— Император убивает своих родичей ради их душ, — подытожил Хуго. Он сунул руку в карман, вытащил трубку и стиснул ее — холодную — зубами.
Блюститель Душ был разгневан прямотой Хуго, граничащей с пренебрежением, и выражение его лица стало жестким и колким.
— Какое право имеете вы, люди, судить нас? Ваши руки тоже в крови!
— Это ужасная война, — мягко сказала Иридаль. — Война, в которой никто не может победить.
Блюститель Душ немного успокоился. Вздохнув, он кивнул головой в печальном согласии.
— Да, ваше магичество. Это поняли и мы. Мы молили Кренку-Анрис об ответе. И мы получили ответ, хотя и не поняли его. «Иные миры. Врата Смерти, которые ведут к жизни. Человек, который умер, но не мертв». Конечно, послание было более запутанным, но именно этих знамений нам следует ждать, чтобы понять, что близится конец всем этим ужасным разрушениям.
— Врата Смерти… — повторила Иридаль, изумленно воззрившись на него. — Вы имеете в виду Врата Смерти…
— Ты знаешь об этом? — спросил захваченный врасплох Блюститель.
— Да. И… и они ведут в иные миры. Их создали сартаны, это они построили Врата Смерти! Я знала одного сартана, который не так давно прошел сквозь них. Тот самый сартан… — Голос Иридаль упал до шепота. — Тот самый сартан, который вернул жизнь этому человеку.
Никто не произнес ни слова. Все — эльфы и люди — сидели в благоговейном, полном страха молчании, которое нисходит на смертных, когда те ощущают прикосновение руки Бессмертия и слышат его шепот.
— Зачем ты пришел к нам, Хуго Десница? — вопросил Блюститель. — Какую сделку ты намерен заключить? Поскольку, — добавил он с кривой дрожащей усмешкой, — никто не продает свою душу за такую ерунду, как деньги.
— Ваша правда. — Хуго неуютно заерзал, сердито посмотрел на свою трубку, пряча свои глаза от всех. Особенно от Иридаль. — Вы, конечно, знаете о человеческом ребенке, которого держат в королевском замке…
— Да, это сын короля Стефана.
— Он не сын короля Стефана. Это ее сын. — Хуго показал трубкой на Иридаль.
— Ее и ее покойного мужа, тоже мистериарха. Как получилось, что парнишку стали считать сыном Стефана, — долгая история, к тому же это не касается того, зачем мы здесь. Достаточно сказать, что эльфы собираются держать мальчика в заложниках, чтобы принудить Стефана сдаться.
— Всего через несколько дней король Стефан собирается встретиться с принцем Риш-аном для того, чтобы заключить союз между нашими народами и начать войну, которая, несомненно, покончит с жестокой властью империи Трибус. Император замышляет использовать моего сына для того, чтобы заставить Стефана отказаться от этого союза, — объяснила Иридаль. — Все надежды на мир, на единство рас пойдут прахом. Но если я сумею освободить сына, император не сможет повлиять на Стефана, и союз будет заключен.
— Но мы не можем проникнуть в Имперанон, чтобы освободить ребенка, — сказал Хуго. — Разве только нам помогут.
— Вы просите нашей помощи для того, чтобы проникнуть во дворец?
— В обмен на мою душу, — сказал Хуго, снова засовывая трубку в рот.
— Нет, даром! — гневно вмешалась Иридаль. — Разве вам недостаточно сознания того, что вы, эльфы, поступаете правильно?
— Вы, ваше магичество, просите нас предать наш собственный народ, — сказал Блюститель.
— Я прошу вас спасти ваш народ! — горячо воскликнула Иридаль. — Взгляните на ту бездну, в которую погрузился ваш император! Он убивает свою родню! Что же будет, если этот тиран будет править миром и никто ему не помешает?
Хранители снова обменялись взглядами.
— Мы будем молить о том, чтобы нам был указан путь, — сказал, вставая, Блюститель Душ. — Идемте, братья. С вашего позволения.
