— Короче, — Аякс беспрестанно чесал шлем, — извращенца пока не трогаем, но следим за каждым его шагом. Ждем удобного случая, а тогда уберем без шума и пыли. Ну, вроде как шел в туалет и в выгребную яму случайно упал или подавится за обедом котлетами по-финикийски.
— Чем подавится? — переспросил Агамемнон.
— Фиником, — раздраженно ответил Аякс. — Ну ты меня и удивляешь. Да какая разница, как мы его уберем! Главное — сделать это тихо и незаметно.
— Легко сказать, он ведь царь!
— Да какой он там царь, — Аякс презрительно сплюнул, — не смеши меня…
Ладно, — кивнул Агамемнон, — будь по-твоему… А Эдип, быстро выкопавший могилу, уже тащил за правую ногу к яме убитого им же Креонта, ибо не знал он в тот момент, что укокошил час назад в царской спальне собственного родного троюродного сводного брата.
Глава 9
В КОТОРОЙ ЭДИП СОБИРАЕТСЯ ЖЕНИТЬСЯ НА СВОЕМ ОТЦЕ
В ту роковую ночь решилась судьба Эдипа. Как и договаривались между собой великие герои, не трогали они маньяка, но следили за каждым его шагом.
А Эдип знай себе радовался, изображая заправского царя. Праздники устраивал, преступников миловал и ко всему еще вдруг ни с того ни с сего решил жениться.
— Что?! — хором вскричали герои, и брови у обоих одновременно полезли на лоб.
— Именно! — нагло подтвердил восседающий на троне Эдип, — Хочу жениться, и все тут. Устройте мне, пожалуйста, смотр невест. Пусть лучшие красавицы Фив предстанут пред мои очи.
— Да кто за тебя, урода, замуж-то нормальный пойдет?! — возмутился Аякс. — Ты на себя в зеркало хоть раз смотрел?
— Смотрел-смотрел, — нагло ответил Эдип, — не хуже других.
— Других? Это, интересно, кого, Минотавра с Ти-фоном?
— Хочу жениться, и точка, — злобно закричал царь. — И вообше, пошли вон из моего дворца…
Аякс, сдернув с плеча кифару, взял угрожающе минорный аккорд. Эдип побледнел:
— Ладно-ладно, шучу я.
— Ну что? — тихо спросил Аякса Агамемнон. — Устроим уродцу перед смертью праздник?
— Да я бы его прямо сейчас… — И могучий герой показал руками то, что он с этим Эдипом сделает.
— Но ведь ты сам знаешь, что рано еще.
— Знаю, — грустно кивнул Аякс.
— О чем это вы там шепчетесь? — с подозрением спросил Эдип, нетерпеливо ерзая на троне.
— Шепчемся мы о том, — ответил Аякс, — что во дворце твоем, о великий царь, с недавних пор служанки стали пропадать.
— Ну и что с того? — удивился Эдип.
— Дело в том, — глумливо продолжал могучий герой, — что дворцовая стража регулярно находит их трупы в подвале. И вот что странно — все девушки задушены!
— Вы что, думаете, это я сделал? — Царь нервно подпрыгнул на троне.
— Ага! — хором ответили греки. — Кому еще, как не тебе, этими бесчинствами заниматься.
Эдип погрустнел.
— Жениться я хочу, — снова начал канючить он, и герои решили помочь сумасброду.
Дали они объявление через многочисленных глашатаев, что смотр невест царь во дворце устраивает.
И со всех концов Фив потянулись во дворец толпы желающих.
Успокоился на время Фиванский душитель. Перестала стража находить тела задушенных убивцем жертв…
Всякие невесты ехали во дворец, но, прежде чем попасть на смотр к царю, проходили они тщательную проверку в особом зале, где за длинным столом сидели Аякс с Агамемноном, отбиравшие нужных красавиц.
Чувством юмора великие герои обладали незаурядным, что и сказалось на процессе первичного отбора девушек.
