Казалось, все ее тело, до сокровенных глубин, отозвалось на движение его напряженного языка. Она высвободилась рывком и оказалась на нем, обхватив ногами его бедра, а руками шею.
Дит гладил ее спину, плечи, грудь. Рейсин прижималась к нему все плотнее. Тело ее охватила дрожь – наслаждения и досады. Ей мешала одежда. Надо от нее избавиться. Рейсин поразилась, с какой легкостью она решилась на это.
Прерывая поцелуй, она поднялась над ним, перемещая вес тела на колени. Его руки скользнули вниз, лаская грудь. Улыбаясь, она расстегнула пуговицы на манжетах, затем скрестила руки и, ухватив рубашку за подол, медленно стянула ее. Ощутила покалывания на коже, будто обнажились нервные окончания. Дит застонал. Когда он руками коснулся груди Рейсин, огонь прошел сквозь ее тело, и под его большими пальцами набухли соски.
Какое-то время она была не в состоянии ни шевелиться, ни думать – обнаженное тело привыкало к его ласкам. Затем медленно подняла руки, распуская волосы, завязанные в конский хвост. Волосы рассыпались по плечам. Дит привлек ее к себе, пытаясь дотянуться до ее губ, но Рейсин только слегка подалась вперед – она еще не завершила стриптиз. Еще раз поднялась над ним, скользнув руками по его мускулистому телу. Вдохнув, он втянул живот. На мгновение Рейсин заколебалась, но затем решительно взялась за пояс джинсов и дернула молнию.
Внезапно Дит схватил ее за руки и, перекатившись на бок, увлек Рейсин под себя. Она открыла рот, чтобы заговорить, но он заполнил его языком. Она хотела обнять его, но Дит все крепче сжимал ее руки, отказываясь освободить их. Она не понимала, что он задумал. Когда поцелуй стал угасать, до нее наконец дошло, что он не хочет близости. Разве это возможно? Она же видела в его глазах страсть, чувствовала ответный трепет его тела.
Дит оторвался от ее рта и поднял голову, заглядывая в ярко блестевшие глаза девушки. Рейсин лежала неподвижно. Взгляд ее выражал обиду и недоумение. Лицо Дита погрустнело, на нем появилось уже знакомое ей выражение раскаяния. Он вздохнул и собрался заговорить, но Рейсин не хотела этого.
– Дит, – начала она, пытаясь сломить его.
Он оборвал:
– Дорогая, не надо. Ты сама не знаешь, что делаешь.
– Нет, знаю.
– Рейси, если бы я хоть на секунду был уверен… – начал было Дит и замолчал. Затем попытался снова: – Рейси, ты не знаешь, кто я, чем я занимаюсь .
– Я знаю все, что мне нужно знать. Я знаю, что люблю тебя.
Он был ошеломлен и одновременно чрезвычайно доволен. Рейсин сумела уловить это сквозь свою обиду.
– Я люблю тебя, Дит, и хочу близости с тобой.
Он покачал головой, улыбаясь, глаза его заблестели. Рейсин со страхом ждала его ответа.
– Ты удивительное создание, но я не…
Ее глаза закрылись, дыхание перехватило.
– Но ты не… не любишь меня?
Дит отпустил девушку, скользнув руками по ее плечам и груди.
– Я недостоин тебя, Рейсин, но очень тебя люблю.
Рейсин тотчас открыла глаза.
– Дит!
Она закинула руки ему на шею, прижимаясь к нему и покрывая поцелуями лицо. Он засмеялся. Хриплый, счастливый смех, способный раздуть все еще тлеющий огонь. Она обвила Дита ногами, страстно шепча его имя, испытывая блаженство, когда он впился в нее поцелуем. Оторвавшись, Дит слегка отстранился, нависая над ней.
– Не так. Если уж нам захотелось близости, моя дорогая, сделаем все законным порядком.
– Что это значит? – встревожилась Рейсин.
