«Что она хотела этим сказать?» — думал Хуго, наблюдая, как она медленно идет к буфету, на котором стояли чудесная хрустальная бутыль и два кубка. Может ли она что-либо знать о сартане? Или человеке с кожей, покрытой синей татуировкой? А если и знает, то что именно? «Возможно, больше, чем я», — подумал Хуго. Чанг по старости лет ходила медленно, но ее достоинство и осанка заставляли думать, что она ходит размеренной поступью по своей воле, а вовсе не уступая годам. Хуго прекрасно это понимал и не стал предлагать ей помощи. Она сочла бы это оскорблением. Чанг всегда сама прислуживала своим гостям. Это был обычай, восходивший к древним традициям эльфийской знати, когда короли собственноручно потчевали вином своих дворян. Нынешние эльфийские короли давно забыли этот обычай, но говорили, что мятежный принц Риш-ан вновь возродил его.
Чанг наполнила вином кубки, поставила их на серебряный поднос и пронесла через комнату, не пролив ни капли.
Она опустила поднос перед Хуго. Тот взял кубок, поблагодарил ее и с кубком в руке подождал, пока эльфийка села в свое кресло. Когда она подняла свой кубок, он встал, пожелал Чанг здоровья и выпил.
Чанг изящно поклонилась, пожелала ему здоровья и поднесла кубок к губам. Обменявшись ритуальными любезностями, оба сели. Теперь Хуго мог налить себе еще вина или помочь ей, ежели она того пожелает.
— Ты был тяжело ранен, — сказала Чанг.
— Да, — ответил Хуго, не глядя ей в глаза. Он смотрел в кубок, на вино, красное, как подсыхавшая на столе кровь юного Дарби.
— Ты не пришел к нам, — сказала Чанг, поставив кубок. — Это твое право.
— Знаю. Я не хотел никого видеть. — Он поднял мрачный, угрюмый взгляд. — Я проиграл. Не сумел выполнить уговор.
— Мы могли бы понять тебя. Такое и раньше случалось с другими…
— Но не со мной! — Хуго с внезапной яростью взмахнул рукой, чуть не опрокинув кубок. Он поймал его, посмотрел на Чанг и пробормотал извинения.
Та пристально смотрела на него.
— А теперь, — промолвила она после короткого молчания, — тебя призвали к ответу.
— Меня вызвали, чтобы я выполнил уговор.
— И это идет вразрез с твоими желаниями. Ты привез с собой женщину-мистериарха.
Хуго вспыхнул, хлебнул еще вина — не потому, что хотел, а потому, что это давало ему возможность избегать взгляда Чанг. В ее голосе он услышал — или ему почудилось — нотки упрека.
— Я никогда и не думал скрывать, кто она такая, от тебя, Чанг, — ответил Хуго. — Я таился только от тех городских дурней. Я не желал беспокойства. Эта женщина мой наниматель.
Он услышал шорох тонкого шелка и понял, что Чанг улыбается, пожимая плечами. Ему показалось, что он слышит ее невысказанные слова: «Ври себе, если уж так хочется. А мне врать не надо».
— Очень мудро, — только и сказала она вслух. — Какие сложности?
— Прошлый уговор противоречит моей нынешней работе.
— И что ты будешь делать, чтобы уладить это дело, Хуго Десница?
— Не знаю, — ответил Хуго, крутя ножку пустого кубка и глядя, как свет отражается от драгоценных камней на подставке.
Чанг тихонько вздохнула, легко постукивая кончиками пальцев по столу.
— Поскольку ты не просишь совета, я и не стану тебе советовать. Однако я прошу тебя подумать над словами, которые произносил здесь тот молодой человек. Уговор — дело святое. Если ты его нарушишь, нам не останется ничего другого, как признать, что ты нарушил и верность Братству. И никто не избежит кары note 54, даже ты, Хуго Десница.
— Знаю, — сказал он, но на этот раз посмотрел на нее.
