.. Понадобилась вся сила, все мастерство и
сама жизнь Верховного Мага Неммерле, чтобы захлопнуть дверь. Ты можешь
видеть на моем лице следы той ночи. Но его она убила. О, дверь между
светом и тьмой можно открыть, Аррен. Это нелегко, но вполне осуществимо.
Но захлопнуть ее вновь - это совсем другое дело.
- Но ваш проступок, конечно, был менее тяжким...
- Почему? Потому что я - хороший человек? - Во взгляде Сокола вновь
блеснул холод, похожий на клинок фехтовальщика. - Что значит "хороший
человек", Аррен? Всегда ли это тот, кто не сеет зла, не открывает дверь во
тьму и не имеет тьмы в себе? Присмотрись внимательнее, парень. Оглянись
вокруг. Тебе понадобится все твое умение, чтобы пройти туда, куда ты
должен пройти. Загляни в себя! Разве ты не слышишь голос, говорящий:
"_П_о_й_д_е_м_!_" Разве ты не противишься ему?
- Да. Но я... я думал, что это его голос.
- Его. И твой тоже. Каким еще образом он может общаться с тобой и со
всеми, кто в силах услышать его, если не с помощью ваших собственных
голосов?
- Но вы же не слышите его?
- Потому что я не желаю слышать его! - отрезал Сокол. - Я, как и ты,
родился для власти. Но ты еще молод и стоишь на границе возможного, в
стране теней, в королевстве грез, слыша голос, призывающий: "Пойдем". Как
и я когда-то. Но я уже стар. Я сделал свой выбор, совершил то, что должен
был совершить. Я стою на стороне дня и смотрю в лицо собственной смерти. И
я знаю, что существует лишь одна сила, имеющая какую-то ценность. Это
способность не брать, но принимать. Не обладать, но давать.
Джессайдж теперь остался далеко позади, превратившись в голубое
пятнышко на поверхности моря.
- Тогда я - его слуга, - сказал Аррен.
- Да, а я - твой.
- Но кто же он?
- Я думаю, человек.
- Тот, о ком вы говорили когда-то... колдун с Хавнора, который
вызывал мертвых? Это он?
- Очень может быть.
- Но вы сказали, что в те далекие годы, когда вы встречались с ним,
он был уже стар... Может, он уже умер?
- Возможно, - ответил Сокол.
И они замолчали.
Этой ночью все море пылало. "Ясноглазка" рассекала носом крупную
зыбь, и в наполненной светом воде отчетливо просматривалось перемещение
каждой рыбешки. Аррен сидел, подперев голову рукой, локоть которой
упирался в планшир, и наблюдал за причудливыми переливами серебристого
свечения. Он опустил руку в воду и, когда поднял ее снова, пальцы мягко
светились во тьме.
- Смотрите, - сказал он, - я тоже волшебник.
- Этим даром ты не обладаешь, - заметил его компаньон.
- Я помогу вам, чем смогу, и без него, - сказал Аррен, не отрывая
взгляда от неуемного свечения волн, - когда мы встретим нашего врага.
Мальчик надеялся - и эта надежда жила в нем с самого начала, - что
Верховный Маг отправился в путешествие, взяв с собой лишь его одного,
потому что Аррен обладал некоей врожденной силой, берущей начало от его
далекого предка Морреда, которая могла бы проявиться в самый тяжкий час: и
он таким образом спасет себя, своего господина и весь мир от всеобщего
врага. Но позднее, когда Аррен вспомнил об этой затаенной мечте, ему
показалось, что теперь он смотрит на нее свысока. Это напомнило юноше о
том, как в далеком детстве он захотел примерить корону отца, и
расплакался, когда ему отказали. Данная мечта была столь же
несвоевременной и детской. Он не обладал магической силой. И никогда не
будет обладать ею.
Конечно, придет время, когда он будет вынужден принять корону отца и
станет Правителем Энлада. Но сейчас все это казалось таким незначительным,
а дом его - таким крохотным и далеким. Это не было проявлением неверности.
Просто его преданность приобрела большие масштабы, переросла границы его
родного острова. Аррен также узнал свои сильные и слабые места, научился
грамотно расходовать свои силы. Но какая от всего этого польза, если он не
обладает магическим даром, и ему по-прежнему нечего предложить своему
господину, кроме верной службы и стойкой привязанности? Хватит ли данных
качеств там, куда они отправляются?
Сокол сказал лишь следующее:
- Чтобы увидеть свет свечи, нужно поместить ее в темное место.
Но Аррен, как ни пытался, не нашел в данной фразе ничего
утешительного.
Когда они проснулись на следующее утро, воздух и вода имели сероватый
оттенок. Небо над мачтой сияло голубизной сапфира, но над водой стлался
туман. Для северян, уроженца Энлада Аррена и гонтийца Сокола, туман был
желанен, как старый друг. Он мягко обволок лодку, значительно сузив
пределы видимости, и они после долгих недель залитого солнцем и
продуваемого всеми ветрами открытого пространства словно очутились в
хорошо знакомой комнате. Они вновь оказались в зоне привычного климата,
находясь сейчас примерно на широте Рокка.
