В определенной форме, конечно. Элементарное программирование.
– Программирование, – повторила Константин и рассмеялась не слишком веселым смехом. – Следовало догадаться. Ты – координатор и файл помощи, да?
– Воплощение и того и другого, и именно для этого все сюда и спускаются, – охотно согласился он.
– И мне надо было только спросить.
– Твое желание просто выполнить. Ты хочешь встретиться с другим игроком, я даю направление. Очевидно, ты не привычный Шанти Лав и даже игрок необычный. Обычным игрокам редко требуются такие простые вещи. Обычные игроки приходят за секретными подпрограммами к следующему сценарию или даже за мифической Дверью вовне, тогда у меня совсем другая задача. Тогда моя задача создать напряжение, сыграть на их любопытстве, на их самых тайных желаниях и страстях, убеждая при этом, что все возможно.
– И заставляя их тратить как можно больше оплаченного времени.
– Чем больше люди проводят здесь времени за сложными вещами, тем интереснее для всех становится «Город».
– Так не лучше ли рассказать об этом людям, чем играть на их желании осуществить свои фантазии, найти секретную подпрограмму для входа в «Пеорию после катастрофы» или что там еще?
– В мои обязанности не входит посвящать тебя в бизнес-план. Моя работа – отвечать на вопросы. Я могу ответить лишь то, что знаю. Я не знаю, есть ли Вход, но я не знаю, что его нет. Я не могу доказать, что его нет. Я – воплощение утилиты, я не создан для определения конечности или бесконечности моей вселенной.
«Я философствую с программой», – подумала Константин, не зная, радоваться ей или расстраиваться.
– Но, вероятно, ты знаешь, где секретные подпрограммы?
– Если они секретны, мне о них не говорят. Я расскажу всем, кто спросит. Это моя работа. Значит, они перестанут быть секретными.
– Ладно. – Константин медленно выдохнула, пытаясь сосредоточиться. – В «Городе» были когда-нибудь секретные подпрограммы, о которых тебе стало известно? Или о которых тебе рассказали? – быстро добавила она.
– Некоторые утверждали, что нашли их.
– Они говорили правду?
– Я не детектор лжи.
– Да если бы и был, мало толку, да? Потому что здесь все ложь. И все правда. Или смотря как к этому относиться.
Он продолжал играть не открывая глаз. Константин решила, что он – версия слепого правосудия для ИР – слепая справочная. Такая, наверное, гораздо точнее – расскажет все.
– Ты раньше встречал Шанти Лав? – спросила она и добавила: – То есть ты встречал игрока по имени Шанти Лав до меня?
– Я ни с кем не встречаюсь. У меня есть имена всех игроков.
– Тогда кто-нибудь еще спрашивал о местонахождении Боди Сативы?
– Не помню.
Константин пришла в замешательство:
– Как так?
– Зачем? Нет никаких оснований.
– Но если ты можешь указать одному игроку направление к местонахождению другого, остается ли где-нибудь запись об этом?
– Только пока работает функция направления. Но запись хранится где-то в системе. Знаешь, если тебе это интересно, можешь пойти в школу, где учат, как работает ИР.
– Я думала, ты не даешь неангажированной информации, – недоверчиво заметила Константин.
– Разве это информация?
Она рассмеялась:
– Ты прав. Спасибо за карточку для такси. – Она было собралась уходить, но остановилась. – А где в Ну-Йоке после катастрофы лучше всего такси искать?
– Не знаю.
– Ладно, а где ближайшее такси?
– Не знаю. – Он широко улыбнулся. – Таксисты не игроки.
Покорно вздохнув, Константин кивнула. Ей следовало это знать.

[ВОСЕМЬ]
ПУСТАЯ ЧАШКА [IV]