Он улыбнулся, и его ответ согрел ее сердце, разогнав все сомнения и страхи.
– Это значит, – сказал он, – что ты должна выйти за меня замуж. И как можно скорее.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Безмерно счастливая, Рейсин была готова выйти за него замуж в ту самую минуту или, понимая невозможность этого, на следующий день. Но Диту не пришлось долго уговаривать ее подождать. Тоби, несомненно, захочет присутствовать на свадьбе. И суд – он висел над ними, подобно лассо, нацелившемуся на их любовь. Была, конечно, и другая причина, о которой Дит пока умалчивал. Он не мог признаться девушке в том, что Дженкс его брат, опасаясь, что это признание станет концом их отношений. Ему придется уйти, а Рейсин все еще нуждается в его помощи.
Сперва надо увериться, что ей не угрожает опасность со стороны властей, а заодно избавиться от чувства вины, которое даже сейчас съедало его. Чего бы это ни стоило, он сделает все, чтобы ей не пришлось лжесвидетельствовать, к тому же это может облегчить положение Дженкса, хотя для того это уже не имело значения. Он готов был задушить своего брата за то, что из-за него Рейсин оказалась в такой ситуации. Одурманенный любовью, Дит полностью оправдывал ее действия.
Его чувство подогревалось сознанием, что Рейсин тоже любит его. Дитон не хотел связывать девушку близостью до тех пор, пока она не узнает правды, – он надеялся, что она простит его. Жениться на ней до признания было большим искушением, но ведь и развод в этом штате был делом несложным. Дит не мог так поступить, он поклялся, что в его жизни такого не произойдет.
Нет, ситуацию надо прояснить до конца, и тогда, если Рейсин захочет стать его женой, он будет самым счастливым человеком на свете. Но как ее прояснить? В его распоряжении был только один способ: заставить Дженкса признаться в том, что выстрелил он.
Дит принял решение. На следующий день, когда Рейсин, как обычно, собралась к отцу, он обнял ее и отпросился на это время. Она даже не поинтересовалась зачем. Просто поцеловала его и предложила ключи от грузовика. Трудно было с ней расставаться. Но любовь придавала ему необычайную силу. Окрыленный надеждой, Дит ушел.
Окружную тюрьму найти было нетрудно. Доехав до центра, он свернул на первую попавшуюся бензоколонку и спросил у служащего. Десять минут спустя, заполнив бак горючим, он уже направлялся к неуклюжему современному зданию, расположенному у склона холма, покрытого зеленью.
Через полчаса в маленькую пустую комнату, где Дит ждал, сидя на крепком деревянном стуле, вошел Дженкс, одетый в синий спортивный костюм. С хитроватой улыбкой он развалился на втором стуле, стоящем в комнате, и лениво выудил сигарету из оттопыривающегося нагрудного кармана.
– Огоньку не подашь, браток?
Дит почувствовал раздражение, но постарался не показать виду. Дженкс прекрасно знал, что он не курит и не одобряет этой вредной привычки у других. Еще в детстве, застав брата за этим занятием, Дит пытался образумить его, но тщетно. Дженкс и теперь плевать хотел на свое здоровье, как и на многое другое. Дит отвел глаза и, понизив голос, спросил:
– В чем дело, Дженкс? Тебе не доверяют спички? Ты пытался устроить пожар?
– Ненароком вышло, – пожаловался Дженкс, укладывая сигарету за ухо, как карандаш. Он угрюмо оглядел Дита и произнес с упреком: – Долго же ты собирался навестить меня.
Дитон пожал плечами. Он знал, что его братец не очень-то скучал по нему.
– Я пытался найти способ вытащить тебя отсюда.
Дженкс сразу просветлел.
– Удалось?
Надежда смягчила его лицо, придав ему детское выражение. В конце концов, он и вправду еще совсем мальчишка.