И в каких-то семистах милях к востоку от этих объятых туманом вод,
сквозь которые плыла "Ясноглазка", мягкий сумеречный свет озарял кроны
Вечной Рощи, лился на зеленый венец Холма Рокка и на высокие черепичные
крыши Большого Дома.
В комнате в Южной Башне, в которой размещалась лаборатория магов,
загроможденная ретортами, перегонными кубами и пузатыми бутылками с
кривыми горлышками, тонкостенными жаровнями и миниатюрными горелками,
щипцами, мехами, подставками, плоскогубцами, скрепками, трубками, тысячами
коробочек, пузырьков и запечатанных сосудов с надписями на Хардике или
более секретными рунами - в общем, металлическими, стеклянными и прочими
атрибутами алхимии, среди заваленных барахлом столов и скамеек стояли
Мастер Изменения и Мастер Вызова.
Седоволосый Мастер Изменения держал в руках огромный камень, похожий
на неограненный алмаз. Это был чистый как слеза горный хрусталь, имевший
слабый аметистово-розовый оттенок. Тем не менее, когда кто-либо
всматривался в его прозрачные глубины, он не видел там ни своего
отражения, ни каких-либо неясных образов окружающего мира - лишь плоскости
да бездонная бездна, в которую человек постепенно погружался, засыпая,
пока разум его не терялся там без следа. Это был Камень Шелиета. Он долгое
время принадлежал принцам Уэя, являясь простой безделушкой среди других
сокровищ или средством от бессонницы, но иногда его использовали в более
практичных целях, ибо те, кто долго и бездумно всматривался в бездонные
глубины кристалла, частенько сходили с ума. Но Верховный Маг Ганчер с Уэя,
отправившись на Рокк, взял с собой Камень Шелиета, ибо в опытных руках
мага кристалл отражал великую истину.
Хотя каждый человек видел в нем свою истину.
Поэтому Мастер Изменения, крепко держа камень и пристально
всматриваясь в его бездонные, розоватые, мерцающие глубины, рассказывал
вслух о том, что видел.
- Я вижу Архипелаг так, словно стою на вершине Горы Онн в сердце
мира, и все острова, до самого последнего клочка земли в самом дальнем
Пределе, раскинулись у моих ног. Все как на ладони. Я вижу корабли в
проливах Илиена, огни домашних очагов Торхевена и даже крышу башни, в
которой мы сейчас находимся. Но за Рокком - пустота. На юге и на западе
нет островов. Я не вижу Ватхорта там, где он должен находиться, не вижу
вообще ни одного острова Западного Предела, даже такого близкого, как
Пендор. А Осскил и Эбосскил, где они? Энлад заволок серый туман, похожий
на паутину. Остров за островом уходят в небытие, и на их месте плещутся
пустынные и спокойные волны моря, совсем как до Сотворения... - голос мага
сорвался на последнем слове, будто оно с трудом сорвалось с его губ.
Он поставил Камень обратно на подставку из кости и отошел в сторону.
На его добродушном лице застыло мрачное выражение.
- Расскажи мне о том, что увидишь.
Мастер Вызова взял кристалл в руки и стал медленно поворачивать его,
словно ища на его грубой сверкающей поверхности смотровое окно. Затем он
долгое время пристально всматривался в его глубины. Наконец, маг опустил
кристалл и сказал:
- Превращатель, я почти ничего не увидел. Какие-то фрагменты,
отдельные образы, не составляющие единого целого.
Седоволосый Мастер стиснул руки.
- Разве это не странно само по себе?
- Как так?
- Разве твои глаза часто слепли? - вскричал Мастер Изменения, словно
охваченный гневом. - Неужели ты не видишь... - он запнулся и несколько
мгновений не мог произнести ни слова, - руку, прикрывшую твои глаза, тогда
как другая рука зажала мне рот?
- Ты переутомился, милорд, - ответил Мастер Вызова.
- Вызови Дух Камня, - сказал Мастер Изменения, держа себя в руках, но
говоря явно через силу.
- Зачем?
- Затем, что я прошу тебя.
- Слушай, Превращатель, ты подзадориваешь меня... словно мы -
мальчишки, подталкивающие друг друга у берлоги медведя. Разве мы дети?
- Да! Перед тем, что я увидел в Камне Шелиета, я - сущее дитя...
испуганное дитя. Вызови Дух Камня. Должен ли я умолять тебя, милорд?
- Нет, - ответил высокий Мастер, но нахмурился и отвернулся от
старика. Потом распростер руки в широком жесте, с которого начинались
заклинания его искусства и, подняв голову, стал произносить нужные слова.
