— Шона, неужели ты думаешь, что я стала бы молчать, если бы знала, кто это сделал? Я перепугалась и пришла в ярость. Меня собирались убить — в этом я уверена. Это было ужасно — прийти в себя и обнаружить, что лежишь связанная в склепе… я была бы рада видеть, как их повесят! Но я ничего не знаю. Помню только, что заметила белый платок и двух, а может, и трех людей в плащах.— Где тебя схватили? — спросил Дэвид. Сабрина нахмурилась.— Не помню…— В замке? — допытывался Дэвид.— Я… — Мимолетный взгляд в сторону Слоана вновь привел ее в себя. Она обратилась к Шоне: — Вспомнила! Мне показалось, я слышу детский плач. Я двинулась на звук к часовне, а затем вышла на кладбище. Там-то меня и схватили.— И больше ты ничего не помнишь? — мягко спросил Дэвид.Сабрина покачала головой.— Разве что несколько обрывков разговоров, но не уверена, что слышала их наяву.— Что ты слышала? — вступила в разговор Шона.Сабрина недоуменно приподняла бровь.— Они говорили нечто вроде — смерть придет за невинными, невинные насытят землю. И еще…— Что еще? — подхватила Шона.— Мне показалось, они говорили: я не то, что им нужно, но и я могу подойти. Они охотились за тобой, Шона. До сих пор ты избегала смерти. Все это звучит нелепо, но кто-то из них сказал, что ты изменила предначертания судьбы и вскоре за тобой придут из потустороннего мира.— Какая чепуха! — воскликнул Слоан.— Но я точно слышала это! — запальчиво возразила Сабрина.— Я не говорил, что не верю тебе, — с нетерпеливым вздохом объяснил Слоан. — Просто причиной всех этих событий, похоже, стал нелепый и опасный вздор!— Согласен, — пробормотал Дэвид.В дверь постучали. Ястреб осторожно приоткрыл ее. На пороге стояла Эдвина. Она торопливо вошла в комнату, неся украшенную вышивкой сумку со своими целебными мазями и травами.— Сабрина, детка! Слава Богу, ты жива!Она заняла место Шоны рядом с Сабриной, коснулась ладонью ее лба и вгляделась в глаза.— Со мной все хорошо. Незачем так беспокоиться.— О каждом человеке следует заботиться, — заверила ее Эдвина.— У нее ободраны запястья и щиколотки — там, где ее связали, — напомнил Дэвид, вновь заговорив с ирландским акцентом.— У меня есть мазь, которая залечит раны за одну ночь, — заверила Эдвина.На пороге комнаты появились Гоуэйн и Алистер. Гоуэйн вошел вслед за Эдвиной и молча положил руку ей на плечо жестом ободрения.— Пожалуйста, дайте мне для нее стакан воды, — попросила Эдвина, и Гоуэйн выполнил просьбу. Эдвина добавила в воду капель из сосуда, извлеченного из сумки, и протянула напиток Сабрине. — Он подкрепит твои силы. Здесь лимонная цедра, ромашка и всякие травы. Они смягчат боль. А вот это, — она протянула пациентке запечатанный горшочек, — мазь для твоих щиколоток и запястий. — Эдвина встала и улыбнулась девушке. — Ты очень сильная. — Склонившись над ней, она произнесла так тихо, что ее услышала только стоящая рядом Шона: — Твой смуглый малыш жив, беспокоиться незачем.Сабрина смотрела на нее не моргая, а Эдвина повернулась к остальным.— Она вскоре поправится и без моих забот, а потому я оставлю вас. — Она повернулась. — Гоуэйн, не угостите меня шерри?— С величайшим удовольствием! — воскликнул Гоуэйн. — Брат Дамиан, не хотите ли присоединиться к нам?Казалось, приглашение или его неожиданность изумили Дэвида.— С удовольствием, но немного погодя. Благодарю за приглашение.— И я не прочь выпить, да побольше, — заметил Алистер. Он прокашлялся. — Ястреб, твой приятель, мистер Мак-Грегор, ждет внизу. Я узнаю, согласится ли он выпить со мной.