Яростная мощь Камня высасывала из воздуха последние остатки тепла, разрушая все вокруг. Но она не заставила Кавенанта заколебаться. Дикая магия была страстной и безграничной; такой же безграничной, как Время, и такой же могучей, как сама Земля – силой, ограниченной только пределами его воли. А эта воля росла, становилась все сильнее, расцветала, питаясь богатыми соками его ярости. С каждой минутой он все больше обретал способность отразить любое нападение Презирающего.Почувствовав, что может двигаться, он отошел от стены. Бело-зеленые взрывы по-прежнему сотрясали воздух, две силы сражались не на жизнь, а на смерть, рвали друг друга на клочки и тут же возрождались снова. Кавенант удивился тому, что Риджик Тоум еще цел; но Ясли выстояли, выстоял и тронный зал.Постепенно Кавенанту удалось добиться того, что Лорд Фоул все дальше и дальше отступал от Камня. С каждым его шагом собственный огонь Кавенанта сиял все ярче – не касаясь камня. Презирающий мог управлять своей изумрудной мощью менее успешно. Его усилия стали суматошными, почти бестолковыми. Трон покачнулся, с потолка обрушились куски скалы. Презирающий пронзительно вскрикнул.Кавенант продолжал наступать. Внезапно ему пришла в голову мысль создать из своей силы стену, которая разделила бы Лорда Фоула и его Камень. Как только это ему удалось, Презирающий закричал и бросился на стену, пытаясь пробить ее. Но было уже слишком поздно – стена, возведенная Кавенантом, окружила его со всех сторон, точно кокон.Но Кавенант на этом не остановился. Со всей яростью своей многократно усилившейся воли он, точно ястреб, бросился на самого Презирающего, пытаясь проникнуть в его полутень.Кромка, окружавшая Лорда Фоула, сопротивлялась, осыпая Кавенанта дождем искр. Он ощущал ее как нечто твердое, закоснелое; раскаленные молнии, которые из нее извергались, казались просто детскими игрушками. Они не причиняли Кавенанту вреда. Ослепительно сверкая, дикая магия снова и снова посылала свои молнии и стрелы внутрь изумрудно переливавшейся кромки и, в конце концов, одним мощным взрывом разрушила ее.Она разлетелась на множество осколков, тронный зал вздрогнул, как будто произошло землетрясение. Полутень вспыхнула, точно кора сухого дерева, стала рваться, отшелушиваться, падая на пол горячими кусками и лохмотьями.Захваченный в тиски силой Кавенанта, Лорд Фоул Презирающий постепенно обретал материальность, превращаясь в телесное существо. Становясь видимыми, медленно проступили конечности, как будто вылепленные из гипса; старая, благородной формы голова, украшенная серебристой бородой, в которой было что-то львиное; величественное, массивное туловище. Лишь глаза остались прежними – воплощение не коснулось их, и взгляд, обращенный на Кавенанта, сверкал, исходя ядом.Полностью воплотившись. Лорд Фоул сложил на груди руки и резко произнес:– Теперь ты видишь меня таким, каков я есть, презренный. – В его голосе не ощущалось никаких признаков страха или того, что он потерпел поражение. – Ты воображаешь, что можешь повелевать мной? Глупец! Независимо от твоей ничтожной мудрости и веры, я появился на свет задолго до того, как твой собственный мир еще лежал в пеленках. Все очень просто, ничтожество: Зло, такое как я, – единственный истинный плод опыта и мудрости. Пройдет время, и ты будешь делать то же самое, что и я. Ты научишься презирать человеческие существа – их мелкую ненависть, которую они ошибочно называют любовью, верой, надеждой и верностью. Ты поймешь, что легче управлять ими, чем проявлять терпение, – легче и лучше. Ты не найдешь другого пути, отличного от моего. Ты станешь лишь слабой тенью того, чем являюсь я, – ты будешь презирающим без мужества презирать. Продолжай, ничтожество. Разрушь дело моих рук, если должен.., убей меня, если сможешь.., но доведи дело до конца! Я устал от твоего неверия и нерешительности.Невольно эти слова задели Кавенанта. Надменный вид Лорда Фоула, чувство собственного достоинства.., и смирение произвели большее впечатление, чем это могли бы сделать проклятия или открытый вызов. Кавенант видел, что он еще нашел ответы не на все вопросы – и это несмотря на то, что ему пришлось пережить.Он попытался обдумать сказанное, разобраться в собственных чувствах, вызванных словами Лорда Фоула, но не успел. Казалось, новый мощный взрыв разорвал тишину тронного зала. Точно огромная невидимая дверь распахнулась в воздухе за его спиной; безо всякого предупреждения он почувствовал позади чье-то мощное присутствие, ощутил воздействие неведомой силы, неистовой и отвратительной. Это отвлекло его внимание от Лорда Фоула.Собравшись с духом, он обернулся, чтобы взглянуть прямо в лицо новой напасти.