– Всегда существует риск, когда употребляешь амфетаминсодержащие наркотики, – справедливо рассудила женщина. С ней что-то было не так, но связано ли это с самой женщиной или с ее собственным зрением, Юки не могла точно сказать. Зрение искажало фигуру женщины, в некоторых местах она была толще, в некоторых – тоньше. Может, так, а может, где-то была ближе, а где-то дальше. Потом Юки поняла, что все искажает ракурс: она затаилась в дальнем углу потолка и наблюдала за происходящим внизу.
Она не знала, как оказалась в углу на потолке, и не знала, когда или как она спустится обратно. Да, сейчас она даже не была уверена, хочет ли она спускаться. Ей было хорошо и здесь, на потолке. Легкая дрожь пробегала по всему ее телу, словно Юки плавала в шипучей ванне легчайшего шампанского. Тот, кому удалось создать такое ощущение и запрограммировать его в костюме ИР, заслуживает достойной оплаты, подумала Юки.
– Принимая амфетамины, существует большая вероятность получить паранойю, – сказала женщина, – и она поразительно быстро развивается. Действуй хоть на предельной скорости, но не успеешь оглянуться, как Кеннеди окажется мертвым, а Мэрилин отправится на Луну.
Где-то за пределами ее поля зрения другая женщина издала короткий горловой звук, символизирующий изумление.
– Люди вашей профессии всегда так цветисто выражаются?
Юки узнала голос. Это была Джой Флауэр. У Джой Флауэр было плохо с чувством юмора. Юки попыталась посмотреть в ее сторону и долго не могла настроить фокус на нужное расстояние, пока наконец не отделила Джой от помех фона. Пожалуй, нигде, кроме как в углу на потолке, невозможно было понять, как это происходит.
Изо рта Джой Флауэр вместе с ее словами выскакивали самые разные фигурки, она их почти ясно видела. «Звуки», – подумала Юки: чтобы добраться до нее, звуки пришлось закодировать в каких-то новых формах, но обратно их никто не декодировал. Если бы у нее был декодер, подумала Юки, она бы отчетливо разглядела предметы, прежде чем их услышать. Вот это настоящая синестезия. Эш хвастался, что принимал наркотики, с помощью которых обонял музыку и слушал радугу, но тут она, конечно, с лихвой перекроет его достижения. Эй, Эш, ты когда-нибудь видел смех? При следующей встрече на тарелке она могла бы зацепить его этим…
Она вдруг почувствовала страшную усталость и захотела спать. «Ну и что тут такого», – капризно подумала Юки. Интересно, она, грохоча, свалится с потолка, сообщив Джой Флауэр и ее собеседнице, что все подслушала, или Джой Флауэр намеренно поместила ее здесь, полагая, что Юки была без сознания или неспособна ничего понять?
Она попробовала прислушаться к своему телу, но ничего не почувствовала. Это из-за костюма или… Когда она попыталась ощутить пальцы своих рук и ног, дремота сразу стала улетучиваться. Она попробовала пошевелить пальцем, пытаясь понять ощущения. Юки старалась вспомнить ощущение ходьбы по полу.
Ничего не изменилось. Своего тела она так и не почувствовала.
«Дыши, – скомандовала она. – Вдох. Выдох».
Может, где-то ее грудь и стала двигаться, а легкие наполняться и сжиматься, но она этого совершенно не почувствовала.
Они отрезали мне голову, которая как шарик взлетела к потолку. Потому что им было нужно только мое тело.
Она представила, как шарик ее головы слегка покачивается под потолком, подталкиваемый сквозняком от вентиляции. Вдруг она отчетливо все увидела: свое растянувшееся на матрасе тело прямо под собой. Очертания тела, которое напоминало Эшу редиску-дайкон: в костюме ИР оно показалось ей совсем обнаженным, голым. Она почувствовала нарастающую волну любви к нему. Вся радость, дарованная ей, теперь воспринималась как часть телесного существования. Если когда-нибудь они с ее телом вновь воссоединятся, она устроит Эшу, она его в рэшето превратит, мысленно усмехнувшись, подумала Юки, если он посмеет сказать, что ее тело не прекрасно. Я идеальна для своих талантов, умений и амбиций, Мистер Красота. Можешь считать, что я иногда ошибаюсь, что я зря трачу время на Тома, но никогда не говори мне, что я уродлива.
Договорились, только ты потеряла голову.
Ну, это правда. На месте головы были смутные очертания какой-то машины, провода от нее тянулись по всему периметру матраса. Должно быть, это оборудование, сохранявшее тело в отсутствие головы, – подумала она. Это разумно. Только…
Только кто поддерживает жизнь в голове, если не тело?
– Очистка крови завершена, – сказала Джой Флауэр. – Все чисто и готово к новому старту.
– Уже? Быстро управились.
– Она маленькая. Физически. Чисто и готово. – Джой Флауэр изящно улыбнулась. – Раньше вы имели дело с моими здоровяками, у которых на каждый литр крови приходилась пара литров наркотиков.
Юки подумала о своем чистом маленьком теле: сможет ли оно двигаться снова? Послышалось тихое шуршание.
– Она без сознания?
– Даже если в сознании, она ничего не вспомнит, – ответила Джой Флауэр. – Я делаю новую инъекцию, прямо сейчас.
Если раньше голова казалась воздушным шаром, то теперь она превратилась в камень и устремилась к телу, к машине, подсоединенной к телу. Падение было столь длительным, что, ожидая удар, она успела заснуть.

