Чувствовалось, что ситуация начала его забавлять.
– Мое имя Картарин.
– Меня можете называть Эрхалом, а его Темьяном. Чувствуйте себя спокойно, мэтр, не напрягайтесь.
– Да, хорошо.
Картарину явно было не по себе, но после секундного колебания он все же присел на землю, бросив вопросительный взгляд на меня: не слишком ли далеко он зашел? По-моему, все нормально. Я ободряюще улыбнулся ему и спросил:
– Я так понимаю, вы дали согласие на участие в Ритуале Судьбы?
– Да, но я не знал, что встречу вас, Великий.
– Эрхал, мэтр. Мне будет приятно, если вы станете обращаться ко мне по имени.
– Да, Эрхал. Трагги «забыли» упомянуть о вашем участии.
– То есть вы теперь не хотите сражаться?
– Ну почему же. Если вы не возражаете, Be… м-м-м… Эрхал, то я готов.
Темьян-Барс придвинулся ко мне и зашептал, щекоча длинными белыми усами мое ухо:
– Мне он нравится, я не хочу убивать его!
– Убивать? – удивился Картарин. – Но кто говорит об убийстве?
– А… как же… ведь сражаться же?! – поразился Темьян.
– Насколько я понял слова трагги, от нас не требуется смертоубийства. В пророчестве сказано, что претендент должен победить стихию. Победить, а не уничтожить ее.
– И как, по-вашему, будет засчитываться победа? – Мне очень понравился ход его мыслей.
– У меня есть предложение, – сказал Картарин. – Как вы знаете, мы, Серые Волшебники, строим свою магию на стихиях Мысли и Смерти, то есть работаем с воображением, с мертвой материей, иногда превращая ее в явь. Один из методов подготовки наших магов – игра в несуществующем пространстве. Правда, для игроков события становятся настоящими.
– Так вы предлагаете мнимый бой в выдуманной реальности?
– Да. Мы разыграем сражение. Вы возглавите одну армию, я другую. Чьи войска одержат верх, тот и победил. При этом лично драться друг с другом нам вовсе не обязательно.
– Договорились! – обрадовался Темьян-Барс. – Когда начнем?
– Да хоть сейчас, – пожал плечами Картарин.
– Да, – кивнул я. – Только вначале не согласитесь ли вы, мэтр, ответить на несколько моих вопросов?
– Почему бы и нет, Велик… м-м-м… Эрхал.
– Тогда расскажите, что вы знаете о Творце?
– О ком? О Творце? Я не знаю такого.
– Так. А Черного Чародея вы знаете?
– Имею сомнительную честь, – вздохнул Картарин. – Собственно, из-за него я здесь. Серые Волшебники отказались предавать Богов и присягать Темным Небесам. Мы были готовы биться за свои убеждения и умереть. Да-да, мы знали, что нас ждет страшная участь, потому что против Бове-нара и его двойника мы оказались бессильны. Кстати, вы знаете, что Бовенар – амечи?
Я кивнул.
– Так вот. Серые Волшебники были готовы к смертельной схватке, когда Бовенар предложил нам сделку. Я участвую в Ритуале Судьбы, а взамен он оставляет нас в покое при условии, что мы станем сохранять нейтралитет: мы можем продолжать поклоняться Богам, но не будем препятствовать воцарению на Ксантине Темных Небес. Я вопросил Богиню Весны, дозволено ли подобное и не расценят ли Всемогущие мое согласие как предательство… И вот я здесь.
– И вот вы здесь, – задумчиво повторил я. – Значит, Богиня Ксантина знает о Темных Небесах?
– Разумеется. Я докладывал ей еще семь лет назад, когда Бовенар только начал свой богоненавистнический путь.