Дит оглядел своего единоутробного брата – болезненно-худощавый, даже хрупкий. Не брит, каштановые волосы взъерошены. Кожа бледная, нездоровая, глаза покрасневшие. Вид измученный. Дит знал, что мукам его пока что конца не видно. Впервые ему стало по-настоящему жаль своего младшего брата. Но что он может для него сделать, не предав Рейсин? Он вспомнил о цели визита и напрягся.
– Послушай, на этот раз ты здорово влип, – сказал он, внутренне сжавшись от выражения отчаяния на лице Дженкса.
Младший брат вздохнул. И вскочил внезапно.
– А все этот Лонни, будь он проклят!
– Почему бы тебе хоть раз в жизни не ответить за свои собственные поступки? – разочарованно спросил Дит.
– Но, Дит, с какой стати мне отвечать за Лонни?
– Забудь о Лонни! – взорвался Дит, вставая. – Вы оба виноваты в преступлении. Ты знаешь это! Почему бы тебе не признаться, что ты выстрелил в старика? Отбудешь срок и начнешь жизнь заново.
– Я ни в кого не стрелял! – горестно выкрикнул Дженкс, опускаясь на стул.
– Ты ограбил лавку. Оба, Питтман и Рейсин, готовы повесить тебя. Но ты им этого не позволяй. Признайся сам, и за это тебе сбавят срок, Дженкс. Я абсолютно уверен, суд не будет слишком строгим к тебе сейчас, когда Тоби Эдуардз пошел на поправку.
Казалось, Дженкс полностью упал духом.
– Значит, ты не смог убедить ее изменить показания, да?
Сопротивляясь нахлынувшему чувству вины, Дит покачал головой. Дженкс чуть не плакал.
– Она врет, – простонал он, – ее там даже не было, она прибежала после выстрела. Это все Лонни, а я-то считал его своим другом.
Он отвернулся. Дит понял, что брат пытается подавить слезы. Неожиданно его охватило желание как можно скорее уйти отсюда. Он направился к двери. Остановившись, положил руку на плечо Дженкса.
– Подумай над этим. Я снова приду, как только смогу.
Тот молча кивнул. Дит отошел и постучал в дверь. Охранник открыл ему. Он стремглав помчался по коридору до следующей двери. Ее открыл второй охранник. Дит вышел в приемную, где посетители ждали своей очереди, чтобы встретиться с родственниками и друзьями. Он подал сидящей за столом женщине в форме жетончик с номером. Она молча повернулась и взяла маленькое пластиковое ведерко с полки за спиной, вываливая его содержимое на стол. Дит взял свой перочинный нож, ключи и бумажник, автоматически открыв его и пересчитав кредитные карточки, перед тем как положить в карман. Повернулся и вышел из комнаты, избегая встречаться взглядом с ожидающими.
Затем спустился лифтом на первый этаж. Лишь только открылись двери, он увидел Тима Хоторна, прислонившегося к колонне. Тим улыбнулся и нахлобучил шляпу. При всем желании невозможно было проскочить мимо незамеченным. Дит направился к выходу. Тим пристроился рядом и, не тратя времени на любезности спросил напрямик:
– Как дела у брата, мистер Спунер? С ним хорошо обращаются?
Дит покорно улыбнулся. Что ж, и такое иногда случается.
– Он выглядит худым и бледным, но думаю, ничего страшного.
– А-га. А вы сообщите о своем визите Рейсин?
Хоторн сошел с дорожки и остановился, всматриваясь в даль. Затем обернулся, пронзая Дита карими глазами.
– Она ничего не знает, ведь так?
Дит опустил глаза.
– Да.
Хоторн кивнул.
– На твоем месте, дружище, я бы нашел способ сказать ей – и как можно скорее. Сегодня. Сейчас.
Дит кивнул.
– Именно так я и собираюсь поступить.
Не имело смысла откладывать разговор со следователем на потом. Хоторн, решивший, что разговор окончен, шел по тротуару. Дит нагнал его.