Особенно отличился Аякс, мгновенно разоблачавший портовых шлюх, переодетых в жриц-девст-венниц храма Афины. С ними могучий герой удалялся в особую маленькую комнату, где проводил более тщательное «собеседование», сильно раздражая своим поведением Агамемнона, которого смотрины страшно тяготили.
С чувством юмора, как уже. было сказано, подходили греки к отбору кандидаток в царицы, выбирая из претенденток самых страшных уродин, как то: шестнадцатилетнюю девушку, переболевшую оспой, сорокалетнюю толстуху с бородой из фиванского цирка, хромую каргу, пришедшую на смотрины царских невест за подаянием и нежданно-негаданно попавшую в ударную группу основных претенденток. Правда, с этой бабушкой небольшая накладка вышла. Узнав, что ее отобрали среди прочих красавиц, старушка не вынесла этого известия и поспешно отошла в мир иной не то от счастья, не то от ужаса. Жюри в лице Аякса с Агамемноном, как говорилось, особенно благоволило ко всяким там калекам и умственно отсталым, делая таким претенденткам особые поблажки. У царя-то с головой тоже не все было в порядке, соответственно и жену следовало подобрать подобающую.
Так, в основную группу «красавиц» попали одноногая женщина с острова Крит, одноглазая сварливая пиратша, однорукая вдова фиванского палача и постоянно хихикающая пифия из Дельфийского храма Аполлона. Однако, увидев случайно издалека Эдипа, пифия сбежала. (Интересно, с чего это вдруг? — Авт.)
— А я и не знал, что в Фивах столько уродин, — покачал головой Агамемнон, отпихивая вцепившуюся зубами в его сандалию обезумевшую карлицу.
— Да ты еще и половины не видел, — рассмеялся Аякс, метким ударом кифары приканчивая лилипутское отродье.
В этот момент двое смуглолицых мужиков заносили в смотровой зал на деревянных носилках очередную претендентку.
— Это наша единственная сестра, — заявили смуглолицые, обильно потея. — Она еще ни разу не была замужем.
Встав из-за длинного стола, Аякс осторожно приблизился к носилкам. Судя по всему, женщина недавно… (Дальше в этом месте неразборчиво. —Рей.)
— Годится! — громко сообщил могучий герой, поворачиваясь к измученному Агамемнону. — Занеси новую претендентку в основной список. («Тьфу, какой дурак!» — Жена автора. — «Всецело присоединяюсь! — Неизвестный читатель. — «Да ладно вам… — Автор смущенно.}
— Положите возможную невесту в соседний зал, — распорядился Агамемнон, коряво царапая что-то на большой восковой дощечке. — Деньги получите у царского казначея.
Смуглолицые кивнули, унося сестру в соседнее помещение, где вскоре должен был появиться сам царь.
— По-моему, это уже перебор, — хмуро сказал Аяксу Агамемнон, проводив мутным взглядом зловещие носилки. (Вот-вот! — Ред.)
— Ты что, забыл, с кем мы имеем дело? — напомнил могучий герой, жестом подзывая следующую претендентку.
Ею оказалась трехметровая великанша, очень похожая на лестригоншу Тифату, некогда пленившую сердце Аякса.
— Имя? — вяло спросил Агамемнон. — Род занятий?
— Гармодий, — представилась великанша, — род занятий кузнец.
— Годится! — весело кивнул Аякс, но от рукопожатия с потенциальной невестой благоразумно отказался.
— Следующая.
В смотровой зал зашла вереница бородатых мужиков с накрашенными губами.
— Ага!!! — довольно сказал Аякс, вставая со своего места. — Содомиты…
На следующие полчаса смотрины невест пришлось прервать, так как ревущий, словно морская сирена, Аякс с мечом наперевес гонял извращенцев по окраине Фив и, что странно, ни одного из них так и не смог поймать.
Как позже выяснилось, фиванские содомиты профессионально занимались ритуальными танцами и бегали не хуже олимпийских чемпионов.
