Им нужно было только напрячь зрение, чтобы увидеть рисунок. В конечном счете, все, что у них было, и все, что они имели, должно быть привязано к одному человеку. И это был человек, осведомленный о том, чья дочь Шарлотта, достаточно изобретательный, чтобы осуществить два успешных похищения, и настолько дерзкий, чтобы действовать среди бела дня.Что же это был за человек? — гадал Линли. Имелся, пожалуй, единственный разумный ответ: преступник явно не боялся, что его могут засечь, потому что в его появлении с ребенком, видимо, не было ничего подозрительного.
Пираньи, думала Ив Боуэн. Сначала она думала о них как о шакалах, но шакалы питаются падалью, тогда как пираньи охотятся за живой — и предпочтительнее кровоточащей — плотью. В течение всего дня репортеры собирались перед офисом ассоциации ее избирателей, перед Министерством внутренних дел и парламентом. Сопровождали журналистов их неизменные попутчики — папарацци и фотографы из газет.Ив казалось, что прошлая ночь была адом. Но каждый раз, когда открывалась передняя дверь офиса ассоциации и слышался гул голосов и сверкали вспышки фотокамер, она осознавала, что часы между звонком Денниса Лаксфорда и окончательным осознанием, что она ничем не может помешать ему опубликовать статью, были всего лишь чистилищем.Она сделала что могла, нажала на все рычаги, час за часом связываясь по телефону с судьями и адвокатами и прибегая ко всем дружеским связям, которые ей удалось завязать в политике. Все звонки касались одного: запретить опубликование в «Осведомителе» статьи, которая, по заявлению Лаксфорда, могла спасти его сына. Результат все время был один и тот же: вердикт, что подобный запрет невозможен.Содержит ли данный материал, спрашивали ее, клевету? Нет? Он пишет правду? Тогда, моя дорогая, боюсь, тут не о чем говорить. Да, я действительно понимаю, что некоторые подробности из нашего прошлого могут оказаться неудобными для нашего настоящего и будущего, но если эти подробности — правда… Что ж, тут можно только сохранять присутствие духа, высоко держать голову и показывать всем своим поведением, чего ты действительно стоишь, не так ли?А если мисс Боуэн — не просто член парламента, но, в отличие от Синклера Ларнси, еще и заместитель министра — считает, что данная статья поставит премьер-министра в неловкое положение… что ж, разумеется, мисс Боуэн знает, как она должна поступить.Разумеется, она знала. Она должна была броситься на меч. Но она не намеревалась рухнуть на землю, не предприняв отчаянной схватки.Этим утром она встретилась с министром внутренних дел. Сэр Ричард Хептон принял ее в своем офисе и выразил соболезнование в связи с гибелью Шарлотты, но, несмотря на все аргументы Ив и проявленную ею настойчивость, результатом беседы стал совет самой подать в отставку с поста заместителя министра.На ее возражение, что она не собирается становиться жалким социальным работником, министр ответил с отеческим видом, склонив набок голову:— Я и не думал это предлагать, Ив. Кроме того, вы остаетесь в парламенте. За вами сохраняется ваше место в палате общин. Уход с поста заместителя министра не означает потерю всего.Да, не всего. Но почти всего, подумала Ив.Она написала требуемое письмо. Ей хотелось думать, что премьер-министр откажется принять ее отставку, но она знала, что надеяться на это не стоит.Из министерства Ив направилась в находящийся совсем рядом парламент. Она уже была у себя, когда прибыл ее помощник. По тому, как быстро он отвел взгляд, Ив поняла, что Джоэл Вудуорд слышал краткий обзор утренней прессы. Естественно. Он был в утренних новостях, а Джоэл всегда смотрит новости, поедая свою кашу.Быстро стало ясно, что и все остальные в здании на Парламент-сквер знают о статье Лаксфорда. Никто к Ив не обращался, люди быстро кивали и так же быстро отводили глаза, а сотрудники ее офиса разговаривали приглушенными голосами, как в присутствии покойника.Журналисты начали звонить сразу же, как только включили телефонную связь. Ответ «без комментариев» их не удовлетворял. Они хотели знать, будет ли член парламента от Мэрилебона опровергать заявление «Осведомителя».— «Без комментариев» быть не может, — аккуратно передал ей замечание одного из репортеров Джоэл. — Это или правда, или ложь, и если мисс Боуэн не собирается подавать в суд за клевету, тогда мы знаем, откуда дует ветер.Джоэл хотел, чтобы она опровергла заявление газеты. Он не мог поверить, что его тори-идол совершил поступок, не совсем совпадающий с официальной позицией партии.