Так. Значит, Богам было все известно с самого начала. Я ожидал чего-то подобного и совсем не удивился. Странно другое: получается, что Ритуал Судьбы – часть плана Бовенара! Он давно готовился к нему и даже договорился заранее с архимагами. И захватил нас с Темьяном с вполне определенной целью. Но зачем ему это нужно? Хочет, чтобы трагги избавились от проклятия? Довольно странно!
Мои раздумья прервал Темьян, которому весьма понравилась предложенная волшебником игра, и ему не терпелось начать.
– А какие армии у нас будут? – спросил он, и звериные глаза его азартно заблестели.
– Вы, разумеется, сами выберете себе войска, – ответил Картарин и посмотрел на меня. – Эрхал, у вас еще есть вопросы?
– Нет, мы можем начать сражение.
Картарин придвинулся ближе и протянул руки так, словно держал между ладонями невидимый мяч. Постепенно воздух между его ладоней сгустился, потемнел, затем обрел осязаемую форму шара и стал прозрачным. У Картарина в руках оказался миниатюрный глобус. Он начал медленно крутиться вокруг оси, демонстрируя различные пейзажи: города, реки, моря, острова, горы и долины.
– Вначале нужно выбрать местность, – сказал Серый Волшебник.
– Горы, пустыни и моря можно отбросить сразу, – предложил я. – Давайте остановимся на лесополосе, можно холмистой, с рекой или без.
– Время суток? – уточнил мэтр. – День, ночь?
– День.
– Хорошо. Такая территория подойдет?
Мы втроем вгляделись в шар.
– Вполне.
– Теперь нужно сформировать войска…
Картарин и Темьян азартно погрузились в подготовку к игре. Я не стал мешать им, отдавшись своим мыслям.
– Ну что ж, к бою. – Картарин встал. – Желаю удачи, господа.
– И вам, архимаг. Рад, что познакомился с вами. – Я протянул ему руку.
Картарин растерянно посмотрел на нее, вскинул голову и взглянул мне в глаза. Тотчас выражение лица волшебника изменилось, он несмело пожал мою ладонь и улыбнулся.
– Вы хороший человек, мэтр, – мурлыкнул Темьян, – даром что волшебник.
Картарин в ответ дружески потрепал Барса по макушке:
– Ну что? Начали? Тогда вперед!
Я почти не участвовал в игре: Темьян оказался отличным стратегом и азартным игроком и уверенно вел нашу армию к победе…
Спустя несколько часов мы вновь сидели втроем у костра. Я слушал темпераментный обмен комментариями и изредка поддакивал им.
Прощаясь, Картарин уже уверенно пожал мне руку…

22

Утро встретило нас землетрясением. Началось оно во время дежурства Темьяна. Я дремал возле затухающего костра прямо на жесткой земле с острыми иголками высохших трав, и легкое колебание почвы воплотилось в моем сне в виде расписных качелей, вроде тех, что устанавливаются в Ларонде во время праздника Священного Обмена Дарами. Динантра обожает этот праздник, тем более что в Ларонде его празднуют бесподобно. Там подают горячее пряное вино и засахаренный миндаль. Выступают менестрели и фокусники. Устраивают фейерверки и танцы. Азартно играют в скоррель. А маги организуют забавные карусели и устанавливают высоченные качели-лодочки, очень популярные среди ларондской молодежи. И вот мы с Динантрой стоим, обнявшись, на дощатом полу качелей, а они взлетают так высоко, что виден весь город. И у меня захватывает дух: то ли от высоты, то ли от выпитого вина, то ли от близости любимой, и я счастлив так, что хочется кричать…
– А-а-а! Эрхал, проснись! – ворвался в мой сон крик Темьяна. Он уже в облике Дракона, огромные крылья раскинулись для взлета, а лапы нетерпеливо переступали, балансируя на взбесившейся земле.