– В желающих натянуть на себя чужое тело они недостатка не испытывают, – сказал Том, – а вот желающих превратить свое тело в одежду – немного. Жуткое ощущение. Ведь совершишь все, чтобы избавиться от него, а?
Она хотела проснуться, но уютные объятия сна цепко удерживали ее. Если бы она раньше знала об ощущениях в ИР, то давно бы сюда отправилась, любое ощущение испытывалось здесь на все сто процентов, не терялось ни единой детали, потому что все было сконфигурировано, вымерено точно по способностям твоих органов чувств и зафиксировано в твоем костюме.
– Ну, может, не только твоих органов чувств, – сказал Том, – ты знала кого-нибудь, кто бы ненавидел их тело? Именно их тело. Грамматически не совсем верно, но ситуация сама по себе тоже не слишком правильная. А есть такие люди, которые ненавидят свои тела.
Она сидела на обочине шоссе, которое делало плавный поворот и растворялось в туманной дали в обоих направлениях. На другой стороне дороги стояли все, кто когда-либо отваживался отправиться в ИР, хотя бы на краткий промежуток времени, пионеры, чудаки, и все они стояли в личине Тома, этакий орнамент шоссе. Эффектный прием, когда ты уверен, что насколько хватает глаз и даже дальше стоят Томы. Но слишком похоже на обычный орнамент.
– А, Том?
Они все согласно кивнули. Она кивнула в ответ: да. И в какой раковине жемчужина? Она сощурилась от солнечного света. Его любимый костюм ИР цвета мороженого сиял на открытом солнце так ярко, что ей больно было следить за выражением его лица. Или их лиц.
– Ты даже не почувствуешь ничего, – сказали миллионы Томов: звук был настолько мягкий и нежный, что ее не снесло звуковой волной и не оглушило. – Но существует отдача или эхо. А может, это происходит потому, что умной одежды существовать не может.
– Если бы она существовала, – лениво протянула Юки, – она бы не позволила себя надеть.
– Точно, – приятным унисоном подтвердили Томы. Она почувствовала, что он или они хотят ей сказать еще что-то, но ее глаза или, вернее, зрение устало. Она думала, что уже спит. Можно ли утомиться во сне и лечь во сне спать? А если да, то что можно увидеть во сне?

– Когда проснешься, – прошептал Том, – ты ничего не забудешь.

Киборг был не меньше трех с половиной метров в длину. У него была блестящая хрустальная тюбетейка и хромовый волосок вместо бровей. Один глаз был более-менее нормальным, другой представлял собой стальной механизм, испещренный, словно бисером, цветными конденсаторами и сенсорами. С верхних частей скул были удалены кожа и мускулы, чтобы можно было видеть металлический череп, а в груди было прорезано окошко для наблюдения за работой внутренних органов. Одно легкое было уничтожено или удалено, чтобы лучше была видна работа сердца. Оно показалось Юки неприятным и работало неритмично. Дело в том, что человеческие органы не такие аккуратные и работают менее слаженно, в отличие от механизмов.
Она осмотрела пирс в поисках других киборгов, – сейчас вечер или что там сейчас за время суток, – в «Ну-Йоке после катастрофы» всегда ночь, поэтому она не знала, отличаются ли эти ночи чем-нибудь, или, может, существовала только одна ночь. Но это не важно, там было полно киборгов, и все они отличались друг от друга. Она посмотрела на себя, испугавшись, что в ней тоже могут быть металлические части, но она была все еще просто Томом, по крайней мере там, где она могла себя видеть. «Наверное, я лучше справляюсь с обязанностями Тома, чем он сам», – подумала Юки.
– Ты потерялась, да? – спросил один из киборгов.
Юки отпрянула от проходящего типа, у которого внутренние органы были растянуты снаружи на металлопластиковом каркасе.
– Ребята, разве вам на пользу вода и соль?
– Э, да ты, видно, потерялась гораздо больше, чем я могу тебе помочь, – встревожился киборг.
– Расслабься, – ответила Юки, – я пошутила.
– Я тоже.
– А, – Юки усмехнулась, – не уловила тонкости.
– А ты о чем подумала? – Казалось, киборга это искренне интересовало.
Юки задумалась и сказала:
– Я пойму, когда увижу.
– Мм, но поймут ли тебя? Что ты здесь делаешь? Это Клуб киборгов.
– Правда? – Киборги собрались на краю пирса, словно чайки, предвкушающие появление рыболовецкого флота. Ожидание висело в воздухе. – А я думала – Ну-Йок после катастрофы.
Киборг потер своей рукой из нержавейки ягодицу и полюбовался полировкой. Наверное, поэтому, подумала Юки, он носит замшевые штаны.
– Ну да. Это и есть Ну-Йок после катастрофы, Клуб киборгов.
– А… а я ищу Waxx24. – Она наблюдала, как два киборга, сравнив глаза, занялись торговлей, что у нее вызвало неприятную боль в глазнице.
– Да, да, да, – нетерпеливо сказал киборг. – Это и есть Ну-Йок после катастрофы, клуб Waxx24 для киборгов.
– Ох, а я думала, что все эти упражнения со множествами и подмножествами в домашней по математике – это пустая трата времени. – Она снова стала терять ощущение реальности.
– Это значит, ты не присоединишься? – Он был немного огорчен.
– Можно и так сказать, – ответила она, – я не понимаю, что меня сюда привело.
– А я полагаю, это значит, что лучше всего дарить органы.
– Можешь взять мои миндалевидные железы, – предложила Юки, – или аппендикс. Никогда ничем не разбрасываюсь.
– Это не органы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26