Отец Джоэла объявился уже ближе к середине дня. И то она услышала о нем от Нуалы, которая позвонила ей из офиса ассоциации избирателей и сообщила, что полковник Вудуорд собирает заседание исполнительного комитета. Нуала пересказала повестку дня и назвала время заседания, потом, понизив голос, участливо спросила:— Как вы себя чувствуете, мисс Боуэн? Здесь ужас что творится. Когда приедете, постарайтесь войти через заднюю дверь. Репортеры стоят на тротуаре в пять рядов.К моменту ее приезда они стояли в десять рядов. Находясь теперь в офисе ассоциации, Ив приготовилась к худшему. Ее присутствия на предварительном обсуждении исполнительный комитет не потребовал. Полковник Вудуорд лишь просунул голову в дверь ее кабинета и потребовал сообщить имя отца ее дочери. Задал он этот вопрос не в обычной своей дружеской манере и эвфемизм подыскать не постарался. Он изрыгнул его, как военный приказ, и таким образом обрисовал для Ив контуры политического пейзажа.Она пыталась заняться делами дня, но их было не так уж много. Обычно в офисе ассоциации она появлялась только по пятницам, поэтому, кроме как разобрать почту, делать было нечего. Никто не ожидал приема у местного члена парламента, за исключением журналистов, и одно слово поощрения в их сторону было бы безумием. Поэтому Ив читала письма и отвечала на них, а когда не занималась этим — ходила по кабинету.Через два часа после начала заседания к ней пришел полковник Вудуорд.— Теперь вы нужны, — сказал он и, развернувшись на каблуках, направился в сторону комнаты совещаний. На ходу он отряхнул с плеч своего твидового пиджака перхоть, сыпавшуюся как из рога изобилия.Члены комитета сидели вокруг прямоугольного стола красного дерева. По всему столу стояли кофейники и использованные чашки, лежали блокноты с желтыми листами и карандаши. В комнате было страшно жарко — от тепла человеческих тел и от напряжения двухчасовой дискуссии, — и Ив попросила было открыть окно. Но близость журналистов заставила ее отказаться от этой мысли. Она заняла свободное место в конце стола и ждала, пока полковник вернется на свое место во главе его.— Лаксфорд, — произнес он. С таким же успехом он мог сказать: «Дерьмо собачье». И, насупившись, уставился на нее, чтобы она уяснила силу его — и, следовательно, всего комитета — полного неудовольствия. — Мы не знаем, что и сказать, Ив. Роман с антимонархистом. Раздувателем скандалов. Сторонником лейбористов. Насколько нам известно, коммунистом, троцкистом или кем там называют себя эти люди. Вы не могли сделать более гнусного выбора.— Это было давно.— Вы хотите сказать, что тогда он не отвечал моему описанию?— Напротив, я бы сказала, что я не была тогда тем, кем являюсь сейчас.— Слава богу хотя бы за это, — сказал полковник Вудуорд. Сидящие за столом зашевелились. Ив, не торопясь, посмотрела каждому члену комитета в лицо. По готовности или нежеланию ответить ей таким же взглядом она могла увидеть, какую позицию они занимают в отношении ее будущего. Большинство, похоже, было на стороне полковника Вудуорда.— Я совершила ошибку в прошлом, — сказала она. — За свою неосмотрительность я заплатила дороже любого из общественных деятелей: я потеряла своего ребенка.Три присутствующие женщины согласно забормотали и выразили сочувствие. Чтобы погасить любую возможную волну сострадания, полковник быстро отреагировал, сказав:— В вашем прошлом вы совершили не одну ошибку. Вы солгали этому комитету, мисс Боуэн.— Не думаю, чтобы я…— Ложь, заключенная в сокрытии фактов, мисс. Ложь, произрастающая из уловок и лицемерия.— Я действовала в интересах своих избирателей, полковник Вудуорд. Я отдала своим избирателям свою преданность, все свое внимание и усилия. Если вы можете найти область, в которой я не проявила себя должным образом по отношению к жителям Мэрилебона, вы могли бы мне на нее указать.— Речь идет не о вашей эффективности как политика, — сказал полковник Вудуорд. — На ваших первых выборах мы удержали это место большинством всего в восемьсот голосов.— Которое, по последнему опросу, я довела до тысячи двухсот, — ответила Ив. — Я с самого начала говорила вам, что для создания такого большинства, о каком вы мечтаете, нужны годы. Если вы дадите мне возможность…— Какую возможность? — потребовал ответа полковник Вудуорд. — Вы же не просите, чтобы мы сохранили за вами место?— Именно это я и имею в виду. Если я подам в отставку сейчас, вам придется устраивать досрочные выборы, и какого же результата вы ожидаете от этих выборов при нынешнем политическом климате?