Надо ли говорить, что перед всеми выпускниками Академии открывалось блестящее будущее. А Мьюла была не просто выпускницей, а лучшей из лучших! Никто, в том числе и она сама, не сомневался, что ее ждет насыщенная и счастливая жизнь.
Наступили каникулы, и нижние – учебные – этажи Академии пустовали. По дороге к ректору Мьюла завернула в туалетную комнату. Перед встречей с очередным работодателем ей хотелось убедиться, что она выглядит достойно.
Мьюла подошла к огромному зеркалу, занимающему одну из стен, и придирчиво оглядела себя. Конечно, она не такая ослепительная красавица, как Дира, но тоже очень даже ничего. Стройная, выше среднего роста. Фигура, может, и излишне мускулистая – последствия неустанных тренировок с мечами, но не лишена женственности. Умело подобранное – в меру облегающее, в меру открытое – светлое короткое платьице искусно подчеркивает достоинства и прячет недостатки. Мягкие сафьяновые туфельки без каблуков способствуют плавности походки, а походка у Мьюлы красивая – стремительная, летящая. И волосы хороши. Длинные, черные, они сейчас собраны в высокий хвост, что в сочетании с прямым, с легкой горбинкой носом придает лицу немного надменное выражение. Аристократическое, как говорит Дира. Глаза и впрямь имеют распространенный золотистый оттенок, но разрез глаз красив – миндалевидный, с приподнятыми внешними уголками и длинными, изогнутыми черными ресницами. На лице есть, правда, маленький дефект – крошечная родинка над верхней губой, но, как утверждает Дира, это не дефект, а завлекалочка, на которую при известной доле ловкости можно поймать немало поклонников.
Мьюла невольно улыбнулась. Ах, Дира, Дира! У нее одни мальчишки на уме. Хотя целительница из нее вышла отменная – ей предложили работу в королевской лечебнице, помощницей самого мэтра Урансана. Если Мьюла останется в Академии куратором, они с Дирой смогут снять небольшой особнячок на двоих и по-прежнему жить вместе. Так будет гораздо веселее, ведь, кроме Диры, у замкнутой Мьюлы нет подруг. Правда, ветреная Дира как пить дать скоро выскочит замуж.
Мьюла еще раз оглядела себя и осталась довольна. Можно идти. Она готова к встрече с самым придирчивым работодателем.
Кабинет ректора Стауна располагался на втором этаже северного крыла Академии и окнами выходил на Собор. Собор – первое по красоте и третье по величине здание в городе (после Академии и королевского дворца), – как и прочие элитные постройки, занимал весь отведенный ему островок. Э.то был целый комплекс, состоящий из центрального Храма и всевозможных жилых и хозяйственных сооружений, предназначенных для удовлетворения запросов самых капризных Изначальных, поскольку именно Собор являлся их пристанищем на то время, пока они соизволяли находиться в Островном мире. Ходили слухи, что на нынешний бал выпускников собирались прибыть сразу несколько амечи и дейвов – мужчин и женщин. Академия бурлила в предвкушении, а самые честолюбивые или ветреные из выпускников строили, подобно Дире, радужные планы.
Перед дверью ректора Мьюла вдруг испытала странное волнение. Или предчувствие. У нее внезапно участилось сердцебиение и заныли кончики пальцев. Она немного помедлила, желая успокоиться. Машинально перечитала надпись, выгравированную на позолоченной табличке: «Ректор Академии мэтр Стаун Рафлидж». Затем справилась с собой, решительно постучала и, услышав ответ, толкнула солидную, черного дерева, дверь в кабинет.
Вначале она разглядела лишь подобострастно склоненную спину ректора, который загораживал собой кого-то сидящего в кресле за письменным столом. Ректор что-то оживленно рассказывал, заискивающе размахивая руками, и как-то странно прихихикивал.
Удивленная Мьюла сделала несколько шагов вглубь кабинета и спросила:
– Вы искали меня, мэтр? Мне передали, чтобы я немедленно шла к вам. Что дело срочное.
– Ну не очень срочное, но все равно спасибо, что не заставила себя долго ждать, – раздался вдруг из-за спины приятный мужской голос.
Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. У двери стоял симпатичный незнакомый парень примерно одного с ней роста, сухощавого телосложения, на вид ее ровесник, по внешности типичный дарианец – белокожий, черноволосый, желтоглазый. Вот только нечто неуловимое в глубине раскосых, янтарных, на первый взгляд совсем дарианских глаз намекало, что перед ней не кто иной, как…
Мьюла поспешно склонилась в церемонном поклоне:
– Почтительно приветствую Всевластного и Всемилостивейшего Повелителя Мироздания. Моя жизнь и мысли принадлежат вам.
– Не надо церемоний, Мьюла, – мягко сказал дейв. – Можешь не кланяться и обращайся ко мне на «ты». Давай знакомиться. Меня зовут Талат. Я Повелитель Огня, имею титул Проклятого. Гм, что еще…
– Ты любишь дарианские мечи и смазливых дарианок, – насмешливо сказал сидящий в кресле и, отстранив ректора, встал из-за стола, оказавшись высоким, плечистым блондином. Вернее, дейвом в обличье красавца блондина. Мьюла невольно засмотрелась на него. Блондин ответил ей тем же, бесцеремонно ощупывая оценивающим взглядом ее лицо и фигуру. Девушка смутилась и, желая скрыть замешательство, согнулась в низком поклоне.