Остальные Хранители тоже встали и покинули комнату, пройдя сквозь маленькую дверь в примыкающую комнату, видимо, в еще одну молельню. Они тщательно затворили за собой дверь.
Двое людей остались среди холодного недоброго молчания. Иридаль о многом хотелось бы сказать, но по мрачному и суровому лицу Хуго она поняла, что сейчас все ее слова и убеждения будут бесполезны и даже скорее навредят, чем помогут. Однако Иридаль все же не думала, что эльфы примут предложение Хуго. Конечно же, Кенкари помогут им, не требуя такой ужасной платы.
Она убедила себя в этом и расслабилась. Она так устала, что, наверное, заснула бы, не заметив того, что Кенкари вернулись, если бы Хуго не тронул ее за руку. Она испуганно очнулась.
— Вы устали, — сказал Блюститель Душ, глядя на нее с ласковой благожелательностью, от которой воспрянули ее надежды. — Мы слишком долго задерживали вас. Вы сможете поесть и отдохнуть, но сначала вы услышите наш ответ. — Он повернулся к Хуго, стиснув руки перед собой. — Мы принимаем твое предложение.
Хуго не ответил ни слова, просто коротко кивнул.
— И ты примешь ритуальную смерть из наших рук?
— Охотно, — сказал Хуго, стиснув зубами мундштук.
— Но вы же не можете! — вскричала Иридаль, вскакивая на ноги. — Вы не можете требовать такой жертвы…
— Вы очень молоды, ваше магичество, — сказал Блюститель, обратив взгляд своих темных глаз на Иридаль. — И вы поймете, как и мы поняли это за свою долгую жизнь, что то, что дается даром, зачастую не ценится. Мы ценим только то, за что платим. Мы поможем вам беспрепятственно проникнуть во дворец. Когда вы увезете мальчика, ты, Хуго Десница, вернешься к нам. Твоя душа бесценна.
— Наши подопечные, — Блюститель бросил взгляд на Дом Птиц, на листья, трепещущие и дрожащие от дыхания умерших, — начинают все больше терять покой. Некоторые из них желают покинуть нас. Ты успокоишь их и скажешь, что им лучше быть там, где они есть.
— Навряд ли. Однако тут довольно неплохо, — ответил Хуго. Он вынул трубку, встал и потянулся, разминая усталые ноющие мускулы.
— Нет! — судорожно выговорила Иридаль. — Нет, Хуго, не делай этого! Ты не можешь!
Хуго попытался ожесточить свое сердце. Затем внезапно вздохнул, привлек ее к себе и крепко обнял. Она разрыдалась. Хуго сглотнул комок. Одинокая слеза скатилась по его щеке и упала на ее волосы.
— Другого пути нет, — мягко сказал он на людском наречии. — Это наш единственный шанс. И мы от этой сделки получаем самую большую выгоду — отдаем старую, поношенную, никчемную жизнь вроде моей на молодую жизнь, такую, как жизнь твоего сына. Я хочу умереть так, Иридаль, — добавил он. Голос его стал глубже. — Я не могу сделать этого сам. Я боюсь. Я был там, видишь ли, и путешествие… путешествие… — Он вздрогнул. — Но они сделают это для меня. И теперь это будет просто. Если они отправят меня.
Она не могла говорить. Хуго обнял и поднял ее. Иридаль, рыдая, вцепилась в него.
— Она устала, Блюститель, — сказал он. — Мы оба устали. Где мы можем отдохнуть?
Блюститель Душ печально улыбнулся.
— Понимаю. Хранитель Врат проводит вас. Мы приготовили для вас комнаты и еду, хотя, боюсь, вы к такой пище непривычны. К тому же я не могу позволить вам курить.
Хуго хмыкнул, скорчил физиономию и ничего не сказал.
— Когда вы отдохнете, мы обсудим наше соглашение. Вам нельзя медлить. Возможно, вы не знаете, но скорее всего за вами следили.