Он обнаружил впереди высокие фигуры, напоминающие одну из тех, которые он видел в пещере под Меленкурион Скайвейр. Они возвышались над ним, могущественные и жуткие; казалось, они находились вне пределов тронного зала и он видит их сквозь каменные стены.Это были призраки мертвых Лордов. Кавенант узнал Кевина-Расточителя Страны, сына Лорика. Рядом с ним стояли еще двое, такие же мертвенно-бледные и ужасные; шестым чувством Кавенант догадался, что это Лорик-Победитель Вайлов и Деймон-Друг Великанов. Он увидел также Протхолла, Осондрею и еще десятка два мужчин и женщин, о которых никогда ничего прежде не слышал. Здесь же находилась и Елена, дочь Лены. А позади, выше всех, он увидел еще одного человека с горячечным взглядом пророка, у которого на правой руке не хватало двух пальцев. Это был Берек-Друг Земли, Лорд-Основатель.В один голос – словно заговорил гром, который потряс Кавенанта до мозга костей – они воскликнули:– Убей его! Это в твоих силах. Не слушай его лживых, предательских слов. Во имя всей Земли и благополучия живущих на ней – убей его!Их страстное желание нахлынуло на него, затопив с головой. Все они любили Страну глубочайшей любовью и поклялись защищать ее. И все же Лорд Фоул одержал над ними победу, один за другим они сходили в могилы, пока он бесчинствовал и разорял Страну. Они ненавидели его такой жаркой ненавистью, перед которой мерк гнев Кавенанта.Но вместо того чтобы подхлестнуть его ярость, поток их ненависти унес с собой всю его решимость сражаться. Ненависть ушла из его сердца, уступив место скорби – скорби за них; и это чувство было таким сильным, что он с трудом сдерживал слезы. Он должен был повиноваться им – они заслужили это; они имели право на свою ненависть. Но, увидев со стороны, как выглядят те, кем полностью владеет это чувство, он внезапно вспомнил кое-что. Вспомнил, какой жаждой убийства пылали глаза Морехода. Да, ему, Кавенанту, еще предстояло кое-что выполнить, но это кое-что нельзя делать с яростью и ненавистью в сердце. Гнев необходим и хорош только во время схватки, сражения. Теперь он мог лишь погубить то немногое, чего Кавенанту удалось достичь. Печально он ответил Лордам:– Я не могу убить его. Вы неоднократно пытались сделать это, но он оставался жив. И каждый раз, поднимаясь вновь, становился все сильнее. Это – то же самое Зло. Я не могу убить его.Его ответ их ошеломил, они вздрогнули от ужаса. Потом Кевин спросил:– Неужели ты позволишь ему остаться в живых? Кавенант не знал, что ответить. Но он уже понял, что самое правильное – во всем следовать голосу своей интуиции. Впервые с тех пор, как началось его сражение с Презирающим, он повернулся к Мореходу Идущему-За-Пеной.Великан стоял, прикованный к стене, горящим взглядом наблюдая за происходящим. Его запястья и щиколотки были в крови от тех усилий, которые он прикладывал, чтобы освободиться; в лице была опустошенность – результат того, чему он стал свидетелем. Но в остальном он был цел и невредим. Заглянув в его глубоко запавшие глаза, Кавенант, казалось, прочел в них понимание сложности стоящей перед ним проблемы.– Ты поступил правильно, друг мой, – негромко произнес он, встретившись взглядом с Кавенантом. – Я верю – чтобы ты ни выбрал, ты выбираешь сердцем.– У меня нет выбора, – ответил Кавенант, борясь со слезами. – Я не намерен убивать его – он вскоре возродился бы снова. Я не хочу, чтобы и эта вина пала на мою голову. Нет, Мореход, друг мой. Для тебя все закончилось. Для тебя – и для них. – Он кивнул в сторону призрачных Лордов. – Слух радуется, когда.., помнишь? Когда-то ты говорил мне это. Сейчас я скажу тебе то, что обрадует твой слух. Слушай меня. Я победил Презирающего – в этот раз. Страна спасена – пока. Клянусь, что это так. Сейчас я хочу…Мореход! – Слезы, которые он не мог больше сдерживать, застлали ему глаза. – Я хочу, чтобы ты снова смеялся. Радуйся. Пусть в этой кровавой яме зазвучит смех. – Повернувшись к Лордам, он крикнул:– Слышите меня? Предоставим Фоула самому себе! Займемся собственным исцелением!Наступила тишина – долгая и зловещая. Лорд Фоул, схваченный тисками силы, по-прежнему пылал презрением. Лорды замерли, пораженные ужасом. Мореход повис на своих цепях, словно ноги больше не держали его.– Помогите мне! – закричал Кавенант.И вот, очень медленно и постепенно, эта мольба достигла слуха и сердец тех, кто слышал его. Сделав над собой громадное усилие. Мореход Идущий-За-Пеной начал смеяться.Поначалу его смех звучал ужасно, больше напоминая рыдания и проклятия. Потом раздались глубокие, низкие голоса Лордов, в которых звучала презрительная насмешка по отношению к побежденному Презирающему. Но постепенно Мореход успокоился, и прежний, давно забытый юмор вновь ожил в его душе, изгнав из нее последние следы ярости и боли. Вскоре то, что лишь отдаленно напоминало радость, сменилось взрывом настоящего веселья.