Все затаили дыхание, однако не успели гвардейцы отдать и четверть расчетной длины, как веревка вдруг резко дернулась и обвисла. Снизу донесся затихающий крик и глухой удар.— В чем дело? Что это?! Что случилось?Воины рывками стали выбирать веревку, а командир полусотни, жутко осклабившись, предупредил:— Бургок, если веревка была гнилая, следующим в расщелину отправишься ты!Воин, ответственный за длину, прочность и крепление веревок, побледнел — слова командира, как правило, не расходились с делом — и заплетающимся языком прошептал:— Клянусь, веревка была совершенно целой!— Обрезана, обрезана! — в один голос закричали его товарищи, едва конец веревки показался над краем расщелины. — Плосконосый не захотел достаться на обед кротолюдам и сам перерезал ее!— Обломок кинжала, спрятанный в лохмотьях, избавил его от страхов и приблизил вечный покой, — заметил пожилой воин. — Он решил обмануть судьбу и во второй раз избегнуть встречи с кротолюдами. Встречи он избежал, но вот удалось ли ему при этом обмануть судьбу?— Это ты дал ему нож, Рагул? — Лицо командира полусотни потемнело от прилива крови.— Как можно?! — притворно изумился Рагул и мгновением позже спокойно признался: — Да, я. Быть может, ты и меня собираешься отправить в расщелину?Командир отряда стиснул кулаки и отвернулся, а когда гвардейцы и осужденные вновь смогли увидеть его лицо, на нем не было заметно и тени волнения.— Кто следующий?Готоро исчез в расщелине без лишних слов, попросив напоследок, чтобы гвардейцы не мешкали со спуском мечей. Следом за ним в веревочную петлю залез Вислоухий и, прихватив флягу, которую не пожелал взять с собой Плосконосый, скрылся в туманной глубине.Оба благополучно достигли дна и отцепили веревки. Наступила очередь Дагни и Мгала, причем женщина пожелала, чтобы ей предварительно завязали глаза какой-нибудь тряпицей, поскольку она с детства боится высоты.— Ты остался последним, — обратился командир отряда к северянину. — Что мы можем сделать для тебя?Мгал помедлил в нерешительности, потом подал знак «спускайте». Командир полусотни поднял руку в прощальном приветствии, и северянин ощутил запоздалую симпатию и сочувствие к этому человеку, вынужденному выполнять противные его натуре приказы.В следующие мгновения перед глазами его заскользила влажная буро-голубая поверхность скалы в черных и рыжих потеках, исчерченная сетью трещин, покрытая пятнами грязно-зеленого лишайника. Затем его развернуло лицом к центру расщелины, и он, словно в серебристо-серый кисель, погрузился в пелену плотного тумана.Сначала Мгалу показалось, что он вот-вот захлебнется, в глазах потемнело, в висках забухали тяжкие молоты, но удушье тут же прошло. Полосатый, похожий на слоеный пирог, туман начал редеть. Мгал ударился локтем о какой-то выступ и услышал предостерегающий крик:— Подожми ноги!Северянин последовал совету и пружинисто опустился на широкий каменный уступ, где уже стояло трое осужденных.— С прибытием! — весело приветствовал его Вислоухий, помогая освободиться от веревочной петли. — Все в сборе, теперь подождем, пока нам спустят факелы и прочее обещанное добро.— Подождем, — согласился Мгал и, чтобы проверить возникшее у него при спуске чувство, задрал голову вверх. Как он и предполагал, стена имела небольшой обратный уклон, то есть нависала над площадкой, приютившей осужденных. Убедившись, что подняться по ней невозможно, северянин подошел к краю уступа и заглянул вниз, но сгущавшийся локтей через пятьдесят сумрак не позволил разглядеть дно пропасти, в которую рухнул Плосконосый.— Долгонько ему пришлось лететь, лучше бы нам поискать другой путь к спасению. — Вислоухий, склонившийся рядом с северянином, точно угадал его мысли.— Да, забираться так глубоко нам вроде бы ни к чему.Мгал увернулся от спущенного сверху узла с мечами и факелами и, предоставив Готоро отвязывать его, продолжал осмотр ущелья.Противоположной стороны расщелины не было видно, и, значит, о ней можно было на время забыть. Оставался только послуживший им временным прибежищем уступ. Ширина его не превышала пяти шагов, и к северо-востоку он заметно повышался.— Пока вы принимаете второй узел, я попробую посмотреть, не удастся ли нам тут пройти, — предложил северянин. Вислоухий склонил в знак согласия голову.Теперь уже Мгал не сомневался, что те, кто придумал такую странную замену смертной казни, имели представление о недрах Гангози и знали, что выбраться из этого ущелья нелегко, однако он все же испытал некоторое разочарование, обнаружив, что шагов через сто уступ заканчивается обрывом.