Напарник Винсент громко выругался:
— Черт, у него пистолет.
— Чушь, — возразила Винсент, щелкая фотоаппаратом. — Будь у него оружие, он бы уже воспользовался им.
Она сразу усомнилась в своих словах, но продолжала снимать. Когда же человек в плаще обратился к Доновану по имени, Винсент поняла, что не ошиблась. Будь это профессиональный киллер, он просто бы выстрелил в голову жертве без предупреждения.
Винсент впечатлила скорость, с которой Донован разделался с мужчиной. С его стороны не чувствовалось никакого страха, он двигался инстинктивно: повалил незнакомца на землю, потом сел сверху. Винсент продолжала фотографировать, пока ее напарник громко комментировал происходящее:
— Твою мать, взгляни-ка!
Они оба наблюдали за тем, как Донован вытащил конверт из кармана мужчины.
— Что это, черт возьми? — спросил напарник Винсент.
— Номера лотереи, — с издевкой ответила она.
Человек в плаще уехал на своем «форде».
— За ним, Коннор, — приказала Винсент, продолжая щелкать камерой.
Боссы могут и подождать с фотографиями, а она должна выяснить, что это за человек.
Лоуренсу Паттерсону пришлось заставить Донована прождать в холле минут пятнадцать, поэтому из кабинета он вылетел с извинениями. Пожал Доновану руку и провел его в офис.
— Заполучил клиента, пойманного на грабеже, а он отбрыкивается. Прости.
— Значит, бизнес идет хорошо? — спросил Донован, усаживаясь на низкий черный диванчик.
В конце роскошного офиса стоял огромный стол белого дуба, но Паттерсон предпочитал говорить с клиентами на диване у окна с прекрасным видом на Сити. Фирма Паттерсона не случайно выбрала свое месторасположение поблизости от финансовых пирамид Лондона в двух шагах от Олд-Бейли, где клиенты фирмы проворачивали свои дела.
— Дела, дела, дела, — сказал Паттерсон, присаживаясь напротив Донована. — Хочешь выпить?
Донован покачал головой и протянул Паттерсону судебный бланк, который ему отдал поверенный. Тот быстро начал читать, время от времени кивая и что-то бормоча себе под нос. Ему было едва за тридцать, но Донован пользовался его услугами почти семь лет. Паттерсон обладал острым умом, почти фотографической памятью и славой одного из лучших адвокатов Лондона. Его отец — изрядный негодяй, сейчас отдыхающий в Коста-Браво, — передал ему по наследству имена и личные телефоны шести самых продажных копов в Великобритании.
Паттерсон несколько раз спасал членов команды Донована. Его услуги стоили недешево, учитывая связи с полицейскими, зато он гарантировал положительный результат.
Паттерсон качнул головой, смахивая челку со лба. У него было длинное тонкое лицо, и он напоминал ястреба на охоте.
— На первый взгляд достоверно.
— Но ты ведь поможешь отвертеться? Я хочу забрать Робби с собой на Карибы.
Паттерсон почесал переносицу и прищурился, словно у него начала болеть голова.
— Буду откровенен, Ден, игра идет не на моем поле. Это особая территория. Ты не будешь возражать, если я сведу тебя с моим коллегой?
Донован поерзал на стуле.
— Я бы предпочел, чтобы этим занялся ты, Лоуренс.
Паттерсон улыбнулся:
— А еще лучше — дьявол?
Донован пожал плечами. Он хотел иметь дело с Паттерсоном, потому что доверял ему. Не за чем посвящать в свои проблемы чужого.
— Можно попробовать, Ден. Но если честно, я просто буду передавать тебе то, что она скажет.
— Она?
— Джулия Ло. Она здесь с незапамятных времен, и нет такого, чего бы Джулия не знала о семейном праве.
— Ло? Китаянка?
— Да, и, черт возьми, потрясающая.
Донован сморщил нос. Ему все еще не нравилась мысль впускать в свои проблемы чужака.
— Тебе бы лучше посоветоваться с ней, а не со мной. Представь, как это будет выглядеть, если в битве за опеку над сыном с твоей стороны выступит юрист, специализирующийся по уголовному праву? Я спасаю людей от тюрьмы, Ден, а не обсуждаю вопросы опекунства.
Донован кивнул.
— А она надежная?
— Все, что ты ей скажешь, Ден, останется тайной. Все равно, что священнику исповедоваться.
Донован усмехнулся:
— Прошло почти тридцать лет с тех пор, как я разговаривал со священником. Он отпустил мне грехи, а я вышел и опять поджег церковь. Ладно, когда я с ней встречусь?
— Сейчас позвоню по внутреннему.
Паттерсон подошел к столу и взял трубку. Пока он говорил, Донован разглядывал большое полотно на противоположной стене, около пяти футов в ширину и четыре в высоту. На нем не было ничего, кроме трех красных квадратов на желтом фоне. Донован нахмурился, глядя на картину и пытаясь понять, что хотел выразить художник. Яркие краски, аккуратно нарисованные квадраты. Но в картине Донован не усмотрел ничего такого, что не мог бы нарисовать и шестилетний ребенок.
