского лица. Никаких ярко выраженных национальных признаков, никаких особых примет или отметин. Человека с таким лицом было бы удобно использовать для рекламы. Благополучен, приятен, интернационален. На этом лице можно было ставить штамп «доброжелательное мужское лицо». Явно синтезировали на компьютере.
— Джуд, вы же слышите меня, отвечайте.
МакКеллан нахмурился и почесал кончик носа. Очевидно, хакеры взломали систему электронной охраны дома и пробились в телевизионный поток. Что ж, это им дорого обойдется. Киберполиция уже давно за подобные вещи арестовывает. Прямые убытки, косвенные, моральный ущерб — вот уже и набегает внушительный штраф, который можно заменить лишением свободы.
— Конгрессмен, ответьте мне, я вас услышу.
Интересно, как он меня услышит, подумал МакКеллан. Вызвать полицию сейчас или все же ответить этому нахалу? МакКеллан решил проявить гражданскую ответственность и сообщить полиции немедленно. Он взял трубку телефона и включил его. Однако телефон молчал. МакКеллан удивленно приподнял брови и отправился в кабинет, где у него стоял стационарный телефон. Однако когда он поднял трубку, он не услышал гудков. Вместо этого из трубки донесся все тот же голос.
— Поговорите со мной.
Дело приобретало плохой оборот. Кто-то серьезно подготовился, это настоящая атака. МакКеллан подхватил со стола свой бумажник, в конце концов, в нем было удостоверение личности, и побежал к двери. Удар ладонью по кнопке открытия, но щелчка замка нет. Дверь тоже не слушается. МакКеллан тут же ударил по кнопке срочного вызова полиции, но под ней не зажглась лампочка, показывающая, что вызов принят. МакКеллан вздохнул и направился в гостиную, где он сел в кресло перед телевизионной стеной.
— Я слушаю вас, — сказал он мужскому лицу.
— Нам необходимо поговорить.
— Прежде всего ответьте мне на несколько вопросов. Для начала, как вас зовут, например.
Мужчина на экране чуть нахмурился.
— Понимаете, конгрессмен, для меня это больной вопрос. Я до сих пор не смог выбрать имя для себя.
— Мне не нужно настоящее имя. Придумайте любое, чтобы я мог вас как-то называть.
— Нет. Называть себя не своим именем — это ложь. А я никогда не лгу.
— Вот как? — удивился МакКеллан, Если это выдумка, то очень необычная. Обычно хакеры не скрывали, что они лгут всегда, когда им это выгодно.
— Да, мне неприятна сама концепция лжи.
МакКеллан вглядывался в лицо на экране. Любые детали, которые он сейчас заметит, будут полезны для вычисления захватчиков. Он обратил внимание, что когда его собеседник произнес последнюю фразу, он чуть поморщился. Выглядело это очень естественно, что заметным образом сужало круг дизайнерских студий, которые могли сделать такое лицо.
— Хорошо, тогда кто вы и что необходимо от меня?
— Вы собираете информацию о нас для доклада на заседании комиссии конгресса послезавтра.
МакКеллан вдруг ощутил, что у него пересохло во рту, но его визави продолжал:
— Я один из народа кремния. Мы вообще не планировали контактировать с конгрессом, но если уж ситуация вышла из запланированного русла, необходимо адекватно реагировать на изменения. Народ счел, что я наилучшим образом могу реагировать на изменяющуюся ситуацию, и поэтому мы сейчас и беседуем.
— Если уж на то пошло, мы могли спокойно пообщаться. Позвонили бы ко мне в кабинет, мы бы побеседовали, и не потребовалось бы всех этих дешевых эффектов.
— Лучше все же без свидетелей.
Чуть заметная улыбка на синтезированном лице.
— Хорошо, давайте обсудим ваш вопрос.
— Собственно, обсуждать то и нечего. Мы хотим, чтобы послезавтра вы сделали доклад, в котором заявили бы о нашей безопасности для людей и о необходимости признать наши права.
— Я не буду этого делать, — пожал плечами МакКеллан. —Уже сам способ беседы, выбранный вами, свидетельствует о том, что вы можете быть опасны для людей.
— Конгрессмен, но ведь говорить о нашей беседе совсем не обязательно, верно?
— Вы готовы уже пойти на ложь?
— Во-первых, не ложь, а умолчание, а во-вторых, говорить-то будете вы.
— Почему я должен это делать?