Пока он говорил, в глубинах Камня Шелиета разгорался свет. В комнате стало
темно, сгустились тени. Когда камень разгорелся вовсю, он свел руки
вместе, поднес кристалл к лицу и стал пристально всматриваться в его
свечение.
Некоторое время маг молчал, затем заговорил:
- Я вижу Фонтаны Шелиета, - прошептал он, - бассейны и водопады,
подернутые серебристой зыбью воды озер, на заболоченных берегах которых
растет папоротник, зыбучие пески, весело журчащие ручейки, биение родников
из-под земли, таинственность и прелесть их вод, источник... - Он вновь
замолчал и неподвижно стоял некоторое время. Его лицо казалось
мертвенно-белым в свете камня. Затем он вдруг вскрикнул и, с грохотом
уронив кристалл, упал на колени, спрятав лицо в ладонях.
Тени рассеялись. Свет летнего солнца проник в захламленную комнату.
Огромный камень, целый и невредимый, лежал под столом среди пыли и мусора.
Мастер Вызова слепо зашарил вокруг себя и, словно дитя, ухватился за
руку своего товарища. Он глубоко вздохнул. Наконец, маг встал, слегка
опираясь на Мастера Изменения, и произнес, пытаясь улыбнуться непослушными
губами, следующее:
- Больше я не попадусь на твою удочку, милорд.
- Что ты там видел, Торион?
- Я видел фонтаны. Я видел, как они погружаются в землю, бьющие из
них струи пересыхают, а вода отступает прочь. И вся земля чернеет и
высыхает. Ты видел Море до Сотворения, а я видел... что наступает после...
я видел Конец.
Маг облизнул губы.
- Я хотел бы, чтобы Верховный Маг был здесь, - сказал он.
- А я бы хотел, чтобы мы сейчас были с ним.
- Где он? Никто из нас не сможет найти его.
Мастер Вызова глянул в окно на чистое голубое небо.
- Никакое послание не дойдет до него, никакой вызов не отыщет его. Он
там, где ты видел пустое море. Он идет туда, где текут сухие реки. Он там,
где наше искусство бессильно... Хотя, возможно, существуют заклинания,
которые могли бы дотянуться до него, некоторые из них принадлежат
"Наследию Пална".
- Но эти заклинания позволяют мертвым бродить среди живых.
- Или живым - бродить среди мертвых.
- Ты думаешь, он жив?
- Мне кажется, что он движется прямиком к смерти. Как и все мы. Наша
власть и наша сила покидают нас, так же, как и надежда и удача. Источники
пересыхают.
Мастер Изменения некоторое время пристально смотрел на него с
озабоченным лицом.
- Не пытайся дотянуться до него, Торион, - произнес он наконец. - Он
понял, _ч_т_о_ надо искать задолго до нас. Для него мир - это тот же
Камень Шелиета: он смотрит и видит, как обстоят дела и что нужно
сделать... Мы не в силах помочь ему. Великие заклинания становятся крайне
непредсказуемыми, а то "Наследие", о котором ты говоришь, содержит самые
опасные из них. Мы должны до конца оставаться здесь, как он просил нас,
присматривать за стенами Рокка и помнить Имена.
- Да, ты прав, - сказал Мастер Вызова. - Но мне нужно пойти и
подумать над этим.
И он покинул комнату башни, шагая слегка неуверенно, но по-прежнему
высоко держа свою благородную темноволосую голову.
Утром Мастер Изменения решил зайти к нему. Войдя в его комнату после
долгого и безуспешного стука в дверь, он нашел Мастера Вызова лежащим
навзничь на каменном полу, словно его отбросил назад сильный удар. Руки
его были распростерты, будто он пытался прочесть заклинание, но ладони их
были холодны как лед, а широко открытые глаза смотрели на мир невидящим
взором. Мастер Изменения опустился на колени и позвал его всей властью
магии, трижды упомянув его Имя, Торион, но тот лежал неподвижно. Он не
умер, но в нем теплилось ровно столько жизни, чтобы продолжало слабо
биться сердце и слегка вздымалась грудь. Мастер Изменения взял его руки в
свои и прошептал:
- О, Торион, зачем я заставил тебя заглянуть в Камень? Это я во всем
виноват!
Затем он поспешно вышел из комнаты, предупреждая всех Мастеров и
студентов, что встречались ему по пути:
- Враг проник к нам, на хорошо защищенный Рокк, и поразил нас в самое
сердце!
По природе своей мягкий человек, он имел настолько обреченный и
отрешенный вид, что все, кто его видел, пугались до смерти.
- Взгляните на Мастера Вызова, - говорил он. - Хотя, кто сможет
вытащить обратно его душу, если сам он, знаток данного искусства, покинул
нас?
Старик направился к своей комнате, и все расступились в стороны,
давая ему дорогу.
Послали за Мастером Целителем. Он велел им уложить Ториона на постели
и закутать его в теплые одеяла. Однако он не приготовил никакого целебного
настоя и не спел какого-либо заклинания, врачующего больное тело или
повредившийся рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28