– Почтительно приветствую Всевластного и…
– Перестань, Мьюла, – сказал Талат. – Я же сказал: не надо церемоний.
– Это с тобой не надо, а со мной очень даже надо, – рассмеялся блондин. – Продолжай, детка, на чем ты там остановилась?
Мьюла совсем растерялась и беспомощно взглянула на ректора, но тот с задумчивым видом разглядывал паркет.
– Э… Всемилостивый и Всевластный… – забормотала она, вновь склоняя голову перед дейвом.
Талат прикоснулся рукой к ее подбородку, заставляя поднять голову. Девушка едва не вскрикнула – так горяча была его рука.
– Мьюла, не слушай его, он дурачится. – Талат обернулся к приятелю. – А ты, Вайрес, заткнись, не пугай девушку. И вообще, иди-ка ты лучше с мэтром Стауном посмотри город или еще чем-нибудь займись.
– Э нет, я не уйду. Я тоже хочу поразвлечься, – запротестовал Вайрес. – Почему это как самое интересное, так тебе одному?
– Потому что это была моя идея. Ведь так, Стаун?
– Так, Великий, – поддакнул ректор. – Вы спросили меня – кто, и я назвал вам ее имя.
– Ладно, пусть право первенства за тобой. И все же я хочу остаться. Не участвовать, так хоть посмотреть, – упорствовал Вайрес.
Мьюла растерянно переводила взгляд с одного дейва на другого, силясь понять, о чем это они? В чем участвовать? На что посмотреть?
Талат покосился на девушку и быстро заговорил, переходя с дарианского на незнакомый Мьюле язык. Блондин выслушал и кивнул:
– Ладно, Огонь, убедил. Мы уйдем. Так и быть, оставим вас вдвоем. Развлекись как следует и не забывай мою доброту!
Мьюла испуганно вытаращилась на блондина, начиная догадываться, зачем именно ее пригласили в кабинет ректора. Талат досадливо покрутил головой:
– Вот болтун. Иди уже, а!
– Пойдем, Стаун, посмотрим город, – сказал Вайрес. – Я, правда, видел его раз сто, но пусть будет сто первый.
– Да, город, – подхватил ректор. – Вам обязательно надо посмотреть набережную Кохир – это произведение зодческого искусства и…
Дальнейшие слова ректора исчезли за захлопнувшейся дверью, и Мьюла осталась с Талатом наедине. Проклятый по-хозяйски оглядел кабинет, что-то прикидывая. Задержался взглядом на массивном письменном столе из черного дуба. Рассеянно скользнул глазами по огромному, сделанному на заказ глобусу Несуществующих миров на бронзовой подножке. Несколько мгновений задумчиво разглядывал шкафы, набитые фолиантами с кожаными переплетами и золотым тиснением на обложках, и наконец уставился на роскошный, обитый светлой кожей диван, пробормотав вполголоса:
– Ладно, за неимением лучшего сойдет и такое.
Мьюла нахмурилась, гадая, к чему относятся его слова – к ней, к дивану или к кабинету в целом. Она с опаской следила за взглядом Повелителя Огня, и его интерес к дивану совсем не понравился ей. Она не заметила, что ее пальцы постепенно наливаются красным сиянием – боязнь невольно призвала магическую силу, а подсознание готовилось, если понадобится, нанести защитный удар.
Проклятый оторвался наконец от задумчивого созерцания дивана и с откровенной насмешкой уставился на красное свечение ее рук.
– Ты и в самом деле собираешься ударить Высшего, Мьюла? А ты, оказывается, дерзка и безрассудна.
Девушка спохватилась, поспешно гася заклинание, и растерянно потерла ладони.
– Простите, Великий. Это случайно, – пробормотала она. – Я никогда бы не осмелилась поднять руку на Высшего.
– Не осмелилась бы? – недоверчиво хмыкнул Талат и напомнил: – Мы же договорились, на «ты» и без титулов.
– Да, я забыла.
– Ты очень напряжена, – покачал головой Проклятый. – Вайрес, придурок, наболтал много лишнего… Ты что, боишься меня?
Мьюла промолчала, не осмеливаясь сказать правду: боится, и еще как! Боится и не хочет того, на что так прозрачно намекал Вайрес. Очень не хочет – прямо-таки до тошноты, но, похоже, ее желания никто спрашивать и не собирается. Конечно, она подчинится Талату и сделает все, что он от нее потребует. Некуда ей деваться – не будет же она спорить с Высшим! Одна надежда, что он не придумает для нее чего-нибудь совсем уж мерзкого. В любом случае придется терпеть, хорошо бы не очень долго…
Словно в ответ на ее мысли Талат досадливо вздохнул и отошел к окну, встав вполоборота к девушке.