— Очень хорошо. — Она оживилась, сложила руки. Неприятное ощущение улетучилось. — Ты пришел сюда по делу. Чем мы можем тебе помочь?
Хуго встал, подошел к буфету, налил еще вина, опорожнил кубок одним глотком, даже не замечая тонкого аромата напитка. Если ему не удастся убить Бэйна, то он утратит не только честь, но и жизнь. А убить ребенка — значит убить и его мать. По крайней мере, так понимал Хуго.
Он снова вернулся мыслью к тем минутам, когда Иридаль спокойно и доверчиво спала у него на руках.
Она пришла вместе с ним сюда, в это ужасное место, доверясь ему, доверясь чему-то, что есть в нем. Доверясь его чести, его любви. Он отдал ей и то, и другое как дар, когда умирал. И со смертью этот дар вернулся к нему стократ.
А затем его вырвали из объятий смерти, и любовь и честь умерли, хотя он и остался жить. Странный и страшный парадокс. Возможно, в смерти он снова обретет их, но только не в том случае, если он совершит это ужасное деяние. Он понимал, что если не сделает этого, то нарушит клятву Братству, и тогда они встанут против него и ему волей-неволей придется сражаться с ними. И он никогда не найдет того, что потерял. Он будет громоздить одно грязное преступление на другое, пока тьма не поглотит его окончательно.
«Может, лучше попросить Чанг достать этот кинжал из шкатулки и вонзить его в мое сердце?»
— Мне нужно добраться до эльфийских земель, — резко сказал он, повернувшись к ней. — И все сведения, которые ты сможешь сообщить мне.
— Добраться туда — не проблема, да ты и сам это прекрасно знаешь, — ответила Чанг. Если его долгое молчание и обеспокоило ее, то она не подала виду. — Но как ты останешься неузнанным? У тебя есть собственные методы маскировки на вражеской территории, поскольку ты не раз прежде бывал на Аристагоне и тебя не узнали. Но годятся ли они для твоей спутницы?
— Да, — коротко ответил Хуго.
Чанг не стала расспрашивать. В Братстве у каждого были свои методы и других это не касалось. Но скорее всего она просто их знала.
— Куда тебе нужно попасть? — Чанг взяла перо и потянула к себе лист бумаги.
— На Паксарию.
Чанг обмакнула перо в чернила.
— В Имперанон, — сказал Хуго. Чанг поджала губы, вставила перо в чернильницу и твердо посмотрела на Хуго.
— Тебе нужно по этому делу попасть в Имперанон? В императорский замок?
— Да, Чанг. — Хуго достал трубку, засунул ее в рот и задумчиво пососал ее.
— Можешь курить, — сказала Чанг, изящно кивнув на огонь. — Только окно открой.
Хуго чуть-чуть приоткрыл маленькое окошечко в свинцовом переплете. Набил трубку стрего, зажег ее угольком из камина и с благодарностью вдохнул едкий дым.
— Это будет нелегко, — продолжала Чанг. — Я могу дать тебе подробную карту дворца и его окрестностей. К тому же во дворце у нас есть свой человек, который за плату тебе поможет. Но войти в эльфийскую твердыню… — Чанг пожала плечами и покачала головой.
— Я смогу туда проникнуть, — мрачно сказал Хуго. — Это не труднее, чем выйти из нее… живым.
Он повернулся, подошел к своему креслу у ее стола и снова сел. Сейчас, когда они говорили о деле, когда в его руках была трубка, а стрего в его крови приятно смешивался с вином, он на время мог забыть о преследовавших его кошмарах.
— У тебя, конечно же, есть план, — сказала Чанг. — Иначе бы ты за такое не взялся.
— Только часть плана, — сказал он. — Именно поэтому мне нужны сведения. Хоть какие, пусть ничтожные или не относящиеся на первый взгляд к делу, все сгодится. Каково политическое положение императора?
