Лейтенант убрал книгу за пазуху.
– Однако холодновато, – пожаловался он, ежась.
– Я в этот поселок больше ни ногой, – сказал снайпер. – Лучше здесь померзну… Сколько воюю, а мерещиться в первый раз начало…
Лейтенант настороженно замер.
– Что тебе мерещилось? – спросил он.
Снайпер ответил не сразу. Он задумчиво поглаживал приклад автомата.
– Да так, ерунда разная, – проговорил Симонов наконец.
По его тону было ясно, что он успел пожалеть о своих словах. Лейтенант ждал продолжения, но его не последовало. Такое со снайпером иногда случалось. Как его теперь ни пытай – не скажет ни слова. Пока сам не захочет… Но что-то его там определенно напугало.
Комкову и самому не хотелось устраиваться на ночлег в мертвом поселке. Глядя в сторону темных домов, он почти опасался, что вот сейчас, или через минуту, в каком-либо окне зажжется свет, он увидит тени людей, когда-то населявших это место…
Андрей, осторожно ворочаясь, попытался устроиться поудобнее. Действие обезболивающего препарата заканчивалось. Тело начинало все настойчивее жаловаться на болячки, на холод, на голод. Хотелось выпить стакан хорошего, не отдающего разведенным спиртом коньяка, похлебать горячего, только что приготовленного супа, потом растянуться на кровати в тепле и уюте… Дома, в родной средней полосе России, уже выпал первый снег. Здесь днем солнце греет так, что можно загорать. Однако ночи уже холодные. Осень – везде осень, будь она неладна…
Сложив на груди руки, поджав ноги, лейтенант привалился спиной к точно так же съежившемуся от холода снайперу. Некоторое время они молча сидели в оцепенении, между явью и сном. Первым его нарушил снайпер.
– У меня из головы все эти слова кровью на стене не выходят… – сказал Симонов. – «Тьма идет»… Что бы это значило, а, Андрей?
– Не знаю, – сказал лейтенант.
Его гораздо больше беспокоила лежащая за пазухой книга. Что-то исходило от нее. Тревожное, волнующее и притягательное одновременно…
– Здрасти, Новый год! – сварливо проговорил Олег. – Кто у нас главный спец по Толкиену и прочим сказкам? Ты нам тогда своими комментариями «Властелина колец» нормально посмотреть не дал. А теперь – не знаю! А кто знает?
– Тот, кто писал, – ответил Андрей. – Какой я спец? Книги – одно… Жизнь – другое.
– Ну, что-то предположить ты можешь, как старший по званию?
– Тебе будет легче от моих предположений?
– Да, – серьезно ответил снайпер. Видимо, вопрос действительно не на шутку его заинтересовал.
Андрей задумался.
– Смотря что считать «тьмой», – начал он менторским тоном. – Под этим словом может подразумеваться все что угодно: приход сил зла, природный катаклизм, начало новой мировой войны, наконец…
– Под «силами зла» ты подразумеваешь армии этих средневековых, вроде Грасса и его оруженосцев? – перебил его снайпер. – Ну, если только это, я спокоен. Да, первый бой мы, можно сказать, проиграли, но… Мы просто не были готовы к такому противнику. Большого сражения им у нас никогда не выиграть… Т-80 намотает этого Грасса на гусеницы, и все.
– Трудно сказать… Тут очень много «но». Читал я как-то одну любопытную книжицу. «Крестоносцы космоса», кажется, автор Пол Андерсен, известный сказочник… Сюжет пересказывать долго, но смысл в том, что отряд одного английского феодала, вроде этого Грасса, захватил сначала инопланетный космический корабль, а затем подчинил себе целую звездную империю.
Симонов пренебрежительно фыркнул.
– Я тоже относился к этой книге как к притянутой за уши ерунде, – сказал Андрей. – До этой ночи… И потом… Мы упускаем из виду третью сторону – солдат, сопровождавших Мятежную Сестру. Технологический уровень их вооружения не ниже, если не выше нашего. Тем не менее их уничтожили полностью… Облачная Дорога, по-видимому, соединяет множество миров… Кто знает, какие еще сюрпризы она может преподнести.
– Это все, конечно, так, но грозил тебе именно барон Грасс. – Олег вдруг хмыкнул, мотая головой. – Все равно, как представлю его с мечом против танка, смех разбирает…
– Так что же тебя тогда беспокоит?
– Не знаю… – Олег помрачнел. – В конец света я не верю. Что же касается мировой войны… Так она давно уже идет. Везде воюют, везде стреляют… Мы с тобой, спрашивается, где? Если бы чеченцев из-за кордона не подкармливали, они бы давно уже угомонились. Им эта война, по большому счету, тоже на хрен не нужна. Что-то другое будет… Вот только что?
Андрей неуверенно пожал плечами. Он не знал, что сказать. Нести ахинею – про армии тьмы, восстающих из могил мертвецов и прочее, прочее – не хотелось. Это уже полная ерунда.
– Ладно, – махнул рукой Симонов. – Поживем – увидим… Что Черняку-то докладывать будем? Если все как есть рассказать, закроют нас в больничку, и надолго.