Паттерсон положил трубку и вернулся к дивану.
— Сколько ты заплатил за нее? — спросил Донован, показывая на полотно.
— Черт меня побери, если я знаю, — ответил Паттерсон. — Думаю, ее купили где-нибудь во дворе.
— Но ты сам ее выбрал?
Паттерсон повернулся, чтобы получше рассмотреть картину.
— Не-а, такого рода решения принимают мои секретарши. А они меняются каждую неделю.
— Знаешь, она будет лучше смотреться, если ее перевернуть, — заметил Донован.
— Да брось, картина заставляет клиентов думать, что у нас работают творческие люди.
Донован усмехнулся:
— Верно.
Креативность Паттерсона Донован ценил более, чем умение обходиться с клиентами. Особенно с тех пор, как он стал Танго Один.
В дверь два раза постучали. Она открылась прежде, чем Паттерсон отреагировал. Вошла Джулия Ло, которая оказалась одной из самых непривлекательных женщин, которых Донован когда-либо видел. Полная, почти толстая, в темно-зеленом брючном костюме, ляжки трутся друг о друга во время ходьбы. Лицо круглое, в очках с толстыми линзами на кончике носа картошкой. Улыбнувшись, она продемонстрировала серые зубы. Джулия Ло направилась к ним, прижимая к груди папки.
— Мистер Донован, рада встретиться с вами, — проговорила она, протягивая руку.
Безупречное произношение, чистый английский.
Донован пожал ее руку. У Ло были толстые, похожие на сосиски пальцы с золотым кольцом на каждом и сбитые ногти.
— Лоуренс так много рассказал мне о вас.
Донован взглянул на Паттерсона и поднял бровь:
— Сейчас?
— Просто, что ты ценный клиент и у тебя проблемы с супругой, — объяснил Паттерсон.
Ло положила папки на кофейный столик и присела на диван рядом с Донованом. Мебель хрустнула под ее весом, и Донован съехал по черной коже прямо под бок женщины. Он быстро отодвинулся на другой конец дивана.
Паттерсон передал Ло судебный бланк. Та быстро просмотрела его, нахмурив брови. Донован взглянул на Паттерсона, который ободряюще кивнул. Донован пожал плечами.
— Ваша жена утверждает, что вы намерены забрать вашего сына в Анквиллу. Это правда?
— У меня там дом.
— А ваш общий дом здесь, в Лондоне?
— Если его так можно назвать, — горько вздохнул Донован. — Ей ничто не помешало переспать там с моим бухгалтером.
— Ваше основное местожительство здесь, в Соединенном Королевстве?
— Это сложно объяснить.
Ло посмотрела на него поверх очков:
— Попытайтесь, мистер Донован. Я постараюсь понять. — Она холодно улыбнулась.
Донован кивнул, прощая ее командирский тон.
— Извините. Да, семейный дом в Лондоне, но по разным причинам я не много времени бываю в этой стране. У меня дом в Анквилле, Робби и его мать время от времени проводили там несколько недель. Не понимаю, почему ему сейчас нельзя поехать туда вместе со мной.
Ло задумчиво кивнула. Ее губы превратились в тонкую линию.
— Думаю, будет лучше, если ты просветишь Джулию насчет своих проблем в Соединенном Королевстве, — посоветовал Паттерсон.
Донован поморщился.
— Ден, это останется в нашем офисе, — заверил его Паттерсон.
Донован вздохнул:
— Ладно. — Он повернулся к Ло: — Я первый в списке преступников, которых мечтают заполучить полиция и таможня. Везде, где бы я ни был, за мной следят. Мои телефоны прослушивают, друзей держат под постоянным контролем. Это лишает меня возможности действовать.
— Действовать? — переспросила Ло.
— Делать то, что я делаю. Поэтому я покинул страну. На Карибах власти более... терпимы.
Ло задумчиво кивнула, однако промолчала. Донован указал на повестку:
— Удастся ее опротестовать?
— Безусловно, можно побороться, если, конечно, за вами не числится ничего такого, что бы ограничивало родительские полномочия. Есть основание говорить о нарушении человеческих прав вашего сына. Тем не менее я должна вам сказать, что, возможно, это первый выстрел, который почти наверняка перерастет во взрыв. Думаю, ваша жена решительно настроена заполучить опеку над сыном.
— Ни в коем случае! — резко возразил Донован.
Ло подняла руку, успокаивая его:
— Вашей жене нет смысла просто запретить вам вывезти сына за границу, она хочет большего. Если у вас будет право единственной опеки, она не сможет помешать вам перемещаться с ним куда угодно. Будь я адвокатом вашей жены, я посоветовала бы ей ускорить вступление судебного предписания в силу. А после этого рекомендовала бы подать апелляцию на право единственной опеки, основываясь на том, что вы не подходите на роль отца.
— Чушь собачья!
