Флейтист вскинул руку. Райна с Киммерийцем замерли, глядя, как их проводник исчезает в темноте ночи. Им показалось, что прошла вечность или, по крайней мере, время, достаточное, чтобы принц Уррас вырос и возмужал, прежде чем Марр вернулся.
— Я ничего не вижу, — прошептал колдун, — но я чувствую присутствие и слышу мысли кого-то, кто за нами наблюдает. Он тоже может чувствовать мысли.
— Это зверь или человек? — спросила Райна. Марр пожал плечами:
— Готов поспорить, в нем есть что-то и от первого, и от второго. Ясно одно: это существо засекло нас по нашим мыслям и идет за нами не по запаху, а по следу мысли.
— Я в восторге, — процедила Райна, проверяя, легко ли вынимаются из ножен меч и кинжал, — ну так и что, мы будем ждать, пока он… или оно… приблизится к нам, или выйдем ему навстречу?
Конан осмотрел территорию вокруг.
— Если только наш новый приятель не умеет летать, то я предпочел бы оставаться на месте. Отличная площадка — ни тебе пней, ни кротовин, насколько я вижу. Есть где развернуться с мечом.
Флейтист собрался что-то сказать, но в это время часть черноты за его спиной начала двигаться. Сначала — лишь небольшой бесформенный участок, который быстро увеличился в размерах и принял узнаваемую форму гигантского медведя. С кольцом серебристой шерсти вокруг шеи, наподобие густой львиной гривы. Лунный свет высветил поседевшую от старости морду; при этом на густой шкуре не было видно шрамов или проплешин. Его морда была короче, а череп шире, чем у других медведей, виденных Конаном за всю его жизнь.
Конан и Райна рванули с плеча свои луки. Марр отскочил, чтобы оказаться позади них. Он схватил флейты, но не стал подносить их к губам.
Стоило Конану и Райне натянуть тетиву, как медведь отпрянул и попытался уйти с открытого пространства. Не найдя глубокой и большой тени, которая спрятала бы его целиком, он начал быстро перемещаться, превратившись в трудную для попадания подвижную мишень. Конан пытался определить направление его движения по звуку шагов, но медведь, похоже, умел ходить практически бесшумно. Если бы у Конана и Райны было побольше стрел, они стреляли бы в разные стороны наугад, надеясь зацепить зверя. Но Декиус едва смог найти им по дюжине хороших наконечников, да и то некоторые из них уже побывали в деле во время добывания дичи для общего котла.
Конан уже встречался с разъяренными медведями и знал, на что они способны. Знал он и то, как много стрел можно всадить в такого зверя, так и не свалив его. Значит, стрелять нужно только в уязвимое место наверняка, а не просто чтобы попасть.
Теперь только едва слышное колыхание листвы и пляска движущихся теней говорили Конану о передвижениях медведя. Похоже, он собирался обойти их сзади, отрезав путь, по которому они пришли.
Затем на некоторое время воцарилась полная тишина. Вдруг ночь разорвалась треском ломаемого дерева. Конан всматривался в темноту, но тщетно: луна совсем скрылась за облаками. Было видно лишь, как дуб раскачивается, словно во время сильнейшего урагана.
Когда же луна наконец вышла и осветила поляну, Райна застыла в изумлении. Да и Конан, надо признать, сжал зубы. Медведь оторвал от дуба огромный сук, длиной в два человеческих роста и толщиной с руку Конана. А затем медведь встал на задние лапы и поднял сук, зажатый в передних… В руках! В лунном свете можно было с уверенностью разглядеть большие пальцы, правда, заканчивающиеся когтями длиной почти с кинжал Райны.
Но будь он порождением магических заклинаний или обезумевшей природы медведь все же подставил Конану столь долгожданное уязвимое место. Стрела скользнула к тетиве и со свистом рассекла воздух, глубоко воткнувшись в тело зверя сквозь толстый мех под левое плечо.
Рев медведя наполнил лес диким шумом. Животное перехватило сук, чтобы освободившейся лапой вытащить стрелу из своего тела. Конан всадил ему в бок еще две стрелы. Тогда зверь присел, наклонил голову и, поставив поудобнее задние лапы, словно бегун на низком старте, рванулся вперед.
Все три противника медведя разлетелись как солома на ветру. Им просто не оставалось никакого выбора. Даже Конан вряд ли смог бы противостоять натиску животного дольше, чем снежной лавине. Такому противнику можно было противопоставить единственную тактику: держаться на должном от него расстоянии и стараться нанести ему как можно больше ран, хотя бы легких царапин, и при этом самому не получить ни одной. Множество легких ран могут обессилить любое чудовище. Но любая рана, полученная человеком от такой громадины, стала бы тяжелой, а скорее всего, и последней.
Райна оказалась смелее всех. Она нырнула под сук и, проскочив за медведя, полоснула мечом по его задним лапам. Отломанный сук взлетел в воздух и с силой опустился вниз. Райна отпрянула и резко прыгнула в сторону, уходя от удара, который снес бы ей череп.
