Тут он снова заблудился. Черт бы побрал Байлесса за то, что его не оказалось под рукой, когда им так нужен проводник!
Солнце уже просвечивало сквозь облака, когда он остановил Муху на опушке, над небольшой чашеобразной долиной. Прямо под ним, на выступающем из склона холма утесе стоял замок – маленький каменный дом с деревянной конюшней у входа. Королевский штандарт еще реял на флагштоке. Ниже спала, не подавая признаков жизни, маленькая деревушка.
– Слишком поздно, – сказал он. – Если они этим и занимаются, они уже все сделали.
– Мы можем подождать, не вынесут ли они тело… то, что от него осталось.
– Я не уверен, что они вообще будут его выносить. Кости слишком уж ценные, чтобы их выбрасывать.
Постепенно замерзая на ветру, они терпеливо ждали, не случится ли чего. Вскоре из деревни выехала карета и в сопровождении двух всадников медленно поползла вверх, к замку. Навстречу ей из замка вышел человек и залез в нее. Карета развернулась, спустилась обратно и направилась по дороге во внешний мир.
– Готов поклясться, это был Кромман, – сказал Дюрандаль. – В черном?
– Он двигался как молодой человек, милорд. Я видел секретаря только один раз.
Интересно, ездит ли новый канцлер в Грендон и обратно каждый день? Если он теперь бессмертен по рецепту из Самаринды, то ко времени, когда он доберется до Греймера, он достигнет приблизительно своего возраста. Он сможет посвятить работе часа два и уехать прежде, чем состарится настолько, чтобы не перенести обратного путешествия. Может, стоит устроить ему засаду на обратном пути?
Внизу, в деревне, люди разводили огни, выгоняли скот, собирались к завтраку. Потом из замка вышли шесть человек и направились в конюшню.
– Милорд, нам лучше уходить. Они могли нас заметить.
– Пожалуй, я соглашусь с этим, – кивнул Дюрандаль, разворачивая Муху.
Самое обидное, тучи заслонили солнце так плотно, что он опять заблудился или по крайней мере не был уверен, как далеко от замка они отъехали.
– Я не уверен, что мы миновали ворота, – сказал он, когда они выехали из-под деревьев на дорогу. – Я тоже, сэр.
– Давай-ка поосторожней – вдруг придется удирать. Медленной рысью они ехали по узкой тропе, которая вилась меж деревьев, вдоль шумного, вспухшего от дождя ручья. Куоррел вглядывался в землю.
– После кареты здесь проезжали еще верховые, милорд, – сообщил он, – Подковы пропечатались поверх следов от колес.
– Смена часовых у ворот?
– Может быть. Или те шестеро опередили нас. Думаете, они отправились на поиски новой жертвы?
– Даже не говори об этом! И без того тошно. Через несколько минут дорога вывела их к перекрестку. Пересекавшая дорогу тропа заросла кустарником настолько, что по ней не прошел бы и пеший, не то что конный.
– Кажется, я помню это место, – сказал Дюрандаль. – Мы уже за воротами. Еще пара миль – и выедем в поля, окружающие Стейртаун.
Они пересекли вырубку, снова углубились в лес, свернули за поворот и почти нос к носу столкнулись с шестью всадниками, стоявшими в два ряда по трое.
– Именем Короля, стойте! – рявкнул Дракон и, пришпорив коня, поскакал к ним. Остальные тронулись следом.
– Скачите! – крикнул Куоррел, разворачивая Рубаку. Дюрандаль последовал за ним. В следующую же секунду он подумал, что решение они приняли неверное – им стоило попробовать прорваться. Но их уже преследовали, и было поздно что-либо менять. Они неслись в сторону Фэлконкреста. Снова через вырубку, потом через сосняк… Грохотали копыта, комьями летела грязь. Куоррел пытался сдержать жеребца, чтобы Муха не отставала. Дюрандаль оглянулся и увидел, что четверо из преследователей нагоняют их, а двое постепенно отстают.
– На следующем повороте – вправо! – крикнул он, – Попробуем сделать петлю!
Но до следующего поворота они так и не доскакали. Прямо перед ними возник домик охраны. Еще трое Клинков услышали стук копыт и садились в седла – с их стороны ворот. Девять Клинков – неважный расклад. Деревья мелькали мимо, ворота стремительно приближались.
– Прыгай! – крикнул он, без особого результата колотя бока Мухи пятками. Рубака стрелой несся вперед. Часовые тянули из ножен мечи; кони их пятились от стремительно надвигавшегося на них вороного жеребца. Куоррел тоже выхватил меч, но на него уже наваливались сразу двое, а до ворот оставалось всего несколько ярдов.
– Духи, это же Парагон! – послышались голоса.
– Взять их живыми!
– Я знаю этого коня!
– Задержите их!
Куоррел отбил нацеленный на него меч, пытаясь одновременно нанести удар второму нападающему и послать коня в прыжок. Рубака успел еще укусить одну из лошадей, а потом стук его подков стих – он взвился в воздух. ВОТ КРАСОТА!