Ло спокойно посмотрела на него:
— Таков был бы мой совет ей, мистер Донован. Пожалуйста, не принимайте близко к сердцу. Я уверена, вы хороший отец, однако ваша жена собирается выставить вас в самом невыгодном свете. У вас, как я понимаю, нет постоянной работы.
— У меня нет недостатка в деньгах, — парировал Донован.
— Может быть, но у вас нет и работы. Кроме того, вы, насколько я поняла, проводите в семейном доме не много времени.
Донован взглянул на Паттерсона, пытаясь понять, что Джулии Ло известно о его делах. Лицо Паттерсона ничего не выражало.
— Я часто в поездках, — сказал Донован.
— Любой суд захочет удостовериться, что у вашего сына будет стабильная, обеспеченная жизнь.
— Значит, мне придется найти работу с девяти до пяти?
— Не обязательно, хотя вам придется предоставить какие-то подтверждения, что вы способны обеспечить его. Ваша жена сделает все возможное, чтобы доказать, какой вы неподходящий родитель.
Паттерсон наклонился вперед:
— Что насчет других... дел Дена? Она вынесет их на всеобщее обозрение?
Ло поправила очки.
— Вряд ли. Если она, скажем так, осветит преступные дела, это может свидетельствовать и против нее самой: она знала о финансовых источниках мужа и тем не менее пользовалась деньгами. Такое поведение дискредитирует ее. И в этом случае она рискует всем, что у нее есть. Если б я была ее адвокатом, посоветовала бы сделать упор на другие обстоятельства: отсутствие постоянной работы, ваши частые отъезды из семейного дома, личностные качества.
— Личностные качества?
— Пренебрежение, физические, словесные или психологические оскорбления. Интересовались ли вы тем, как часто Робби ходит к священнику? Посещали ли вы родительские собрания? Водили его к доктору? В спортивную школу? К дантисту?
Донован поморщился. Он проигрывал по всем параметрам.
— Но, принимая во внимание измену вашей жены — а таковая при сложившихся обстоятельствах, я думаю, не требует доказательства, — мы имеем неплохие шансы выиграть опекунство над Робби.
Донован немного расслабился. Наконец какие-то хорошие новости.
— Тем не менее, — продолжила Ло, — даже если вы получите право единственной опеки, это совсем не значит, что вам позволят вывезти Робби из страны.
— Почему?
— Потому что у вашей жены все равно останется право на свидания с сыном, а она не сможет его реализовать, если мальчик будет жить за границей.
— Она уехала первая, — возразил Донован. — Сбежала, поджав хвост.
Ло сделала какую-то пометку на бланке.
— Вы знаете, где она?
— Мои люди ищут.
— Если мы сможем доказать, что она сама находится за границей, думаю, будет проще убедить суд разрешить вам уехать из страны с Робби.
— Все понятно, — сказал Донован.
Действительно, он прекрасно осознавал: если выяснит, где прячется его жена, опекунство — вопрос решенный. Внезапная мысль озарила его. Донован кивнул на повестку:
— Это ее юрист написал?
Ло кивнула.
— Когда мы вступим в битву, интересы моей жены в суде может представлять адвокат, или ей нужно самой присутствовать?
— Вашей жене придется присутствовать лично, — ответила Ло. — Судья должен задать ей вопросы, а мы — ответить на ее обвинения. Вам обоим надо свидетельствовать.
Донован улыбнулся и сел на диван. Если гора не идет к Магомету, может, он заставит Магомета пойти к горе. Если Вики нужен Робби, пусть приходит и забирает его.
— Теперь вопрос о моем гонораре, — сказала Ло.
— Джулия, — нахмурился Паттерсон, — Ден — наш постоянный и ценный клиент, нет необходимости...
— Все в порядке, Лоуренс, — прервал его Донован, доставая из кармана толстый конверт и протягивая его Ло.
Она открыла конверт. Если ее и удивило количество банкнот, то она ничем этого не выдала. Ло пересчитала банкноты. Десять тысяч фунтов.
— Наличные, — задумчиво произнесла она. — Очень мило.
Донован взглянул на Паттерсона, оба улыбнулись. Донован кивнул: действительно, Джулия Ло — то, что нужно.
* * *
Сидя перед кабинетом директрисы, Донован погрузился в воспоминания о собственных школьных днях. Его школа располагалась в довоенном здании из почерневшего кирпича в Салфорде. Большинство учащихся заканчивали свое обучение в шестнадцать лет. За все время, что Донован там провел, он не мог припомнить никого, кто собирался бы поступить в университет. Школа Робби — полная противоположность. Все дети в ослепительно чистой форме, которая стоила примерно столько же, сколько костюм на Савил-роу. В классе не более двадцати человек. Для Донована единственным развлечением после занятий было выкурить сигарету за школой, а Робби и его одноклассники могли выбирать спортивные секции или кружки, которые вели учителя, влюбленные в свое дело.
Одна стена в директорской приемной была завешана наградами и трофеями, выигранными школой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49