И когда хозяин поставил перед ней еду, Барбара предъявила, помимо трех фунтов семидесяти пяти пенсов, полицейское удостоверение.Известно ли ему, спросила она хозяина, о теле девочки, найденном недавно в канале Кеннета и Эйвона?Местные слухи, как оказалось, избавляли ее от необходимости что-либо объяснять. Хозяин ответил:— Так вот, значит, чего там на горе прошлой ночью шумели.Сам он вообще-то не видел, признался хозяин, но старый Джордж Томли — владелец фермы к югу от ветряной мельницы — не мог уснуть прошлой ночью из-за мучившего его ишиаса. Джордж-то и видел там весь этот свет и — плевать на ишиас — отправился посмотреть, что происходит. Разобрал, что там полиция, но предположил, что это снова дети набезобразничали.После такого Барбара поняла, что ей, по-видимому, нет нужды темнить, лгать или хитрить. Она сказала хозяину паба, что на мельнице держали девочку, которую потом утопили. И утопили ее в водопроводной воде. На территории есть кран, и Барбара хотела узнать, не колодезная ли там вода.Хозяин паба заявил, что понятия не имеет, какая на мельнице вода, но старый Джордж Томли — тот самый старый Джордж Томли — знает об окрестностях мельницы почти все, и если сержант захочет с ним поговорить, старый Джордж сидит сразу у доски для дартса.Взяв свой пирог, чипсы и лимонад, Барбара прямиком направилась к Джорджу. Тот массировал больное бедро костяшками пальцев правой руки, а левой листал «Плейбой». Перед Джорджем стояли остатки обеда. Он тоже заказал блюдо дня.— Вода? — заинтересовался он. — Чья вода?Барбара стала объяснять. Джордж слушал, переводя взгляд с Барбары на журнал, словно делая сравнение не в ее пользу.Но сведениями поделился охотно. Колодцев вокруг мельницы нет, сказал ей старик, когда она закончила свои разъяснения. Вода там магистральная, качается из деревни и хранится в резервуаре, закопанном в поле рядом с ветряной мельницей. Это поле — самое высокое в округе место, поэтому вода вытекает из резервуара сама собой.— Но это водопроводная вода? — настаивала Барбара.— Всегда была водопроводная, — ответил ей Джордж.Блестяще, подумала Барбара. Фрагменты встают на место. Недавно поблизости был Лаксфорд. Подростком Лаксфорд посещал ветряную мельницу. Теперь ей нужно вложить ему в руки школьную форму Шарлотты. И у нее имелась замечательная идея, как это сделать.
По мнению Линли, район Кросс-Киз-клоуз был похож на место обитания Билла Сайкса Билл Сайке — хладнокровный вор и убийца в романе Ч-Диккенса «Приключения Оливера Твиста».

. Его узкие, похожие на ущелья переулки, извивающиеся между домами, примыкающими к Мэрилебон-лейн, были полностью лишены человеческого присутствия и в буквальном смысле слова не знали солнечного света. Когда Линли и Нката ступили сюда, оставив «бентли» на Булстрод-плейс, Линли спросил себя, о чем думала Ив Боуэн, позволяя дочери бродить здесь в одиночестве. Неужели она сама никогда здесь не бывала? — удивился он.— Меня от этого места в дрожь бросает, — эхом откликнулся на мысли инспектора Нката. — Зачем такой малышке, как Шарлотта, сюда ходить?— Вот сейчас главный вопрос, — заметил Линли.— Черт, а зимой ей приходилось идти здесь в темноте, — с отвращением произнес Нката. — Все равно что нарываться на… — Он замедлил шаги, потом совсем остановился и посмотрел на Линли, остановившегося в трех шагах впереди него. — Нарываться на неприятности, — закончил он и продолжал: — Думаете, Боуэн знала про Чэмберса, инспектор? Могла сделать запрос у себя в министерстве и раскопать ту же грязь, что и мы нарыли на этого парня. Могла послать к нему на уроки свою девчушку и все сама подстроить, зная, что со временем мы докопаемся до его прошлого. И когда мы это сделаем — что мы только что и сделали, — то переключим внимание на него и забудем о ней.— Хороший сценарий, — сказал Линли, — но не будем забегать вперед, Уинстон. Давайте-ка побеседуем с Чэмберсом. Сент-Джеймсу показалось, что в среду вечером он что-то скрывал, а интуиция Сент-Джеймса обычно не подводит. Так что давайте разберемся, что есть что.Они не дали Дэмьену Чэмберсу преимущества, уведомив о своем визите. Тем не менее он был дома. Из маленького домика доносились звуки электрооргана, и музыка резко оборвалась на середине такта, когда Линли постучал в дверь медной колотушкой в виде скрипичного ключа.Дернулась обвисшая штора на окне — кто-то посмотрел на гостей. Мгновение спустя дверь осторожно приоткрыли на ширину бледного лица, принадлежавшего молодому человеку. Оно было худым, обрамленным прядями волос, свисавшими до груди.Линли показал удостоверение и спросил:— Мистер Чэмберс?Чэмберс, похоже, приложил усилие, чтобы не взглянуть на карточку Линли.