Неожиданная пауза несказанно обрадовала Агамемнона, который наконец смог немного вздремнуть прямо под столом смотрового зала.
Каково же было его удивление, когда он проснулся совсем в другом месте.
Сначала Агамемнон испытал изумление, затем испуг и наконец дикий ужас.
Испуг он ощутил, когда понял, что лежит на кровати в потайной комнате Аякса, куда тот по очереди таскал портовых шлюх, обещая им протекцию в браке с царем. Агамемнона поразило еще и то, что он был абсолютно гол.
А вот неподдельный ужас он испытал, когда, повернув голову влево, увидел лежащую рядом с собой на кровати с кузнечным молотом в руках чудовищную великаншу по имени Гармодий.
Великанша тоже была обнажена, и Агамемнону еще подумалось, что, несмотря на мужское имя и широкое плечи, она все-таки женщина, причем довольно аппетитная.
«Неужели я с ней… — вздрагивая всеми членами (абсолютно всеми! — Авт.) подумал Агамемнон. — Но этого просто не может быть, ведь я спал!»
— Что, испугался? — закричал ворвавшийся в комнату свиданий Аякс, чуть не доведя несчастного приятеля до очередного инфаркта. — Как я тебя разыграл, а? Нечего было на рабочем месте засыпать!
— Странные вы, мужики, все какие-то, — басом произнесла великанша и, встав с кровати, принялась грациозно одеваться.
Аякс смотрел на нее с умилением.
— Ты идиот!! — истошно заорал Агамемнон, до которого с трудом дошло, что это был всего-навсего невинный розыгрыш. — Ты полный, законченный идиот… повторить по слогам?
— Твоя реакция, мой друг, — сказал, ничуть не обидевшись, Аякс, — лишь говорит о том, что моя шутка с триумфом удалась.
— Баран, — продолжал ругаться Агамемнон, вытаскивая из-под кровати свои кожаные доспехи. — Еще раз так поступишь, будешь путешествовать по Аттике один.
— Кстати, содомитов я так и не поймал, — с сожалением констатировал могучий герой. — Но зато хорошо икры размял. Идем в зал. Эдип сейчас будет выбирать себе жену.
— Надеюсь, он выберет тебя, — огрызнулся Агамемнон, надевая любимые медные наплечники.
* * *
В тот день царь Эдип выглядел особенно невменяемым. Волосы его были всклокочены, борода стояла дыбом, глаза безостановочно и страшно вращались.
«Как бы он кого-нибудь ненароком не задушил», — опасливо подумал Аякс, незаметным движением снимая с плеча кифару.
Долго осматривал Эдип многочисленных невест, многим из которых было место в царской кунсткамере. (К слову сказать, часть их потом туда и определили, а некоторых свезли в психиатрическую лечебницу на Крите. — Авт. — Свезли вместе с автором! — Известный критик.)
Задумчиво обходил Эдип ряды «красоток».
Остановившись напротив бородатой женщины из фиванского цирка, долго глядел царь на ее рыхлое тело, явно колеблясь. Немой вопрос застыл в его глазах. Но в конце концов ему не понравились ее зеленые волосы, и Эдип двинулся дальше.
— Слава Крону, — прошептал Агамемнон, и если бы в те далекие времена древние греки были христианами, то он наверняка бы перекрестился.
Наконец нашел царь себе невесту, ткнув пальцем в высокую брюнетку с помятым лицом, которую Аякс выбрал для главных смотрин из-за черной бородавки на верхней губе.
— Как тебя зовут, красавица? — нежно спросил Эдип, похотливо поглядывая на волосатые ножищи девушки, выглядывавшие из-под накидки, которая габаритной фемине была явно не по размеру.
Вооружившись хлыстами, Агамемнон с Аяксом во избежание всяческих эксцессов погнали остальных претенденток вон из зала, не обращая внимания на их утробные завывания.