— Незримые? Я знаю. Я видел их. По крайней мере, насколько их вообще можно видеть. Блюститель широко раскрыл глаза.
— Воистину, — сказал он, — ты опасный человек.
— Я это знаю, — угрюмо ответил Хуго. — В этом мире будет лучше без меня.
Он поднялся, держа на руках Иридаль, и последовал за Хранителем Врат, на лице которого надежда мешалась с изумлением и растерянностью.
— Действительно ли он вернется сюда, чтобы умереть? — спросила Книжница, когда все трое ушли прочь.
— Да, — ответил Блюститель Душ. — Он вернется.
Глава 32. ХРАМ АЛЬБЕДО. Аристагон, Срединное Царство
Хуго, неся на руках Иридаль, шел вслед за Хранителем Врат через залы Храма вниз, туда, где находились комнаты для вишамов. Привратник отворил две соседние комнаты. На столе в каждой из них уже стояла еда — хлеб и фрукты, а также маленький кувшинчик воды.
— Двери сами запечатываются, как только их закрывают, — извиняясь, сказал эльф. — Пожалуйста, не держите на нас обиды. Мы так поступаем и с нашими сородичами. Не из недоверия, а ради того, чтобы поддерживать в Храме тишину и порядок. Никому не дозволено бродить по залам, кроме меня, моих помощников, Хранительницы Книги или Блюстителя Душ.
— Понятно. Спасибо, — ответил Хуго. Он внес Иридаль в комнату и опустил ее на постель. Собрался было уйти, но она схватила его за руку.
— Пожалуйста, не уходи сейчас, Хуго. Прошу тебя, останься и поговори со мной. Всего минуточку.
Лицо Хуго было мрачным. Он бросил взгляд на Кенкари, который опустил глаза и тихо кивнул.
— Я покину вас, дабы вы могли насладиться вашей трапезой в одиночестве. Когда вы будете готовы уйти в вашу собственную комнату, позвоните в этот маленький серебряный колокольчик у постели, и я вернусь, чтобы сопроводить вас.
Привратник с поклоном удалился.
— Сядь, — сказала Иридаль, крепко держа Хуго за руку.
— Я очень устал, госпожа, — сказал он, избегая смотреть на нее. — Мы поговорим утром…
— Мы должны поговорить сейчас. — Иридаль поднялась и встала перед ним. Она потянулась и коснулась его лица кончиками пальцев. — Не делай этого, Хуго. Не надо этой ужасной сделки.
— Я должен, — хрипло сказал он. Стиснул от ее прикосновения зубы, глядя куда угодно, только не на нее. — Другого пути нет.
— Нет, есть. Должен быть. Кенкари хотят мира так же, как и мы. Может, даже больше. Ты видел их, говорил с ними. Они боятся, Хуго, боятся императора. Мы поговорим с ними, заключим другой договор. Потом мы освободим Бэйна, и я помогу тебе разыскать Альфреда, как и обещала…
— Нет, — ответил Хуго. Взяв Иридаль за запястья, он отвел от своего лица ее руки. Затем посмотрел на нее. — Нет, пусть лучше будет так.
— Хуго! — Иридаль запнулась, лицо ее вспыхнуло, слезы побежали по щекам. — Хуго, я люблю тебя!
— Да? — Хуго смотрел на нее с мрачной сардонической усмешкой. Он поднял правую руку и раскрыл ладонь. — Посмотрите, посмотрите на этот шрам. Не отворачивайтесь. Посмотрите на него, Иридаль. Представьте теперь, как моя рука ласкает ваше нежное тело. Что бы вы почувствовали? Мое полное любви прикосновение? Или этот шрам?
Иридаль потупила взгляд и опустила голову.
— Вы не меня любите, Иридаль, — сказал Хуго со вздохом. — Вы любите часть меня.
Она подняла голову и гневно ответила:
— Я люблю лучшую часть!
— Тогда позвольте ей уйти.