Но избежать разлетевшихся во все стороны щепок, песка и мелких камней ей не удалось. Прочищая глаза, она чуть не упустила второй удар поднятого сука. Все, что могла сделать Райна, — это успеть присесть, а затем упасть на землю. При этом она приземлилась на пятую точку, ногами вверх. Эти длинные ноги были созданы не только для того, чтобы обвиваться вокруг мужчины во время занятий любовью. Они были словно налиты не огромными, но эластичными и сильными мышцами. И вот эти-то мышцы, сократившись до предела, словно выстрелили обутыми в сапоги пятками в живот медведю. Зверь превосходил Райну весом раз в десять, но даже его огромный, скрытый за толстой шкурой живот вовсе не воспринял этот удар как легкое похлопывание.
Медведь вздрогнул, его оружие покачнулось. В этот момент Райна откатилась в сторону, успев полоснуть кинжалом по левой ноге животного. Верный глаз не обманул ее: лезвие задело подколенное сухожилие. Нога подогнулась под весом медведя, и он вынужден был встать на все четыре лапы. Отпущенный сук упал, навалившись одним концом на лодыжку Райне. Она не издала ни звука, но Конан успел заметить гримасу боли, исказившую ее лицо.
Он тут же воспользовался возможностью для нанесения удара. Медведь остановился, колеблясь между выбором звериного оружия и тем, чем подобало сражаться мыслящему существу. Инстинкт восторжествовал над разумом, и медведь направил на Райну свои страшные челюсти.
Одно движение вперед — и сук приподнялся, освободив ногу Райны. Она снова перекатилась дважды с боку на бок и нанесла еще один удар. На этот раз клинок прошелся по морде зверя. Чудовищное создание огласило лес громовым ревом и повернулось вслед за вскочившей на ноги Райной.
В этот момент Конан бросился сзади на загривок медведю. Его свободная рука охватила шею животного, словно гигантская змея в джунглях Венджана, которой досталась особенно аппетитная свинья. Меч свистнул в воздухе. Содранная шерсть обнажила зияющую рану; правая передняя лапа медведя безжизненно повисла.
Раскаты медвежьего рева, разносившиеся над лесом раньше, показались бы полнейшей тишиной по сравнению с тем, что сейчас изрыгалось его глоткой. Но чтобы обескуражить Киммерийца, вступившего в бой с противником, нужно было нечто большее, чем звук. Медведь попытался стряхнуть с себя непрошеного наездника, но было слишком поздно. Конан уже успел выхватить кинжал, который и всадил по самую рукоятку в горло зверя. Кровь забила фонтаном. Еще один удар — и еще сильнее кровавая струя. Довершил дело меч Райны, которая воспользовалась возможностью всадить его в сердце чудовищного создания.
Победители едва успели отскочить в сторону, чтобы не попасть под рухнувшую тушу или под судорожно дергающиеся в конвульсиях когтистые лапы. Еще несколько хрипов, скрежет когтей по камням — и медведь затих.
Перед тем как встать, Конан внимательно осмотрел себя и пошевелил руками и ногами, чтобы убедиться, все ли они на месте. Все его тело было покрыто ссадинами, царапинами и синяками, оставшимися после кратких, но искренних объятий медведя.
Райна выглядела ничуть не лучше. Стоило лишь добавить, что ее брюки были вконец разорваны, куда-то подевался один из рукавов рубашки, и одна щека к утру будет представлять сплошной синяк. К тому же она прихрамывала на одну ногу.
Конан схватил ее обеими руками, сгреб в объятия и приподнял в воздух.
— Спасибо богам, что схватка была короткой, — сказала она, когда восстановилось дыхание, — еще чуть-чуть — и вряд ли бы кто-нибудь из нас смог не то что сражаться, а просто продолжать идти.
— Если не считать Марра, — сказал Конан, осматриваясь по сторонам в поисках их спутника. Его нигде не было видно, но Конану показалось, что где-то вдалеке раздавалась мелодия флейт.
Неужели флейтист сбежал, заведя их специально в эту ловушку? Это было первой мыслью Конана и, надо сказать, достаточно оскорбительной. Райна, похоже, догадалась по лицу Киммерийца, о чем он думал.
— Стоит ли искать его? — спросила она, вгоняя меч в ножны со страшным ударом. Конан решил, что с неменьшей скоростью она выхватит его, увидев Марра.
— Ну, только не ночью, — ответил Конан, — сейчас лучше поискать место для сна. Без проводника нам придется пройти остаток пути днем, иначе мы рискуем заблудиться.
— По крайней мере, хоть позавтракаем медвежатиной, — предложила Райна.
— Едва ли это будет разумно. — Знакомый голос звучал откуда-то сверху, словно прямо из ночного воздуха.
— Всемогущий Эрлик!