– Взять живыми! – снова заорал Дракон. К черту тогда их мечи. Держась след в след за Рубакой Дюрандаль подобрал поводья и пригнулся в седле.
– Давай, Муха! – прошептал он. Хотя и знал, что ей это не по силам. Даже он не заставил бы ее перепрыгнуть через эти ворота.
Она сделала все, что могла. Возможно, это ей даже удалось бы, если бы в то мгновение, когда она прыгала, в нее не врезалась одна из лошадей. Она зацепила за верхнюю перекладину и упала. Он увидел завертевшиеся вокруг облака и деревья, потом стремительно надвигающуюся землю – и больше ничего.


9

Пение показалось ему знакомым. Запах свежесрезанной листвы – тоже. Да, это было заклинание для исцеления ран, которым пользовались и в Гвардии, и в Айронхолле. И – ОГО! – присутствие духов ощущалось очень сильно. В последний раз он ощущал его, когда сломал ногу, валяя дурака на крыше оружейной с Байлессом и Феликсом.
Должно быть, произошел несчастный случай. Он лежал на соломенной подстилке в центре октаграммы. Значит, заклинали именно его раны… это, объясняло то, почему ему больно, хотя не объясняло того, почему ему больно в стольких местах сразу. Кажется, он не дрался… если только его не рубили на куски. Но уж наверняка он не свалился с крыши снова? Сквозь застилавшую глаза пелену виднелись закопченные доски потолка и целая армия людей, высившихся вокруг него словно деревья в лесу. Слишком много людей. Голые каменные стены, дымоход, нижняя обшивка деревянной лестницы. Все плыло перед глазами.
Заклинание завершилось. Два круглых, румяных, совершенно одинаковых лица уставились на него, потом у него перед глазами помахали растопыренными пальцами.
– Ладно, это все, что мы можем для него сделать здесь. Думаю, через день-другой он придет в себя. Сколько пальцев я показываю, милорд?
Перед глазами Дюрандаля покачивалось восемь пальцев. Впрочем, казалось, будто вопрос адресован вовсе и не ему, так что он не стал прерывать разговора.
– Вы можете говорить? – спросили два лица.
Дурацкий вопрос.
Лица исчезли. Шестнадцать, если не больше, человек смотрели на него сверху вниз с чудовищной высоты. Не стоило бы ему лежать здесь – ведь затопчут. Но подвинуться он был не в силах.
– Пусть отдохнет час или два, – произнес раздраженный голос. – Потом попробуем еще. Не понимаю, что не так с этой октаграммой. Баланс стихий абсолютно неверен, абсолютно необычен. – Голос понизился до конфиденциального Шепота. – Может, и хорошо, что Его Величество отказался продолжать лечение здесь. Мне кажется, вам стоит пригласить заклинателя, пусть попробует наладить октаграмму. Ладно, вы говорили, у вас есть другой пациент?
– Ранение мечом, доктор. Он потерял очень много крови. Дюрандаль почувствовал, как сильные руки поднимают его вместе с тюфяком и несут куда-то. Его раздражение по поводу столь бесцеремонного обращения сменилось интересом, когда мимо него по очереди проплыли жернова, колода для рубки мяса, кувшины с водой – все по две штуки. Другая комната, такая же холодная. Его положили на пол…
– Не думаю, чтобы он притворялся, – произнес новый голос, – но не спускайте с него глаз ни на минуту. Только вспомните, кто это. Даже полумертвый, он управится с любым из вас, увальней.
Кто-то укрыл его еще одним одеялом. Заскрипел стул. Вскоре пение возобновилось, но где-то далеко.
Туман рассеивался, свивался языками, снова рассеивался. Он находился в комнате замковой стражи в Фэлконкресте – лежал на полу, не так близко от камина, как ему хотелось бы, и довольно далеко от входной двери. С ним в комнате находилось четверо Клинков – двое сидели, двое стояли. Сторожили его, конечно. Правда, пока он был не в состоянии пытаться вырваться отсюда. Левое запястье болело. Лицо болело – рот и левый глаз. Ребра ныли. Могло быть и хуже; выходит, для своего возраста не такая уж он и развалина. Зрение все еще оставалось нечетким, так что лучше было лежать, закрыв глаза и прислушиваясь к заклинаниям, доносящимся из кухни. Может, это чинят Куоррела? Одна голова хорошо, а две лучше. О побеге можно подумать, когда оба будут способны двигаться. Желательно, чтобы это произошло до завтрашнего завтрака.
Он мог бы даже соснуть, если постараться хорошенько…
– Ну, этот-то совсем еще молодой, – буркнул недовольный голос. В комнату охраны вошел доктор. Пение прекратилось. – Он восстановит всю потерянную кровь через пару часов. Побольше питья, побольше мяса, и через неделю он снова сможет драться как тигр. А теперь мне нужно посмотреть Его Величество и…
– Его Величество не желает, чтобы его беспокоили. – Этот голос принадлежал Боумену. А где коммандер Дракон? И когда Боумен успел приехать из Греймера?