— Да.— Инспектор Томас Линли. Отдел по расследованию убийств Скотленд-Ярда. — Линли представил Нкату. — Мы можем поговорить?Радости Чэмберс не проявил, но отступил и распахнул дверь.— Я работал.В комнате был включен магнитофон, и профессиональный актер медоточивым голосом читал отрывок из какого-то слащавого романа. Чэмберс остановил запись и объяснил:— Сокращенные аудиокниги. Я пишу музыкальные фрагменты, которые вставляют между сценами.Он вытер о джинсы руки, словно те вспотели, и принялся убирать со стульев ноты, отодвинул с дороги два пюпитра.— Можете присесть, если хотите, — сказал он и ушел на кухню, откуда вернулся со стаканом воды, в котором плавал ломтик лимона. Чэмберс поставил стакан на край электрооргана и сел за него, как будто собирался продолжить работу. Взял один аккорд, но потом уронил руки на колени.— Вы здесь из-за Лотти, да? — спросил он. — Я, пожалуй, этого ожидал. Я подумал, что человек, заходивший сюда на прошлой неделе, будет не единственным, кто навестит меня, если она не объявится.— Вы ожидали, что она объявится?— А почему бы и нет. Она всегда любила разные проделки. Когда они сказали мне, что она пропала…— Они?— Тот человек, который был здесь в среду вечером. На прошлой неделе. С ним была женщина.— Мистер Сент-Джеймс?— Я не помню его имени. Они работали на Ив Боуэн. Искали Лотти. — Он глотнул воды. — Когда я прочел в газете эту статью — в смысле, про то, что случилось с Лотти, — то подумал, что рано или поздно придет кто-нибудь еще. Вы поэтому здесь? — Он спросил как бы между прочим, но выражение лица выдавало некоторое беспокойство, словно он ждал от них не столько информации, сколько каких-то подбадривающих слов.Не отвечая прямо, Линли спросил:— В какое время Шарлотта Боуэн ушла отсюда в среду?— В какое время? — Чэмберс посмотрел на свои часы. — После пяти, я бы сказал. Она осталась поболтать — она обычно так делала, — но довольно скоро после занятия я отправил ее домой.— Был ли кто-нибудь в переулке, когда она ушла?— Я не заметил, чтобы поблизости кто-то крутился, если вы об этом.— Следовательно, на улице не было никого, кто бы видел, как она уходила?Музыкант медленно подобрал ноги под стул.— К чему вы клоните? — спросил он.— Вы только что сказали, что в переулке не было никого, кто бы видел, как в четверть шестого уходила Шарлотта? Я не ошибаюсь?— Так я сказал.— Поэтому отсюда вытекает, что в переулке не было никого, кто мог бы подтвердить — или опровергнуть — ваше заявление о том, что она вообще покидала ваш дом.Чэмберс облизал губы, и когда заговорил, в его речи, торопливой и встревоженной, откровенно зазвучал Белфаст.— Так в чем все же дело?— Вы встречались с матерью Шарлотты?— Конечно, я с ней встречался.— Значит, вы знаете, что она член парламента, не так ли? И младший министр в Министерстве внутренних дел?— Ну да. Но я не понимаю, какое…— И приложив небольшое усилие, чтобы узнать о ее взглядах — что было бы совсем несложно, учитывая, что вы один из ее избирателей, — вы могли понять, что в некоторых вопросах вы с ней стоите на противоположных позициях.— Я не интересуюсь политикой, — моментально ответил Чэмберс, но сама неподвижность его тела сказала, что он лжет.— Мы разговаривали с североирландской полицией, мистер Чэмберс.Тот ничего не ответил. Потер одну ногу о другую, спрятал ладони под мышки, но в остальном оставался спокойным.— Смертельно скучная, наверное, получилась беседа.— Они держат вас за смутьяна. Не то чтобы за члена ИРА, но за человека, за которым стоит приглядеть. Откуда, интересно, у них такие мысли?— Если вы хотите знать, сочувствую ли я Шин фейн, сочувствую, — сказал Чэмберс. — Как и половина населения Килбурна, так что почему бы вам не поехать туда и не согнать их с места? Разве есть закон, запрещающий вставать на чью-либо сторону? И кроме того, какое это сейчас может иметь значение? Все давно успокоилось.— Кто на чьей стороне — не важно. А вот определенная позиция — другое дело. И по данным североирландской полиции, вы такую позицию имеете, мистер Чэмберс. С десяти лет и до сегодняшнего дня. Вы недовольны мирным процессом? Возможно, считаете, что Шинн фейн продалась?Чэмберс встал. Нката поднялся, готовый, если понадобится, перехватить его. Чернокожий полицейский был выше музыканта по меньшей мере на десять дюймов и тяжелее стоунов на семь. Оказавшись с ним лицом к лицу, Чэмберс сказал:— Успокойтесь, ладно? Я только хочу выпить. Чего-нибудь покрепче, чем вода. Бутылка на кухне.Линли кивком указал Нкате на кухню. Тот принес стакан и бутылку виски.