– Да, это вопрос, – протянул лейтенант. – Так и доложим: имел место огневой контакт с неустановленным противником, группа понесла тяжелые потери… И все. А дальше пусть разбираются: осматривают трупы, изучают оружие… И делают выводы. Сами.
– Ага, – кивнул снайпер. – А мы будем тянуться во фрунт и есть начальство глазами. Все как положено. Ты только про баб, Элизабет и Темную Богиню, помалкивай. Это уже чересчур будет.
Какой-то еще далекий, но быстро приближающийся звук возник в темно-синем, медленно светлеющем небе. Он появился уже давно, но за разговором Андрей не сразу обратил не него внимание. Не сговариваясь, солдаты вскочили.
– Летят, голубчики, – сказал снайпер. – Машины четыре, не меньше. Пошли на открытое место. У тебя сигнальный пистолет-то цел? А то развернут тут войну со штурмовкой, не разобравшись…
…Утро было хмурое, небо опять заволокли низкие тучи. Мелкий холодный дождь уныло барабанил по крышам пустых домов.
Пара «горбатых», сопровождавших транспортно-десантные Ми-8, убедившись, что для них работы пока нет, ушла на базу. «Восьмые», с трудом отыскав подходящие площадки, сели возле леса, неподалеку от выжженного пятна, где сгорел Сахипов.
Подполковник Черняк с мрачным видом вертел в руках изуродованную половину автомата АК-74, некогда числившегося за лейтенантом Комковым. Сам Комков стоял рядом, накинув на плечи чей-то сухой бушлат. Он размеренно, со вкусом прихлебывал чай из алюминиевой солдатской кружки. Чай отдавал веником, но зато был сладким. И горячим.
Черняк сунул обломок «калаша» капитану Макарову, ротному Комкова:
– Упакуйте для экспертов…
Подполковник присел на корточки возле мертвого зверя, с опаской потрогал его зубки, глубокомысленно изрек:
– Н-да-а…
«Вот именно», – мысленно ухмыльнулся лейтенант.
Втык от начальства он уже получил и был теперь спокоен, как удав. Симонов, также получив свою долю «звездюлей» – ему их досталось на порядок меньше, чем лейтенанту, – куда-то исчез. Находиться рядом с сердитым комсоставом он не любил.
К капитану Макарову бодрой трусцой подбежал старшина роты Аникеев, квадратный кривоногий крепыш, бывший борец-вольник. Он вопросительно глянул на Макарова, потом на сидевшее возле чудища начальство.
– Что? – спросил капитан приглушенно.
Старшина тихой скороговоркой отчитался. Макаров кивнул и сделал ему знак обождать.
– Разрешите доложить, товарищ подполковник?
– Докладывайте. – Черняк выпрямился. Зубастая коняшка, судя по всему, произвела на него впечатление.
– Останки и личные медальоны погибших из группы лейтенанта Комкова собраны. Оружие, снаряжение, трупы… – капитан замялся, не зная как обозвать сопровождавших Мятежную Сестру людей, – …боевиков погружены на борт вертолетов. Каковы будут дальнейшие распоряжения?
Черняк легонько ткнул носком сапога в морду мертвого зверя:
– Это тоже пакуйте и грузите… И этого, – кивнул подполковник в сторону тела Жака.
– Есть, – ответил Макаров. Аникеев бросился исполнять приказания.
Черняк посмотрел в серое низкое небо.
– …! – с чувством произнес подполковник. – Чай допил? Пошли-ка прогуляемся, лейтенант.
Комков выплеснул на траву остатки чая, сунул пустую кружку стоявшему здесь же бойцу из второго взвода и торопливо вышел за Черняком со двора.
Подполковник повторил ругательство и продолжил:
– Что за чертовщина здесь сотворилась?
Лейтенант сделал серьезное лицо и промолчал. Ответ Черняку и не требовался. Он шел по улице, тяжело, по-медвежьи ступая. Комков шел за ним, чуть приотстав.
– Десять человек как корова языком слизнула… И каких! Один Абельмажинов всех вас, долбонов, стоил… Говорил же, огня не открывать, наблюдать!
Черняк остановился внезапно. Комков чуть не налетел на него.
– Так все-таки что здесь произошло, лейтенант? – Черняк буравил Андрея своими маленькими злыми глазами, как рентгеном. – Откуда эти… чужие? Параллельные, как бы выразиться, миры?
Комков скромно потупился. Так, сначала Симонов, теперь Черняк. Если с детства увлекаться фантастикой, а про это всем-всем известно, автоматически становишься специалистом по полтергейсту, инопланетным мирам и альтернативным реальностям. Что он мог сказать подполковнику Черняку, которому обо всем этом потом докладывать вышестоящему начальству? Можно, конечно, рассказать про сон, где лейтенант Комков увидел Элизабет и Темную Богиню. Подробно передать о приглашении на службу вышеуказанной гражданкой Темной Богиней, а также его патриотичном отказе. Поведать о том, что маленькая кавалькада из трех всадников на двух шоссах убыла в параллельный мир, просто ускакав на небо. Натурально. И тогда «больнички», как выражается Олег, точно не избежать.