Доктор издал раздраженное фырканье, хотя и негромкое, ибо королевская спальня располагалась прямо над ними. – На, сэр Боумен, прошла уже целая неделя с тех пор, как его смотрел врач! Повязка на ноге…
– Вы видели его вчера ночью, доктор.
– Ну… совсем мельком. Не спорю, его вид обнадеживает, но…
– А то, как он вышвырнул вас из комнаты, напоминает старые, добрые времена, не так ли? Так вот, сегодня он намерен спуститься и пообедать в деревне. Тогда я полагаю, вы и можете пытаться лечить и заклинать его.
– Пытаться?
– Не обращайте внимания, это я так просто выражаюсь. Спасибо за помощь, доктор, А теперь сэр Торкиль проследит, чтобы вы благополучно…
– Да, только сначала я хотел бы взглянуть еще раз на лорда Роланда.
Оглушенный или не совсем, Дюрандаль понимал, что не сможет изображать кому при настоящем враче. Он открыл глаза и улыбнулся.
– Спасибо, мне гораздо лучше. Мне будет позволено сесть?
– Ого, быстро же он выздоровел! – пробормотал один из зрителей.
– Он всегда был быстр, – отозвался другой, не менее язвительный голос.
Доктор улыбнулся и опустился на колени пощупать у него пульс, посмотреть зрачки и проделать все другие положенные в таком случае процедуры.
– Делайте все, что сможете, но не торопитесь. Вы очень сильно расшиблись, милорд. Вы помните?
– Я упал с лошади.
– Еще как упали. Сколько пальцев?
– Полагаю, что три, хотя вижу четыре с половиной. Толстяк вежливо хихикнул шутке его светлости.
– Зрение слегка неясно? Полежите денек, и посмотрим, как вы будете себя чувствовать завтра.
Один или оба из них будут завтра чувствовать себя покойниками. Совершенно очевидно, доктор – голос его был ему знаком, но имя вылетело из головы – не состоял в заговоре. Его жизнь могла висеть на волоске уже в эту самую минуту – в зависимости от тех инструкций, что получил сэр Торкиль.
Словно прочитав его мысли, Боумен тоже подал голос откуда-то сверху:
– Лорд Роланд подтвердит вам, доктор, что его сегодняшнее пребывание в Фэлконкресте носит совершенно секретный характер.
– Да, конечно, – произнес Дюрандаль. – Его Величество желает, чтобы об этом не было известно никому. Это могло бы создать определенные сложности.
– Именно, – согласился Боумен.
Врач поднялся на ноги, рассыпаясь в заверениях, что он прекрасно понимает, что он никогда не противоречил тому, что говорил коммандер, что как придворный врач он всегда следует предписаниям – ля-ля… Сэр Торкиль поспешно увел его. В комнате сделалось светлее, а потом снова темнее – открылась и закрылась дверь. Порыв холодного воздуха раздул огонь в камине.
Последовавшая тишина становилась угрожающей. Над головой скрипели половицы, в камине трещали поленья. Где-то в стороне ветер хлопал ставнем.
– Чертов дурак, – буркнул Боумен.
Опираясь на левую руку, Дюрандаль медленно сел. Комната угрожающе завертелась было, но потом остановилась. Он увидел столы, стулья, пару шкафов, но все кровати, уставлявшие комнату в прошлый его приезд, исчезли, если не считать тюфяка, на котором он сидел. Разумеется, из замка выселили всех, кроме тех, кто состоял в заговоре. Здесь жили теперь Король, его Клинки, и еще, может быть, Кромман. Вряд ли кто еще.
Он недоверчиво обвел взглядом круг из шести лиц – шестеро молодых мужчин смотрели на него так, словно не могли дождаться следующего пункта программы: похорон. Пламень! И это Клинки! Парни из Айронхолла, как он сам, братья. Ему никогда еще не приходилось видеть защитников Короля со стороны, как сейчас, и ощущение было жутковатое. Эти юнцы могли быть страшными врагами. В первый раз с самого детства он оказался без меча – и попал в ров ко львам.
Главным здесь был Боумен. Когда и зачем его перевели из Греймера? Его присутствие оказалось неприятным сюрпризом, ибо он был не в пример хитрее Дракона. От мечника, который передвигается словно в конвульсиях и сыплет шуточками, сохраняя вид профессионального гробовщика, можно ожидать любых неожиданностей. Дюрандаль всегда ставил Боумена гораздо выше Дракона. Боумен молчал, ожидая, пока он заговорит первым.
Если бы голова перестала кружиться, он мог бы попытаться обмануть его: выдумать повод для приезда в Фэлконкрест, справиться о здоровье Его Величества… Ничего не получится: они просто ждали возвращения инквизитора. Так что пусть уж говорят сами. Он ждал.
Прежде, чем кто-либо успел раскрыть рот, дверь кухни распахнулась и в комнату, шатаясь, ввалился молодой человек. Выглядел он так, будто его вышвырнула из кабака пьяная компания. Его камзол и бриджи от груди до колен были заляпаны засохшей кровью. Он споткнулся о стул и на мгновение застыл, раскинув руки, с искаженным от ужаса бледным лицом, потом с болезненным вскриком растянулся на полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50