— Стало быть, хотим мы того или нет, путь у нас один — по уступу на юг. Там-то нас, по-видимому, и встретят кротолюды. И все же спускаться вниз, вслед за Плосконосым, — дело ещё более безнадежное, — пробормотал Мгал себе под нос, возвращаясь к товарищам, которые уже успели распаковать оба узла, избавиться от кандалов и вооружиться мечами.— Оружие скверное, но вот еды целых три сумы. О, да тут и фляга есть! — радостно сообщил Вислоухий, закончив изучение одной из котомок.— Лучшего приговоренные к съедению и не достойны. — Мгал поморщился, взвешивая на руке плохо сбалансированный меч, и принялся снимать кандалы.— Плохой ли, хороший — а коровенку за такой на базаре выменять можно. — Дагни любовно погладила зазубренное серое лезвие. — Посечен маленько, а так-то, что ж, грех жаловаться.Освободившись от кандалов, Мгал предусмотрительно сунул их в одну из сумок, порадовался, глядя на длинную веревку, которую Готоро наматывал на согнутую в локте руку, — не пожалел командир полусотни табельного снаряжения, знал, что в горах может пригодиться, — и спросил:— Сейчас перекусим или сразу в путь двинемся?— В путь. Пожрать всегда успеем, сначала надо осмотреться, — решил за всех Вислоухий. Он был самым старшим из осужденных и, судя по всему, решил взять руководство исходом из недр Гангози в свои руки.Мужчины, не сговариваясь, повесили на плечи котомки с провизией и разобрали факелы. Вислоухий, подтянув истертый ремешок на драных шароварах, заправленных в сбитые порыжевшие сапожки, критически осмотрел свой маленький отряд и ткнул в Мгала пальцем:— Пойдешь замыкающим.После этого он, вскинув два факела на левое плечо и держа обнаженный меч в правой руке, зашагал по уступу. За ним двинулся Готоро, потом Дагни. Северянин, как ему и было поручено, замыкал шествие.Время, казалось, остановилось в Гангози, и Мгал не мог определить, как долго они уже идут по уступу, то сужавшемуся до нескольких локтей, то расширявшемуся до десяти—двенадцати шагов. Иногда камень под ногами становился мокрым и скользким, и двигаться вперед приходилось с величайшей осторожностью; порой же почва начинала слегка пружинить, и северянин замечал бледные ростки каких-то хлипких растеньиц, семена которых чудом попали в углубления, веками заполнявшиеся каменной пылью, песком и землей, и дали всходы.Туман постепенно рассеялся, однако Мгал чувствовал: вокруг становится все темнее и темнее. Этому могло быть два объяснения: или уступ, по которому они идут, медленно, незаметно понижается, или смыкаются стены ущелья над их головами. И то и другое было одинаково неприятно, поскольку означало, что скоро осужденные окажутся в полном мраке и им придется зажечь факелы. Впрочем, выбора у них все равно не было, и они продолжали идти вперед, изо всех сил тараща глаза и придерживаясь руками за стену, служившую им единственным ориентиром.Они шли, шли и шли, и Мгалу уже стало казаться, что конца этому шествию обреченных не будет, когда Вислоухий неожиданно остановился:— В стене есть какой-то лаз!— Лаз?— Что-то вроде тоннеля или коридора. Давайте-ка осмотрим его.— Да, да, давайте отдохнем и зажжем хотя бы один факел. — Не дожидаясь ответа, Дагни опустилась на корточки и устало привалилась к скале.Вислоухий ударил кресалом и принялся раздувать затеплившиеся на труте искорки. Мрак сгустился, со всех сторон обступил осужденных, которые невольно придвинулись ближе друг к другу. Отчаяние шевельнулось в сердце Мгала, он впервые с пронзительной ясностью понял, в каком безнадежном положении они оказались. Страх мягкими мохнатыми лапками коснулся спины, сдавил горло, но тут факел вспыхнул, и северянин, смахнув ладонью холодный пот со лба, взял себя в руки. Он даже нашел в себе силы ободряюще улыбнуться Готоро, тело которого сотрясала крупная дрожь.— Нет ничего страшнее, чем ожидание смерти во мраке и со связанными руками. Но у нас есть факелы и мечи. Кто, жабья слюна, сказал, что мы легкая добыча?! И кто сказал, что выхода из недр Гангози не существует?! — рявкнул северянин нарочито громко, и обрывистое, гулкое эхо раскатило его слова по ущелью, превратив их в боевой клич. В глазах Вислоухого мелькнула ярость смертника, и он хрипло прокаркал:— На свету и во тьме я буду защищаться до последнего, и эти кротолюды или людодавы, кем бы они ни были, дорого заплатят за каждую каплю нашей крови. Побольше мужества, и мы выйдем из проклятой горы, клянусь своими ушами!Вызывающие крики Мгала и Вислоухого приободрили их спутников, дрожь, охватившая Готоро, унялась, и даже Дагни потянулась к брошенному было мечу. Между тем расщелина в свете разгоревшегося факела приобрела таинственный и зловещий вид: уступ сделался ещё уже, пропасть справа ещё черней и бездоннее, нависающая слева скала, казалось, готова рухнуть и раздавить пришлецов из солнечного мира, а круглый ход в ней напоминал разверстую пасть, из которой тянуло холодом и сыростью.