– Это дело экспертов, товарищ подполковник. Все, что я знал, я рассказал. Добавить что-либо к докладу мне нечего.
Черняк засопел, подозрительно глядя на лейтенанта. Одна мысль о том, как он будет весь этот бред излагать генералу, приводила его в бешенство. Он военный человек, а не мозгляк какой-нибудь очкастый! Его дело – воевать, рвать горло врагу, а не разбираться с разными… это самое.
Черняк вдруг сник.
– С самого начала чувствовал: тухлое дело… Группа из трех-четырех боевиков… Летуны!..
Комков пристально рассматривал носки своих ботинок. Он ничем не мог сейчас помочь Черняку, который, при всех его недостатках, был хорошим командиром.
– Как ребра-то твои? – поинтересовался подполковник.
Комков невнятно сказал, что нормально.
– Нормально, говоришь… – Черняк проводил взглядом солдат, с натугой тащивших большой черный мешок с трупом шосса. – В общем, так. Напишешь на базе подробный рапорт, по минутам. Что, где и как происходило… За гибель людей я на тебя зол, но не виню… Война – она и с чертями война. Рапорт напишешь – и катитесь с Симоновым в госпиталь, с глаз долой… А сейчас дуй в вертолет, с первой партией летите.
– Разрешите идти, товарищ подполковник?
– Разрешаю, – буркнул Черняк.
– Да, лейтенант. – Окрик начальника заставил Комкова вздрогнуть и замереть на месте. – Само собой, обо всех этих «непонятках» никому ни слова… Был обычный бой, неудачный… И все. Ясно?
– Так точно, товарищ подполковник! – рявкнул Андрей и направился к вертолету.
– Вот… – только и сказал Черняк.
Глава 2
ДЕВУШКА НА BMW
Комков стоял на остановке. Автобус номер шесть, «мерседес» турецкой сборки, все никак не хотел за ним приезжать. Маршрутные «газели», помигивая поворотниками, подруливали, торопливо высаживали пассажиров и уносились прочь. Андрей поднял воротник своей потертой кожаной куртки: ветер был холодный. Ему было хорошо. Его не расстраивали ни пасмурный серый день, ни грязная снежная жижа, летящая из-под колес автомобилей, ни этот вечно опаздывающий «шестой» автобус. Он с интересом поглядывал на симпатичных особ противоположного пола не старше тридцати. У Комкова было радостное ощущение школьника на каникулах. Отпуск – это те же каникулы. Еще целых три недели он будет с удовольствием валять дурака: умеренно потреблять спиртное с друзьями-товарищами и хулиганить девчонок. Красота!
…В госпитале они с Симоновым провалялись две недели, отъедая бока на казенных харчах и наконец-то вволю выспавшись. После госпиталя их дважды вызывали к генералу и допрашивали с пристрастием, задавая всякие коварные вопросы. Но, убедившись, что версии и лейтенанта, и снайпера хорошо согласованны и ничего нового они уже не скажут, от них отстали, еще раз настрого предупредив о «неразглашении». К этому времени бригаду вывели на отдых к месту постоянной дислокации, и Черняк выгнал их в очередные отпуска, пообещав потом «спустить шкуру». Отпускные и боевые дали – о чудо! – почти не измотав нервов. И два солдата ненадолго почувствовали себя наследниками богатого американского дядюшки. Это дело они отметили уже на вокзале, нарезавшись так, что еле погрузились в купе. К счастью, вместе они ехали только сутки и пропить все деньги просто физически не успели. На одной из занесенных снегом железнодорожных станций их пути разошлись: Комков сошел с поезда и на дребезжащем автобусе поехал навещать матушку, а Симонов продолжил путь в направлении столицы, поскольку жил в Подмосковье.
У матери, в маленькой деревушке из пяти дворов, Андрей пробыл четыре дня.
За прошедший с момента последней встречи год мать изменилась. В глазах появилась пугающая усталость. Резче стали морщины. Больше седины в волосах.
– Приехал, – сказала она, увидав входящего сына. – Как знала – пирогов напекла. Мой руки и марш за стол.
Выросшая в военной семье, мать не переносила «телячьих» нежностей. И вообще нрав имела суровый.
Они пообедали, хлопнули по маленькой ядреного деревенского самогона.
– Когда женишься, оболтус? – спросила мать. – Старший в Афгане без следа сгинул. Ты с войны не вылезаешь. Внуков мне, старухе, когда ждать? Доживу ай нет?
– Ну какая женитьба, мам, – сказал Андрей. – Куда я жену-то приведу? В малосемейку, что тетя Майя оставила, или сюда?
– А чем мой дом плох? – вскинулась мать. – Крыша не течет. Тепло, просторно. И сад хороший. И земли хватит, чтобы руки приложить. Чего не жить-то?
Андрей хмыкнул. Ага, затащи какую-нибудь девчонку сюда в глушь, к коровам. Щазз. Словно прочитав его мысли, мать покачала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50