Лорды тоже не устояли! Смех Морехода крепчал, становясь все более заразительным, и неумолимые призраки поддались его очарованию. Ненависть покидала их сердца, сменяясь чистым, почти детским юмором – они ощутили давно забытый вкус веселья. Все их презрение к Лорду Фоулу растаяло, они больше не издевались над ним. Они смеялись, да, но этот смех вообще не имел к нему никакого отношения. К их собственному удивлению, они просто развеселились, испытывая чистое, ни с чем не сравнимое удовольствие от самого смеха.В ответ на эти звуки Лорд Фоул съежился. Его последняя защита рухнула; с криком боли и ярости он прикрыл руками лицо и.., начал изменяться. Он молодел! Волосы темнели, борода сделалась более густой. Исчезла также былая осанистость. Но и это было еще не все – молодея, он становился все меньше и вскоре стал совсем юным, едва различимым.Однако на этом процесс его превращений не закончился. Юноша, потом ребенок, совсем крошечный, неистово орущий… И потом он исчез совсем.По-прежнему смеясь. Лорды покинули тронный зал. Вернулись в свои могилы, где теперь могли спать спокойно – больше им не надо было страдать из-за того, что был нарушен Закон Смерти. Кавенант и Мореход остались одни.Больше не сдерживаясь, Кавенант заплакал. Вся его усталость разом обрушилась на измученное тело и израненную душу. Он почувствовал себя таким слабым, что едва мог поднять голову – не то чтобы продолжать жить дальше. Однако ему оставалось сделать еще одно. Он поклялся, что Страна в безопасности – теперь настало время сделать то, что бы и в самом деле обеспечило это.– Мореход… – произнес он. – Друг мой… Он настолько ослабел, что не мог на словах выразить то, что необходимо было сделать, надеясь, что Мореход и так поймет его.– Не беспокойся обо мне, – с новой, спокойной гордостью откликнулся Мореход, как будто, заговорив с ним, Кавенант оказал ему огромную честь. – Томас Кавенант, юр-Лорд, Неверящий, храбрый Владыка Белого Золота, я не желаю другого конца. Делай то, что должен, друг мой. Наконец-то я пребываю в мире. Я стал свидетелем и участником удивительных событий.Кавенант кивнул, глаза его ослепли от слез. Одним напряжением воли он разрушил цепи, сковывавшие Великана – чтобы тот смог, по крайней мере, спастись бегством, если решит сделать это. И тут же выкинул из головы все мысли о своем Друге.Он плелся через весь зал на неуклюжих, онемевших ногах и думал о том, что, кажется, нашел ответ. Ответ на вызов смерти состоял в том, чтобы использовать ее, заставить служить своим целям, а не просто стать ее жертвой. Это был не очень хороший ответ – но единственный, который он знал.Следуя ощущениям, которые посылали его ставшие крайне восприимчивыми нервы, он приблизился к Камню Иллеарт, как будто это был плод дерева познания жизни и смерти.И тут же угасшая было мощь кольца пробудилась вновь. Между Камнем и кольцом возник огромный бело-зеленый столб; казалось, он был настолько высок, что мог проткнуть небеса. Почувствовав эту силу, рвущуюся наружу сквозь ненужную плоть его существа, Кавенант понял, что это и есть огонь, предназначенный для него; как будто он был ворохом осенних листьев или старой рукописью, которые так хорошо горят. Находясь в центре мощного, быстро вращающегося вихря, он встал рядом с Камнем на колени и положил на него руки, как делает человек, приносящий жертву. Кровь из его распухших, почерневших губ заструилась по подбородку; капая на Камень, она тут же испарялась.С каждым мгновением противоборство двух сил становилось все мощнее. Точно неукротимое сердце. Камень Иллеарт пульсировал под руками Кавенанта, бездумно стремясь уничтожить его. Кавенант как можно крепче прижал его к груди, тем самым еще раз подтверждая свой выбор. Он не смог убить Порчу, но мог, по крайней мере, уничтожить его орудие разрушения и осквернения; без этого всему, что уцелело после гибели Презирающего, потребовались бы века, чтобы восстановить свою прежнюю силу. Обхватив Камень руками, Кавенант сосредоточил всю волю и силу на том, чтобы уничтожить его.Бело-зеленый, зелено-белый смерч становился все мощнее и наконец вырвался из Риджик Тоума. Точно воины, в смертельной схватке стиснувшие друг друга за горло так, что никакая сила не смогла бы оторвать их друг от друга, изумруд и серебро вспыхнули, взорвались и кругами понеслись вверх со скоростью, перед которой скала оказалась беззащитной. Мыс задрожал до самого основания, стены Яслей покоробились, с потолка рухнули огромные глыбы, более мелкие камни начали плавиться и стекать вниз, словно вода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65