Гоуэйн, Алистер и Эдвина покинули комнату. Дэвид закрыл за ними дверь.— Теперь, когда Сабрине ничто не угрожает и пока мы не можем разузнать о похищении, нам остается уладить еще одно дело — с Шоной, — объявил Дэвид.В его голосе вновь засквозила еле сдерживаемая ярость, которую Шона ощущала всю ночь. Ее охватил страх, но Шона по-прежнему не понимала, что стало причиной такого недовольства.Даже брат Дэвида испытал неловкость при звуках его голоса.— Может, вам стоит поговорить наедине…— Нет, Ястреб, нам предстоит обсудить семейное дело, и мне понадобится твоя помощь — и зрение, — чтобы убедиться, что я не сошел с ума.— Пожалуй, и мне следует присоединиться к Алистеру и Джеймсу… — начал Слоан.— Слоан, ты знал моего отца как никто другой, — возразил Дэвид. — Как я уже сказал, это семейное дело. Сиу считают верных друзей братьями. Разумеется, Скайлар, ты тоже должна остаться.— А я, — пробормотала Сабрина, — в любом случае не смогу вас покинуть.— Что, черт возьми, здесь… — начала Шона.— И вправду, миледи, — гневно перебил Дэвид. — Не будете ли вы так любезны уделить мне минуту своего терпения?Все присутствующие изумленно воззрились на него. Дэвид вышел в коридор.— Ястреб, что с ним стряслось? — встревоженно спросила Шона.— Не знаю, Шона, честное слово, — отозвался Ястреб.Дэвид вернулся прежде, чем они успели продолжить разговор. Он нес на руках спящего Дэниэла. Глаза Дэвида, устремленные на Шону, были холодны, как зеленый лед. Что бы он ни собирался сказать, Шона вдруг порадовалась присутствию остальных. Она никогда еще не видела Дэвида таким, даже в ночь, когда он вернулся.— А теперь, миледи, повторите, что вы рассказали мне все известное вам о ночи, когда случился пожар.— Это новое обвинение? — возмущенно спросила Шона. — Клянусь тебе, ничего больше…Ее голос вдруг дрогнул и прервался, когда Дэвид, не обращая внимания на нее, протянул руку и отвел смоляные кудри на затылке спящего малыша.— Ястреб, Слоан, будьте так добры взглянуть сюда, — ледяным тоном попросил он.Двое мужчин прошли мимо Шоны, нагнулись над Дэнни, и вдруг оба изумленно уставились на Дэвида.— Будьте вы прокляты! — воскликнула Шона. Она многое вынесла, некогда она считала себя сильной женщиной. Но убийцы в плащах, похищение и спасение Сабрины, ненависть Дэвида — это уж слишком. — Будьте вы прокляты! — повторила она зло. — Что, черт побери, происходит?— Этот мальчик… — начал Ястреб.— Смотри, — мягко обратился к ней Слоан, указывая на линию волос на затылке мальчика, образовавшую небольшой, но отчетливо различимый выступ в форме полумесяца.— Не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотала Шона. — Я никогда не видела такой метки. Если это метка Дагласов, то… у Дэвида такой нет.Ястреб подхватил на затылке свои густые черные волосы и слегка повернулся, чтобы она увидела полумесяц.Скайлар Даглас ахнула — настолько удивленная, что выпалила не задумываясь:— Ястреб, ты же говорил мне, что никогда не спал с Шоной!— О Боже! — простонала Шона.— Благодарю тебя за доверие, жена! — возмущенно воскликнул Ястреб.— Это мой ребенок, — заявил Дэвид. — У меня самого такой метки нет, но у отца она была и часто появлялась в роду Дагласов. — Потрясенно глядя на Дэнни, Шона вдруг почувствовала на себе обжигающий взгляд зеленых глаз Дэвида. — Леди Мак-Гиннис больше ничего не известно о той ночи, однако она родила ребенка и отдала самой омерзительной паре в Крэг-Роке, чтобы они воспитали Дэнни вместе со своими детьми!