— Похоже, лаз выточен подземным источником, — сказал Вислоухий, поднося чадящий, потрескивающий факел к краю отверстия и опасливо заглядывая внутрь.— Нам нет смысла менять направление. — Мгал достал из заплечной сумки бурдюк с водой и протянул его Дагни, которая усиленно облизывала пересохшие губы. — Мне кажется, лучшее, что мы можем сделать, — это продолжать путь по уступу.Готоро уселся рядом с Дагни и принялся извлекать из своей сумы нехитрую снедь, всем своим видом показывая, что ему совершенно все равно, идти ли вперед вдоль расщелины или воспользоваться открывшимся лазом.— Тогда продолжим путь по уступу, — подумав, согласился с северянином Вислоухий. — Я тоже не горю желанием лезть в эту нору.Лезть в нору тем не менее пришлось. Наскоро поев и утолив жажду, осужденные снова двинулись по уступу, но слабый наклон его, о котором раньше северянин лишь догадывался, стал быстро увеличиваться и вскоре закончился столь крутым обрывом, что спуститься по нему можно было только с помощью веревки. После непродолжительных колебаний Мгал вызвался опробовать этот путь и убедился, что длины веревки не хватает, чтобы добраться до конца обрыва.— Выбор у нас не велик, — подытожил результаты разведки Вислоухий, — расположиться здесь и дожидаться смерти от голода и жажды либо вернуться и посмотреть, куда ведет тот проход.Сначала в круглом, похожем на трубу тоннеле идти можно было лишь пригнувшись, затем стены его раздвинулись, пол начал повышаться, и путники вздохнули с облегчением. Дважды тоннель пересекали узкие низкие лазы, протиснуться в которые взрослый человек не смог бы при всем желании, а потом, неожиданно для всех, извилистый ход закончился гигантским высоким залом.— Смотрите! Порази меня молния Небесного Отца, если это не пещера алмазов! — Вислоухий визгливо захохотал, и факел в его руке описал огненную дугу.— Что это?! — тихо ахнула Дагни.Готоро издал какой-то нечленораздельный горловой звук, а северянин, сделав шаг назад, застыл, пораженный открывшимся перед ним зрелищем.Просторная пещера была пронизана слабым разноцветным сиянием. Его испускали стены, потолок, с которого спускались мерцающие сосульки длиной в человеческий рост; пол был ровный, будто отлитый из волшебно искрящегося стекла, и лишь звук падающих в воду капель указывал на то, что осужденные очутились на берегу подземного озера.— Вода, много воды, это замечательно, но стены… Неужели и правда драгоценные камни?.. — сдавленно пробормотал Вислоухий. Дрожащей рукой поднес факел к ближайшей стене, и сказочный грот потряс стон разочарования: — Мох! О Даритель Жизни, да это же обычный дрянной мох! Хо-о-о!..— Мох? — Мгал прикоснулся пальцем к облепившим камень кажущимся белесыми в свете факела нитям. — Ну да, раз есть влага… Постойте, так, выходит, шли-то мы по стоку! Когда в сезоны дождей озеро выходит из берегов, избыток воды стекает по нему в расщелину. И если, конечно, озеро это питают не подземные ключи, в стенах его должны быть ходы, по которым вода поступает сюда с поверхности… Эй, Вислоухий!— Мох… Всего лишь мох… Я никогда не верил в сказки о подземных сокровищах, и все же… — шептал грабитель храмов, уныло ковыряя пальцем стену. Видя, что на Вислоухого надежды мало, Мгал ещё раз оглядел мерцающий таинственными огнями зал. По обрамлявшему озеро бордюру из камней можно обойти всю пещеру и как следует осмотреть её стены. В их каменных складках наверняка есть стоки, несущие сюда дождевые воды со склонов горы. Отыскать их — значит получить шанс выбраться отсюда. Быть может, единственный верный шанс.— Дай-ка факел. Э-э, да он уже догорает, придется зажечь новый. А вы, — обернулся северянин к безучастно стоявшим Готоро и Дагни, — следуйте за мной. Очень может статься, что гибель в горе от голода и жажды, равно как и встреча с кротолюдами, минует нас.Прыгая с камня на камень, Мгал с горящим факелом в . руке двинулся вдоль озера, пристально вглядываясь в неровности стен и потолка пещеры. Ему попадались узкие глубокие трещины, мелкие отверстия с рваными краями, тупиковые углубления, только на первый взгляд напоминавшие водосток, — не то, все не то… Между крупными камнями стояла похожая на черное зеркало вода, и, уловив в ней какое-то движение, Мгал, заинтересованный, опустил факел. От отвращения, волной подступившего к горлу, он едва не соскользнул с камня — грязно-белая рыбина пялила на него из глубины свои огромные слепые глаза, из которых, словно черви, вылезали два длинных извивающихся уса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70