— Иридаль покачала головой, но ничего не сказала. Больше она не спорила.
— Ваш сын. Вот кто имеет для вас значение, госпожа. У вас есть возможность спасти его. Не меня. Моя душа погибла уже давным-давно.
Иридаль отвернулась от Хуго, опустилась на постель и уставилась на свои сцепленные на коленях руки.
«Она понимает, что я прав, но не хочет с этим мириться, — решил Хуго. — Она все еще противится этому, но ее сопротивление слабеет. Она разумная женщина, а не обезумевшая от любви девчонка. Утром, когда она подумает об этом, она смирится».
— Доброй ночи, госпожа.
Хуго наклонился и позвонил в маленький серебряный колокольчик.
Хуго верно оценивал Иридаль или, по крайней мере, думал так. Поутру ее глаза уже были сухими. Она спокойно встретила Хуго с легкой ободряющей улыбкой.
— Можешь рассчитывать на меня, я тебя не подведу, — прошептала она.
— Вы не подведете своего сына, — поправил он ее.
Она снова улыбнулась ему, позволяя ему думать, что для нее важно только это. Но так ведь и было. Бэйн был ее искуплением, ее и Синистрада. Все зло, что содеяли родители — он сознательно, а она по неведению, — будет искуплено их ребенком. Но это была лишь одна из причин, по которой она решила сделать вид, что слушается Хуго.
Прошлой ночью, прежде чем уснуть, Иридаль снова вспомнила немой совет Бессмертного гласа. Чей это был голос и чем он был — она не могла понять, поскольку она не верила ни в какую Всемогущую силу.
«Человек, который умер, но не мертв».
«Появление здесь Хуго было предсказано, — осознала она. — Я же приняла это за знак надежды и поверила, что все будет к лучшему».
И больше Иридаль не возражала против этого самопожертвования. Она уверила себя в том, что эта жертва никогда не будет принесена.
Поздно утром они с Хуго встретились с тремя Хранителями — Книги, Врат и Душ в маленькой молельне Дома Птиц.
— Мы не знаем, есть ли у вас какой-нибудь план насчет того, как проникнуть в Имперанон, — начал Блюститель Душ, бросив на Хуго неодобрительный взгляд. — Если нет, то у нас есть кое-какие мысли.
Десница покачал головой, давая понять, что ему было бы любопытно выслушать то, что на уме у Блюстителя.
— Вы пойдете, ваше магичество? — спросил Блюститель Душ у Иридаль. — Риск очень велик. Если император захватит человека с вашим даром…
— Я пойду, — прервала его Иридаль. — Этот мальчик мой сын.
— Мы так и предполагали. Если все пойдет согласно плану, опасность будет минимальной. Вы проникнете во дворец очень поздно, когда большинство народу будет глубоко спать.
— Его императорское величество сегодня устраивает пир, как и каждый вечер, но нынче празднуется годовщина объединения эльфов. Ожидаются все обитатели Имперанона, много гостей приедет из дальних областей королевства. Празднование затянется допоздна, многие будут приходить и уходить, и в замке будет суматоха.
Вы проникнете в комнату вашего сына, заберете дитя и приведете его сюда. Уверяю вас, госпожа, в Храме он будет в полной безопасности, — добавил Блюститель. — Даже если император и обнаружит ребенка здесь, Агах-ран не осмелится отдать приказ об атаке на священный приют. Его собственные солдаты восстанут против такого приказа.
— Я понимаю, — ответила Иридаль.
Хуго, посасывая незажженную трубку, кивнул в знак согласия.
Хранитель явно был польщен.
— Мы отправим вас, ваше магичество, и вашего сына в ваши земли. А вы, сударь, — он слегка кивнул в сторону Хуго, — останетесь с нами.
Иридаль плотно сжала губы и не сказала на это ни слова.
— Звучит довольно просто, — сказал Хуго, вынимая изо рта трубку. — Но как мы проберемся во дворец и выйдем из него?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60