Действительно, в эту ночь ей пришлось вынести слишком многое. Шона смутно заметила, какой ненавистью налились глаза Дэвида, но больше ничего не успела узнать. В беспамятстве она рухнула на пол.Видения вновь преследовали ее во сне. Сначала она бежала. Бежала сквозь густой, поднимающийся от земли туман. За ней гнались фигуры в плащах. Затем они исчезли, и сон стал еще тягостнее, заставляя обливаться кровью ее сердце.Она очутилась в комнатушке, которую снимала в таверне эпохи Тюдоров в Глазго. Она покинула Крэг-Рок, чтобы остаться наедине с собой, решить, как жить дальше, когда появится ребенок. Первую схватку она почувствовала на рассвете, но решила, что ошиблась — ребенок должен был появиться на свет только через месяц. Несколько часов подряд она мучилась в одиночестве. Затем, неизвестно откуда, в комнате оказалась повитуха.Схватки продолжались много времени подряд. Боль была невыносимой, она молилась только, чтобы ребенок выжил. Отвлекая себя от боли, она продолжала вести мысленные битвы. Что теперь делать? Ей не хотелось возвращаться домой, потому что Дэвид сгорел в конюшне.Шона производила на свет наследника Дагласов, готового войти в мир, но Дэвид Даглас никогда не был ее мужем, и за все время, прошедшее с тех пор как погиб Дэвид, она так и не решилась сказать его отцу о ребенке. Ей не хотелось, чтобы отец Дэвида подумал, будто ей что-то надо от Дагласов, но вместе с тем не желала лишать его внука.День сменился ночью. В конце концов все это не имело значения — роды начались преждевременно. Боль нарастала, а ребенок так и не появлялся. Повитуха заставила ее выпить снадобье, смягчающее боль, и Шона согласилась. Больше она ничего не помнила… Очнувшись от глубокого сна, она увидела за окном свет. Повитуха сказала, что ребенок родился мертвым. Пожилая женщина»принялась мягко утешать Шону:— Детка, тут уж ничем не поможешь: дети должны рождаться тогда, когда им положено, иначе их ничто не спасет.Ее бедный малыш погиб. Шона боролась с изнеможением и болью, охватившими ее. Повитуха положила ей на руки бесформенный сверток, и Шона зарыдала. Она попыталась взглянуть на ребенка, но повитуха отняла сверток, объяснив, что малыш весь в крови, к тому же не успел развиться. Она лишилась всего, что осталось ей от Дэвида, не сумев отдать ему даже последний долг — не спасла его ребенка. Она была безутешна, ей не хотелось жить. Но она выжила, и вскоре ее родные узнают…Ребенок не умер! Он здесь! Дэнни — вылитый Мак-Гиннис, ибо он и есть Мак-Гиннис, ее сын. Кто-то сыграл с ней ужасную, жестокую шутку! Этот кто-то пытался убить Дэвида и ее.Но теперь… Дэвид убьет ее своими руками.Она открыла глаза и растерянно огляделась, не понимая, где находится. Потрескивал огонь, она ощущала прохладу и мягкость простыней. Во рту пересохло. Она попыталась сосредоточиться, но сумела не сразу. Она лежала в постели, ее лиловая амазонка была расстегнута на груди. Наконец-то Шона поняла, что лежит в постели Сабрины Конор, а Сабрина, с беспокойством глядя на нее, сидит сбоку. У Шоны по-прежнему кружилась голова. Комнату заполняли тени; очевидно, они остались вдвоем. Шона порадовалась тому, что с ней рядом именно Сабрина.— Сабрина, этого не может быть…— Тсс! Все хорошо…— Господи…— Тише, тише! Я здесь. С тобой ничего не случится.— О Боже! — воскликнула Шона, хватая Сабрину за рукав. Ей следовало сдержаться, обуздать свои чувства, но она не могла. В ней закипала паника. — Этого не может быть, не может! О Сабрина, не допусти, чтобы этот ужас повторился с тобой, расскажи всем о своем ребенке! Его отец — индеец? Кажется, на это намекала Эдвина? О Сабрина, неужели это ребенок Ястреба?