— Отчаянное, — сказала Чанг, откидываясь в кресле. — О, в самом Импераноне жизнь не сильно изменилась. Вечеринки, веселье, развлечения каждый вечер. Но смеются там, как говорится, от вина, а не от души. Агах-ран не может допустить намечающегося союза между Риш-аном и Стефаном. Если такое случится, империи Трибус придет конец, и Агах-ран это понимает.
Хуго хмыкнул, попыхивая трубкой.
Чанг томно посмотрела на него из-под полуопущенных век.
Твоя работа связана с сыном Стефана, который, как говорят, вовсе не его сын. Да, я слышала, что мальчик в руках у императора. Будь спокоен, друг, я ни о чем не спрашиваю. Я начинаю понимать, в какой паутине ты увяз.
— На чьей стороне в этом деле Братство?
— На своей, конечно же, — пожала плечами Чанг. — Война была прибыльной для нас, для Скурваша. Мир положит конец контрабанде. Но я не сомневаюсь, что появятся другие способы для ведения дел. Покуда в нашем мире живут жадность, ненависть, похоть, честолюбие, — Братство будет процветать.
— Удивительно, что никто не нанял никого из наших для убийства Риш-ана.
— Нанимали. Он замечательная личность, — вздохнула Чанг и устремила взгляд в пространство. — Не хотела признаваться тебе, но принц один из тех мужчин, с которым я была бы рада познакомиться в те годы, когда я была юна и привлекательна. Даже сейчас… Но этому не сбыться.
Эльфийка снова вздохнула и вернулась к нынешним делам.
— На этом мы потеряли двух хороших мужчин и лучшую из моих женщин. Донесения говорят о том, что его охраняет магикус, который постоянно находится при нем. Это женщина по имени Равенсларк Черный Жаворонок. Может, сам возьмешься за это дело, друг мой? Его голова дорого стоит.
— Да не попустят предки, — отрезал Хуго. — На всем свете недостанет денег, чтобы заплатить мне за это.
— Правильно. Ты мудр. В дни нашей молодости мы сказали бы — Кренка-Анрис хранит его.
Чанг сидела молча, с полузакрытыми глазами, рассеянно рисуя пальцем на полированном дереве стола круги кровью. Хуго, подумав, что она устала, собрался было уйти, но тут она открыла глаза и открыто взглянула на него.
— У меня есть сведения, которые могут помочь тебе. Странные сведения, всего лишь слухи. Но если и так, то это великое знамение.
— И что это?
— Говорят, что Кенкари перестали принимать души. Хуго вынул трубку изо рта. Глаза его сузились.
— Почему?
Чанг усмехнулась, слегка шевельнула рукой.
— Они обнаружили, что души, которые приносят в Храм Альбедо, еще не готовы прийти к ним. Их отправляли туда по приказу императора.
Хуго понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл сказанного.
— Убийства? — Он воззрился на нее. — Агах-ран что, спятил?
— Нет, не спятил. Он отчаялся. И, честно говоря, он просто дурак. Убийства не помогут ему. Они вопиют о справедливости, и на это уходит вся их сила. Магия Альбедо слабеет. Вот еще одна причина роста силы Риш-ана.
— Но Кенкари на стороне императора.
— Пока. Они и до того меняли господина. Смогут сделать это и сейчас.
Хуго сидел в молчаливом раздумье.
Чанг больше ничего не сказала, оставив Хуго наедине с его мыслями. Она снова взяла перо, написала на бумаге несколько строк твердым сильным почерком, больше похожим на человеческий, чем на эльфийский. Затем дала чернилам подсохнуть, и замысловатым образом сложила бумагу, что наряду с написанным на бумаге именем служило ее подписью. — Эти сведения важны для тебя? — спросила она.