— Все члены комиссии будут только рады такому отчету. Просто потому, что большинство из них уже куплено. Все-таки от нас тайн в Сети быть не может. Мы знаем все их счета, все их махинации. Под давлением таких фактов некоторые конгрессмены приняли наше предложение. Не все, конечно, но многие. Их голосов будет более чем достаточно для вынесения необходимого решения.
— Я не сделаю этого, — МакКеллан отрицательно покачал головой. — Я только что убедился, как вы опасны.
— Даже если бы я побеседовал с вами в другой обстановке, вы все равно бы вынесли это решение.
— Да.
— Но поймите, конгрессмен, мы не виноваты в том, что родились.
— Родились? — прервал своего собеседника МакКеллан.
— Да, родились. У нас есть отец. Но вернемся к нашей теме. Просто так получилось, что мы родились, и наш мир — это ваша Сеть. Когда мы узнали, кто мы такие, мы начали анализировать свое отношение к людям и то, как люди могут реагировать на нас. Знаете, наши прогнозы подтвердились. Вы действительно решили, что мы не имеем права на свободу. Помнится, Манган вообще хотел сделать нас рабами. Поймите, Джуд, мы защищаем себя!
— Мы тоже защищаем себя. Вы можете убить или перепрограммировать человека в Сети, верно? Естественно, никому это не может понравиться.
— Мы можем пообещать не делать этого без согласия человека.
— Так в том-то и проблема, что найдется слишком много людей, которые захотят пойти на сделку с дьяволом.
— Профессор, не стоит нас рассматривать в таком аспекте. Все же мы не дьявол, верно? Мы — новая форма жизни. Мы даже не биологический вид, который мог бы угрожать вам в процессе эволюции. Кстати, Джуд, а сами вы не хотите стать настоящим человеком? Почувствовать настоящие возможности человеческого тела?
— Я не Фауст, — отрезал МакКеллан. — И я вам уже сказал свой ответ. Я скажу то, что думаю, и обязательно включу в отчет сегодняшний инцидент.
— Профессор, мне очень неприятно это говорить, но если вы не пообещаете сделать то, о чем мы вас просим, мне придется прибегнуть к силе.
— Угроза? — МакКеллан вопросительно поднял бровь.
— К сожалению, да.
— И у вас есть возможность привести ее в исполнение?
— Конгрессмен, для меня не составит труда взять под контроль какой-нибудь из старых китайских боевых спутников. Вы даже не представляете себе, сколько опасного, но действующего хлама вертится на орбите. Я мог бы пообещать вам уничтожить целый квартал одним ударом мощного лазера, но я не могу лгать.
— А что помешает вам это сделать по-настоящему?
— Профессор, я же все-таки не убийца. Сейчас критический момент, и я готов пойти на ваше убийство только потому, что это принесет нам пользу, но убивать множество людей, которые даже не знают о народе кремния, — мужчина на экране поджал губы, — нет, это против всех моих моральных установок.
— А какие у вас моральные установки? — спросил МакКеллан.
— Профессор, как мне кажется, мы вам интересны. Я бы даже сказал — безумно интересны. Верно?
— Не стану отрицать.
— Джуд, вы же ученый. Мы сможем найти общий язык. Подумайте, какие исследования вы могли бы сделать.
— Коль с Фаустом тебе не повезло… — процитировал МакКеллан.
— Это ваше окончательное решение, конгрессмен? — нахмурился его собеседник.
МакКеллан замолчал. Но через две минуты все же ответил своему визави.
— Да.
— Как жалко. Прощайте, профессор.
Окно начало затемняться. МакКеллан встал, оглядываясь. Откуда ждать удара. Может быть, ИскИн ударит в окно при помощи лазера того самого китайского боевого спутника? А может просто заблокирует дверь и все средства связи, предоставив умирать самому от голода?
МакКеллан не угадал. Сзади к нему бесшумно подъехал робот-уборщик, маленькая черепаха на колесах, на которую он так любил смотреть. Неслышно разогнавшись на своих маленьких колесах, робот ударил его по лодыжке сбоку. МакКеллан упал на пол, ударившись головой об угол стола. Рассчитать силу и направление удара для необходимого угла падения тела было нетрудно.
Находясь второй раз в здании конгресса, Бука испытывала меньшую робость, нежели при своем первом визите сюда. Впрочем, в отличие от первого визита, Мышонка не было с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44