— Что?! — послышался возглас из угла. Голос Скайлар.Шона с запозданием поняла, что в комнате они с Сабриной не одни. Сабрина ошеломленно смотрела на сестру, Ястреб и Слоан подошли поближе и встали у кровати.— Боже милостивый, Ястреб! — выдохнула Скайлар. Взгляд Ястреба, обращенный на жену, был полон ярости.— Скайлар, что с тобой? Уверяю, ребенок твоей сестры не от меня! — с оскорбленным видом заявил Ястреб.— Разумеется! — подтвердила Сабрина, переведя взгляд на Шону.— Сабрина, ты не сказала мне ни слова, — уже мягче упрекнула Скайлар. — Неужели ты ждешь ребенка?Сабрина смутилась, глядя на Шону.— Я думала, мы одни, — пробормотала Шона. — Мне так жаль…— Знаю, — ответила Сабрина, — но это не имеет значения. Дэвид был в таверне в тот день, когда Эдвина заговорила со мной о ребенке. Все они здесь заодно, — горько добавила она. — Ему все равно пришлось бы рассказать о ребенке моему зятю. — Сабрина, не понимаю, почему ты не призналась мне, — снова упрекнула Скайлар. — Если отец ребенка — индеец, но не Ястреб, тогда…Сабрина напряглась, не поворачиваясь и опустив голову.— Совершенно очевидно, что ребенок мой, — заявил Слоан Трелони.— О Боже! — воскликнула Скайлар. — Слоан, тебе незачем брать на себя такую ответственность, если произошла ошибка…— Ребенок — мой, — повторил он.Это правда, поняла Шона. Она прочла подтверждение в глазах Сабрины, устремленных на нее.— Сабрина, пожалуйста, прости меня… — снова заговорила Шона и осеклась, поскольку в комнате находился еще один человек, тот, о присутствии которого она чуть не забыла…Дэвид.Без бороды, облаченный в черные бриджи и черную рубашку с длинными рукавами, Дэвид подошел и встал с ней рядом. Помедлив, он склонился и подхватил ее на руки, не обращая внимания на то, что Шона, обезумевшая от ужаса, уперлась ладонью ему в грудь.— Похоже, пришло время поговорить наедине, — заявил он. — Правда, поздновато — мы уже ухитрились выдать все чужие секреты и чуть не разрушить брак моего брата.— Я не хотела… — начала Шона.— Мне требовалось присутствие брата и Слоана — ибо, если не считать полумесяца на затылке, этот мальчик — вылитый Мак-Гиннис, а я должен был заставить тебя понять: нельзя отрицать того, что он — Даглас. Но теперь… продолжать битву можно наедине. Слоан, Сабрина, Ястреб, Скайлар, прошу нас простить.Она вырвалась из рук Дэвида, как только они покинули комнату, и направились по коридору и лестнице к башне.— Лорд Даглас, я рада, что ваш разумный и рассудительный брат встретил добрую и любящую девушку, но в особенности тому, что между ними установились нежные отношения, на которые вы, по-видимому, неспособны.— Каждому свое.— Я не пыталась разрушить его брак, не хотела причинить вреда и Сабрине…— Ты только готова была уничтожить собственного ребенка, чтобы сохранить честь рода Мак-Гиннисов?— Нет! — вскричала она. — Я ничего не знала! Клянусь тебе, не знала!— Так ты отрицаешь, что это наш сын?— Нет… не знаю. Не может быть… правда, мальчик… Господи, где он? — вдруг опомнилась Шона.— Я позабочусь о нем.— Ты? Но заботиться о нем должна я! Дэвид, ты утверждаешь, что это мой ребенок, и запрещаешь мне видеться с ним? Дэвид, скажи, где Дэнни? — отчаянно прошептала она.Лицо Дэвида стало непроницаемым.— В безопасности, — ответил он.— Где в безопасности?Дэвид склонился к ней.— Вдали от всех, кто носит имя Мак-Гиннис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43