— Меня зовут Лайя, — басом ответила девица, неуклюже переступая с ноги на ногу.
— Это еще кто такая? — удивился Агамемнон. — Первый раз ее вижу.
— Я встретил ее на окраине Фив, — ответил Аякс, — когда за содомитами гонялся. Предложил девушке в смотринах поучаствовать, рассказал о конкурсе, она и согласилась.
— Знаешь, — тихо произнес Агамемнон, — иногда мне кажется, что ты, мой друг, еще более сумасшедший, чем наш Эдип, хотя порою ты способен совершать просто-таки гениальные поступки.
— Ну спасибо, — зарделся Аякс, — хотя подожди, а при чем тут Эдип?
— Лайя, Лайя, — как заведенный повторял царь, бегая вокруг невесты. — Что за странное имя. Скажите, мы раньше с вами нигде не встречались?
— Ну… — неопределенно пробасила девушка, — может быть, в цирке?
— В цирке? — удивился Эдип. — А что это такое?
— Это то место, где ты вскоре окажешься, если сейчас же не ляжешь спать, — грубо вмешался в содержательную беседу голубков Аякс. — Вон уже стемнело давно. Завтра у тебя свадьба, так что получше выспись.
Взяв невесту за руку, которая (в смысле конечность) была вдвое больше руки Эдипа, царь демонстративно направился в сторону своих покоев.
— Э… нет, — прогремел Аякс, бесцеремонно разъединяя голубков, — девушка будет спать отдельно. Это тебе не Содом и не Гоморра — это Фивы!
И Эдипу пришлось подчиниться.

* * *
Наутро стали готовиться Семивратные Фивы к царской свадьбе.
Однако не выспались в тот день Аякс с Агамемноном, так как всю ночь продежурили они у спальни невесты, откуда доносился жуткий утробный храп.
Дежурили великие герои неспроста, ибо опасались они, что Эдип ночью попытается пробраться в спальню Лайи, дабы ту преждевременно… задушить. (А вы что подумали? Ай-яй-яй! — Авт.)
Небезосновательно опасались Аякс с Агамемноном, ох и небезосновательно.
Сумасшедший царь действительно несколько раз пытался пробраться в спальню возлюбленной, однако извращенец везде натыкался на неусыпных стражей.
Полез Эдип по водостоку к окну спальни невесты, смотрит, а на подоконнике Аякс сидит, тихонько бренча на кифаре. Испугался царь, вниз спустился, обошел гостевую часть дворца с тыла (там тоже окно имелось). Полез Эдип к этому окну по виноградной лозе, смотрит — и там кто-то сидит. Пригляделся, а это Агамемнон финики щелкает. Не подберешься к любимой.
Так всю ночь царь и пробегал от одного окна к другому, рассчитывая,. что герои наконец утомятся и пойдут спать. Зря, конечно, рассчитывал, но все же.
А наутро, как уже было сказано, начались приготовления к свадьбе.
С острова Крит был приглашен сводный октет одноруких арфистов-виртуозов. К острову Лесбос устремились гонцы, дабы позвать на свадьбу фиванского царя проживавших там героев. Но никого они там из живых людей не нашли, кроме странных, меланхолично сидящих на деревьях лохматых обезьян…
Вся Аттика судачила о предстоящей свадьбе.
Делались всевозможные предположения.
Гуляли фантастические слухи.
Но особенно всех интересовала невеста Эдипа. По одной версии, она была трехметровой амазонкой с тремя грудями, по другой — бородатой женщиной из фиванского цирка, третьи утверждали, что будущая жена царя не кто иная, как обезумевшая карлица из дельфийских кунсткамер.
В общем, как видите, версии были одна бредовей другой, и всецело зависели они от количества выпитого рассказчиком вина.
Но правда оказалась намного страшнее и отвратительнее любых самых безрассудных предположений…
Аякс с Агамемноном продолжали плести за спиной Эдипа коварный заговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34