— Может быть, — пробормотал Хуго, не то чтобы уклончиво, но стараясь, чтобы ответ прозвучал именно так. — По крайней мере, у меня в голове кое-что возникает… Но приведет ли это к чему-нибудь…
Хуго встал, готовый уйти. Чанг тоже поднялась, чтобы проводить его. Он галантно предложил ей руку. Эльфийка важно приняла ее, но и не подумала на нее опереться. Хуго приноровился к ее медленной поступи. У дверей она вручила ему бумагу.
— Иди в главные доки. Отдай капитану «Семиглазого Дракона». Тебя и твою спутницу примут на борт без всяких вопросов.
— Корабль эльфийский?
— Да, — усмехнулась Чанг. — Капитану это будет не по вкусу, но он сделает так, как я попрошу. Он обязан мне. Но лучше вам оставаться неузнанными.
— Куда идет корабль?
— В Паксайю. Думаю, это подойдет?
— Главный город. Лучше некуда, — кивнул Хуго.
Они подошли к двери. Старейший уже вернулся, выполнив предыдущее поручение, и теперь терпеливо ждал Хуго.
— Благодарю тебя, Чанг, — сказал Хуго, поднося к губам ее руку. — Твоя помощь просто неоценима.
— Как и твоя опасность, Хуго Десница, — сказала Чанг, глядя на него темными холодными глазами. — Помни о политике. Братство не сможет помочь тебе проникнуть в Имперанон… может быть. Мы не сможем помочь тебе выбраться оттуда. Несмотря ни на что.
— Я знаю. — Он улыбнулся, затем лукаво посмотрел на нее. — Скажи мне, Чанг, у тебя никогда не было вишама, который ждал бы той минуты, когда сможет заключить твою душу в одну из этих шкатулочек Кенкари?
Чанг вздрогнула.
— Да, когда-то была. Как и у любого эльфа королевской крови. Почему ты спрашиваешь?
— Куда она делась, если, конечно, этот вопрос не слишком личный?
— Слишком личный. Но это не касается ответа. Однажды я решила, что моя душа — это только мое. Я не была рабой при жизни, не стану и после смерти.
— А вишам? Что сказала вишам?
— Она не пожелала уйти, когда я приказала ей оставить меня. У меня не оставалось выбора. — Чанг пожала плечами. — Я убила ее. Отравила очень мягким, но быстродействующим ядом. Она была при мне с самого рождения и очень привязалась ко мне. За одно это преступление меня в эльфийских землях ждет расплата.
Хуго стоял молча, погрузившись в себя. Возможно, он даже не слушал ее ответа, хотя именно он задал вопрос.
Чанг, которая обычно читала по выражению лица мысли человека так же легко, как шрамы на его ладони, не смогла понять мыслей Хуго. На миг она почти поверила тем нелепым басням, что ходили о нем. «Или в то, что он утратил мужество», — сказала она самой себе, разглядывая его.
Чанг высвободила свою руку из его руки, намекая, что ему пора уходить. Хуго вздрогнул, пришел в себя и вернулся к делам.
— Ты говорила, что в Импераноне кое-кто может мне помочь?
— Капитан эльфийской армии. Я ничего не знаю о нем, разве только из донесений. Тот самый человек, что был здесь, Твист, рекомендовал его. Имя капитана — Санг-дракс.
— Санг-дракс, — повторил Хуго, запоминая имя. Поднял руку раскрытой ладонью вперед. — Прощай, Чанг. Благодарю тебя за вино… и за помощь.
Чанг слегка склонила голову, опустив веки.
— Прощай, Хуго Десница. Можешь идти один. Мне надо поговорить со Старейшим. Дорогу ты знаешь. Старейший встретится с тобой в центральном зале.
Хуго кивнул, повернулся и пошел прочь.
Чанг смотрела ему вслед сузившимися глазами, пока звук его шагов не затих. Но даже тогда она говорила тихо:
— Если он опять придет сюда, его нужно будет убить. Старейший был потрясен, но молча согласился. Он тоже заметил тревожные признаки.
— Мне пустить кинжал по кругу note 55? — спросил он с несчастным видом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60