Чэмберс налил себе, выпил и закрыл бутылку. Постоял минуту, не отрывая пальцев от крышечки, вероятно обдумывая свое положение. Наконец он отбросил назад свои длинные волосы и вернулся на стул у электрооргана. Нката тоже сел. Как видно, собравшись с духом для совершения признания, Чэмберс заговорил:— Если вы беседовали с североирландской полицией, тогда вы знаете, что я делал: то, что делал любой ребенок-католик в Белфасте. Бросал в британских солдат камнями, бутылками. Переворачивал мусорные баки. Поджег три автомобильные шины. Да, полиция била меня за это по рукам, но и моих приятелей тоже, ясно? Но я перерос желание злить солдат и поступил в университет. Учился музыке. У меня нет связи с ИРА.— Почему вы преподаете музыку здесь?— А почему не преподавать ее здесь?— По временам этот район кажется не слишком гостеприимным.— Да. Ну, я мало выхожу.— Когда вы в последний раз были в Белфасте?— Три года назад. Нет, четыре. На свадьбе своей сестры.На большой стереоколонке Чэмберс раскопал среди груды журналов и нот фотографию в картонной рамке и протянул Линли.На снимке многочисленная семья собралась вокруг жениха и невесты. Линли насчитал восемь братьев и сестер и увидел Чэмберса, чувствовавшего себя не в своей тарелке и примостившегося с краю, чуть в стороне от всей группы, стоявшей, в противоположность ему, рука об руку.— Четыре года, — заметил Линли. — Довольно долгое время. Никто из ваших родных не живет сейчас в Лондоне?— Нет— И вы с ними-не видитесь?— Нет.— Любопытно. — Линли вернул фотографию.— Почему? Оттого, что мы ирландцы, вы ожидаете, что мы живем все скопом?— У вас с ними натянутые отношения?— Я больше не хожу в церковь.— Почему так?Чэмберс снова заправил за уши волосы. Нажал несколько клавиш на электрооргане. Прозвучал нестройный аккорд.— Послушайте, инспектор, вы пришли поговорить о Лотти Боуэн. Я рассказал вам, что знаю. Она пришла сюда на занятие. После этого мы поболтали. Потом она ушла.— И никто ее не видел.— Ничем не могу помочь. Я за это не в ответе. Если бы я знал, что ее похитят, я бы проводил ее до дома. Но у меня не было причин подозревать, что где-то тут таится опасность. Краж со взломом здесь нет. Ни на кого не нападают. Наркотиками не торгуют. Поэтому я отпустил ее одну, и вот что случилось, и теперь я хреново себя чувствую, но я к этому непричастен.— Боюсь, вам потребуется подтверждение этого факта.— И где же мне его раздобыть?— Думаю, вы можете получить его от того, кто был у вас наверху, когда мистер Сент-Джеймс приходил к вам в среду. Если кто-то — а не Шарлотта Боуэн — действительно был с вами в доме. Можем мы узнать ее имя и адрес?Чэмберс нервно втянул нижнюю губу, и на подбородке у него образовалась ямочка. Он уставился куда-то в пространство, словно разглядывая нечто, недоступное взорам других. Это был взгляд человека, которому есть что скрывать.— Мистер Чзмберс, — сказал Линли. — Мне нет нужды говорить вам, насколько серьезно ваше положение. В прошлом вы имели касательство к ИРА, а мы расследуем похищение и убийство дочери члена парламента, не скрывающего своей неприкрытой враждебности к ИРА. Вы связаны с этой девочкой, вы последний из известных нам людей, кто ее видел. Если есть человек, который может подтвердить, что вы не имеете отношения к исчезновению Шарлотты Боуэн, я предлагаю сообщить о нем прямо сейчас.— Хорошо, — проговорил Чэмберс, но сначала потребовал еще глоток виски для подкрепления.Вечером в среду, сообщил он, отводя взгляд, у него была не женщина, а мужчина. Рассел Маевски, хотя инспектор может скорее вспомнить его по профессиональному имени. Рассел Мейн.— Телеактер, — сказал Линли Нката. — Играет копа.— Мы вместе три года, почти четыре. — Чэмберс смотрел куда угодно, только не на полицейских. — Мы соблюдаем осторожность из-за людской предубежденности.Расc живет здесь, заключил Чэмберс. Сейчас он на съемках и вернется не раньше девяти или десяти вечера. Но если полиции надо с ним поговорить…Линли протянул музыканту карточку.— Попросите мистера Мейна позвонить.Снова оказавшись в переулке, когда за ними закрылась дверь и изнутри снова послышалась музыка, Нката сказал:— Думаете, он знает, что ребята из нашего особого отдела держат его под микроскопом?— Если не знает, — ответил Линли, — то теперь будет подозревать.Они направились к Мэрилебон-лейн. Линли мысленно прошелся по тому, что было им известно на данный момент. У них накапливалось существенное количество информации и фактов: от отпечатков пальцев до лекарства, выдаваемого по рецепту, от школьной формы, найденной в Уилтшире, до очков, обнаруженных в машине в Лондоне. Должен был существовать логический ход, с помощью которого все, что они накапливали, можно было связать воедино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67