Степь сейчас напоминала море. Ее поверхность исходила волнами, вначале невысокими, с фонтанчиками мелких камней вместо бурунов. Затем волнение стало усиливаться. Степь, словно гигантский зверь, встряхнула мехом колючих трав, очищая «шкуру» от налипших на нее комочков грязи, потом на миг успокоилась и встала на дыбы. Поверхность вспучилась валунами, разорвалась трещинами, а шагах в пятидесяти от нас начала копиться высоченным валом вывороченной земли, напоминая дикого, разгоряченного кабана-секача перед атакой.
– Что это, Эрхал? – пробормотал урмак.
– Третья Стихия, Темьян. Твои старые знакомые – маги Датныока. Земля и Вода. Пришли, чтобы разделаться с нами.
– Что будем делать?
– Взлетаем.
– Может, попробуешь использовать свою магию?
– Нельзя, Темьян. На полюсе колдовства моя сила сработает как детонатор.
– Чего-о?
– Ну неважно, главное, что никак нельзя. Я могу лишь на время оборачиваться водой, не более. Так что давай взлетай, Дракон!
Я вспрыгнул ему на спину, и он пронесся над самым валом разъяренной Земли. Та резко дернулась нам вслед, но промахнулась, и только мелкие острые камешки со скоростью пращи взлетели вверх, барабаня по брюху и крыльям Дракона.
Мы летели над Степью, а снизу к нам тянулись уродливые руки Земли. Но Темьян оказался ловок и увертлив. Он попробовал взлететь повыше, и внезапно моя голова врезалась во что-то твердое, словно вместо неба над нами оказался прозрачный крепкий потолок. Я чуть не потерял сознание от удара, но Темьян не понял, что произошло. Он снова взмыл вверх, я едва успел инстинктивно наклонить голову, и на этот раз небесный свод проверил на прочность черепушку Темьяна.
– Ах! – Он утратил равновесие и едва удержался от падения в штопор. Стараясь выровняться, Дракон вновь попытался набрать высоту, но его крылья вдруг задели непонятную твердь, словно «небесный потолок» превратился в сужающийся вокруг нас тоннель.
И тут до меня наконец дошло: Воздух!
Видимо, сейчас нам противостояли одновременно две Стихии. Синие маги Датныока (земля и вода) и Желтые маги Шинэхуу (воздух и огонь) объединили свои усилия не только в свержении старых Богов, но и в ритуальной борьбе. Вероятно, правилами трагги такое разрешается. Как разрешается и нападать исподтишка, без предупреждения.
Как тут не вспомнить казненного мною Зеленого Волшебника, мэтра Мираки. На фоне Синих и Желтых Волшебников он выглядит благородным из благородных, а предложенные им условия поединка – один безоружный против шестерых вооруженных – кристально честными. Выходит, зря я на него наезжал, жаль, что прощения просить уже не у кого. Впрочем, если наша схватка с магами Датныока и Шинэхуу будет протекать так же, как началась, то мы с Мираки вот-вот встретимся. Посмертно, разумеется. М-да, нужно срочно ломать навязываемый врагами сценарий.
– Приземляйся, Темьян, и оборачивайся Пауком.
Молодец, он выполнил команду без возражений и вопросов.
Мы приземлились, и Дракона стало мять новое превращение, а я поспешно обнажил меч. Не удивляйтесь – с любым заклинанием можно справиться и мечом, если разрубить ключевой узел. Вот только сначала узел требуется найти.
– Темьян, по моей команде бросай паучью сеть в район во-о-он того куста, только забирай немного выше… Понял?
Паук кивнул и сосредоточенно посмотрел на цель. А на нас покатился озверевший вал Земли, намереваясь раздавить или похоронить заживо. Я бросился ему навстречу, балансируя на расползающейся тверди, увертываясь от сыплющихся сверху комьев, и вонзил острие клинка в самое сердце врагу. Тотчас раздался мощный рев, переходящий в вой, который постепенно сменился всхлипываниями и хрипами. Грозная волна на миг застыла, а затем рассыпалась, насыщая пылью воздух и вызывая свербение в носу. Я расчихался, закашлялся. А на месте поверженной Земли остался корчиться в судорогах человек с развороченной грудной клеткой в некогда коричнево-синей, а теперь бурой от крови тунике.