– Мне нужно с вами поговорить, неофициально. Это важно.
Хоторн прищурился.
– Не знаю, возможно ли это. Во всяком случае, я должен заранее знать тему нашей беседы.
Дит сделал глубокий вдох.
– Хорошо. Предположим, кто-то хочет изменить показания, которые были даны ранее. Что ему за это грозит?
Хоторн потер щеку.
– Показания, данные полиции?
– Да.
Тим искоса взглянул на Спунера, затем резко отвернулся и двинулся прочь от здания. Дит неуверенно пошел рядом, озираясь по сторонам в опасении, что их может увидеть кто-нибудь из знакомых. Поблизости никого не было. Хоторн остановился у дерева, под которым стояла полицейская машина без опознавательных знаков. На сиденье лежала сигнальная красная лампа. Следователь прислонился спиной к дереву, вытащил из кармана брикет табака и нож, отрезал толстый кусок и отправил его в рот. Он усердно жевал, видимо размышляя. Дит облокотился о машину и, скрестив руки, ждал.
– Значит, ее не было в комнате? – Это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос.
Дит не стал спрашивать, кого тот имел в виду. Но также и отвечать не стал. Молча глядел Хоторну в глаза. Полицейский кивнул.
– Я подозревал это. Единственная часть рассказа, в которой показания обоих парней совпадают.
Он снял шляпу и почесал затылок.
– Да, нагородила лишку, придется ей в своей лжи признаться. Предупреждаю, это не понравится окружному прокурору. Но уж коли такое случилось, лучше отделаться от этого как можно скорее. Да, дружище, не тяните с этим, мало ли что может случиться. Пока что я согласен этот разговор забыть. Но через несколько дней я вернусь и вытрясу из нее правду. Будет лучше, если леди сделает это сама.
Дит оценил участие, хотя ему не понравилась идея вытрясти из Рейсин правду.
– Хорошо. Допустим, история, которая уже рассказана, верна во всех отношениях, за исключением одной неточности. Кто-то, видевший все собственными глазами, восстановит правду. Что тогда?
Хоторн яростно заработал челюстями, затем выплюнул жвачку.
– Как только окружному прокурору все станет ясно, неточности большого значения иметь не будут. Я хочу сказать, что пострадавшая сторона отделается нравоучением.
– А другая сторона?
Хоторн снова нахлобучил шляпу.
– Другая? То есть нападавшая?
Дит отвел глаза в сторону, не проронив ни слова.
– У другой стороны появляются кое-какие надежды.
– Смягчение наказания?
– Скорее всего, но при условии, что правда выяснится в ближайшее время. Сейчас мы говорим предположительно.
– Понятно.
Ну вот. В лучшем случае у него всего несколько дней. Нужно убедить Дженкса, Рейсин – обоих – признаться. Дело осложняется тем, что ему самому во многом предстоит признаться. Дит вздохнул, шагнул вперед и протянул Тиму руку.
– Спасибо.
– А-га. А теперь у меня к тебе вопросик.
– Спрашивайте.
– Только отвечай откровенно, – предупредил Тим.
Дит опустил руку.
– Обещаю.
– Какого черта ты влез в это дело?
Дит собрался с мыслями.
– Ну, – начал он медленно, – брат все-таки, ясное дело, я за него волнуюсь.
– Э-э. Сдается мне, что сейчас ты больше волнуешься за нее , чем за Дженкса.
Дит только вздохнул в ответ. Тим Хоторн был гораздо умнее, чем казался.
– Я сразу заметил, что она к тебе неравнодушна. А теперь, судя по всему, дело продвинулось, ты тоже врезался по уши. – Тима, казалось, это не особенно радовало. – Все в этой истории перемешалось, как в сливовом пудинге.
Дит вяло улыбнулся сравнению.
– Можно и так сказать.
– Ты понимаешь, что винить тут некого, дружище?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18