— А если вы не уйдете, если мы позволим вам оставаться в парламенте после этой истории с Лакcфордом, мы все равно проиграем лейбористам. Поскольку, что бы вы там ни думали о возможности получить прощение избирателей, вряд ли кто-то из них, мисс Боуэн, забудет о пропасти между личиной, которую вы носили, и тем, кто вы есть на самом деле, И даже если избиратели окажутся настолько забывчивы, оппозиция будет только счастлива извлечь на свет все нездоровые подробности вашего прошлого в случае вашей баллотировки на следующих выборах. Слова «нездоровые подробности» словно эхом прокатились по комнате. Ив увидела, что члены исполнительного комитета смотрят в свои блокноты, на свои карандаши и в кофейные чашки. Неловкость исходила от них почти видимым образом. Никто из них не хотел, чтобы совещание переходило в рукопашный бой. Но если они ожидали, что она склонится перед их коллективной волей, им предстояло изложить эту волю предельно ясно. Сделать ей предложение сразу же подать в отставку — значит потерять место в пользу оппозиции.— Полковник Вудуорд, — спокойно произнесла она, — всех нас заботят интересы партии. По крайней мере, я так думаю. Каких действий вы от меня ждете?Он с подозрением уставился на нее. Это было ее второе заявление, встревожившее Вудуорда.— Я не одобряю вас, мисс, — ответил полковник, — Я не одобряю вас как личность, не одобряю вашего поступка и вашей попытки его утаить. Но партия важнее, чем моя к вам неприязнь.Ему нужно было наказать ее, поняла Ив. Требовалось сделать это настолько публично, насколько позволит ситуация и их взаимный интерес свести ущерб до минимума. Ив чувствовала, как злость толчками гонит кровь по жилам, но не шевельнулась и сказала;— Я полностью согласна с тем, что партия важнее всего, полковник Вудуорд. — И снова добавила: — Каких действий вы от меня ждете?— У нас только один выход. Вы остаетесь на своем месте до тех пор, пока премьер-министр не объявит следующие всеобщие выборы.— А потом?— Потом мы с вами расстанемся. Вы расстанетесь с парламентом. Вы устранитесь в пользу того, кого мы выдвинем.Ив обвела взглядом стол. Она понимала, что это компромисс, вынужденный брак между требованием ее немедленной отставки и позволением оставаться на своем посту неограниченный срок. Это давало ей столько времени, сколько сможет выгадать премьер-министр, прежде чем ветры политических перемен, нараставшие в течение многих месяцев, заставят его объявить всеобщие выборы. Когда это произойдет, ее карьера закончится. Как вообще-то уже закончилась в этот момент. Она на время сохранит свое место в палате общин, но все присутствующие в комнате совещаний понимали, кто из них будет обладать реальной властью.— Вы всегда меня недолюбливали, верно? — спросила она полковника.— И недаром, — ответил полковник Вудуорд. 26 Барбара Хейверс почувствовала, что все ближе подбирается к истине, в тот момент, когда нашла Стэнтон-Сент-Бернард. Деревня представляла собой скопище амбаров, хлевов и жилых домов на пересечении пяти дорог и проселков. Тут имелись родник, колодец, тесное зданьице почты и скромная церковь, устроившая праздник, во время которого в киоске подержанных вещей был куплен пакет с тряпками, где нашли школьную форму Шарлотты Боуэн. Но не наличие церкви подстегнуло интерес Барбары, а само расположение деревни. Всего в полумиле к югу, среди полей, засеянных кормовыми травами и кукурузой, мирно нес свои воды к Аллингтону, располагавшемуся чуть более чем в двух милях к западу, канал Кеннета и Эйвона. Барбара поездила по деревне, чтобы рассмотреть все в подробностях, прежде чем направилась к церкви. К тому времени, как она заглушила мотор своей машины и, выйдя из нее, вдохнула пахнущий навозом воздух, она была убеждена, что идет по следу убийцы.Священника и его жену она нашла в саду за зданием с узкими окнами и табличкой «Дом приходского священника». Оба они стояли на коленях перед густо засаженной цветочной клумбой, и в первый момент Барбара подумала, что они молятся. Она подождала у калитки, на почтительном, как ей показалось, расстоянии, но потом до нее донеслись голоса супругов, обсуждавших свои цветы.Услышав этот явно не теологический разговор, Барбара громко поздоровалась и толкнула калитку. Священник и жена сели на пятки, на коленях они стояли на автомобильном коврике. Подходя ближе, Барбара увидела на черном носке служителя церкви дырку на лодыжке.Священник с женой, по-видимому, собирались приступить к работе. Рядом, на большом квадрате оберточной бумаги, был разложен разнообразный садовый инвентарь, находившийся в идеальном состоянии. Сама бумага представляла собой общий план сада, запачканный и пестревший бесчисленными пометками. Священник с женой, судя по всему, относились к земле со страстью фанатиков.Барбара представилась и предъявила удостоверение. Священник отряхнул руки и поднялся, помог подняться жене и, пока она поправляла на себе все — от толстой хлопчатобумажной юбки до седеющих волос, — тоже представился как достопочтенный мистер Мэтесон, а жену назвал «моя подруга жизни Роза».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67