Марр соскользнул с дуба и чуть ли не прогулочным шагом, вразвалочку направился к ним. Он, скорее всего, получил бы страшнейший удар кулаком в зубы, но Райна вовремя перехватила руку Конана и показала пальцем куда-то за спину флейтиста. Конан посмотрел туда же и тоже открыл рот от удивления.
За флейтистом следовала молодая девушка, еще почти девчонка. Ее волосы были сплетены в косы на манер племени Поуджой, а лицо с трудом можно было разглядеть из-за слоя грязи, специально размазанной по щекам с целью маскировки ночью. Но даже в темноте Конан разглядел легкость ее движений и изящную фигуру, скрытую туникой.
— Прошу прощения, — сказал Марр. — Капитан Конан, госпожа Райна, знакомьтесь — это Вилла. Она — из племени Поуджой и наш друг.
— Тогда она может рассчитывать на кусок медвежатины после того, как объяснишь, где ты просидел все время, — сказала Райна. — Мы ждем.
— Не следует есть мясо этого медведя. Он ведь вел себя почти как человек. И его мясо — наполовину человечина.
Райна икнула, услышав такое, а Конан согласно кивнул головой.
— А ты тоже согласен с этим, — сказал Марр, — хорошо. Что касается того, где я был, — мне пришлось поиграть на флейтах. В противном случае мысли медведя могли быть услышаны Звездными Братьями. Это могло стать преждевременным сообщением о нашем приближении. Пока я занимался тем, что не давал мыслям зверя вырваться наружу, я почувствовал приближение Виллы. Мне пришлось продолжать играть, чтобы провести ее в целости и сохранности к месту нашего нахождения.
Конан кивнул, больше изображая понимание, чем действительно разобравшись, что к чему. Во всяком случае, становилось ясно, что магия флейтиста не имеет ничего общего с искусством других встречавшихся Конану волшебников. Это было искусство предотвращать то, что могло произойти, а не умение вызывать какие-то неестественные события типа поворота рек вспять, переноса гор или, наконец, оживления дохлых собак, чтобы они терзали еще живых людей.
Несомненно, такая магия так же затянет, подчинит себе человека, пользующегося ею, как и всякая другая. Но в этом случае порабощение шло медленнее. Достаточно медленно, чтобы Марр мог помочь Конану и Райне спасти принцессу и благополучно покинуть долину.
— Нам лучше убраться отсюда в более безопасное место, — предложил Марр. — А там, перед тем как идти дальше, следует обмозговать изменения в наших планах. Вилла принесла мне совершенно неожиданные известия.
— Я полагал, что и старый план достаточно хорош, — сказал Конан. — Если только твоя нога не помешает тебе карабкаться по склонам долины, — добавил он, обращаясь к Райне.
— Вниз — пожалуйста, а вот вверх… даже не знаю. Этот монстр, конечно, мог обойтись нам дороже, чем одна поврежденная нога.
— Нам, может, вовсе не придется так много карабкаться по горам, как мы предполагали. Вилла говорит, что у нас в Поуджой есть друг или по крайней мере человек, который не враг принцессе, даже несмотря на то, что он служит графу Сизамбри.
— Что? — Конан готов был раскричаться громче, чем медведь, но Райна закрыла ему рот ладонью. Чуть успокоившись, он продолжил: — Знаешь, это требует еще больших объяснений, чем лазание по деревьям с дудками, пока мы внизу развлекались с этой милой зверюшкой.
— Я объясню все, когда мы будем на безопасном расстоянии отсюда, сказал Марр. — Мысли медведя не были услышаны Звездным Братством, в этом я уверен. Но я не могу поручиться за то, что их не услышали родственнички этого плюшевого медвежонка. Вам, наверное, уже стало скучно, и вы решили познакомиться с ними?
Когда Вилла и Марр закончили рассказ о лорде Айбасе и его странном поведении, было уже поздно рассчитывать успеть добраться до долины затемно. Четверо путников прошли две трети пути и остановились, чтобы выспаться днем в пихтовой роще, такой густой, что даже целая армия вряд ли нашла бы их в этой чаще.
Рассказ мог бы получиться более запутанным и менее убедительным, если бы Вилла не сочла Райну и Конана достойными доверия. Она напрягла все свои познания в языке равнины и большую часть рассказала сама.
Не то чтобы история Виллы не внушала доверия сама по себе. Просто этот лорд Айбас мог вести свою игру, слишком искусную и сложную для понимания Виллы.
— Но тогда эта интрига недоступна и для понимания нашего трубача. А если он не мастер интриги, то я тогда родом не из Киммерии, а из Стигии, сказал Конан.
— Может быть, он знает только то, что рассказала ему Вилла, предположила Райна.
— Вполне возможно, — ответил Конан. — Но не бежать же нам теперь назад, поджав хвост, после того как мы забрались так далеко. Мы пойдем вперед, в долину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34