Я склонился над агонизирующим волшебником и посмотрел ему в лицо – это не архимаг, это другой. Значит, нам противостоит не только парочка архимагов, с ними пришли и рядовые волшебники.
Что ж, Земля понесла первые потери, теперь следует ждать нападения от Воздуха.
Так и есть! Сильнейший удар сбил меня с ног и протащил с десяток шагов, давя Ветром, словно прессом. Тут бы мне и конец, но я успел крикнуть: «Темьян, сеть!» – и теперь уже захрипел попавший в ловушку Ветер. Хорошо, что я вовремя приметил завязывающийся узел стихии и нацелил на него Темьяна. Сеть урмака-оборотня, ко всему прочему, обладает определенными боевыми свойствами, одно из которых очень пригодилось нам сейчас: она подобно острейшей бритве цирюльника покромсала тело волшебника Ветра на части. Маг посмертно обрел человеческий облик, вернее, развалился кусками того, что некогда являлось человеком. Зрелище оказалось страшноватым даже для меня, и я постарался в ту сторону не смотреть. Тем более что мое внимание отвлек Водяной Смерч. Огромный, бешено вращающийся столб земли и воды понесся прямо на Темьяна, и мне ничего не оставалось, как рвануть ему наперерез, на ходу призывая помощь собственной стихии.
Смерч все ближе… ближе… В его неистовом кружении я уже мог различить отдельные водяные струи, комки земли, попавшего в страшную ловушку суслика, листья и ветки, чьи-то оторванные конечности вроде хвоста корбаса и еще много всякой всячины, случайно захваченной смерчем.
Узла не видно, скорее всего, он внутри, и до него будет ох как непросто добраться.
Несомненно, на этот раз передо мной сам архимаг Датныока – сразу чувствуется работа Мастера, а мэтр Кида Сороно Атави, Синий Волшебник, Повелитель Воды и Земли, – бесспорно сильнейший маг Ксантины.
Мне совершенно ясно, что снаружи со Смерчем не совладать. Придется действовать изнутри. Самое главное – правильно войти в смерч. Если мне удастся, то я обрету контроль над ним, а если нет, то мое тело в скором времени будет напоминать тело волшебника Ветра, порезанного на куски Темьяновой сетью.
Преодолевая сопротивление поднятого Смерчем обычного, не волшебного ветра, я сделал шаг, еще. И тут мне наперерез бросился волшебник Огонь. Красноватые языки пламени со всех сторон окутали меня, пытаясь задушить в обжигающих объятиях, но тут же испуганно отскочили, натолкнувшись на воду. Как я уже говорил, вода – мое второе «я», и огонь мне нестрашен. Это понял и маг Шинэхуу и тут же поменял обличье: огонь съежился, оборачиваясь холодным, пронизывающим Ветром. Ветер закрутился гибельной юлой, попытался сбить меня с ног, утащил из-под носа весь воздух. Я начал задыхаться, из глаз покатились слезы, вырванные режущими, колючими порывами. Но мне некогда было разбираться с Ветром – у меня на пути стоял Смерч. Я упрямо сделал шаг к нему, еще – и наконец контакт!
Первое касание Смерча принесло жгучую боль, словно по моему телу прошлись крупнозернистым наждаком. Но я уже видел начало бешеной спирали, надо было только добраться до нее…
Шаг в сторону, кувырок – и я нырнул в смерч, растворяясь в нем капельками воды, проникая в каждую его частицу и заменяя его разум своим. Раздался дикий крик архимага Датныока, еще бы ему не кричать – испытываемые им страдания ужасны, но он сам напросился, мог же по-хорошему – как тот же Картарин, например.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63