– Красиво-то как! – сказал он, разглядывая пейзаж за окном. – Я люблю Океан. Кстати, я хорошо плаваю и здорово ловлю волну. Знаешь, как это делается? Берешь такую специальную доску – из легкого дерева с костяными вставками, отплываешь на ней подальше от берега, встаешь на ноги и скользишь, подсекая волну. Умеешь? У дарианцев есть подобное развлечение?
Он говорил неторопливым, спокойным голосом, не глядя на Мьюлу, и постепенно чувство опасности стало покидать ее. Она осмелела – ну не убьет же он ее, в самом-то деле! И вообще, глупо бояться того, что неизбежно. К тому же он довольно мил – не полез сразу ей под юбку, а пытается сначала как-то наладить отношения. И в дальнейшем наверняка будет ласков и нежен, так что вполне можно будет перетерпеть близость с ним, только не стоит злить его без нужды.
Талат еле заметно усмехнулся, будто прочел ее мысли, и посмотрел на нее, ожидая ответа.
– Да, есть, – кивнула Мьюла. – Конечно, есть, мы же живем посреди Океана. Я тоже обожаю ловить волну. На западной оконечности Армиона есть одно местечко, там встречаются два течения и образуются порой волны высотой с двухэтажный дом.
– Здорово! – Талат восхищенно покачал головой. – Ты каталась на такой?
– Дважды.
– И как?
– Страшно, но здорово, – призналась Мьюла. Ей вдруг показалось, что перед ней не Высший, а ее сокурсник, обыкновенный дарианский парень, который любит то же, что и она, то же, что и большинство дарианцев и дарианок ее возраста.
Талат снова усмехнулся и спросил:
– А еще чем ты увлекаешься кроме ловли волны?
– Фехтованием, – призналась девушка. – Оружие – моя слабость.
– Да, ректор назвал тебя сильнейшим фехтовальщиком Академии. Я тоже обожаю фехтование, особенно ваш, дарианский стиль. И говорят, это у меня неплохо получается. – Талат улыбнулся симпатичной, немного застенчивой улыбкой. – Я, собственно, и заявился в Армион, чтобы пофехтовать с сильнейшим из вас. Я спросил Стауна: кто из выпускников самый-самый, и он назвал твое имя. Честно говоря, я немного удивился – думал, что лучший все же кто-нибудь из парней. Но Стаун был категоричен, поэтому я попросил позвать именно тебя. – Талат помолчал, искоса глядя на девушку.
Мьюла оторопела. Вот оно что! А она-то, дурочка, перепугалась, вообразила невесть что! А все Дира виновата – вбила себе и ей в голову, что Высшим от смертных нужно только одно – секс. А ни Талат, ни Вайрес, оказывается, и не помышляли ни о чем таком. Талат жаждал поединка с сильным фехтовальщиком, и ему все равно – парень это или девушка.
Мьюла почувствовала сильное облегчение и в то же время жгучее разочарование – не то чтобы ей хотелось переспать с ним, но ее женское тщеславие было уязвлено. Теперь, когда призрак изнасилования больше не маячил перед носом, ей вдруг захотелось, чтобы симпатичный дейв увидел в ней не просто искусную фехтовальщицу, но и соблазнительную девушку.
Проклятый взглянул с веселым любопытством и насмешливо вскинул бровь, словно и впрямь читал ее мысли. Она покраснела и сказала с вызовом:
– Я действительно лучшая фехтовальщица Академии!
– Отлично. Может, в таком случае удостоишь меня поединка? На ваших, дарианских мечах.
Дарианцы, как правило, использовали парные мечи. Один длинный и прямой назывался цэрэ, другой – ова – был короче, имел небольшой внутренний изгиб, а дужки его крестовины выгибались книзу – ими цепляли цэрэ, желая выбить из рук противника.
– Я дам тебе фору, – продолжал Талат. – Ты можешь использовать весь боевой магический арсенал и два меча, а я буду только с одним цэрэ. Но есть одно условие. – Он сделал паузу.
– Какое?
– Все будет всерьез: раны так раны, смерть так смерть.
– Что?! – не поверила своим ушам Мьюла.
– Ты слышала! – отрезал Проклятый, и сквозь дарианскую внешность проступила на миг его подлинная сущность – сущность Повелителя Мироздания. – Подумай хорошенько, Мьюла. Ты можешь согласиться, а можешь отказаться. Принуждать силой тебя никто не собирается. – Он ехидно усмехнулся, явно намекая на ее недавние мысли. Мьюла не знала, куда деваться от смущения. Талат настойчиво глянул на нее:
– Так что ты решила?
Девушка колебалась одно мгновение. Конечно, было страшно, но… ей вдруг захотелось произвести на него впечатление. Может, уязвленная женственность была причиной, а может, он просто понравился ей.
– Я согласна!
– Талат, – вкрадчиво подсказал он.
– Что? – удивилась Мьюла.
– Ну назови меня хотя бы разок по имени, – дурашливо попросил Проклятый. Сейчас он снова напоминал обычного дарианского парня, пытающегося склеить понравившуюся ему девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63